***
За завтраком в Большом Зале произошло такое представление, что о нем в Хогвартсе будут судачить еще долго. Когда ученики всех четырех факультетов только принимались за еду за своими столами, а над ними перестали кружить совы с письмами, в Зал стремительно влетел профессор ЗОТИ Златопуст Локонс. Писатель, преподающий в этом году в магической школе не раз удивлял всех своими экстравагантными нарядами, но сегодня ему удалось поразить школьников и учителей особенно сильно. На теле Локонса красовался малиновый пиджак, с ярко-золотым шейным платком, а на ногах болтались широкие клетчатые брюки пестрого цвета. Мантиями, в которых ходили все в Хогвартсе, щеголеватый учитель в последнее время стал пренебрегать. Вытаращенные глаза и раскрытые рты школьников сопровождали профессора, пока тот быстрым шагом направлялся к столу преподавателей. - Северус, мой друг! – пафосно вскричал франт-павлин, обращаясь к профессору зельеварения, который уже начал завтракать. Тот от такого проявления теплых чувств поперхнулся чесночной колбасой. И потому Снегг глядел на преподавателя ЗОТИ угрюмым взором, в котором читалось что-то вроде «не сметь обзывать меня другом». Остальные учителя и ученики не сводили с Локонса потрясенных взглядов. Даже Крэбб и Гойл, которых от еды не могло отвлечь стихийное бедствие и те оторвались от овсяной каши и дружно уставились на белокурого красавца. - Мои шампуни у вас, я полагаю? – ослепительно улыбнулся писатель, изящно встряхнув своей идеально уложенной прической. - Какие еще шампуни? – мрачно процедил зельевар, смерив фигуру автора популярных книг, холодным взглядом черных глаз. - Я сегодня должен получить посылку, в ней несколько флаконов моих любимых шампуней для головы. Но мне сообщили, что теперь из-за отсутствия завхоза, всю почту проверяете вы и мои любимые средства для мытья головы находятся у вас, - почти прокричал профессор, окидывая пространство вокруг себя сияющими глазами. От слов «шампунь» и «мытье головы» Снегг скривился как от зубной боли. Действительно после несчастья случившегося с Филчем, директор свалил на декана Слизерина еще и проверку входящих посылок, как будто у него своих дел мало. Но Снегг не осмелился взбрыкивать против указаний начальства и теперь вынужден проверять все, что присылают в Хогвартс родители учеников и все, что приходит в школу по заказу школьников и преподавателей. И как раз утром пришла огромная посылка, в которой содержалась куча склянок и флаконов для профессора Локонса. Увидев такую гору парфюма, зельевар заскрипел зубами от злости. Проверять каждую склянку, на это уйдет куча времени. А его и так не хватает. - Они у меня и я отдам вам их после проверки! – холодно сказал зельевар, глядя на профессора ЗОТИ с легким отвращением. - О, Северус, неужели вы будете проверять все мои шампуни? Вы что серьезно считаете, что там темномагические отвары или чернокнижные отравы? Как вы можете думать, что я закажу в школу полную этих прекрасных, милых ребятишек, - Локонс обвел Большой Зал руками, как будто пытался обнять всех присутствующих, - что-нибудь опасное или страшное! Да, я никогда этого не сделаю. - Таковы правила коллега! – бесстрастно откликнулся Снегг, - и вам о них известно Златопуст! Автор популярных книг начал картинно заламывать руки, словно услышал очень страшную весть о закрытии всех парикмахерских мира. Ученики стали весело переглядываться. - Ой, сейчас что-то будет! – ахнула Лаванда Браун за столом Гриффиндора. - Ребята, попкорна ни у кого нет? – шепотом спросил Джастин Финч-Флетчли у пуффендуйцев. - У профессора буйство мозгошмыгов! – серьезным голосом сказала Полумна Лавгуд. Ее соседи когтевранцы с ухмылкой переглянулись. Лишь слизеринцы помалкивали. - Эти шампуни мне нужны уже сегодня, Северус! – взывал к зельевару преподаватель ЗОТИ голосом полным скорби, - если хотите, я поделюсь с вами парочкой флаконов. Я не жадный! Холодная и каменная маска на лице Снегга на миг дала трещину. Да этот павлин просто издевается над ним. - Благодарю вас коллега! – безжизненным тоном произнес зельевар, - но как я уже сказал, вы получите свои … свою посылку после проверки. - Вы мне не доверяете? – обиженно протянул Златопуст и надул губы, - я был о вас лучшего мнения. Северус. Или вы думаете, что я пытаюсь провезти в школу контрабанду или что-то нехорошее. Там только шампуни для головы, вы же знаете, что это такое? И белокурый учитель с сияющей улыбкой уставился на сальные волосы профессора зельеварения. В глазах декана Слизерина промелькнула молния. А Большой Зал взволнованно притих. Вот сейчас ударит гром и разразится гроза. - Мистер Локонс! – вдруг обратился к учителю Дамблдор, - у вас в посылке нет ничего, кроме шампуней? До этого момента директор спокойно восседал на своем троне и казалось, он забавляется сценой, что разыгрывается на его глазах. Но поняв, что ситуация стала закипать. школьный голова решил вмешаться. - Нет, нет только шампуни! – радостно закивал профессор, - Пока только шампуни. Я правда хотел еще заказать гель для душа, ароматические