Запад помнит

— Посыльный из Утёса, миледи. — Пусть войдёт. Уже почти две недели минуло с возвращения лорда Вальдеррана и его семейства в Тарбекхолл. Казалось, всё снова вернулось на круги своя. Как и прежде, звенел колокол на главной башне Тарбекхолла, и чайки кричали на крепостной стене. Но что-то было иначе. Отец, поседевший и осунувшийся после плена, как будто уменьшился ростом и стал говорить меньше и тише. Мать, наоборот, стала более вспыльчива и гневлива. Она и прежде отличалась горячим нравом, но сейчас даже бесстрашный Том-Том старался не попадаться ей лишний раз на глаза. Тион ждал, что посыльным, как обычно, окажется сир Бенедикт, но вместо него вошёл мастер над оружием Утёса, сир Леомор. Его дорогая, но простая дорожная одежда, сапоги и штаны были забрызганы грязью, и,когда он вошёл, в горнице повеяло сырой землёй и весенним лесом. Тион заметил, как прищурилась мать: сир Леомор означал, что Ланнистеры не собираются склочничать. Бенедикт обычно привозил дурные вести. — Милорд, миледи, — Леомор поклонился отцу и прикоснулся губами к руке матери. — Рад видеть вас в добром здравии. Леди Эллин тонко улыбнулась, однако не стала предлагать сиру Леомору сесть: — Какие новости в Утёсе? — Ничего неожиданного, ваша светлость. Лорд Вальдерран крякнул: — "Неожиданного"? По мне, так от твоих лордов можно ждать чего угодно! Мог ли я думать, что я, на шестом десятке, окажусь в темнице? — Увы, лорд Вальдерран, я до сих пор жалею о том, что так вышло, — сокрушённо молвил Леомор. — Я рассчитывал, что все сложится совсем иначе… — Поверьте, сир Леомор, жалеть не о чем, — вмешалась мать. — Все сложилось так, как сложилось. Тайвин помирился с Титосом? — Мне не показалось, что они были в ссоре. Леди Эллин рассмеялась. — Титос обещал приструнить своего наследника, но, как всегда, дальше обещаний дело не дошло. Неужто, воспитывать будущего Лорда-Хранителя Запада придётся Рейнам? Лорд Тарбек покосился на жену: — Что ты задумала, Эллин? У нас перемирие. — Меньше всего мы хотим войны, — добавил сир Леомор. — Как говорится, худой мир… — Кого вы подразумеваете, говоря «мы»? — перебила леди Эллин. — Я подразумеваю Его Светлость, — отвечал сир Леомор спокойно, — И многих других его домочадцев. В Утёсе у вас куда больше друзей, чем может показаться на первый взгляд. — Я знаю об этом, сир Леомор, — леди Эллин кивнула. — Я никогда не забуду о… Об услуге, оказанной вами. Тион не понял, о чём говорит мать, вопросительно посмотрел не неё. На лице леди Эллин снова расцвела милостивая улыбка. — Сейчас Владыки Запада не хотят новых ссор с самыми могущественными из своих вассалов, — продолжал Леомор. — Но они намерены завершить начатое, прекратить грабеж и беззаконие. — Стало быть, скоро все докучавшие нам разбойники, скоро будут развешаны по обочинам западных дорог, от Огней, до Ключей? Сир Леомор покачал головой: — Все лихие люди, ушедшие в леса от закона, могут прийти в Утёс и присягнуть Хранителю Запада. За это им полагается прощение, кров и добрая служба. — И много ли таких приходит? — в голосе леди Эллин вновь засквозила насмешка. Сир Леомор пожал плечами: — Идут, леди Эллин. Люди устали от войны. Устали голодать, мёрзнуть и прятаться. Зима на исходе, и впереди нас ждут иные времена. — Хотелось бы верить, — буркнул лорд Вальдерран. — Значит, львята прибирают Запад к рукам… Посмотрим, как у них это получится. — Покамест, получается весьма неплохо, — спокойно отвечал Леомор. — Четыре дня назад сир Тайвин разбил разбойничью шайку у истока Камнегонки. Отец приосанился в своём кресле: — Но зачем он послал вас ко мне, сир? Ведь не затем же, чтобы поведать нам о своих подвигах? — Как раз за этим, лорд Вальдерран. Я пришёл, чтобы передать вам слова сира Тайвина. — Тион увидел, как мать стиснула подлокотники кресла и вскинула подбородок. — Сир Тайвин приказал сообщить вам, — сказал сир Леомор, не сводя глаз с леди Эллин, — что завтра он намеревается войти в ваши земли во главе отряда из пятидесяти всадников и двадцати рыцарей. В своём роде это предупреждение — во избежание недоразумений. Времена нынче неспокойные, и, чтобы вас не встревожили невесть откуда взявшиеся люди… — Он считает, что я плохо справляюсь с разбойниками в своих владениях? — лорд Вальдерран хмуро собрал бороду в кулак. — Да, милорд. Именно так и сказал сир Тайвин. Но он также сказал, что если вы хотите выполнить свой долг, то он примет от вас помощь. Завтра мы перейдём Камнегонку через мост, и вы можете к нам присоединиться. — Передай Тайвину, чтоб он вместе с пятьюдесятью всадниками и двадцатью рыцарями проваливал в седьмое пекло, — отвечал лорд Вальдерран. — Я не желаю иметь с ним никаких дел. Сир Леомор отвесил поклон. — Я так и думал, Ваша Светлость, — сказал он. Помедлив мгновение, он повернулся к леди Эллин. — Могу я просить вас уделить мне немного времени, миледи? Леди Эллин встала из своего высокого кресла. Том-Том набросил ей на плечи накидку