Прикусывая нижнюю губу Ошибкин даже и не думал, что время могло пролететь так быстро. День за днем он пытался сделать так, чтобы его дорогой сын привык к нему полностью, как и к их отношениям. Задача была не из легких, но они оба старались так, как вообще могли, потому-то и стали настолько близки, что теперь в открытую показывают своё влечение к друг другу, особенно, если тусовщик рядом с парочкой.
Обдумывая все, что происходило эти пять месяцев, Эррор тихо вздыхал наблюдая за звездами через окно. Скелет понимал, что вот-вот они начнут переходить грань между романтикой и дикой страстью, вот только в этот раз оба тянутся к этому выбору. Внутри оплетая своими руками шею, засела тревога и страх, о том, что он может перестараться или сделать что-то не так, но мысли сразу развеялись от скрипа двери.
Чернильный тихонько выдохнул толкая колеса и посмотрел на своего педофила с легкой улыбкой. Неоновое тело светилось в густой тьме, отдаваясь приятным розоватым оттенком, а ведь только сейчас разрушитель заметил, как близко был подросток. Мужчина не мог себе даже представить, что шутка сына про близость окажется реальностью из-за чего ему даже стало немного стыдно, ведь взгляд скелета был совсем не на прекрасных глазах Папера.
Его прекрасная, стройная фигура так и манила к себе, желая чужих прикосновений, да и настолько грубых, чтобы оставались алые следы и синяки, что напоминали бы с болью о том, какого это быть собственностью Глючного. Мальчишка желал внимания, даже не стесняясь своего вставшего фаллоса, который он надрачивал в своей комнате перед тем, как прийти к своему папочке. Таким способом художник желал показать, что он готов выйти на новый уровень, чтобы всё начало меняться лишь в лучшую сторону.
— Джемми, ты уверен? — прозвучал вопрос в одинокой комнатке, что порой казалась опекуну скучной и старой — Я ведь не смогу даже сдержаться, милый. Ты полностью обдумал это решение? Мы ведь можем ещё подождать, не принуждай себя, ещё успеется всё…
Но в ответ лишь нежная, но какая же похабная улыбочка мальчишки, пока теплые пальцы прошлись по плечам отца, одаряя словно разрядом тока. Между ними всё не будет как раньше, ведь давным давно они сами поняли, что это неисправимо, благодаря чему осознавая, что их желания взаимны Глюк рвано выдыхая поднимает подростка с коляски, а затем грубо валит на кровать, раздвигая хрупкие, наполовину безжизненные ноги.
Руки не слушаются, обхватывая неоновые бедра, до боли и синяков, на что Джем громко ахает, потому что понимает всё. Он давным-давно принял это горько-сладкое решение, так что теперь мальчишка не будет трусить, прижимая опекуна за шею к своему телу. Ему хорошо и жутко горячо от дыхания Руру, что прямо направленно к шее, его заводят смазанные слюной пальцы в его заднице, которые двигаются мучительно медленно, лишь бы хоть немного его растянуть, пока разрушителю не снесло крышу, ведь так и хочется оказаться внутри, вместо этих чертовых фалангов.
— П-Папочка, — доносится из уст младшего, от чего садист шумно сглатывает поглядев в юные очи — Не… — Джем выглядел словно запуганный кролик, который боится пискнуть — Не сдерживайся… — грудина, подобно лавине резко вздымается и зрачки в алых глазницах, немного трясутся.
Эррор с рыком вытаскивает из тумбы контрацептив и с дикими вздохами разрывает фольгу зубами, при этом вытащив свои пальцы из анала художника. Пи сладко мурлычет и пока не дает Ошибкину надеть гандон, тем самым обхватывая огромный фаллос теплой ладонью. Это грязная, полная разврата игра, потому он двигает рукой медленно, специально максимально сжимая хер и натягивая крайнюю плоть, то вверх, то вниз, пока мужчина закатывает глаза, теряясь с реальностью.
— Папер Джем. — подавая голос насильник резко убирает руку подростка и прижимает её к кровати, тем самым способом проделывая это и со второй — Я хочу… — за мгновение презерватив уже был на каменном стояке отче и он совсем тихо прошептал — тебя.
Тугое кольцо мышц растягивалось от массивной головки, которая благодаря специальной смазке, похожей на масло проходила внутрь. Джемми знал что нужно расслабиться, потому прикрыл глаза на пару секунд, пока его резко не взяли за щеки, грубо сжимая и надавливая. Парнишка ойкнул и внимательно посмотрел на актива, как вдруг не особо плавным движением скелет ощутил чувство наполненности внутри и сильной натяжки. Успев лишь рвано выдохнуть он заскулил, даже не в силах привыкнуть, как Эррор начал толкаться всё глубже и больнее, то и дело сменяя темп с медленного на быстрый и наоборот.
По щекам инвалида шли слезинки, ведь он ощущал лишь боль, но как только старший это заметил, то с ухмылкой приблизился к шее парня, проводя по костям своими влажными, горячими языками. Рука отца легла на небольшой фаллос парнишки и обладатель осколка души начал плавно надрачивать своему возлюбленному сыночку, на что тот хныча, уже отчаянно не мог сдерживать звуки из своего милого, маленького ротика, который тоже вскоре испытает участь опробовать огромный член его папочки.