масла, крем для загара. Хотя нет, он еще не ко времени! Но скоро в продаже появится укрепляющий бальзам для волос, и я его обязательно куплю. Рон сделал вид, что его тошнит под стол. И этим он рассмешил своих соседей. Гермиона наблюдала за своим любимым учителем, удивленно вытаращив глаза. Сьюзен Боунс прятала лицо в ладонях. Эрни Макмиллан не мог поверить во все, что он видит и слышит. Мораг МакДугал давилась от сдерживаемого смеха. Полумна Лавгуд смотрела на стол преподавателей с отсутствующим выражением на лице. - Он спятил! – с благоговейным ужасом прошептал Забини. - Или он не протрезвел! – думала Дебора, затаив дыхание и не сводя взгляда с Локонса, который зачем-то вздумал паясничать именно сегодня. Остальные преподаватели рассматривали своего коллегу так, словно он открывал цирковой номер. - Вам не кажется, что у вас слишком много парфюма? – тихо протянула Макгонагал, глядя на Локонса с негодованием. Строгой женщине очень не нравилось поведение профессора, вздумавшего устроить клоунаду на глазах у всего Хогвартса. - Нет предела совершенству! Моему! – патетически воскликнул лощеный писатель и начал смотреться в зеркало, выудив его из кармана пиджака. Среди учеников стал раздаваться неуверенный смех и даже несколько учителей улыбнулись. Лишь директор оставался спокойным и Макгонагал со Снеггом смотрели на профессора ЗОТИ с плохо скрываемым презрением. Но Локонс по-прежнему ослепительно улыбался и приглаживал свои волосы. Судя по его невозмутимому виду, он совершенно не обращал внимание на реакцию окружающих. Настолько он был озабочен своими средствами для мытья головы. - Если кроме шампуней, в вашей посылке нет ничего запрещенного, то вы можете забрать ее прямо сейчас! – благодушно разрешил Дамблдор, качая бородой. - Уверяю вас господин директор! В моих посылках не может быть ничего ужасного или запретного, - Локонс сложил руки на груди, смотря на главу Хогвартса честными глазами. - Как вы можете так плохо думать обо мне! – деланно оскорбился преподаватель ЗОТИ и скорчил унылую физиономию. – Или вы думаете, что я заказываю приворотные зелья под видом шампуней. При слове «приворотные зелья» ученики оживленно зашумели, точнее забеспокоились старшекурсники, а старшекурсницы принялись вытягивать шеи и внимательно вслушиваться в речь профессора. И Локонс заметил реакцию учеников. - Нет, мы так не думаем! – спокойно сообщил директор. Но Златопуста понесло. - Мистер Снегг как зельевар быстро вычислит приворотные зелья, если они будут в посылке, ведь он так много о них знает! Да, да, - закивал он оглядываясь по сторонам и улыбаясь всем ученикам, – в школьные годы Северус варил неплохие любовные напитки. Уж я то знаю. В приворотных средствах наш учитель по зельеварению понимает больше любого из нас. Верно я говорю Северус, шалунишка ты наш! И писатель принялся шутливо грозить пальцем потемневшему зельевару, взгляд которого заполыхал черным огнем. Даже профессора Чарити Бербидж и Вектор отодвинулись от Снегга, так как воздух вокруг него ощутимо накалился. - Профессор Снегг умеет варить Любовные напитки? – поразилась Фрей Данбар, переглядываясь с Лавандой, - а по его виду и не скажешь. - Ну он ведь зельевар, значит может, - хихикала Падма Патил шушукаясь с Чжоу Чанг. - Ой мама, кажется наш зельевар сейчас взорвется! – прошептала Ханна Аббот, испуганно наблюдая за видом профессора по зельям. - Я думаю, что наш декан отравит любого, кто скажет при нем о приворотном зелье, - покачала головой Панси Паркинсон, от которой не укрылось взвинченное состояние учителя. Снегга тем временем ощутимо потряхивало, а его взгляд мог искромсать на мелкие щепки улыбающегося Локонса, который не подозревая о эмоциях, бушующих в душе декана змей, продолжал нести свой бред. - Ваша посылка уже у вас! – прервал излияния преподавателя ЗОТИ директор школы. – Домовики отнесли ее в ваши покои. - Отлично! Благодарю вас господин Дамблдор! Вы не представляете, как долго я ждал эту посылку, - писатель даже захлопал в ладони от избытка радости. - Кстати, в начале декабря я жду еще один заказ, и он будет намного больше! – провозгласил Златопуст и подмигнул Снеггу. Зельевар тем временем мечтал, как он эту посылку швырнет в лицо павлину и пусть тот ловит свои шампуни и гели. Ну а не поймает, значит судьба у него такая. И вообще пусть кто-то другой проверяет все крема и лосьоны этого проклятого писателя, а он Северус Снегг и пальцем к ним не прикоснется, а то вдруг заразится такой же звездной болезнью и будет потом по десять раз на дню таращиться в зеркало, как этот Локонс. - Я думаю будет лучше, если вы будете получать посылки сразу после доставки в школу! – благосклонным тоном заявил директор. От таких слов профессор начал рассыпаться в благодарностях и кокетливо кланяться на весь Большой Зал. Неизвестно кто из школьников начал рукоплескать первым, но в свои апартаменты автор бестселлеров уходил под гром оваций. Локонс рассылал во все стороны улыбки и воздушные поцелуи, словно популярный актер, прибывший в Канны на вручение международной награды. Только не хватало красной ковровой дорожки и вспышек фотокамер. А нет, Колин Криви принялся щелкать своим фотоаппаратом в сторону уходящего профессора. - Что это было? – недоумевал Гарри, глядя вслед Локонсу. В ответ все пожимали плечами. - Это настоящий Златопуст! – уверенно думала Дебора, аплодируя вместе со всеми преподавателю ЗОТИ. –Только такой павлин, помешанный на славе и внимании станет так себя вести. - Вот что значит знаменитость! – потрясенно произнес Малфой, провожая писателя восхищенно-ошарашенным взглядом.***
