Укус куфии

— У меня для тебя небольшой подарок, — когда официант убрал тарелки, негромко произнес Драко и потянулся ко внутреннему карману пиджака. И Гермионе резко стало стыдно. Она и забыла, что у них не просто свидание, но сегодня еще и праздник! А с этой глупой ссорой с Гарри она совсем отвлеклась и даже не подумала о подарке для Малфоя. Такими темпами Гермиона быстро возненавидит Поттера так же, как и Драко в школьные годы. Не секс же ему в качестве подарка предлагать! Она вообще не любила, когда секс приравнивают к подарку. В конце концов, наслаждаются оба, а не только получатель. Да и занимаются им не только по праздникам, чтобы называть его подарком. Видимо, эти метания отразились на ее лице, потому как Малфой поспешил ее успокоить: — Это мелочь, — сказал он, протягивая продолговатую плоскую коробку черного цвета. В похожих обычно дарят ожерелья, и Гермиона искренне молилась про себя, что не угадала. — Я тебе ничего не приготовила, — дрогнувшим голосом призналась она. — И не нужно, — покачивая головой, оповестил он, вкладывая подарок ей в руки. — Это правда пустяк. Открой. Чуть подрагивающей рукой она сняла крышку и замерла. Такого она не ожидала. — Спасибо, — спустя несколько мгновений выдохнула Гермиона и достала из коробки небесно-голубого цвета перчатки из невероятно мягкой ткани. Не теряя времени, она поспешила примерить их, и они идеально сели на ее маленьких руках. — Я их совсем не чувствую, — заметила она. — На них специальные заклятия или они из особого материала? — Честно говоря, не знаю, — хмыкнул Драко, до этого молча наблюдавший за ее реакцией. — Я увидел их в одном магазине и подумал, что они будут отлично смотреться на твоих ручках, — говоря это, он протянул к ней ладонь и переплел свои пальцы с ее. — На работе не будут сковывать движения и мешать. Они кажутся тонкими, но продавец уверил, что материал очень плотный и просто так их не порвать. — Только вот завтра моя последняя смена, — отозвалась Гермиона, продолжая разглядывать подарок на свободной руке. — Они правда потрясающие, Драко! Спасибо! И цвет… Мой любимый. — Я знаю, — обаятельно улыбнулся он, большим пальцем проводя вдоль ее ладони. — Откуда? — прищурившись, спросила она. Даже ее друзья все эти годы думали, что она любит цвета своего факультета. Как будто принадлежность к Гриффиндору прививает любовь к красному и золотому. Будто желая раскрыть какую-то страшную тайну, Малфой склонился над столом, приблизился к ее лицу и прошептал: — Твое платье на Святочном балу невозможно забыть. — Услышав это, Гермиона секунду пыталась осознать сказанное, а после громко рассмеялась. И Драко наслаждался ее смехом. — Да и сегодняшнее тоже. А также твой браслет намекнул, — объяснил он, когда она успокоилась. — Насколько я заметил, ты его вообще не снимаешь. — Только перед сном, — протянула Гермиона, смотря, как чуть более темные камни отлично сочетаются с перчатками. — Мой любимый браслет. Не знаю почему, но он постоянно притягивает к себе взгляд, и цвет камней… такой глубокий, красивый. Могу часами его разглядывать. — Так может, на нем какие-нибудь чары? — предположил Малфой, как к их столику вернулся официант, принесший обоим десерт из свежих фруктов и крема и чайник чая. От алкоголя они решили на сегодня отказаться. — Я проверяла его на все известные проклятия, как только мне его подарили, — призналась она, когда они вновь остались одни. — Ого, — присвистнул Драко, накалывая клубнику на вилку. — Если ты всегда проверяешь подарки на наличие проклятий, то сейчас ты забыла это сделать. Или ты так мне доверяешь? — Аврорская привычка, но нет, я проверяю не всегда, — сглотнула Гермиона, на мгновение погрустнев от воспоминаний, наведенными его вопросом. Сегодня об этом думать не хотелось. — Только от анонимных отправителей. — Тайный воздыхатель? — удивился он, наслаждаясь изумительным десертом и интересной беседой. — Не знаю, — пожала плечами она, наконец пододвигая тарелку к себе. — Мне его прислали на мой последний день рождения, без подписи и только с поздравлениями. С тех пор и ношу. — Сейчас будет не самый выигрышный для меня вопрос, особенно учитывая, сколько лет мы знакомы, но когда у тебя день рождения? — поинтересовался Малфой. — Девятнадцатого сентября, — усмехнулась Гермиона его вопросу. Хотя чему удивляться? Дату его рождения она тоже не знала. — Эх, — преувеличенно огорченно стукнул он ладонью о стол. — И не соврать, что это я тебе его подарил. Я на тот момент уже в Азкабане отдыхал. — А меня вообще лучше не обманывать, — показушно надула губы она. — В общем, я так и не выяснила, кто мне прислал браслет. Сначала я тоже думала о тайном поклоннике, но больше мне ничего от него не приходило, так что я решила, что это был единичный подарок. В благодарность за мой вклад в победу или просто в честь праздника, не знаю. — Дороговато для благодарности, — задумался Драко, приподнимая ее кисть и разглядывая украшение со всех сторон. — Думаешь, он дорогой? — испуганно поинтересовалась Грейнджер. Она мало что знала о драгоценностях, только о магических свойствах некоторых камней. А так, на глаз она бы ни за что не смогла отличить бриллиант от стекляшки и золото от позолоты. — Скорей всего, — выдал свой вердикт Малфой, поворачивая браслет замком вверх. — Видишь, камни как будто держатся магией, но на самом деле это просто необычный способ крепления. Это стиль одного известного в магическом мире ювелира. Наша семья заказывала у него несколько украшений, и, насколько я помню, ценник у него зашкаливающий. Не для людей со средним достатком. — То есть, возможно, я ношу на руке свою годовую зарплату? — Думаю, куда больше, — он продолжал разглядывать камни. — Одна платина чего стоит. — П-платина? — заикаясь, промямлила она. — Я думала, он серебряный. — Нет, точно платина. Уж я-то в платине разбираюсь. — Может, мне тогда не стоит его носить? Не опасно ли? — обеспокоилась Гермиона. Ее никогда не грабили, но осознание того, какую дорогую вещь она каждый день носит, ее немного испугало. — Поздновато ты спохватилась, — прыснул Драко, доедая фрукты. — Если хочешь, могу отвести тебя к ювелиру, сделавшему этот браслет. Он может рассказать подробнее и о подарке, и об отправителе. — Давай, — согласилась она, приступая к своей порции. — Не люблю чего-то не знать. Да и не первый месяц меня интересует, кто же прислал мне такую красоту. — Кто-нибудь из твоего ближайшего окружения, — высказал теорию Малфой, а заметив недоумевающий взгляд Гермионы, объяснил: — Этот человек знает твой вкус. Ты носишь браслет каждый день, значит, он угадал с размером и стилем. Также цвет камней твой любимый, а ты сама сказала, что даже друзья не знают его. Скорее всего, это кто-то с работы, кто заметил, что тебе нравится синий. Ты