— Ну же, ответь мне, Джемми… — словно умолял его опекун глядя на заплаканное личико юноши — Чей ты? — за этим вопросом последовала горячая, подобно огню фрикция, заставляя «неполноценного» вскрикнуть.
— Д-ДА! АХ! — руки болели из-за хватки монстра, что не прекращая долбился в младое тело, которое хотело любви и ласки, хоть сейчас и придавалось горькой реальности и страсти — Я т-твой… — слыша такие слова педофил рыкнул ускоряя движения, пока Пиджи трясся в предоргазменных судорогах и выгибался дугой.
Они оба знали, что это жестоко, в некоторой мере мерзко, но безумно приятно. Отдаваясь всецело друг другу скелеты стонали в унисон, пока один из них принимал длину, а другой трахал нежную, узкую дырочку. Им хватило и пару секунд, чтобы ощутить, готовность друг друга к пику, потому-то Оши откидывая голову назад настырно ухмыльнулся, под звуки бешенных шлепков и хлюпанья от задницы и члена парнишки.
Задыхаясь от удовольствия инвалид выстанывал имя своего насильника сжав ладони в кулаки и вот, в ту же минуту из него струёй брызнула сперма, от чего Руру даже покраснел в последний раз вгоняя свой хер в анус чернильного, тем самым с жуткой пульсацией наполняя Пиджи.
***
Дни шли с особой медлительностью, но в этой семье всё шло своим чередом, показывая насколько после соития юноша и мужчина открылись друг другу. Сладостные поцелуи, признания в любви, развратная страсть и небольшие ссоры порой, которые всё равно не влияли на их прекрасные отношения. Ошибкин старался для своего сына, работал, чтобы они приобрели себе дом побольше и ещё лучше жили, в то время, как мальчишка занимался готовкой и делал по дому дела, которые были в его силах, чтобы просто помогать дорогому человеку. Порой к ним в гости приходил брат Глючного, он старался также помогать обоим.
За это время Фреш расстался с Инком, но всё равно старался не заморачиваться и не грустить, на что Папер вместе со старшим пытались его приободрить и даже пригласили Свежего пожить с ними, ведь опекун очень сильно боялся за тусовщика, ведь мало ли, что случится. И YOLO-чка согласился обещая помогать своей дорогой семье.
Правда со временем Руру начал замечать, что скелет странно себя ведет и пропадает по ночам. Сначала он старался не реагировать на это, ведь паразит уже давным-давно взрослый монстр, но в какой-то миг посреди ночи раздался грохот, на что садист хмуро открыл свои глаза и накрывая Пиджи одеялом пошел проверить, что случилось.
***
Как только скелет спустился по лестнице, то начал спокойно проверять всё помещение и вот он дошел к ванной комнате и открыл дверь, его рука закрыла рот, ведь он чуть не вскрикнул падая на колени. В когда-то белоснежной ванной лежало тело его брата, по рукам которого алыми дорожками стекала кровь, а на полу лежал нож и пустые пачки от таблеток и какого-то порошка. Бледные, пустые зрачки смотрели в пустоту, пока пена стекала вниз по подбородку, к кровавой воде.
Эррор не знал, что делать, беря телефон в дрожащими руками набрал номер скорой, но никто не брал трубку. Задыхаясь в собственных слезах Ошибкин не знал куда деться, ему было больно и ужасно страшно. И тут прямо перед ним старший заметил листочек, который был предсмертной запиской.
— Нет… Нет, Фреш, — скулил старший братик, стараясь быть тихим, чтобы его не услышал Джем, ведь ещё не хватало сломать психику парню.
«Привет, бро! Да, я хуевый брат, соррян. Понимаешь, люди влюбляются… И чаще всего не в тех людей. Жаль, что я поздно это начал принимать и ты скорее всего читаешь это потому, что твой грёбанный бро Фреш решил закончить эту мелодию своей жизни. Ты это, только не плачь, клевым бро идет улыбка! Я всегда восхищался тобой, порой знаешь, ты пытаешься быть обычным что-ли? Я всегда хотел выделяться. Я никогда не забуду твои поцелуи, Эррор. Я не забуду ничего даже там, где бы я ни был… Я хочу, чтобы ты был счастлив, хотя бы с этим чуваком. Так что, йоу, не запоминай меня, как того, кто кинул тебя. Я всегда буду рядом, даже если ты так не думаешь.И да, передай радужному, что я правда был счастлив с ним. Я люблю тебя… Братишка.» — читая каждую строчку мужчина давился своими сдавленными криками, стараясь вновь набрать скорую.
***
Холодный ветер обдавал лицо, при этом засыпая людей в черном, своим ледяным дождем. Пиджи захлебываясь в слезах обнимал руку отца, на что тот подрагивал в немой истерике, поглядев на Инка, что прятал свое лицо под зонтом. На самом деле художник рыдал держа ладонь Дрима в своей, при этом сглатывая слюну, пока в голове звучал звон от вида того, как деревянный гроб погружается всё глубже и глубже в сырую яму.
Каждый из присутствующих понимал, что видят того оптимистичного парня в последний раз. Никто больше не пошутит, не будет их называть чуваками, а также не будет улыбаться приветствуя каждого из них. Его звонкий голос останется лишь на детских кассетах, где Свежий ещё кроха.
В этот день умер Фреш, а вместе с ним и его близкие друзья и родные, пока на могиле красивыми буквами было написана та самая цитата комика: «You Only Live Once».