- Тебя точно Гермиона укусила! – ворчал Рон, когда пришел в библиотеку за Поттером. После разговора с Хагридом о своих родителях и о рассказе лесника о Сириусе Блэке, Гарри почти не вылезал из-за стола в читальном зале. Мальчишка проглатывал все, что газеты и журналы писали о том дне на Хэллоуин 81-го года. Статьи на тему гибели Поттеров, интервью чиновников Министерства, рапорты мракоборцев, схвативших Блэка и попавшие в руки журналистам, протоколы судебных процессов над Сириусом, Малфоем, Ноттом и Лестрейнджами. Все, что хоть немного говорило о Блэке и его родителях, проходило через внимание юного гриффиндорца. Мальчишку едва удавалось вытащить на приемы пищи, а то Гарри вполне мог оставаться в библиотеке на весь день. И даже ночевать в ней, но мадам Пинс не позволяла таких вольностей. Гриффиндорец и так худой, теперь казалось, осунулся еще больше. И так немногословный, он сейчас почти ничего не говорил. Гермиона и Рон пугаясь за его состояние все время пытались побеседовать с ним, но Гарри отделывался лишь короткими фразами. Даже в гостиной львиного факультета заметили его подавленное состояние и тщетно пытались выяснить в чем дело. Близнецы Уизли старались развеселить Поттера, но не смогли добиться от него и кривой усмешки. Хотя в тот день Оливер Вуд - капитан команды принес такое известие, что и Главные Бузотеры Хогвартса приуныли. - Мы в конце месяца играем с Пуффендуем! – обрадовал своих игроков шестикурсник. – Так мне сказала мисс Макгонагал! Гриффиндорцы разинули рты. После чего на Вуда обрушился шквал возмущенных голосов. - Я все понимаю! – развел руками капитан сборной. – Но слизеринцы играть не могут из-за ловца. У него видите ли, - Оливер поморщился, - у него задница болит. Гостиная загремела от смеха. Случай с кентавром и его стрелой обсуждался в школе весь день. - Ерунда конечно все это! – покачала головой Вуд, - просто Флинт тянет время. Ведь у него часть игроков на быстрых метлах, а другие на старых школьных. Вот он и хочет, чтобы у слизеринцев было больше времени на подготовку и слаженность в команде. А стрела в заднице Малфоя, это так отговорки. - Нормально у него все! – буркнул Шестой Уизли, - его мадам Помфри на ноги быстро поставила. Видел я Драко, когда тот по лестнице спускался, он как на крыльях летел. - Я что не знаю! – вяло отмахнулся Оливер, - только ведь не докажешь. А у барсуков другой стиль игры. К тому же они запасного ловца поставить хотят, Седрик Диггори слыхали про такого. Он еще в капитаны метит. Гриффиндорки принялись хихикать. Даже Гермиона не интересовавшаяся квиддичем, удивленно подняла голову, оторвавшись от книги Локонса «Скитания с оборотнями». - Я его видела, он такой красивый и высокий! – защебетала Лаванда. - Сильный и молчаливый! – с придыханием сказала Парвати Патил. - Улыбчивый такой! – заметила Фрей и прищурилась. - Ну да, ну да. Это все он! – немного смущенно ответил Вуд. Лишь Поттер никак не отреагировал на новость своего капитана и Оливера это встревожило. - Тебе надо тренироваться более усиленно Гарри! – предупредил его вратарь команды, - у барсуков ведь другой стиль игры и к нему нам надо приготовиться. - Ладно! – равнодушно кивнул головой мальчишка. Вуд хлопнул его по плечу и удалился обдумывать новую стратегию против пуффендуйцев. Прошло два дня после разговора с Хагридом. Гарри ходил хмурый и задумчивый, почти ни с кем не разговаривал, присутствовал на уроках с мрачным видом и ел в Большом Зале без особого аппетита. Все его мысли были лишь о родителях и о Сириусе Блэке. Больше года назад он узнал о своих родителях, и все, кто про них упоминал говорили какие замечательными людьми являлись Лилиан и Джеймс Поттеры. Но ни один не сообщил Гарри ничего о друзьях его родителей. И к своему стыду гриффиндорец вспомнил, что разглядывая фотографии, на которых присутствовали его мать и отец, он ни разу не подумал, а кто остальные люди, которые окружают его родных. Кто они такие, как их имена и живы ли они до сих пор. Радость от увиденных родных людей вытеснили из головы мальчишки все другие мысли. На свадебной колдографии Поттер заметил Сириуса, после того как прочел статью о судебном заседании после которого Блэка бросили в Азкабан. Мрачный и молчаливый человек с мертвыми глазами, сидящий в кресле с цепями, с газетной страницы мало чем напоминал веселого и радостного шафера, стоящего у правого плеча отца Гарри на семейном фото. В газете мальчишка видел сломленного, усталого и безразличного ко всему преступника. Не таким он представлял себе предателя