из мирийского шёлка и она, шелестя юбками, вышла. Сир Леомор раскланялся с лордом Вальдерраном, попрощался с Тионом, и отправился следом за ней. Отец проводил их мрачным взглядом. Он пребывал в раздумье, накручивая бороду на палец, как всегда, когда бывал в сильном раздражении. — О чём ты думаешь, отец? — Спасибо гадёныш хоть предупредил, что будет тут ошиваться. Похоже, он решил, что может ходить везде, как у себя дома. — кресло под лордом Вальдерраном скрипнуло. — Твоя мать права. Тайвин, верно, мнит себя своим дедом Герольдом, но он гораздо хуже. Я посмотрел на него, когда он кинул меня в цепи, и скажу тебе, что такому лорду я бы по своей воле присягать не стал. Куда больше я был бы рад увидеть на троне Запада Кивана. Этому были бы рады все, подумал Тион. — Что поделать, отец, — вздохнул он. — Нам остаётся только уповать на Неведомого. "Не об этом ли мать пошла толковать с сиром Леомором?" подумал Тион. Отец Небесный, бедняга лорд Вальдерран уже привык к тому, что его леди-жена ведёт какие-то дела с врагами и друзьями Тарбеков, не посвящая его и в половину своих планов, и его, похоже, это нисколько не коробит. Какой ещё лорд стерпел бы, чтобы его супруга шепталась наедине с чужим рыцарем? "Ах отец", подумал Тион с горечью. "Не слишком ли мы с тобой доверяем нашей владычице?" Последние месяцы мать всё больше и больше пугала его. А сейчас, после возвращения из Кастамере... Ему вспомнилась странная сцена с дядей Роджером, и снова липкий холодок пробежал у Тиона по спине. Нет, нет. Этого не может быть… Никто, никто в целом свете, и уж точно не матушка и не дядя… Дверь открылась, и в горницу быстрым шагом вернулась леди Эллин. Глаза её горели. — Прикажи собрать всадников, пусть к вечеру выезжают к броду, — сказала она, садясь возле отца. — Отправь туда сыновей. — В чём дело, Эллин? — спросил лорд Вальдерран с недоумением. — Леомор, «во избежание недоразумения», сообщил мне под большим секретом, что львёнок лишь сказал нам, что будет переправляться по мосту, а на самом деле пойдёт через брод, что пятью милями ниже по течению. Ты понимаешь, что это значит? Если мы как-бы невзначай встретим там отряд вооружённых людей, о котором нас не предупреждали, то можем принять их за разбойников и перебить, всех до единого. Коварство матери вновь вызвало у Тиона ужас. «Боги, как же Киван?..» Он похолодел. — Нас даже не в чем будет обвинить, он сам позвал нас на подмогу! Время нынче неспокойное. Мы не можем упустить такую возможность избавиться от этого выродка!.. Сир Вальдерран мрачно уставился на свою леди жену. Казалось, было слышно, как тяжко ворочаются мысли у него в голове. — Я поеду сам, — сказал он наконец. — я хочу никого посылать вместо себя… У меня свои счёты с Тайвином. Леди Эллин улыбнулась жутковатой и прекрасной улыбкой. — Я буду молиться Воину, чтобы он дал тебе удачу, любовь моя. — Я тоже поеду, — выговорил Тион. — Ни в коем случае, — отрезала мать, оборачиваясь. — Ты не должен быть никак в этом замешан. Никак. Тион готов был разразиться речью, но что-то в голосе матери заставило его смолчать. Вскочив на ноги, он бросился вниз по лестнице, во двор. Порой, он забывал, что он уже не мальчик, а помазанный рыцарь, и ходить должен степенно, а не прыгать через пять ступенек, как в отрочестве. Леомор садился на коня. Тион быстро подошёл к нему, схватился за стремя: — Сир! Скажите мне, Киван там? С Тайвином? — Дыхание сбивалось. Сир Леомор посмотрел не Тиона долгим, грустным взглядом. — Да, Тион, — сказал он наконец. Тион понял, что ему непросто было сказать эту правду. Опустив голову, он развернулся, и не прощаясь, пошёл назад. *** Лорд Вальдерран вернулся на исходе второго дня. Он вошёл в горницу, не снимая плаща. Лицо его было мрачнее тучи, и, по всему его виду было яснее ясного, что затея леди Эллин провалилась. Леди Эллин не стала выказывать разочарования. Величаво встав из кресел навстречу лорду-мужу, мать обняла его, поцеловала в щёку: — Какие новости, мой лорд и господин? — Голос её был ровным, только часто вздымающаяся в низком вырезе бархатного платья грудь выдавала её волнение. — Будь проклят этот твой Леомор, — Лорд Вальдерран гневно бросил перчатки на стол. — Мы всю ночь просидели у брода, и не встретили ни единой живой души. А под утро заявился этот, как его — Бенедикт Брум — и еще пять молодцов, и давай расспрашивать, отчего это мы сидим тут, а не у моста. Мне пришлось врать ему, что мы караулим разбойников, но он, похоже, мне не поверил ни на грош. — А Тайвин? — Тайвин со своими всадниками перешёл по мосту, как и предупреждал. Что делал у брода Бенедикт — одни боги ведают. — Леди Эллин слегка побледнела. — Прикажи закрыть ворота на всякий случай. Мне не по себе. И вели слугам согреть воды — я грязен, как пёс… Что же. Тион горько усмехнулся. Всё было бы слишком просто, если бы замысел сира Леомора и леди Эллин удался. Леди Эллин, усевшись обратно, думала о чём-то своём. На её