тогда работала еще в Аврорате? — Да. — Значит, он оттуда. Не будем даже предполагать, что это женщина — подарок явно мужской. Я бы даже сказал — с надеждой на продолжения. И этот человек не бедный. Камни точно не дешевка. Я бы даже предположил, что они редкие. Прикусив вилку, Гермиона задумалась. Некоторые идеи Драко были схожи с ее, только она не думала о том, что отправитель работает в Министерстве. Да и о цене браслета она не задумывалась. Но кто в Министерстве может такое позволить? В памяти всплыло кольцо, которое Рон приготовил Дафне. Интересно, он ей уже подарил? Ей понравилось? Нужно будет обязательно спросить у Рона. — У тебя на тот момент был молодой человек? — перевел обратно на себя внимание Малфой. — Был, — вспоминая дату знакомства с Дэвидом, кивнула она. — Так может, он и прислал? Хотя тогда неясно, почему не признался. — Это точно не Дэвид, — прыснула даже от мысли об этом Гермиона. — Мы тогда не так долго встречались. Да и он более практичный в плане подарков. — Какой скучный, — разочарованно покачал головой Драко. — А насчет срока отношений не соглашусь. Даже не встречаясь с девушкой, но имея на нее планы, я бы мог подарить ей что-нибудь подобное. — Богачи, — закатила глаза она. — Разбрасываетесь деньгами не глядя, а вдруг эта девушка просто использует тебя? — А я не дурак, — начал опровергать ее теорию Малфой. — У меня есть глаза. И мозги. Да и такое быстро замечается. Я считаю, если встретил любовь — истинную и искреннюю, — ты это сразу поймешь. И будешь держаться ее до конца. — Главное, чтобы у нее был иммунитет к малфоевскому яду? — улыбнулась Гермиона, вспомнив историю, которую он ей рассказал когда-то. — Обязательно! — подтвердил он, крадя с ее тарелки кусочек ананаса. — Ты так уверенно об этом говоришь, — Грейнджер решила чуть поиграть на его нервах и выдержке. — А сам-то когда-нибудь это ощущал? Понимал, что девушка та самая после… не знаю… парочки поцелуев? — Ну что ты?! — Драко показушно возмущенно вскинул руками. — Я ж не такой медленный. Мне хватило одного разговора. — М-м-м. Наверное, это необыкновенная девушка, — с пугающим предчувствием и нелогичной надеждой произнесла она. — Даже не сомневайся, — Малфой придвинулся ближе и посмотрел прямо ей в глаза. — Ты необыкновенная. Улыбка расплылась по лицу сама собой, и в попытке скрыть ее Гермиона наклонила голову и сделала вид, что увлечена десертом. Она поняла, о каком разговоре говорил Драко, — их первая долгая беседа в библиотеке, когда он посоветовал открыться родителям. И как бы ей ни было приятно его признание, сама она не была готова к такому же. Но Малфой, судя по всему, и не настаивал. Заметив, как она переключила свое внимание на тарелку, он поступил так же и украл у нее еще кусочек клубники. — Эй! — воскликнула Гермиона, когда он потянулся еще за одной, и пододвинула десерт к себе. — Бери что угодно, кроме клубники. Ее я слишком люблю, — и осеклась. Слова вырвались инстинктивно, и сейчас она понимала, что говорить «люблю» в любом контексте после его слов неловко. Конечно, он открыто не признавался ей в любви, но это звучало как шаг к этому. Большой шаг. Драко положил вилку и демонстративно поднял ладони вверх. — Понял, — улыбнулся он, наклонив голову. — Так что ты говорила о своем бывшем? Он вообще не дарил тебе украшений? — непринужденно спросил Малфой, как будто минутой раньше не говорил ничего ошеломляющего. — Интересный ты человек, Драко Малфой, — задумчиво озвучила мысли Гермиона, накалывая последний кусочек клубники. — На свидании предлагаешь обсудить то своего надзирателя, то моего бывшего. Тебе действительно хочется поговорить о Дэвиде? — А почему нет? — он в удивлении приподнял бровь. — Сейчас вы не встречаетесь, а то, как легко и беззлобно ты о нем рассказываешь, говорит о том, что чувств к нему у тебя больше нет. Да и я не ревнив. Ведь в данный момент ты здесь, со мной, а не с ним. Медленно покачав головой, Гермиона убрала вилку в сторону и сложила руки на столе. — В чем подвох? — Что? — озадаченно переспросил Драко, не поняв вопроса. — Ты слишком идеальный, — всплеснула руками она, чем рассмешила Малфоя. Однако Гермиона не спешила присоединяться к его веселью. Не нужно быть гениальной ведьмой, чтобы знать — идеальных людей не существует. А Драко за последние месяцы не проявил ни одной отрицательной черты, не считая небольших перепалок в начале января. — Я серьезно! Ты умный, интеллигентный, начитанный, пунктуальный, не ревнивый, понимающий и, черт возьми, понравился моим родителям. Даже отцу! А этим, уверяю, не каждый мог бы похвастаться. Что с тобой не так? Я хочу сразу это узнать, чтобы потом не разочаровываться. — Честно? — заговорщически спросил он и, посмотрев по сторонам, чтобы удостовериться, что их никто не подслушивает (в изолированном магией пространстве), облокотился на стол и, наклонившись ближе к ней, прошептал: — Есть кое-что, что сильно портит мой идеальный образ. — Что же? — Гермиона также склонилась над столом. — Точно хочешь знать? — Малфой с ней играл, и она знала это, но не стала возражать. — Да. — Я… — он еще сильнее понизил голос, попытавшись добавить таинственности. — Я недавно вышел из Азкабана, — и невесело ухмыльнулся. — Точно! — Гермиона стукнула ладонью о стол. — Как я могла забыть об этом? Спасибо! Теперь мне легче. — Я рад, — подавив смех, сказал Драко. — А то мне еще никогда не предъявляли таких претензий. Слишком идеален, видите ли, — пробубнил он себе под нос. — Если тебе нужны худшие мои черты, то достаточно вспомнить меня в Хогвартсе. Мечта, а не парень, не правда ли? — И не говори, — подмигнула она, хмыкнув. — Насколько я помню, ты не мог пройти мимо, не бросив мне «комплимент». Может, ты так флиртовал, а я, дурочка такая, намеков не понимала? — Знаешь, — протянул Малфой, откидываясь обратно на спинку стула, — тут я должен бы признаться тебе в давнем, глубоком чувстве. О том, как заинтересовался тобой на первом курсе. На третьем, после пощечины, я понял, что ты не простая заучка, а на четвертом, на Святочном балу, осознал, что это любовь, но долг перед семьей и страх перед Лордом лишили меня возможности признаться тебе. Ведь ты маглорожденная, а отец требовал чистокровных внуков, а Лорд — так вообще мог убить. — Ох, ну после такого признания любая бы оказалась в твоих объятиях, — поддела его Гермиона, понимая, что история — вымысел. — Ты меня раздражала, — предаваясь воспоминаниям, признался он. — Салазар, даже Уизли так меня не бесил, как ты. Твоя вечно поднятая на уроках рука преследовала меня в кошмарах, особенно после пощечины. И как же я ненавидел твои волосы. Вот удивительно — мы никогда близко не общались, но они все равно умудрялись как-то оказаться на моих вещах и в сумке. Как, скажи мне! Как твои