своих родителей. Он считал, что на суде Сириус будет надменным и высокомерным негодяем, которого схватили обнаружив его предательство и переход на сторону Волан-де-Морта. Гарри ждал увидеть в газете, темного волшебника, презирающего судей и смотрящих свысока на тех, кто выносит ему приговор. Но Поттер не предполагал, что перед его глазами окажется человек, который выглядит так словно он потерял все. - Не похож он на предателя моих родителей! – думал гриффиндорец раз за разом вглядываясь в фотографии из своего альбома. Теперь последняя встреча с дементорами. Почему-то с того момента, когда мальчишка впервые увидел их из окон своей спальни, Гарри пребывал в уверенности, что однажды Стражи Азкабана, и он столкнутся лицом к лицу. По ночам ему начали сниться кошмары, где темные фигуры приближались к нему, а он тщетно пытался сбежать, но его ноги прирастали к земле. Во сне дементор хватал его ледяными руками, и мальчишка просыпался, чувствуя озноб по всему телу. И стоило профессору Локонсу обмолвиться о существовании заклинания, отгоняющего этих жутких тварей, как гриффиндорец радостно взялся за новое обучение. В его душе с каждой ночью росла тревога и сквозь полог кровати Поттеру мерещился огромный силуэт дементора. Увидав своего Патронуса Гарри испытал огромную радость. Профессор был прав, нужно как следует сосредоточиться на своем самом радостном желании. Мальчишка вспомнил тот день, когда Дебора сообщила ему, что он никакой не странный или ненормальный, а что он волшебник. В памяти отчетливо появилась фигура худенькой девочки, зажигающая огонек в своей ладони и говорящая ему: - Ты волшебник Гарри! Потом он отчаянно хотел точно также творить волшебство - вызывать свет в своих руках, страстно желал, чтобы и его ладони озарились огнем, который горит, но не обжигает. И Поттер каждый вечер смотрел на свои пальцы и верил, ждал, мечтал и представлял, как его руки освещаются мягким сиянием. И какой бескрайний восторг пополам с радостью испытал мальчишка, когда наконец-то, словно отзываясь на его желание и настойчивость, свет озарил ладони, и они засияли в темноте комнаты. Гарри смотрел и не верил в то, что он видит. Но свет в его руках никуда не исчезал, а продолжал гореть, разгоняя мрак его спальни как будто Поттер держал перед собой два небольших фонарика. Все еще сомневаясь и дрожа, он подошел к зеркалу и долго смотрел на свое отражение. И мальчишка чувствовал в себе необыкновенную радость, свет был не только в его ладонях, свет начал разгораться в его душе. Казалось стены комнаты раздвинулись в стороны, и он воспарил к небесам. Гарри взмахнул руками ощущая, что его сердце стучит так громко, что может разбудить семью Дурслей. Огонь горящий в ладонях, метнулся повторяя движения рук и Поттеру, глядевшему в зеркало, на миг померещилось, что из его плеч выросли светящиеся крылья. Именно это воспоминание он прокручивал в голове на том уроке, когда вдруг понял, что его палочка налилась силой и стала рваться из пальцев. А с ее кончика вырывается мощная струя серебряного дыма и на глазах у всех формируется в большое облако, из которого проглядывает мощная голова огромного оленя с грозными рогами. В тот момент Гарри ощущал никогда еще не испытанное чувство эйфории. Он смог, у него наконец-то получилось, его Защитник явился на свет. Но вечером ложась спать, он вспомнил слова профессора. - Тут в классе, где светло и безопасно, у вас может получиться выполнить заклинание Патронуса. Если вы очень постараетесь. Но при встрече с дементором, сделать это будет намного труднее. Поттер понял, если в присутствии взрослого волшебника, находясь в безопасности и под присмотром, он еще может создать Патронуса, то неизвестно сумеет ли он повторить свой успех в присутствии дементора. Эти мысли долго не давали ему покоя. Мальчишке нужно было понять, способен он вызвать своего Защитника, когда Страж Азкабана будет рядом с ним. Но узнать ответ на свой вопрос Гарри мог только в одном случае, если кто-то из дементоров появится поблизости. Но как это сделать? Этих темных тварей не пускают в школу, и их вид из окна уже не пугал гриффиндорца так как раньше. И тут Поттер вспомнил, что уроки астрономии теперь проводятся только на вершине башни Когтеврана, потому что дементоры слишком близко к Астрономической башне, где они всегда смотрели в телескопы и рисовали карты неба. И у него появилась отчаянная мысль. - Я поднимусь на верх Астрономической Башни и там, неподалеку от дементоров, попробую вызвать своего Патронуса! – так подумал Гарри. Ту ночь он долго не сможет забыть. Он вышел из гостиной прикрывшись мантией своего отца. Так его никто не заметил. И гриффиндорец спокойно дошел до входа на верхнюю террасу Башни. Над головой Гарри холодно и равнодушно переливались и сияли звезды. Яркие, далекие, безразличные ко всему, что происходит на земле. Лунный серп мягким светом серебрил горные вершины. У подножья гор, за широким зеркалом Черного Озера, светились какие-то огни. В воде Озера отражались звезды, словно упавшие на дно яркие снежинки. Гриффиндорец