прекрасном лице была написана досада, тонкие брови сошлись к переносице. В гневе мать была так же прекрасна, как и всегда. Есть ли на свете женщина прекраснее Эллин Рейн? Тион подумал о Сибелле. Как ни погляди — нет, матушка красивее. И умнее. — Матушка, я хочу съездить в Ланниспорт, — сказал Тион. — К свей купчихе? — мать скривила губы. — И к ней тоже. — Тион, сейчас повсюду опасно. Возьми с собой людей. — Тион промолчал и мать возвела очи к потолку: — О, если бы боги справедливы, то Ланниспорт давно уже был бы нашим городом. И Утёс тоже… — Матушка, Ланнистеров слишком много. Нам их не победить, как бы слабы они ни были… — Как знать? Быть может, мы с тобой были бы Ланнистерами. Не теми, что правят в Кастерли сейчас, а другими, сильными, прекрасными и отважными. Ах, Тион… Тион понял, что мать опять взывает к памяти погибшего своего жениха, и досадливо поморщился, отвернувшись, стал смотреть, в окно, как закрывают ворота, как медленно ползёт вниз толстая решётка и тяжело громыхает цепь. Тиону, выросшему в Тарбекхолле всегда было неуютно в Утёсе. Слишком высокие потолки, слишком просторные залы, слишком длинные галереи. И море, так далеко внизу, что пенные буруны на гребнях валов казались крохотными. Зачем матери эта роскошь, это великолепие? Тарбекхолл, древний и суровый замок, был прост и строг, но уютен. Белое и голубое, как небо и облака. Синий камень, чёрный дуб. Ах, матушка!.. Дверь отворилась и в горницу вошёл Том-Том, держа в руках какой-то свёрток. От одного вида этого свёртка волосы у Тиона на затылке встали дыбом. Мать не проронила ни звука, но медленно, очень медленно встала из кресла, не сводя с шута страшного взора: — Ваша светлость, — сказал Том-Том. — Это вам от Тайвина Ланнистера. — Что это? — спросила леди Эллин чужим голосом. Том-Том стал разворачивать мешковину, но Тион уже знал, что там. Сквозь тошнотный шум в ушах, он услыхал, как тихо вскрикнула мать. — С беднягой Леомором случилась неприятность. — отвечал Том-Том с деланным равнодушием. — Что произошло? — спросил Тион хрипло. — Ты знаешь, что произошло?.. — Не знаю, но полагаю, что, сир Тайвин отрубил сиру Леомору голову за предательство, — пожал плечами Том-Том. — Это я и так вижу, — мать, наконец, начала кричать: — Как она оказалась у тебя?! Кто тебе отдал её?.. — Том-Том изобразил испуг, втянув голову в плечи: — Стража сказала, какой-то человек подъехал к воротам и приказал мне отдать её вам, миледи. — Что за человек? Как он выглядел? Ты видел его? — Какой-то рыцарь. Не знаю, ваша светлость. Он был без герба, но с ним был мальчик-оруженосец, поэтому я думаю, что это был не простой солдат. Я видел его издалека. — Нужно было поймать его и притащить сюда! — вскричала леди Эллин. Лицо её потемнело, глаза метали молнии. — Он не мог уйти далеко!.. Впрочем, какая теперь разница… — Леди Эллин подошла к лежащей на полу голове и уставилась на неё мрачным взором. — Эта голова много видела, много слышала, и много знала, да вот только рассказать ничегошеньки уже не сможет, — проблеял Том-Том козьим голоском. Леди Эллин сделала вид, что не слышит его: — Бедняга Леомор, — сказала она холодно, — Тайвин давно подозревал его в причастности к убийству старого лорда Марбранда, но не имел никаких доказательств. Что-ж, он испытал его верность. Она словно внезапно успокоилась. «Хотелось бы мне научиться так же владеть собою» думал Тион. Он видел смерть и кровь, изувеченные тела своих боевых друзей, обглоданные крабами и исклёванные птицами, но эта голова, лежащая на белом тростнике у очага, на куске мешковины почему-то казалась ему ужаснее во сто крат всего, что довелось ему увидеть на Ступенях. — Всё гораздо хуже, чем вы думаете миледи, — негромко молвил Том-Том. — Он испытал нас. Львёнок оказался хитёр. «Это не он хитёр, это мы — тупицы, дубоголовые Тарбеки!» с отчаянием вскричал про себя Тион. — Бояться нам нечего, он и так давно знает, чего от нас ждать, — леди Эллин резко повернулась и подошла к окну. — Пусть и дальше вылавливает предателей у себя — всё равно всех ему не переловить. У нас довольно друзей в Утёсе, куда больше, чем кажется. Надо наточить нож поострее и вложить его в руку кому-нибудь из гвардейцев Тайвина, или той красавице, которую он укладывает с собой в постель. Шут покачал головой. — Наши друзья в Утёсе говорят, он строг к себе и к другим… Есть более простой путь. Девятнадцатилетний мальчишка, каким бы осторожным он ни был, не удержится от того, чтобы кинуться в бой. Тем более, мальчишка, который прошёл войну, и заслужил честь посвятить в рыцари наследника престола. *** Ущелье становилось всё уже. Вдруг отрезок тропы под копытами коня просел и неудержимо пошёл куда-то вниз, по склону, всё быстрее и быстрее. Конь, прижав уши, закусил удила, вытянул шею, рванулся, и Тион едва успел вытащить сапоги из стремян, перед тем, как он упал. Каменистая земля поднялась откуда-то сбоку, и ударила так, что перехватило дух. На