волосы туда попадали? — взмолился Драко, и Гермиона громко рассмеялась. — Значит, я бесила тебя больше всех? — с неким удовлетворением, что хоть в этом в его голове она была на первом плане, уточнила Грейнджер. — Нет. Поттер. Прости, милая, — надеясь не обидеть ее и смягчить удар, он накрыл своей рукой ее. — Даже твоя маглорожденность тут не помогла — Поттер был врагом номер один. — Ну вот, — она выдернула ладонь и, скрестив руки на груди, надула губы. — И не нравилась тебе, и в лидеры раздражителей не выбилась. Школьная жизнь прожита зря! — Ну как же зря? — фыркнул Малфой, вспоминая «веселые» школьные годы. — Ты налаживала полезные связи: Поттер, Уизли, Крам, Маклагген… Слушай, — он прищурился и пальцем указал на нее, — да у тебя же нездоровая тяга к игрокам в квиддич! — А ты только сейчас это заметил? — усмехнулась Гермиона. — Эх, — печально вздохнул он, но тут же взял себя в руки. — Я, конечно, не первый ловец, пригласивший тебя на свидание, но, по крайней мере, первый слизеринец. — Тоже мимо, — еще раз оскалилась она. — Дэвид выпускник Слизерина. Только он выпустился на несколько лет раньше нас. — Что? — пораженно переспросил Драко. — Грейнджер! Гуляешь со слизеринцами? Какая плохая девочка. А я-то думал, что период бунтарства проходит к двадцати годам, а ты, смотрю, тогда как раз начала идти против правил. И знаешь, я чувствую себя преданным, — он приложил руку к сердцу. — Ты встречалась до меня с другим слизеринцем! Я надеялся хоть в этом быть первым. — Один-один. Гермиона ощутила легкое удовлетворение. Как будто отомстила Малфою за то, что не раздражала его больше всех. Хотя, на самом деле, она никогда и не думала об этом раньше. В школе Драко бесил, но не занимал много места в ее голове, а сейчас она просто наслаждалась моментом. С ним было легко. И свидание шло прекрасно. Никакой зажатости и неопределенности, все легко и просто. Сыграло ли в этом роль то, что они уже давно знакомы или, наоборот, что совершенно друг друга не знают. — И кем же работает твой другой слизеринец? — тщетно попытался поддеть ее Малфой, заметив, что она вновь ушла в себя. В последнее время Гермиона предпочитала не озвучивать все свои мысли. Так было проще. — Он целитель, — ответила она, опомнившись. — Изучает сильнодействующие яды и на их основе старается создать лекарства и противоядия. — Ничего себе, — поразился Драко. — И на каких ядах он специализируется? — Казалось, что его искренне заинтересовал Дэвид. По крайней мере, на это указывал вспыхнувший огонек в его глазах. — Природного происхождения. Сейчас у него большой проект по ядам змей. Больше года ими занимается и только о них и говорил. — Слизеринец, изучающий змей? — Малфою это показалось забавным. — Да-да, — сразу пресекла его шутки Гермиона. — На самом деле, это довольно интересная тема. Я много нового узнала, пока он рассказывал о своей работе, но… — Но это не то, что хочется обсуждать на свидании? — закончил за нее Драко, и она кивнула. — Не пойми меня неправильно: он не был плохим парнем. Я, в общем-то, также была увлечена своей карьерой, и аврорскую службу мы частенько обсуждали, но Дэвид был просто поглощен своими идеями. И тогда меня это не особо смущало, но сейчас я бы не смогла встречаться с таким. Мы были схожи в планах — нам обоим хотелось достичь вершин карьеры, а теперь я себя отпустила. И не смогла бы сутками слушать о чьей-то работе. — Короче, твой бывший — зануда. — Именно! — щелкнула пальцами она. — Годрик! — Гермиона спрятала лицо в ладонях и тихо рассмеялась. — Даже когда мы расставались, он просил меня так активно не махать руками, чтобы, не дай Мерлин, не задеть его драгоценные террариумы с редчайшими экземплярами. — Забавно, — присвистнул Малфой, все сильнее увлекаясь ее рассказом. — Бурное расставание? — Очень, — подтвердила она, съедая последний кусочек. — Мне потом сообщили, что все Мунго нас слышало. — И тут я пожалел, что в тот момент сидел в Азкабане… — попытался пошутить Драко. — Что же могло произойти, раз ты настолько разозлилась, что не подумала наложить «Оглохни» на дверь? — В Мунго запрещено использовать это заклятие, — поправила его Гермиона. — Иначе бы я, конечно, его использовала. Мы разошлись во мнении. — Не хочешь рассказывать? — он оперся подбородком о ладонь, как будто приготовился слушать интересную историю. Гермиона уже собиралась сменить тему, как осеклась — кто, как не Малфой, мог ее понять? Всего несколько людей знают о реальной причине ее расставания и ухода с работы, но они не те люди, с которыми это можно было бы обсудить. Ей нужна была беседа не с психологом или коллегой, ей нужен был друг и его совет. Как принять свои ошибки и жить дальше. А кто, как не Драко, может понять ее? Тот, кто совершил ужасную ошибку и понес наказание. Тот, кто уже ничего не может исправить и просто живет с этим. Тот, кто знает, что такое допустить промах ценою в жизнь. Но это явно не та тема, которую следует обсуждать на свидании. Тем более в день святого Валентина. Хотя Малфой сам сказал, что готов говорить о чем угодно. В конце концов, свидания ведь для того и нужны — узнать своего партнера. И лучше сразу показать не только положительные качества, но и отрицательные, чтобы потом не переживать, что обманываешь человека. Но как же трудно произнести эти слова вслух… — Мы не сошлись в одном вопросе, — спустя несколько минут раздумий тихо произнесла Гермиона. — Личном? — Рабочем. — Разве ваши работы были как-то связаны? — удивленно поинтересовался он. — Дэвид — один из лечащих целителей авроров. Так мы с ним и познакомились — он осматривал меня после особо горячей смены. Через некоторое время я предложила ему куда-нибудь сходить, и у нас закрутилось. Когда живешь на работе, то и личная жизнь строится там же. — И ты его бросила из-за того, что он плохо провел осмотр? — поиграл бровями Драко, явно намекая не на медицинский осмотр. — Иногда Министерство приглашает для консультаций целителей из Мунго. Чаще всего это практикует Отдел Тайн, когда есть неуверенность или вопросы по проклятиям и им нужно стороннее мнение. И Дэвид был как раз тем, кого позвали обсудить мое дело. И мы не сошлись во мнении. — Темнишь ты, милая, — с легкой улыбкой на губах покачал головой Малфой. — Явно что-то недоговариваешь. Неужто ты бросила такого перспективного молодого человека из-за такой мелочи? Заметив, что они доели, к их столику подошел официант и начал убирать грязную посуду, дав Гермионе немного времени подумать. Стоит ли полностью раскрываться перед Драко или дать только часть информации? А может, вообще не стоит ничего говорить? Да нет, глупости! Уж кто-кто, а он давно уже показал себя прекрасным слушателем и кладезем хороших советов. Просто нужно сделать этот шаг. Сказать это вслух. Впервые. Признать