поднял голову, осматривая небосклон. Ночь выдалась безоблачной и наверху не было ничего, кроме звезд, луны и тонкого следа от пролетевшего самолета. И еще дементоры. Три Стража неподвижно висели поблизости от Башни. Их полупрозрачные силуэты колыхались в воздухе, и они казались безвольными чучелами, которых кто-то поднял на огромную высоту и оставил висеть между небом и землей. Увидев фигуры темных созданий, Гарри вновь почувствовал леденящий холод, растущий внутри себя. И словно поняв, что рядом появилась живая душа, Стражи Азкабана встрепенулись и стали подплывать к Башне. Но приблизиться к зубцам ограды они не могли, им мешал барьер, выставленный вокруг Хогвартса. Дементоры бились об невидимую преграду и вытягивали руки, как будто пытаясь нащупать мешающий им заслон. Гарри ощутил, что свет луны померк, а звезды в небе вдруг погасли. И холод внутри него и в воздухе стал еще более пронизывающим. Откуда-то издалека стали доноситься слабые крики. Это кричала его мать в тот проклятый день, когда пыталась защитить его от смерти из рук Волан-де-Морта. - Экспекто Патронум! – произнес мальчишка, вызывая в памяти события прошлого года. И его заклинание сработало. Как и тогда в кабинете ЗОТИ из его палочки вырвался сияющий свет. Он ярко озарил парапет зубчатых стен, ограждающих Астрономическую Башню, заставил Стражей Азкабана замереть и отшатнуться и тут же погас. Дементоры отпрянули назад и поняв, что Патронус не появился вернулись вновь и принялись за свои попытки прорваться к одинокой и худой фигуре мальчишки со взъерошенными волосами. Гарри опустил руку, чувствуя себя так, словно пробежал по лестнице десяток пролетов. Дыхание стало прерывистым, в теле ощущалась опустошенность и усталость. - Экспекто Патронум! – повторил Поттер, опять мыслями возвращаясь к своему счастливому воспоминанию. Слабая струйка серебристого пара и все. Дементоры почуяли слабость недостижимой жертвы и пришли в неистовство. Их фигуры как будто почернели от злобы, и они принялись бешено метаться вдоль барьера, словно пытаясь найти брешь в преграде. - Надо попытаться еще раз! – подумал гриффиндорец. Но руки налились тяжестью, глаза заливало потом, ноги дрожали. Крики матери в ушах Поттера слышались все явственней. К мольбам и плачу добавился хохот Волан-де-Морта. Мальчишка чувствовал еще немного, и он упадет. Внезапно кто-то схватил его за плечи и потащил прочь с террасы. Вниз по ступеням, к свету факелов, подальше от страшных чудовищ. Когда зрение немного прояснилось Гарри понял, что с Башни его утащил профессор Локонс. И всегда улыбчивый и веселый преподаватель теперь выглядел рассерженным и испуганным. - Как ты там оказался, ты чем думал, что на тебя нашло? – ругался учитель. А у мальчишки не было слов, чтобы оправдаться и не хватало сил на то, чтобы говорить. Вместо того, чтобы вызвать декана Макгонагал, снять с Гриффиндора полсотни баллов, профессор скормил Поттеру большую плитку шоколада, проводил его до гостиной, сунул в руки мантию-невидимку и не спускал с Гарри сердитого взгляда, пока его не скрыл портрет Полной Дамы, закрывая вход. Еще несколько дней мальчишка тайком прокрадывался на вершину Башни и пытался наколдовать Патронуса в присутствии Стражей Азкабана. И он стал замечать, что с заклинанием у него по-прежнему не получается. Он отчаянно вспоминал свой самый счастливый момент из жизни. Но в тоже время часть его души желала вновь и вновь услышать голос матери. Хотя он и понимал, что это делает его слабее. К тому же и дементоров к каждому приходу гриффиндорца становилось все больше. Профессор Локонс ни словом не обмолвился о том, что буквально спас Поттера в ту ночь, но тот ощущал на себе его пристальное внимание. Каждую ночь во время похода на Астрономическую Башню он понимал, что за ним приглядывают и от этого в душе мальчишки крепла уверенность в своих силах. После разговора с лесником Гарри испытывал такую кучу эмоций, что сам поражался как он еще не закипел, словно перестоявший на огне чайник. Посторонний человек, пусть даже и охотящийся за ним, перестал восприниматься как абстрактный персонаж. Гарри понял, что начинает ненавидеть Сириуса, который предал его родителей. Но ненависть сменялась сомнениями, разглядывая семейные фотографии он не видел в веселом и радостном человеке своего врага и убийцу. В душе Поттера росли раздражение и обида за то, что ему ничего не говорили о друзьях отца и матери. И вообще ему мало, что рассказывали о семье. Хотя он и сам мало интересовался прошлым. Тем вечером он был спокоен, хотя внутри него бушевала буря. Гермиона и Рон поглядывали на него с сочувствием и несколько раз спрашивали в порядке ли он. Гарри отвечал односложно. А вечером он снова накинул на себя мантию-невидимку и отправился на Астрономическую Башню. Он ощущал, что если не сбросит накопившиеся в душе эмоции, то сойдет с ума. И опять, бесплодные попытки вызвать Патронуса, страх и отчаяние в душе, и пронзительный холод в воздухе. Десятки дементоров жаждущие добраться до него. Крики отца, плач матери в голове. И тьма в