миг Тион потерялся, где верх, где низ. Уцепившись за корень, торчащий из земли, он сумел остановиться и перевернуться на бок. На зубах скрипел песок, в голове билась только одна мысль — цел ли конь. Сплюнув грязь, Тион неловко встал на четвереньки, и, отыскав коня глазами, с огромным облегчением увидел, как Танец, перекатившись на грудь, вскинулся и поднялся на ноги. Хвала богам, он не пострадал, хотя проехались они шагов двадцать. Джейк тревожно кричал что-то, но сквозь грохот бури ничего понятно не было. Махнув ему рукой, Тион стал спускаться. Он возвращался домой через Холмы и решил срезать по самой быстрой, но не самой удобной дороге. Ему не хотелось проезжать через владения Марбрандов, тем более, он был один, всего лишь с оруженосцем. Ветер ревел, потоки мутной воды размывали склон прямо на глазах. Добравшись до коня, который стоял как в столбняке, дрожа всем телом, Тион ухватил его под уздцы, и взглянул на уходящую вверх скалу, вздыбленную к небу. Еще немного, и нависшая над ними громада сырой глины, снега и камня обрушится вниз, и тогда их могил не найдёт уже никто. Какая глупая смерть, подумал он. Где-то здесь должна была быть пещера, в которой пастухи прятались от непогоды. Если он сумеет её найти, то они с Джейком переживут эту ночь. Тион цепким взглядом обшаривал склон. Недавний обвал до неузнаваемости изменил привычные места, а думать надо было быстрее. Кое-как ему удалось подняться обратно к тропе. Джейк уже весь извёлся, пока он лез наверх. — Сир, смотрите туда! Там что-то есть! — мальчишка указывал вверх по склону, где, под огромным гранитным уступом, темнела поросль молодых дубков. Тион вывел коня на тропку, и вновь осмотрелся. Джейк был прав — они оказались там, где нужно. — Верно, — коротко кивнул ему Тион. — Молодчина, Джейк. Теперь торопись, заклинаю тебя всеми богами. — До пещеры оставалось ещё какая-нибудь сотня шагов, да вот только удастся ли им пройти их, прежде чем сойдёт лавина?.. Небо над головой словно взбесилось. Тропинка круто повернула вверх, в темнеющий зев пещеры. Успеть бы! Тион рванул Танца за повод. Джейк, высунув язык от напряжения, тянул за собой своего коня, увязающего ногами в грязи. Спотыкаясь, Тион ввалился в тёмный проём, и тут же наткнулся на тёплый лошадиный бок. В ноздри ударил пряный запах конского пота. В пещере уже кто-то был. Разбойники? Люди Марбранда? Тион был готов уже ко всему. — Милостивые судари, — поздоровался он громко, нащупывая рукоять кинжала на поясе, — Позволите ли вы нам переждать непогоду вместе с вами? — Ничто не доставит нам большей радости, — услыхал он в ответ чуть насмешливый голос Кивана Ланнистера. — Заходите и располагайтесь. Боги! У него враз отлегло от сердца. Обрадованный, Тион шагнул навстречу, протягивая руку, и их привычное шутливое приветствие уже готово было слететь с его губ, когда внезапно он отшатнулся назад, словно в лицо ему ткнули горящую головню. Перед ним стоял не Киван, а Тайвин. Отчаянной мыслью мелькнуло — всадить кинжал ему в сердце, пока тот не опомнился, хотя десятой долей мгновения раньше он уже понимал, что опоздал. Тайвин тоже испугался, но с места не сдвинулся. Впрочем, деваться ему было некуда. А что выкинет Ланнистер, зажатый в угол, ведали одни боги. Отпустив кинжал, Тион схватился за рукоять меча. Из-за спины у Тайвина высунулась любопытная рожица оруженосца. Тайвин, не оборачиваясь, задвинул его обратно, покосился на подошедшего Джейка. — Гляжу, ты хочешь воевать? — сказал он, смерив Тиона недобрым взглядом. — Я могу закончить нашу войну прямо сейчас, — ответил Тион сквозь зубы. — Если ты дашь мне вытащить меч, то нашу войну закончу я. — А если не дам? — голос Тиона зазвенел от ярости. Самонадеянность Тайвина взбесила его. В мастерстве владения мечом они всегда были равны, разве что Тион был чуть быстрее, а у Тайвина — потвёрже рука. Но всё, что, с детства подогреваемое духом соперничества, так увлекало Тиона в тренировочных схватках, ему совсем не хотелось повторять сейчас, в смертельном бою. Вверху вновь загрохотало. Сейчас обрушится, пронеслось в голове у Тиона так, словно это было не здесь и не с ним. Джейк, вися на поводьях храпящего от страха коня, переводил взгляд с одного рыцаря на другого, напряжённых, подобравшихся, как два льва перед броском. Тион понимал, что второго такого раза не подвернётся. Безоружным Тайвин не был, беспомощным — тоже, но стоял он крайне неудобно, и, будучи правшой, не успел бы даже обнажить клинка, и оба они это знали. Действовать нужно было немедленно. До боли стиснув пальцы на рукояти, Тион уже рванул было меч из ножен, как Тайвин вдруг отвернулся. Встав к нему левым боком, он стал молча рассёдлывать своего коня. Сердце у Тиона словно споткнулось, и бешено заколотилось вновь. Теперь-то прикончить Тайвина не стоило и вовсе никакого труда, всего один удар, быть может, два. «Вот же хитрая сволочь» подумал Тион. «Он понял, что я сейчас убью его, и