свою ошибку. Самую глупую и фатальную ошибку в жизни. То, что не дает ей спокойно спать все эти месяцы. И причину, по которой Гермиона сменила работу. — Счет, пожалуйста, — обратился Малфой к официанту, и тот кивнул. — А если после моих слов наше свидание будет испорчено? — задумчиво и с неуверенностью в голосе спросила она, когда они вновь остались одни. — Серьезно? — не сдержал смешка Драко. — Давай я тебе кое-что о себе расскажу — я не только пунктуальный, но и скрупулезный. У меня всегда есть план: по работе, личным делам и просто распорядок дня. И я не терплю изменений в графике. Никаких! И вот какой у меня план на сегодня: сейчас я расплачусь за этот вполне приличный ужин, потом мы сходим к ювелиру, сделавшему твой браслет, а после я провожу тебя до дома. И я не собираюсь отклоняться ни от одного из пунктов! — Какой короткий список, — заметила Гермиона, прикусывая нижнюю губу, на что Малфой не мог не обратить внимания. — После пункта «проводить до дома» совсем никаких планов? — А это, милая, — он протянул руку к ее лицу и нежным, почти невесомым движением заправил выбившуюся прядь ей за ухо, — будет зависеть только от тебя. Но, ни на что не намекая, хочу сообщить, что готовлю просто невероятные завтраки! Просто чтобы ты знала. — И Грейнджер, расслабившись, улыбнулась и накрыла своей ладонью его, все еще находящуюся на ее лице. Его рука была намного больше ее, и Гермиона не могла полностью ухватить ее, но этого и не требовалось — как будто зная, что ей нужно, Драко аккуратно высвободил свою ладонь и, протянув вторую руку, сжал обе ее перед собой. Гермиона не знала как, но он без слов умел оказывать ей ту самую поддержку, в нужде которой она никогда бы сама не призналась. Будто Малфой знал ее лучше, чем она сама. И делал то, что ей нужно. Возможно, сам того не ведая. — Я же вижу, что тебя что-то гложет, — прошептал он, успокаивающе поглаживая ее запястье большими пальцами. — И уже давно. Я наблюдал за тобой в библиотеке. — Поэтому ты так долго там сидел, — уколола его Грейнджер, лишь бы оттянуть момент. — Вместо чтения за мной следил. — Хочешь, признаюсь тебе в страшном? Только ты не пугайся, — зло усмехаясь, прошептал Драко. — Мне хватило одного похода в библиотеку, чтобы найти то, что я искал. Ну, второй был контрольный. Пару мелочей уточнял. — Что? — не понимая, прищурилась она. — Зачем же ты приходил еще? И книги домой забирал. — Домой для отвода глаз, — пожал плечами он. — Чтобы не подумали, что я за темной информацией пришел. Хватал первый попавшийся томик и нес его к тебе. Все эти книги я читал ранее. Кроме последней. Ее пришлось быстро прочитать, на случай, если ты захочешь ее обсудить. — Но зачем? — Гермиона попыталась высвободить руки, но он не позволил, сильнее сжав ладони. — Ну как можно быть такой умной и глупой одновременно? — улыбаясь, Малфой тщательно рассматривал ее стремительно краснеющее лицо. — Я хотел увидеть тебя. Гермиона не знала, как у него это получается — как такими простыми словами и короткими фразами Драко заставлял чувствовать себя особенной. И то, что он произносил это так обыденно и уверенно, дополняло эффект. За один вечер он заставил ее ощутить себя необыкновенной, исключительной… достойной Малфоев… — Почему тогда перестал приходить? — она ни на миг не усомнилась в его словах — его прямой взгляд говорил за него. — Хм-м, — он сделал вид, что задумался. — Об этом я расскажу тебе на следующем свидании, — коварно ухмыльнувшись, ответил Драко. — Чтобы ты не переживала о том, что это закончится плохо. — Хитро, — признала Гермиона. Официант вернулся, и, пока Драко расплачивался, она пыталась взять себя в руки. Все в порядке! Нужно просто сказать это вслух. Сколько раз в ее голове кружились сцены того, как она рассказывает об этом друзьям или родителям, или хоть кому-нибудь, но, сколько бы ни старалась, не могла произнести это наяву. Даже перед зеркалом. Какой бы смелой ее ни называли, Гермиона все же боялась. Боялась разочаровать близких, подвести их и сделать им больно. Но самое страшное все это она уже сделала. Только не сказала им об этом. Может, стоило прислушаться к совету Карвинса и сходить к целителю ума? Но Гермиона никогда не любила психологов. Социальный педагог в начальной магловской школе навсегда оставил в ней недоверие к этой профессии. После того, как она рассказала ему об одном из первых выбросов магии, он поведал об этом всему педагогическому составу, а там и одноклассники узнали. Он предложил родителям отвести ее к детскому психиатру, но они, слава Мерлину, в грубой форме послали того, резко сообщив, что их дочь абсолютно здорова. Именно из таких вот моментов и появилась эта крепкая связь между ней и родителями — они всегда были на ее стороне. Но сейчас все это оставалось под вопросом. Прикусив ноготь на большом пальце, Гермиона подняла взгляд к Драко и поняла, что официант уже ушел. И неизвестно, как долго она пребывала в своих мыслях, а он молча ждал и наблюдал. Но на лице Малфоя не было укора или даже намека на давление, он просто ждал, когда она будет готова. И Гермиона поняла, что готова. Пора. Она сможет. Прикрыв глаза, она произнесла: — Пойдем отсюда? Драко, решивший, что она пошла на попятную, кивнул и, встав, протянул ей руку. Удивительно, но никто не подошел и ничего не сказал, когда они вышли за пределы магической ограды и, неторопливо одевшись, спокойно покинули ресторан через главный вход. Видимо, ЛаРошу хватило скандалов и впечатлений на один вечер, и он решил проигнорировать их уход. Но, к радости Гермионы, его опасения не подтвердились — на их пути не попался никто из волшебников и не высказал свое неудовольствие от встречи с Малфоем. Да она и не думала до этого, что такое может произойти — ЛаРош сам взрастил в ней эту мысль. — Нам туда, — мягко сжав ее локоть, Драко указал в противоположную от ее курса сторону. — Что? — не поняла Гермиона, радуясь, что вместо того, чтобы убрать ладонь с ее руки, он, наоборот, крепче за нее ухватился. — Я обещал отвести тебя к ювелиру, — напомнил ей Малфой. — Если ты не торопишься, то можно прогуляться пешком. Минут двадцать идти. — Он работает в магловской части Лондона? — удивленно спросила она, повинуясь его напору и слепо следуя за ним. — Да, — кивнул Драко, нежно улыбнувшись уголками рта. — Основными его клиентами являются маглы, все же население волшебников существенно проигрывает им в количестве. Маги тоже обращаются к нему, но реже и с более специфическими запросами. — Например? — Да для тех же защитных талисманов, оберегов или просто добавления какого-нибудь заклятия, например, изменения цвета камней. Ювелир лучше знает, на какие камни какие чары можно накладывать. Ты же помнишь, что нельзя использовать алмазы для амулетов? А некоторые