глазах. Когда рядом с ним появилась яркая вспышка, мальчишка подумал, что у него наконец-то сработало. Но это был не его Защитник. Огромный серебристый зверь, кажется медведь, накинулся на дементоров и принялся их разгонять. А возле себя Поттер увидел профессора Локонса. Тот попытался увести гриффиндорца с Башни, но Гарри уперся. - Я смогу, у меня получиться! – заупрямился он. – Вот увидите! И преподаватель сдался. Он не стал уговаривать или ругаться. Учитель просто встал рядом с ним, плечом к плечу. И у него действительно получилось. Сначала был просто серебристый пар, он вырос в большое облако, и из него появился ОН. Огромный призрачный олень, голову которого венчала корона таких острых рогов, что они сверкали как клинки. Один вид короля леса внушал почтение и трепет. При виде его мальчишка почувствовал, что тьма вокруг отступает и съёживается, стараясь скрыться в ночной прохладе. Взгляд Защитника дарил уверенность и внушал надежду. Это был его Патронус. Последние дементоры из тех, что уцелели после атаки медведя Локонса, увидев Оленя Поттера бросились в паническое бегство. Перед тем как потерять сознание, Гарри увидел, что по щекам его учителя текут слезы. Потом он пришел в себя в медпункте, а рядом с ним соседствовал Драко Малфой.***
- И вот мы снова в Выручай-Комнате! – подумала Дебора, вступая в тайное место. Вслед за ней протиснулась Гермиона. Обстановка все та же. Те же рыцари на конях, горгульи в небе, девушки у костра. И только мускулистый атлет, сражающийся с волками выглядит как-то странно. Он либо сильно загорел, либо немного обгорел. Одежда на нем в подпалинах, сам он выглядит босяком, а не как раньше подобием олимпийского бога из мифов античной Греции. Даже волки поглядывают на силача с жалостью и сочувствием. - Вот и наша книга! – довольно протянула Грейнджер, хватая старый и толстый талмуд с латинскими заклинаниями. Торопливо пролистывая страницы гриффиндорка быстро нашла что искала и махнула Деборе рукой, призывая ее к себе. - Вот то самое заклинание о котором я тебе говорила, - радостно сказала она просияв как новый червонец. - Это и есть твоя «Божья Кара»? – спросила ее Адамс, вглядываясь в название заклинания на желтоватом пергаменте ветхой книги. - Именно! – закивала головой Гермиона. – Наверное, это очень мощное заклинание. Вот поэтому его так и назвали. - Да уж. Скромностью в старину не страдали, - проворчала слизеринка. А в глазах лохматой девочки горел огонь. Вероятно, также пылали взгляды у первопроходцев открывающих новые земли или у рудокопов раскапывающих золотую жилу. - Начинаем испытание? – справилась гриффиндорка с готовностью вытаскивая палочку из кармана мантии. - Ты уже знаешь, как надо говорить и как нужно махать рукой? – уточнила Дебора, отодвигаясь подальше от Гермионы. Фанатизм подруги иногда мог напугать. - Я переписала многое из этой книги и уверяю, что насчет этого заклинания, я выучила все необходимое, - убежденно проговорила гриффиндорка, примеряясь ударить заклятьем по стоящему перед ней и ни в чем не повинному шкафу. Дебора заметила, что и настенные персонажи замерли на местах и принялись пристально наблюдать за каждым движением Гермионы. - Если ты так уверена, то я не могу тебе мешать! – сдалась Галия. - Но сначала меры безопасности! – добавила она. - Ты это о чем говоришь? – удивленно спросила девочка с лохматой прической. - Вингардиум Левиоса! – произнесла слизеринка, взмахнув своим артефактом. Повинуясь ее приказу письменный стол взмыл в воздух и завис прямо над головой Адамс. - Ты что делаешь? – удивленно расширила глаза Грейнджер. - Заклинание «Божья Кара» пугает меня своим названием, - отозвалась Адамс, проверяя насколько хорошо закрывает ее висящий стол от потолка. - Если вдруг у тебя получится и с небес ударит молния или что-то еще жуткое, то у меня будет небольшое укрытие. Кто знает, как работает это заклинание. Может молния бьет в то место, на которое ты укажешь палочкой или оно работает как самонаводящаяся ракета. - Как самонаводящаяся ракета?! – задумалась Грейнджер, неуверенно посмотрев в сторону старого фолианта. - Ну да! – кивнула головой Дебора, - вдруг раньше так колдуны уничтожали всех, кто стоит рядом с ними. А рядом с тобой нет никого, кроме меня. И мне не хочется получать по голове молнией, по крайней мере сегодня. - Вообще-то тут есть описание этого заклинания, на целых две страницы, но так как все перевести мы не смогли, - протянула гриффиндорка перелистывая книгу, - то может быть ты и права! Галия внимательно осмотрела стол, от потолка предмет мебели закрывал ее полностью. Вроде бы она обезопасилась от неожиданностей. Конечно профессор Локонс обучал их Щитовым Чарам, и они у детей стали получаться. Вот только девочка сомневалась, что Щит пусть и магический, сможет спасти ее от молнии. Тем более Щит по размерам выглядел не слишком солидно. Вообразив, что чары создадут что-нибудь вроде римского скутума, дети были разочарованы, когда увидели, что магический щит не больше спинки стула. Профессор ЗОТИ увидев скептические взгляды учеников