подставляется нарочно!..» Как бы поступил дядя, будь он на его месте? Ему отчаянно захотелось переступить себя, обломить расчёт Ланнистера. На миг Тиону стало дурно. В ушах зазвучал властный голос матери. Как он сможет предстать перед леди Эллин, не воспользовавшись таким случаем? Не сделав то, что должно? То, за что его восславят родные, проклянут друзья, поблагодарит весь Запад? Ветер, взвыв, хлестнул по щеке жгучим мелким градом, словно пытаясь привести в чувство. Тион представил себе, как Тайвин валится на землю, захлёбываясь собственной кровью, как он ставит сапог ему на грудь и плюет ему в лицо, представил счастливые слёзы в глазах матери, улыбку дяди — и разжал пальцы. — Заводи коней, — устало крикнул он Джейку. — Заводи и рассёдлывай. Пещера была тесной, узкой, всего десяти шагов в длину и не больше пяти в ширину в самом просторном месте. Поставив лошадей, они забрались вглубь. Тион сел, подсунув под себя седло, и привалился к стене. Его трясло, но не от холода. Джейк и второй паренёк нашли в углу кучу веток и сухих сучьев, оставленную пастухами на случай непогоды, и стали разводить огонь. Едкий дым мгновенно заполнил собой всю пещеру. Но потом он иссяк, и костёр занялся, ровно и жарко. От сырой одежды, от мокрых конских хвостов пошёл тонкий парок. Оба мальчишки, несмотря на холод и сырость, не унывали и держались бодро. Тайвинов оруженосец был ещё моложе Джейка — на вид ему было никак не больше одиннадцати. По тому, как нахально он полез греться Тайвину под бок, Тион догадался, что это самый младший из бесчисленных братьев Джоанны и Стаффорда. Что бы ни говорила мать, эту войну с леди Джейн она проиграла. «Ланнистеров куда больше чем Рейнов», с горечью подумал Тион. У него в седельной сумке осталось половина капустного пирога и немного вина во фляге. Изголодавшийся Джейк мигом умял свою долю, но Тион не мог взять в рот ни куска. — Забирай мой, я не хочу, — сказал он Джейку. Джейк начал было отказываться, но Тион молча сунул пирог ему в руку. Он знал, что вино поможет ему прийти в себя. Пить или не пить?.. Тион поколебавшись, решил, что терять ему уже нечего. Сидеть всю ночь зажатым вплотную между конской задницей и Тайвином Ланнистером — на трезвую голову он этого точно не вынесет. А если светопреставление снаружи не прекратится, выход из пещеры завалит, и они и вовсе окажутся тут похороненными заживо. Вино согрело его изнутри, и дрожь в руках унялась. Маленький Ланнистер протянул к огню ноги в мокрых сапожках. — Сними-ка их лучше, — снова сказал Тайвин голосом Кивана. — Быстрее согреешься. Тайвин с Киваном и впрямь были очень похожи. Уродись Киван красавцем, он выглядел бы именно так. Чуть длиннее нос, чуть уже скулы, чуть легче подбородок… Тион смотрел на Тайвина с ненавистью: будто злой оборотень притворился его старым другом. Как бы хотелось ему сейчас смотреть на честное, простое лицо Кивана! Себя самого Тион ненавидел не меньше. У него не хватило решимости расправиться с врагом. Он мог убить его в почти равном бою, почти благородно, и его неизбежная победа была бы почти честной. Тайвин оценил его верно, и это было особенно унизительно. — Видать, за тебя кто-то крепко молится, если ты каждый раз так выкручиваешься из поединков, — процедил Тион, вновь прикладываясь к фляге. — А ты бы смог, окажись ты на моём месте? Тайвин, не мигая, смотрел в костёр. — Будь я на твоём месте — смог. Да ведь и ты почти сумел. — Почти, — повторил Тион. — Ты смог бы, если знал, что я с вами сделаю. Тион снова дёрнулся к кинжалу. Тайвин, подняв на него глаза, лениво покачал головой: — Не сегодня. Тион уже и сам это понял, и ему стало стыдно своего испуга. — И когда же, расскажи, будь любезен, — сказал он со злостью. — Чтобы я предупредил лорда Роджера. — Я пришлю ему ворона. — Что-ж, будем ждать. — Дождётесь, я обещаю. Ланнистер стал держаться совсем иначе. Тион подмечал это в каждом его движении, в каждом слове. Мальчишкой он всё время задирался, пытался запугать, показать, доказать, что он главный. Теперь это ему уже было не нужно. В речах его не осталось прежней заносчивости — лишь обычная наглая самоуверенность. — С чего это ты возомнил, что кто-то будет тебя бояться? С того, что ты друг принца? Поезжай в Королевскую Гавань, к Джоанне, живи сам и давай жить другим. Ты здесь чужой, Тайвин. Запад живёт по своим законам, и живёт без тебя. — Ты прав, Тион. Но теперь я вернулся, и я буду решать, по каким законам жить Западу. — Да ты ещё забавнее, чем твой лорд-отец. — фыркнул Тион, и с мрачным удовлетворением увидел, как Тайвин вмиг окаменел лицом от этих слов. — Даже дурак моей матери и вполовину не так забавен, как ты. — Твоя леди-мать, Тион, вне сомнения, является корнем всех зол, всех бед и напастей Запада и позора моего дома, — ответил Тайвин. — Но с лордом Роджером и сиром Рейнардом разговор у меня будет отдельный. — Ты ничего не сделаешь нам. Ты быстро соображаешь, да вот только языком