этого даже и не знают, и им нужна помощь специалиста. А если человек очень богат, он может заказать себе ну очень дорогое украшение с любыми чарами на них. — Интересно, — протянула Гермиона, совершенно не смотря по сторонам, обдумывая эту информацию. Конечно, она знала о создателях талисманов, но никогда не задумывалась о ювелирах с той же направленностью и о цене на их услуги. Некоторое время они шли молча. Сложно было понять, наслаждается ли Малфой красотой ночного Лондона или просто ведет ее к магазину, но Грейнджер полностью ушла в свои мысли, обдумывая новую информацию. Интересно, если бы аврорам выдавали усиленные амулеты, можно ли было избежать той ошибки, совершенной несколько месяцев назад? Хотя вряд ли. Насколько Гермиона знала, никакой оберег не защитит от всего, а учитывая специфику атаки, никто бы и не подумал носить защиту именно от этого. Еще бы узнать, что это вообще было. Месяцы работы в библиотеке в этом оказались бессильны… Гермиона искоса взглянула на рядом шагающего Драко, но тот никак не показал, что заметил это. Он ничего не сказал, когда она свернула разговор в ресторане и предложила уйти. Скорей всего, он решил, что она захотела и дальше держать все в тайне, но на самом деле ей просто хотелось наружу. На воздух. Ресторан хоть и предоставлял полную изоляцию от людей и защиту от подслушиваний, ей в нем было душно. Особенно при мысли, что пора открыть тайну, которой она не могла поделиться с друзьями. Переведя взгляд перед собой, чтобы не видеть лицо Малфоя, когда она будет рассказывать ему все, она глубоко вздохнула и прошептала: — Я сильно оплошала. Но Драко услышал. Он всегда слышал и слушал. Он повернул голову и опустил на нее взгляд, но ничего не сказал. Но Гермиона была абсолютно в этом уверена, что он точно понял, о чем она говорит. Вопреки ее предположению о том, что Малфой сразу же начнет расспрашивать ее, он предоставил выбор, продолжать или нет, ей самой. Только его взгляд и сжавшая ее руку ладонь говорили о том, что он внимает. Через минуту нагнетающей тишины, собравшись с духом, она продолжила: — Несколько месяцев назад в Министерство пришло сообщение о том, что обнаружено помещение с подозрительной магической активностью. Но, насколько было известно, здание не было жилым. Маглы обходили его стороной, потому что считали, что там живут привидения и люди, рискнувшие войти внутрь, не возвращаются. Скорее всего, эти легенды построены фантазерами и передавались слухами, как с Визжащей Хижиной, а потому раньше это место не привлекало внимания волшебников. В ту ночь я дежурила, и поэтому невыразимец, принявший вызов, попросил меня отправиться с ним. Обычная практика, они периодически просят авроров помочь на вызовах, если есть шанс нападения. В общем, когда мы прибыли на место, нами было обнаружено обычное помещение, но, по всей видимости, когда-то служившее пристанищем волшебника. Мы узнали об этом в самом конце осмотра, когда наконец нашли девушек, отправивших сообщение в Министерство. Это были две молодые волшебницы, решившие проверить себя на храбрость и забраться в дом, который все обходят стороной, — Гермиона опустила взгляд вниз, надеясь, что Драко не заметит слез, скопившихся в уголках глаз. Голос она пока еще держала, но чувствовала, что скоро он дрогнет. — Они зашли в кабинет, просмотрели мебель и, не найдя никаких доказательств нахождения там призраков, собирались уйти, но дверь из комнаты пропала. И пока искали выход, они услышали странные звуки. Никто из них не мог точно сказать, что это было, но оно их испугало. А потом в углу начал появляться черный дым, и они не выдержали и вызвали подмогу. Им повезло, что мы быстро среагировали — ручка двери оказалась проклятой, и, дотронувшись до нее, они активировали заклятие Страха. У него схожий эффект с Боггартом… — Я знаю, — вставил Драко, чтобы она не тратила время на ненужные объяснения, и Гермиона, кивнув, продолжила: — В общем, мы их нашли и сразу же сняли проклятие. Так как это была ночь, то и я, и невыразимец были одни, дежурные, и мы решили не проверять весь дом на магию, а просто его опечатать, оградить магией от маглов и волшебников от вторжения. Девушки в то время еще приходили в себя, и невыразимец попросил меня остаться с ними, пока он обойдет весь дом и все сделает. Здание было довольно большим, потому с одной точки магией охватить его было бы сложно. Я согласилась и, пока он делал свою работу, старалась помочь девушкам. С одной из них мы разговорились. Они были всего на несколько лет младше меня, так что мы легко нашли общий язык. Вторая, быстрее оклемавшаяся, стала ходить по комнате, продолжая ее изучение, но стараясь ничего не касаться — этот урок она усвоила. Она-то и обратила внимание на статуэтку, валявшуюся под креслом в углу комнаты. Она нас позвала, и мы, присев на колени, тоже увидели ее. Мы даже не успели ничего обсудить, как одна из них потянулась туда и… — и тогда Гермиону прорвало. Слезы резко полились из ее глаз. Ей не хотелось в красках расписывать все это, как и раскрывать слишком много информации. Она и так впервые озвучила свою самую глупую и страшную ошибку. Она открыла рот, чтобы извиниться перед Драко за всплеск эмоций, но слова отказывались вырываться наружу. Гермиона могла только всхлипывать и надеяться, что Малфой все понял. И он понял. В миг, когда она потеряла контроль над своими эмоциями, Драко остановился и, быстро оценив ситуацию, крепко прижал Гермиону к себе. Он ничего не говорил, только аккуратно, но уверенно гладил ее волосы одной рукой, а другой — легко водил по спине, выражая свою поддержку. Он понимал, что Гермиона слишком давно держала все это в себе, и когда-нибудь весь этот клубок нервов бы лопнул, и она бы сорвалась. И хорошо, что в этот момент он был рядом. И Гермиона это ценила. Она, уже не сдерживая рыданий, выпускала все, что терзало ее последние месяцы. Чувство вины и страх признаться в своих ошибках вымотали ее настолько, что она уже забыла, что такое спокойная жизнь. Даже работа аврором так не нервировала и не забирала столько сил. Слезы душили ее, но Драко, молча обнимал ее и ни о чем не спрашивал. Он своей негласной поддержкой как будто забирал часть ее тяжелой душевной ноши и помогал двигаться дальше. И в этот момент Гермионе действительно стало легче. Подождав некоторое время, Малфой мягко поцеловал Гермиону в макушку и, проведя ладонями вдоль ее рук к щекам, взял и приподнял ее лицо вверх, заставляя поднять на него взгляд. Ее щеки все еще были мокрыми, и Драко большими пальцами стер влажные дорожки с ее лица и, склонившись к ней, оставил легкий поцелуй на ее губах. — Она была проклята? — прерывая поцелуй и вновь переплетая пальцы одной руки с ее, спросил он, имея в виду статуэтку. — Да, — ответила