начал разъяснять, что других щитов у него для них нет. И дело не в размере, а в крепости заслона. Писатель отвечая на вопросы признался, что были нередки случаи, когда заклинание пролетало мимо выставленного щита. Потому что волшебник, создавший его, неверно оценивал направление летящего в него луча заклятья. Так как магу в поединке - главное не просто выставить защиту, а поставить Щит именно на пути заклинания. - Так мне попробовать или лучше забыть про это заклинание? – поинтересовалась Гермиона, переминаясь с ноги на ногу. Слизеринка еще раз глянула на парящий над ее головой стол и согласно кивнула головой. - Давай Грейнджер! – разрешила она. Гриффиндорка прокашлялась, указала перед собой своей палочкой и … - Ирад Дьес! – громко отчеканила лохматая девочка. Ничего. - Ирад Дьес! – повторила девочка Повторив заклинание десяток раз, гриффиндорка сдалась и гневно помотала головой. - Не получается! Я даже никакого отклика от палочки не чувствую. Такое чувство, что я как будто зубочисткой колдую, - пожаловалась она. - А ты правильно его произносишь? – поинтересовалась Адамс. - Конечно! – оскорбленным тоном протянула Гермиона, - я все делаю как нужно. Я ведь заучивала это заклинание с лета. - Позволь мне посмотреть в книгу еще раз! – произнесла Дебора. Девочка со змеиного факультета вгляделась в страницу с нужным заклинанием и задумалась. - Irade Dios! – прочитала про себя Галия и вскинула брови. - Гермиона ты уверена, что это латынь? – осведомилась она, оторвав взгляд от книги. - Ну, родители сказали мне, - замялась гриффиндорка, - что это вроде латынь. - Действительно? – пробормотала Адамс, вновь перечитывая строки, - а вот мне кажется, что это испанский язык! - Испанский? –переспросила Гермиона в свою очередь наморщив лоб - почему ты так думаешь? - Потому что я была в Испании, где слышала и видела слово Dios! – чуть было не ляпнула Адамс, но вовремя прикусила язык. - По телевизору показывали передачу об Испании и там показывали старые соборы и почти в каждом названии церкви было Dios, - выкрутилась слизеринка. Такое объяснение устроило Грейнджер и потому она понятливо кивнула головой. - Гермиона ты читаешь эти строки на английский манер, а в испанском языке как пишется, так и читается. Так что произносить это заклинание нужно точно так, как оно написано, - сообщила Дебора. Гриффиндорка разинула рот и в то же время радостно просияла. - Наверное ты права! Значит правильно будет сказать … - Ира де Диос! – машинально ответила Адамс. - Ой! – ахнула девочка с гривой непослушных волос, указывая рукой на стены. Там творилось что-то странное. Нарисованные девушки и атлет оседлав волков стремительно убегали вдаль. Рыцари, пришпоривая коней, мчались за горизонт. Горгульи, спрятавшись за деревья, осторожно выглядывали из-за стволов. - Не нравится мне их поведение! – поежилась Дебора. - И мне! – призналась Гермиона. - Они какие-то странные, верно? – пробормотала слизеринка, оглядывая стены недоверчивым взглядом. Грейнджер лишь согласно кивнула головой. - Но то, как они себя ведут говорит, что мы выговорили заклинание правильно! – сказала она спустя минуту. Адамс вновь приподняла стол над головой. Но заклинание «Божья Кара» у них так и не вышло. - Наверное у нас просто не хватает силы на то, чтобы его проявить! – сказала Галия, утешая недовольную и расстроенную неудачей Гермиону. – Профессор Флитвик ведь говорил, что с возрастом магическая мощь будет расти и сложные заклятья станут более легкими. - Поэтому у нас до сих пор не получается Патронус! – грустно вздохнула Грейнджер.***
На факультете Пуффендуя случилось небольшое ЧП. Трое барсуков и в их числе ловец команды вздумали сварить такое зелье, которое они видели через Мини-Омуты в мультфильме про мишек Гамми. Эти болваны решили, что волчьи ягоды и шипучий сироп, жженый сахар, вода и еще пара ингредиентов (какие еще добавки были пострадавшие вспомнить не смогли) и вуаля - прыгучее зелье готово. Ну, а если прыгать они не смогут, значит станут сильными и могут поразить всех своей мощью. Правда для чего им понадобились сила или прыгучесть, несчастные экспериментаторы так и не разъяснили. Видимо решили посмотреть, получится у них или нет. Сварив странную бурду, пуффендуйцы испытали ее на пойманной мышке. Грызун, которому влили большую ложку варева, умчался прочь большими скачками. Из-за чего несчастные зельевары пришли в восторг и решили, что у них получился нужный сок. Вместо того, чтобы проследить за судьбой мыши, что убежав за пределы комнаты скончалась в судорогах, экспериментаторы испробовали зелье на себе. Уже в медпункте пуффендуйцы уверяли, что выпив свое варево они начали подпрыгивать до небес. Но так как вскоре они начали бредить и у них поднялась температура, то на слова барсуков никто не обратил внимания. В результате ловец в больничном крыле и медсестра Помфри сказала, что он, как и его однофакультетники должны пролежать на койке не менее трех дней. А тут еще поменяли сетку матчей и Пуффендую теперь предстоит игра с Гриффиндором. И хотя до матча оставалось почти