мелешь ещё быстрее. Ты хочешь развязать войну. — Напротив, я хочу её закончить. Неужто ты не видишь, что война идёт уже давно? Рейны дерутся с Марбрандами, а Тарбеки — с Ланнистерами. Должен ли я напомнить тебе, как погиб мой дед? — Лорд Марбранд напал первым. Дядя и его люди лишь защищали свою жизнь. — Так говорят твои родичи, но тебя там не было. — Там были и твои родичи, спроси об этом у Кивана, — бросил Тион, и тут же невольно прижался спиной к стене. — А вот за это лорд Роджер поплатится трижды, — сказал Тайвин с такой страшной, глухой яростью в голосе, что Тиона прошиб холодный пот. — Я его достану даже под землёй. «Сумасшедший» подумал Тион. Ему сразу примерещился бешеный взгляд леди Эллин. — Увы, все мы тут родня, Тион, — уже спокойнее продолжал Тайвин. — И, как видишь, мой брат оказался причастным к убийству моего лорда-деда, а мой лорд-отец замял это постыдное дело. Разве это не говорит уже о том, что Запад пора спасать? — И ты собрался спасать Запад сталью и огнём? — Знаешь, Тион, я могу сказать сотню красивых слов. О том, как хочу вернуть Западу процветание и покой, о законах богов и людей, о вассальном долге и обязанностях лордов, о присяге, клятвах и чести… За годы в Королевской Гавани я наслушался придворных болтунов и немалому от них научился. Но тебе, Тион, я скажу прямо, и можешь передать мои слова леди Эллин и лорду Роджеру. Мне надоело, что твой отец разбазаривает нашу казну и хвалится тем, что не будет возвращать долгов. Мне надоело, что твой дядя грабит и убивает мою родню, гордясь своей безнаказанностью. И больше всего надоело мне что твои братья глумятся над моим лордом-отцом, а твоя мать потешается над его позором. И я уже готов жечь дотла и равнять с землёй ваши дома. — Тебе не одолеть лорда Роджера, — ответил Тион. — Если ты бросишь вызов Кастамере, в Утёс тебя вернут Молчаливые Сёстры. — Если твоя леди-мать бросит вызов Утёсу, то клянусь тебе, Молчаливым Сёстрам будет нечего возвращать в Тарбекхолл. Нам не ходить по одной земле, Тион. Или я вас, или вы меня. Он сказал это так, что Тиону стало жутковато. «Тайвин всегда старается казаться хуже, чем он есть на самом деле» сказал ему как-то Киван. «Нет, дружище, как раз наоборот», подумал Тион. «Наоборот, брат твой изо всех сил старается казаться человеком. Но стоит ему потерять самообладание, он обернётся лютым зверем…» — Стало быть, зря я не убил тебя, — криво улыбнулся он. Тайвин пронзительно взглянул на него: — Это была самая большая ошибка в твоей жизни. — По мне, так лучше чего-то не сделать, чем потом жалеть о содеянном. — В этом вся разница между мной и тобой. — Может быть, мне ещё представится случай. — Быть может всякое. Дрова кончились и костёр догорел. Они сгребли угли в сторону входа, и на горячую землю уложили оруженосцев. Мальчишки мгновенно уснули. Тион с тоской представлял себе, как же он замёрзнет этой ночью. Он выпил ещё вина. С голодухи хмель сильно ударил ему в голову. — Я бы предложил тебе, но не могу, — сказал Тион, снова прикладываясь к фляге. — Делить вино с тем, кого собираешься убить — бесчестно. — Ты собрался убивать меня прямо сейчас, или дашь поспать? Ложись, Тион, ты уже лыка не вяжешь. Тион и сам чувствовал, как у него заплетается язык. Проклятье, не стоило ему пить, и отказываться от еды тоже не стоило. Теперь вино выветрится из головы нескоро. Тион и Тайвин были одного роста, поэтому им пришлось лечь рядом в дальнем углу. Лежать с Тайвином бок о бок Тиону хотелось меньше всего. Но, по крайней мере, так лошадь не наступит ему на лицо. Воздух в пещере стремительно остывал, промозглый холод полз под сырую одежду. Тион знал, что если выпьет ещё, то сможет уснуть до того, как окоченеет совсем, но боялся окончательно захмелеть. Сон не шёл к нему. Он зябко скорчился под плащом, мучительно думая о том, что сейчас вся судьба его дома и дома Рейнов зависит от него одного. Ценою тайвиновой жизни и жизни этого мальчишки он может остановить войну. И это его долг, перед матерью, дядей, перед всеми родичами. Когда тела найдут, никто уже и не разберёт, погибли ли они от лавины или от рук разбойников, и, если не разболтает Джейк, то королевское правосудие окажется бессильно. Тион стиснул зубы. Один раз, на Ступенях, ему пришлось зарезать спящего врага, и это спасло всех его товарищей. Как же быть теперь? Его замутило, то ли от вина, то ли от голода, то ли от воспоминания. Даже если у него хватит духу на Тайвина, то на маленького Ланнистера — нет. А оставить его в живых равносильно самоубийству… — Не спишь, Тион, — тихо сказал Тайвин. — Думаешь, куда волочь мой труп? — Заткнись, Тайвин, — процедил Тион. — Просто вытащи из этой пещеры, всё остальное лавина сделает за тебя… — Или ты замолчишь сам, или я и впрямь перережу тебе горло. Тайвин зевнул: — Тебе и так, и сяк придётся ждать, пока я усну… Тион выругался сквозь зубы и решительно опрокинул в рот остатки вина из фляги. Остатков этих оказалось гораздо