Гермиона, отводя взгляд. — Я даже не подумала проверить ее на проклятия. Мы узнали об этом только на следующий день, когда на коже стали проявляться следы. — Какие следы? И что за проклятие? — Мы не знаем, — пожала плечами она. Не желая смотреть на Драко, Гермиона повернула голову, но он, проведя пальцами от ее щеки к подбородку, нежно, но с небольшим упором приподнял его. — Ты не виновата, — смотря прямо в глаза, четко произнес Малфой. — Я обязана была проверить, — не согласилась Грейнджер. — Если бы я не отвлеклась от работы, не слишком увлеклась болтовней с ними и придерживалась всех правил, ничего бы не произошло! Это моя работа! — Нет, — он обхватил ее лицо руками и приблизился. — Это работа невыразимца. Это он должен был это сделать, а не ты. Твое дело не с проклятиями разбираться, а преступников ловить. И в этом ты, я знаю, мастер. Меня ты поймала, — уже с легкой улыбкой закончил Драко, но в данный момент Гермиона не могла оценить этого. Она продолжала качать головой, отвергая его слова, и тогда он прижал ее к себе, крепко обнимая, и повторил: — Ты не виновата. — Не надо, — всхлипнув, отозвалась Гермиона. — Это была моя ошибка. — Глупости, — гладя ее по голове, прошептал он. — Да и зная тебя, могу с уверенностью сказать, что ты сделала все, чтобы это исправить. Ты ведь для этого устроилась в библиотеку? — Да, — проплакала она ему в грудь. — Но я ничего не нашла. Я обыскала всю библиотеку, даже в запретных секциях смотрела, но не нашла ничего подобного. Единственной ниточкой для меня был Укус куфии, но невыразимцы со мной не согласились. — Укус куфии? — нахмурившись, переспросил Малфой. — Это малоизвестное и не смертельное проклятие, — объяснила она, сжимая руки у него за спиной. — На месте соприкосновения с ним или проклятой им вещью на теле человека проявляются черные, подобно венам, линии, и пострадавший несколько часов испытывает боль в этом месте. Я знаю, что это не Укус, но узор на пораженном участке такой же. Это проклятие давно известно невыразимцам, но никто не знает, какое от него противоядие. За всю историю магии было зафиксировано всего двадцать шесть жертв, и ни одна не выжила. — Значит, возможно, что у этих проклятий одна основа? Или даже один создатель? — Может быть, — призналась Гермиона, вдыхая приятный запах его одеколона. — Но неизвестно, кто первым создал Укус. Все же в авторстве проклятий не часто сознаются, а таких слабых тем более. Вроде как гордиться нечем и все такое. Драко еще раз провел ладонью вдоль ее волос и, наклонившись, мягко поцеловал Гермиону в губы. Без страсти, агрессии или надежды на продолжение, а чтобы успокоить и дать понять — он рядом. И это возымело эффект — Гермиона ощутила его поддержку всем телом, сильнее прижимаясь к нему. Малфой снова это сделал и снова без слов. Они ему были просто не нужны. Одним своим нахождением рядом, небольшим жестом руки или поцелуем он показывал, что готов поддержать, выслушать и защитить. И Гермиона до сих пор не могла понять, как он это делает. И почему всегда знает, что ей нужно. — Свидание испорчено? — шмыгнула носом она, когда Драко разорвал поцелуй. Все-таки не так Гермиона представляла этот вечер. Ни в одной из множества фантазий она не видела обсуждение той ночи и проклятия. И все же, хоть настрой и не предвещал ничего веселого и весь романтизм был убит этой историей, она надеялась на хорошее окончание свидания. — Размечталась, — также прошептал он и, мягко чмокнув ее в лоб, неторопливо повел дальше. — А что сейчас с девушкой и статуэткой? — поинтересовался Малфой, задумчиво смотря вперед. — Что? — переспросила Гермиона. — А-а-а-а… Фо… то есть, — осеклась она, поняв, что имя не важно. — В Отделе Тайн. Ликвидаторы проклятий работают с ними. — В Отделе Тайн есть ликвидаторы? — Да, как в Гринготтсе, они имеют более узкую специальность, чем ликвидаторы Мунго. Хотя девушка, насколько я знаю, обращалась в Мунго тоже. Но и там, и в Отделе Тайн ей не смогли помочь. Она умирает. — И сколько… — Неизвестно, — пожала плечами Гермиона. — Карвинс, невыразимец, сказал, что в среднем это проклятие убивает месяцев за шесть-девять, но у нашей проклятой почему-то симптомы развиваются медленней. — А какие у нее симптомы? Кроме черных линий. — Она видела искренний интерес Драко к их беседе и подумала, что ни на одном свидании никто так увлеченно с ней не разговаривал. И либо у него тут особый интерес, либо Малфой и правда был ее идеальным мужчиной. — Никаких, — ответила она, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь еще. — Но это еще не самое странное. У всех жертв этого проклятия линии росли, разнося болезнь по всему телу, а после убивая жертву. А тут проклятие зафиксировано на одном месте и не растет. — Так может, это не оно, а еще одно изобретение того же создателя? — выдвинул теорию Драко. — Мы бы хотели так думать, но эта статуэтка уже давно была описана как носитель этих чар. Именно от нее погибло двенадцать из двадцати шести пострадавших. Она несколько раз пропадала, а потом всплывала в новом месте. Сейчас, надеюсь, она навсегда останется под пристальным наблюдением невыразимцев. — Почти пришли, — он указал на небольшое здание в конце улицы, которое ярко светило даже ночью. — Удивительно, что магазин еще работает, — сказала Гермиона, посмотрев, который час. — Ничего удивительного, — фыркнул Малфой, передвигая свою руку с ее плеча на талию. — Праздник влюбленных еще более прибыльный день, чем Рождество. Думаю, он всю ночь будет принимать посетителей. А насчет проклятия, — вдруг посерьезнел он, — попробуй почитать дневник Слизерина. — Зачем? — Он создатель Укуса, и возможно… — Драко осекся, когда Гермиона резко остановилась и с подозрением стала вглядываться в его лицо. — Что ты сказал? — переспросила она, считая, что ей показалось. — Слизерин? — Ну да, — он развернулся к ней и спрятал руки в карманы. — В своем дневнике Салазар расписывал все свои попытки, опыты и проклятия. Он был не из тех, кто в дневнике хвалится о семье и друзьях, скорее о победах и разрушениях. — Ты ошибаешься, — нервно покачивая головой, опровергнула его слова Гермиона. — Я полностью изучила биографию Слизерина и не нашла никаких упоминаний об Укусе. — Ты же сама сказала, что никто не будет хвалиться неудачным проклятием, — усмехнулся Малфой. — Да и вообще о создании каких-либо проклятий. Он это не афишировал, и никто не знал о его участии во многих разработках проклятий. Пока он не умер и дневник не раскрыл его тайны. — То есть, — она сделала полшага к нему, пытаясь понять, — ты хочешь сказать, что ни один из известных мне невыразимцев и никто из биографов не знает о создателе Укуса, а ты знаешь? — Ну да, — через секунду отозвался он. — И откуда же тебе это знать? — ей не хотелось думать об этом, но она должна была узнать. Столько месяцев Гермиона провела за этим расследованием, изучением тысяч книг и опросом опытных магов, но никто не мог ответить на вопрос, на который Драко ответил не задумываясь. Скорее всего, он ошибается, но кое-что в его предположении заставило ее подумать в сторону этой теории: все же между Слизерином и ее историей было нечто общее. То, о чем она не рассказала Драко. — Я читал дневник, — как само собой разумеющееся объяснил он, не прерывая зрительного контакта. — Точнее, несколько записей оттуда. — Но как? — в неверии прищурилась Гермиона. — Дневник Слизерина спрятан в запретной секции СМБ. Туда нет входа даже мне, не то что… — она попыталась сообразить, как помягче сказать «бывшему Пожирателю смерти», но, ничего не придумав, махнула на это рукой. — Я проглядывал не оригинал, а копию. — Это невозможно, — расслабившись, улыбнулась она. Видимо, кто-то подсунул Малфою подделку. — Дневник нельзя скопировать. — Магически нет, — уточнил Драко, и улыбка медленно начала сходить с лица Гермионы. — Его переписали вручную. — Но как? Откуда? — она пребывала в замешательстве. Известно, что в этом дневнике были описаны жуткие проклятия, именно поэтому, как только выяснилось о нем, Министерство сразу же конфисковало столь опасный для изучения предмет. А после дневник попал в библиотеку. В запретную тринадцатую секцию, куда даже ей, Гермионе, вход был запрещен. — Мои предки общались с Салазаром, — начал рассказывать Малфой, вновь двинувшись в сторону ювелирного, до которого оставалось совсем немного. Гермиона, отойдя от первого шока, последовала за ним, надеясь не упустить ни слова. — И почему ты так удивлена? Моя семья известна совсем не разведением карликовых пушистиков. Еще при жизни мой предок и Слизерин обсуждали возможности создания некоторых проклятий. Я не знаю, Салазар сам предложил переписать некоторые страницы своего дневника или мой прапра-и-так-далее-дед тайком копировал записи, но итог один — в библиотеке Малфой-мэнора хранятся некоторые записи Слизерина. Они спрятаны в тайнике, под надежными заклинаниями, и отец очень трепетно к ним относился и никому не показывал. Но когда его отправили в Азкабан, поместье признало меня взрослым и полноправным хозяином и открыло мне все тайны. Признаюсь, я не осилил все проклятия, описываемые на пергаментах, слишком ужасны они были, но Укус куфии я запомнил. И не переживай, — добавил он, заметив, что Грейнджер изрядно занервничала, — ни я, ни отец в жизни бы не рискнули использовать хоть что-то из такого арсенала. Духу не хватит. Там, кроме Укуса, насколько я заметил, все было слишком… чудовищным. Даже для Малфоев, — он остановился. — Пришли. Гермиона, увлеченная рассказом, даже не заметила, как они дошли до довольно большого ювелирного магазина. Сквозь огромные окна было видно все, что происходило внутри: продавец заканчивал обслуживать влюбленную парочку, пробивая чек на кассе. Больше в магазине никого не было, а значит, уже через несколько минут она, возможно, узнает, кто же сделал ей столь щедрый подарок. — Пойдем? — позвал ее Драко, протягивая руку к двери, чтобы открыть, но Гермиона остановила его. — Ты не против, если я зайду чуть позже? Это не потому, что не хочу быть замеченной с тобой, — поспешила уточнить она. — Мне просто нужна минутка. — Конечно, — не стал возражать он, понимая, что ей нужно многое обдумать. — Вот, — Гермиона быстро расстегнула браслет и протянула его Малфою. — Пока в магазине никого нет, можешь спросить ювелира? Я сейчас подойду, уверена, что ничего не пропущу. — Вот это доверие, — удивленно вскинул брови Драко, но все равно забрал украшение из ее рук. — Подходи, как сможешь. Тебя никто не торопит, — и, обойдя ее, зашел внутрь. А Гермиона, оставшись наедине со своими мыслями, облокотилась о здание, прикрыла глаза, глубоко вдохнула и облегченно выдохнула. Этот вечер оказался совсем не таким, как она ожидала: начиная с ее признания в самой большой ошибке в ее жизни и заканчивая рассказом Драко о Слизерине. И хоть это загубило всю романтичность, свидание не стало хуже. Наоборот, это оказалось самым интересным, незабываемым и продуктивным свиданием в ее жизни. Возможно, Драко дал толчок в расследовании. Да, конечно, есть шанс, что он, как и в прошлый раз, неосознанно подкинув ей идею поискать информацию о проклятие в старых выпусках «Новостей волшебного мира», окажется неправ, но почему бы не проверить эту теорию? Однако радость от этой идеи даже не успела расцвести в душе Гермионы, как она вспомнила, что чтобы достать дневник Слизерина, нужно разрешение самого министра. А к нему она может обратиться с такой просьбой только с помощью Гарри. С которым она была в ссоре. В очень сильной ссоре. Как же не вовремя Гарри решил с ней повздорить. Мысль о записях из Малфой-мэнора не стоит даже обдумывать — мало того, что Люциус никогда не позволит ни Драко, ни какой-то маглорожденной копаться в его тайниках, так еще и не факт, что там может оказаться нужная информация. Драко сам сказал, что там были копии лишь некоторых страниц. А еще она пыталась понять, что чувствует после того, как наконец открылась кому-то: в ее душе ощущалась и легкость оттого, что она поделилась своими переживаниями, но появилась и новая тяжесть от осознания, что взвалила этот груз на кого-то еще. Конечно, Драко сам предложил поделиться, но так странно и непривычно было открыто признать ошибки, показав свою слабость. Хотя, наверное, только перед Малфоем она и могла это сделать. Только рядом с ним она готова была не всегда быть сильной, но и давать иногда слабину. И все же произносить это вслух оказалось куда страшнее и сложнее, чем она думала. Она не была уверена, что готова к этому, но надеялась, что не пожалеет. И что Драко это не отпугнет. Гермиона в последний раз сильно вдохнула и, собравшись с духом, вошла в магазин. Драко уже беседовал с впечатленным мужчиной за стойкой и, прихмурившись, слушал. Она, желая поскорее узнать новости, быстро двинулась к ним. — …создает очень красивое и необычное свечение, пропуская через себя свет. О, мисс Грейнджер! — воскликнул ювелир, заметив ее. — Здравствуйте, — легким кивком поприветствовала она его. Гермиону уже давно не удивляло, что ей не обязательно представляться — большинство волшебников, за редким исключением, всегда узнавали ее. — Мистер?.. — Грейвз, — представился тот, — Герман Грейвз. Я так понимаю, это потрясающее украшение ваше? — и, не дождавшись ответа, продолжил: — Я как раз восхищался такой тонкой работой. И камнями, конечно. Потрясающий браслет получился. Хотелось бы и мне создать что-нибудь подобное. — Хотелось бы? — удивленно приподняла брови Гермиона, подходя к ним. — Это не ваша работа? — О, нет-нет, — грустно улыбнувшись, покачал