больше, чем он предполагал. В голове зашумело, мысли окончательно спутались. Откуда-то из глубин памяти поползли дурные воспоминания из детства. Тион застонал. Он так старательно силился забыть это — и вот, в этой проклятой пещере, перед его мысленным взором, — они с Тайвином, ещё мальчишки, в Утёсе. Сир Леомор, ещё с головой на плечах, предлагает им с Тайвином испытать друг друга в тренировочном поединке. Тион, как раз перед этим, провёл больше месяца у дяди Роджера, и ему не терпится похвалиться приобретённым мастерством. Матушка смотрит на них с балкона, обмахиваясь веером, тайвиновы младшие облепили перила крыльца. Одолеть Тайвина непросто, но уроки дяди Роджера, первого воина Запада, не прошли для Тиона даром. Тион в последний раз кладёт меч на плечо поверженного противника: — Ты убит, Ланнистер, — горделиво говорит он, и добавляет: — Иди и дальше играй в дочки-матери со своей кузиной. От ярости Тайвин теряет дар речи, хотя обычно за словом в карман не лезет. Малыши недовольно галдят, дядя Роджер посмеивается в усы. Тион взбегает по ступеням к матери с гордым видом победителя. Пока леди Эллин целует его в раскрасневшиеся щеки, дядя Роджер ободряюще говорит Тайвину: — Ты неплохо дерёшься. Сноровки тебе пока не хватает, но рука у тебя хорошая. Разумеется, после всего этого, Тиону не стоит отходить далеко от взрослых. Но опьянённый победой, он теряет всякую осторожность, и весь день бегает по Утёсу, не чуя идущей по пятам беды. Без меча Тайвин оказывается куда страшнее. Так драться Тион попросту не умеет, уже через мгновение он лежит лицом в землю, с заломленной за спину рукой. Боль такая, что он не может не то что вырываться, а даже вздохнуть. — Отпусти! — выдавливает он. — Ты сломаешь мне руку!.. — Ты мой вассал, я могу делать с тобой всё, что вздумается, — шипит Тайвин — Ты не посмеешь сделать этого, — стонет Тион. — Думаешь, я боюсь твоей мамаши, как мой отец? — от резкой боли, пронзающий руку от локтя до плеча, из глаз у Тиона брызгают слёзы. — Мне не ничего не будет. Тион приходит в ужас. Он мечтает стать достойным преемником дяди Рождера, мечтает войти в число лучших бойцов Семи Королевств, а сейчас Тайвин оставит его калекой на всю оставшуюся жизнь!.. — Вставай и проваливай. — Тайвин отпускает его и Тион выдыхает. — Я хочу выучиться владеть мечом лучше тебя и победить тебя в поединке. Тион не может остановить слёз, они градом катятся по его лицу. Окоченевшей рукой он трогает лицо — неужели он и сейчас плачет? Спустя десять лет? Боги, боги… Тион стоит на дороге, весь в слезах. Слёзы превращаются в колючий лёд. На дорогу выходит смуглый чернявый детина — главарь разбойников, и бросает Тиону под ноги голову сира Леомора. Сибелла смеётся серебристым смехом. Когда Тион открыл глаза, то не сразу понял где находится. Тягучий, хмельной, словно беспамятство, сон, полный дрянных видений, смешал явь и морок. Во рту стоял вкус кислятины, ноги окоченели, и продрог он, как пёс. Тепло было лишь с одного бока, но, повернув голову, Тион понял, что лежит едва ли не в обнимку с Тайвином. Вчерашние воспоминания мигом вымели остатки сна из его головы, и он резко сел так, что ударился головой о выступ стены. Снаружи занимался серенький рассвет. Буря утихла, и теперь в ущелье был слышен только шум дождя. Тайвин тоже проснулся — Чего вскочил, Тион? — спросил он, почёсывая в затылке. — Приснилось что-то нехорошее? — Чтоб ты сдох, — с чувством ответил Тион. Они выбрались наружу. Было пасмурно, небо всё ещё затягивали рыхлые, тяжёлые облака, но, после ночи в пещере, даже такой тусклый, утренний свет слепил глаза. Тион, щурясь, огляделся. Всё вокруг выглядело непривычным, незнакомым. Редкие деревья смело обвалом, кусты уцелели, но виднелись от них лишь верхушки, а сами они были погребены под грязью, камнями и льдом. От дороги не осталось и вовсе ничего. Тион сплюнул под ноги, посмотрел по сторонам в поисках чистого снега, но весь снег был смешан с глиной и песком. «Скорее бы добраться до ручья», подумал Тион. Подставив лицо моросящему дождю, он немного постоял так, собирая путаные мысли, потёр глаза ладонями. Паршивая же выдалась ночь. Джейк вывел из пещеры коней, и, зевая во весь рот, поплёлся за сёдлами. Поджидая его, Тион хмуро смотрел, как Тайвин седлает коней, сначала себе, потом своему маленькому кузену-оруженосцу: у того затягивать подпруги силёнок ещё не доставало. Мальчик стоял рядом, держа наготове длинный меч в узорных ножнах. Вид у Тайвина был такой помятый и встрёпанный, что, глядя на него, Тион вновь подумал про нескладного своего друга, про Кивана. — Передавай Кивану привет, — сказал Тион. — И мои соболезнования, что боги наказали его дрянным старшим братом. — А ты передавай привет своей леди-матери, — отвечал Тайвин. — И соболезнования от меня — ровно те же самые. — Что-ж, значит война, — процедил Тион. Тайвин поправил конский чепрак, принял меч у оруженосца, и опоясавшись, прямо