головой он. — Драко тоже предположил, что это я сотворил этот шедевр, но, к сожалению, нет. — Драко? — повторила она слова Грейвза и перевела взгляд на Малфоя. — Я же говорил, что моя семья обращалась к нему и у нас сложились более или менее нормальные отношения, — прошептал он ей на ухо, пока Герман продолжал с любовью осматривать браслет. Видимо, семья Малфоев заказывала тут очень дорогие изделия, раз Грейвз не высказывал никакого неудовольствия к Драко. Или ему просто было все равно. В конце концов, они находятся в магловском районе, и шанс встретить тут волшебников и испортить свою репутацию не так велик. — А кто-нибудь еще владеет схожим стилем? — спросил Драко, пока Гермиона обдумывала мысль. — Возможно, — призадумался Грейвз. — Я пытался обучить нескольких учеников этому, но мало кому удалось. Насколько я помню, только двое смогли сносно одолеть эти чары. И один из них как раз недавно открыл свою мастерскую, так что это может быть он. — А вы не могли бы подсказать, как с ними связаться? Или хотя бы имена? — с невинной улыбкой поинтересовался Малфой. Гермиона усмехнулась его наглости — ради того, чтобы найти адресанта, попытаться выведать личные данные людей. — Да, конечно, — отозвался он и, заметив тень изумления на лице Гермионы, уточнил: — Мои ученики будут только рады таким клиентам, как вы, мисс Грейнджер. Уверен, никто из них не станет возражать, если я сообщу их контакты героине войны. — О Пожирателе смерти Грейвз тактично умолчал. — Советую связаться сначала с Бродериком, он лучше остальных освоил этот стиль крепления. Видите, — он указал на практически незаметное соединение металла с камнем, — почти не видно, за счет чего держатся камни. Конечно, это очень тонкая магия, но только на ней камни бы долго не продержались, тут еще важна и техника. Если кто и смог сделать такое, то Бродерик. Возможно, конечно, и Мард улучшил свой навык, но я не думаю, что это он. На всякий случай запишу вам и его контакты. Грейвз, записав им имена и рабочие адреса учеников, еще минут десять восхищенно изучал браслет, надеясь хоть когда-нибудь создать такой же шедевр, пока колокольчик на двери не звякнул, оповещая о новых клиентах. Драко и здесь оказался прав — День святого Валентина и правда был самым лакомым для ювелирных магазинов. Быстро попрощавшись, Гермиона забрала изделие из его рук, и они с Драко поторопились уйти. — Не расстроилась? — поинтересовался Малфой, остановившись, заметив, что она не может на ходу застегнуть браслет, и помог ей. — Нет, — наслаждаясь ощущением его пальцев на своем запястье, ответила она. — Тем более что мы не зашли в тупик, а просто перешли к другим уликам. Если Грейвз прав, то Бродерик Ноулз сможет нам помочь, — и, когда Драко закончил, потерла ладони друг о друга. — Домой? — заметив, что на улице стало прохладно для пешей прогулки и то, как от сильного ветра начала дрожать Гермиона, спросил он. — Да, давай, — почувствовав грусть оттого, что свидание заканчивается, согласилась она. — Я провожу? — Конечно, — уже чуть радостней кивнула Гермиона и, протянув к нему руку, несильно сжала локоть Малфоя. Всего мгновенье, и она перенесла их к своему дому. — Я не слишком сильно тебя нагрузила? — решилась задать интересующий ее вопрос Грейнджер. — Рабочей историей. — Нисколько, — немного нахмурившись, ответил он. — Я рад, что ты поделилась этим. Не стоит держать чувство вины в себе. Стоило с кем-то поделиться. — Я не могла, — чувствуя приближающиеся слезы, покачала она головой. — Это сложно… Признаться в таком. Когда ты всегда все перепроверяешь, а тут совершить такую ошибку. Я такая глупая. — Это верно, — согласился Малфой, подводя ее к двери. — Ты действительно глупая, если считаешь, что виновата в этом. — Драко… — Не нужно, — он выставил ладонь, прося остановиться. — Я осознаю, насколько это чувство губительно. Знаю, что такое совершать ошибки. Понимаю, сколько ответственности ты накладываешь на свои хрупкие плечи еще со школьных времен, что считаешь, что ответственна за все. И я знаю, что мои слова пока не возымеют эффекта, но хочу, чтобы ты запомнила и когда-нибудь поняла — ты не виновата! Не нужно спорить, — предупредил он ее возражения. — Я не прошу сейчас принять мои слова, я прошу их просто запомнить. И иногда вспоминать. Надеюсь, они помогут тебе пережить это. — Драко, — выдохнула Гермиона и, не найдя слов, которые смогли бы передать, как ее тронула его речь, просто притянула его за воротник и поцеловала. Нежно, но настойчиво, благодаря за вечер и поддержку, она, не желая прерывать поцелуй, пыталась дышать сквозь него. Совсем не хотелось расставаться, но после всего этого она не знала, не будет ли неловко предложить ему зайти для продолжения. Малфой, обвив ее талию своими сильными руками, не стал настаивать на более страстном поцелуе, подстраиваясь под ее темп и неторопливо наслаждаясь ощущениями, которые она ему дарила. Но ветер не становился слабее, и даже в теплых объятьях Гермионе стало прохладно. Почувствовав ее дрожь, Драко все же оторвался от ее губ, напоследок оставив еще один короткий поцелуй. — Это был замечательный вечер, — поправляя ее мантию, сказал он. — Невероятный, — согласилась Гермиона, доставая ключи и нервно теребя их в руках. В этот момент все казалось ей таким неловким. Еще утром она была полна уверенности в сексе, а сейчас мялась как на четвертом курсе, когда Крам впервые спросил, можно ли подсесть к ней в библиотеке. Она попрощалась, повернула ключ в замке и уже собиралась открыть дверь, как осознала, что устала откладывать все на потом. Если и стоит на что-то решиться, то нужно сделать это сейчас — или никогда. И, пока она не успела передумать, развернулась и спросила: — Зайдешь? Малфой, как оказалось, даже не двинулся с места и стоял все там же. На его лице медленно расплылась коварная ухмылка, которую он даже не старался спрятать. — Я уж думал, придется врываться без приглашения, — признался он, вмиг оказываясь рядом. Гермиона, ошеломленная его напором, теперь была в ловушке, зажатая между дверью и телом Драко, ощущавшимся огненно-горячим даже сквозь плотные слои верхней одежды. Его губы прижались к ее губам с таким напором и страстью, что ей пришлось усилием воли подавить рвущийся из груди стон. Этот поцелуй был полной противоположностью мягкого и неторопливого предыдущего: он кружил голову и заставлял тело плавиться в сильных руках Малфоя, еще крепче сжавшего ее в горячем объятии. Дверь позади распахнулась под их весом, и, ни на мгновение не отрываясь друг от друга, они ввалились в дом. И лишь тогда Драко наконец отстранился от Гермионы, тяжело дыша. Пытливо заглянув ей в глаза и не увидев ни капли сомнений или сожаления, он улыбнулся и, снова притянув к себе Гермиону, ногой захлопнул дверь.