посмотрел на Тиона. — Я созову знамёна до исхода этого месяца, и дам леди Эллин и лорду Роджеру сделать свой выбор — последний раз. — Миром они с тобой не разойдутся. — Ты сам знаешь, что правда не на вашей стороне. — Правда будет на стороне победителя, — отвечал Тион. — Так тому и быть, — сказал Тайвин. — Прощай. — Прощай. Тайвин дёрнул коня под уздцы и стал спускаться вниз, к дороге. Маленький Ланнистер двинулся следом. Тион смотрел, как осторожно, неуверенно ступают по осыпи кони, вытягивая морды. Камни, выкатывающиеся из-под их копыт, тихо постукивая, прыгали вниз по склону. Что скажет мать? Всё ли следует ей рассказать? Что она ответит? Наверное, напишет дяде Роджеру. А дальше — как всегда. Дядя Рейнард что-нибудь придумает, дядя Роджер что-нибудь сделает. Бояться нечего. Красные львы расправятся с золотыми львятами Утёса. Дракон будет в гневе, но дракон далеко. Джейк наконец, справился с сёдлами: — Готово, сир, можно ехать. — Неужели, — сказал Тион. — А я уж смирился с мыслью, что нам придётся оставаться тут на вторую ночь. Тиону и Джейку надо было подняться на гребень и забирать к западу. Миновав часть склона, засыпанную обвалом, они очутились на тропе. Наконец-то можно было сесть в седло. Тион всегда привычнее чувствовал себя верхом. Взобравшись на коня, он взял поводья в руки и глубоко вздохнул. Свежий ветер повеял в лицо запахом сырого снега и земли. «Скоро весна», подумал Тион, и вдруг почувствовал огромную усталость, почти слабость. — Хорошо, что вы не стали драться с ним, сир, — сказал Джейк. — Я так перепугался, что вы подерётесь с ним по-настоящему. Тион усмехнулся. «А я об этом жалею». — Рыцари на то и рыцари, чтобы драться, — ответил он. — И ничего страшного в этом нет. — И что бы я сказал вашей матушке? Тион, мгновенно вспыхнув, повернулся в седле: — Ты всерьёз полагаешь, что я бы с ним не справился? — Джейк уже и сам понял, что сболтнул лишнего, и прикусил язык. — Даже до самого Ланнистера, при всей его безмозглой самоуверенности, дошло, что он чудом остался цел! «Будь честен — он не успел бы вытащить меча…» Тион оглянулся. Но Ланнистеров уже и след просты. Быть может, их и вовсе не было, а вся эта ночь — лишь сон, навеянный бурей? Измученный и усталый, он вошёл в покои матери. Стиснув зубы, чтобы не застонать, он тяжело опустился на скамью. Леди Эллин взлохматила его волосы: — Я себе места не находила, сын мой. Что с тобой? — её прекрасные глаза блестели. Тион мог представить себе, что ей довелось пережить — он пообещал ей быть дома ещё вчера вечером. Но у него не было сил просить у матери прощения — на сердце было пусто. Как на горном склоне после сошедшего обвала. — Я встретил Тайвина Ланнистера, — устало сказал он. Рука Леди Эллин замерла. — Ты встретил Тайвина? Где? — На дороге. — И что же он тебе сказал? — Сказал передать тебе и дяде Роджеру, что даст последнюю возможность одуматься, а потом всех убьёт. — Так он собрался воевать? Прекрасно, — леди Эллин улыбнулась, печальной и нежной улыбкой. — Ему не победить Роджера. А война — это наш путь к владычеству над Западом. — Матушка…- Тион сокрушённо помотал головой. — О чём ты снова… — Он всего лишь девятнадцатилетний мальчишка, причём мальчишка с гнильцой и непомерным самомнением. — Он сильно изменился, матушка. Он и вполовину не так заносчив, как прежде. Стал куда вежливее и сдержаннее. «И от этого гораздо страшнее» добавил Тион про себя. — Я не удивлена, сын мой. Тион покорно склонил голову. — Увы, всё это — лишь видимость, Тион. При дворе нельзя вести себя иначе, но внутри он остался таким же, как был, — вздохнула леди Эллин. — Он — наполовину Марбранд, и кровь этой суки даст о себе знать. Но ты, Тион, ты — лев, ты настоящий лев, в отличие от него. — Так ведь и я — наполовину Тарбек. Леди Эллин погладила его по щеке, качая головой: — Нет. Нет. — На глазах у неё блеснули слёзы. — Что значит «нет», матушка?.. — Тиона замутило. Ему вспомнился странный взгляд дяди Роджера. — Ты должен жениться на Джоанне, — ответила леди Эллин. — Нет… Нет, матушка! Что ты такое говоришь! Она, наверное, уже помолвлена с Тайвином… Я и близко к ней не подойду!.. — И что с того? Я была помолвлена с Тайвальдом Ланнистером. Но потом случилось восстание лорда Пика. Чего ты боишься? Всё повторяется, сын мой, — сказала леди Эллин, садясь и беря в руки бокал. — Тебе нужна супруга из Ланнистеров. А лучше неё из Ланнистеров невесты не сыскать. Она умная и деятельная девушка. И она будет владычицей Утёса, не сомневайся. — Я не хочу даже слышать об этом. — Но вы дружили с ней когда-то, и ты ей нравился. Я не права? — Я не помню. Не помню этого. — Тион с отчаянием посмотрел на мать. — Она любит Тайвина, не меня. — Тайвин и вполовину не так красив, как ты, и втрое хуже нравом. А главное, до исхода года он будет мёртв. Он не жилец, сын мой. Джоанна оплачет его и полюбит тебя. — Позвольте я пойду, матушка, — Тион встал, и его шатнуло. — Мне нужно идти.