десять дней, капитан команды принял решение, что на поле ловцом выйдет запасной игрок. Седрик Диггори услышав такую новость, усмотрел в этом знак свыше. Невилл пару раз посетивший с Гарри тренировки гриффиндорской сборной, рассказывал всем сокурсникам в гостиной, что Поттер летает так, словно его родили на метле. Да и сам Седрик, наблюдал, как гриффиндорец гоняется за ключами в воспоминании прошлого года. Ловец львов действительно был хорош и Диггори отлично это понимал. Плюс у Гарри были идеальные качества для ловца – мальчишка был худой и легкий, что придавало тому лишние шансы на поимку крылатого шарика. Пуффендуец надеялся на победу, но он признавался самому себе, что у команды барсуков нет шансов. Но вот если нейтрализовать Поттера, вывести его из игры. - Все ради победы! – думал пуффендуец, принимая решение. Спрятавшись в углу гостиной Седрик принялся составлять письмо отцу. Пуффендуец был единственным ребенком в чистокровной семье Диггори, и родители с детства баловали его. Седрик привык получать все, что он захочет. И он понимал, если попросить отца даже в такой необычной просьбе как натравить пару дементоров на Поттера, то отец ему не откажет. Амос Диггори не пожалеет ничего и никого ради своего единственного сына. Но письмо отцу с такой просьбой надо составить аккуратно, чтобы никто не мог потом обвинить Седрика в несчастье. И потому что школьные чары, накладываемые на почту, исходящую из Хогвартса могут изменить написанное до неузнаваемости. Так пуффендуйцу говорил его отец и тот сам убедился в этих словах, когда в прошлом году сообщил домой о скальном тролле, проникшем в школу на Хэллоуин и лишь на рождественских каникулах понял, что родители об этом происшествии ничего не знают.***
Огромный черный пес лежал на террасе одной из башен Хогвартса. Здесь на открытой площадке дул пронзительный ветер, белоснежные пики высоких гор, прячущихся вдали за Черным Озером, смутно сверкали в ночной темноте. Порывы ветра, которые прилетая с той стороны в теплый и жаркий день дарили прохладу, теперь пробирали до костей жутким проникновенным холодом. Но большой пес почти не чувствовал стужи. Густая шерсть мягко переливалась под лучами луны, словно смазанная жиром, облегая крепкое и мускулистое тело. Сильные лапы покоились на оставленном столе, на котором ученики Хогвартса чертили звездные карты во время уроков астрономии. Если бы сюда заглянул завхоз Филч, он бы решил, что видит перед собой черного медведя. Таким огромным и устрашающим выглядел Сириус Блэк в своем анимагическом образе. Но вредный старик сейчас лежал в медпункте, в самом дальнем углу и напоминал собой застывшую статую. И он никак не мог заглядывать на верхушки школьных башен. Сейчас Бродяга был намного лучше, чем летом этого года, когда он наведался в Литтл-Уингинг. Большое туловище и лоснящаяся шерсть свидетельствовало о том, что беглый узник хорошо питается и следит за собой. Лишь заглянув ему в глаза и увидев там тоску и страх можно было понять – Азкабан все еще держит в руках свою сбежавшую жертву. Блэк прикрывает глаза и ему кажется, что он снова в заточении, вокруг нет ничего, кроме тьмы и отчаяния, холодный ветер воет над башней точно также, как и за окном его камеры, и холод от летающих рядом дементоров по-прежнему леденит стены.***
Случай на Астрономической Башне и встреча Гарри с дементорами был темой номер один в течении несколько дней. Некоторые школьники уверяли, что гриффиндорца поцеловали Стражи Азкабана и теперь он потерян навсегда. Другие возражали и выдвигали свои версии, в которых мальчишку спасал профессор Локонс, разогнав всю стаю темных созданий и натравив на них всех своих магических паразитов. А кое-кто убеждал слушающих его учеников, что дементоры расцеловали не Поттера, а самого преподавателя ЗОТИ, так как он им понравился больше. И теперь преподаватель ЗОТИ навсегда стал пациентом клиники святого Мунго. Ходили даже дикие слухи на тему, что писатель сам полез целоваться со Стражами и те после засосов с известным автором книг исправились. И даже пообещали никому и никогда не причинять вреда. Сами фантазеры рассказывали свои байки не обращая внимания на профессора Локонса, сидящего за столом с преподавателями, ни на самого Поттера, находящегося на своем месте среди других гриффиндорцев. Такие мелочи школьных сплетников совсем не смущали. За столом Слизерина в распространение таких слухов относились по-разному. Одни змеи верили в кривотолки, другие со смехом отвергали все, что слышали, третьи добавляли свои порции пересудов в летающую по школе молву. Драко за завтраком беспокойно крутился на месте, постоянно посматривая в сторону ало-золотых учеников. Взор блондина часто цеплялся за худую фигуру с лохматой головой. Поймав ответный взгляд гриффиндорца, Малфой смеясь, изобразил как будто падает в обморок. Его дружки весело загоготали. И даже несколько слизеринцев заулыбались. Флинт довольно усмехнулся, наблюдая за артистизмом Драко. - Это не смешно Малфой! – твердо сказала Адамс. - Переживаешь за своего друга? – протянул блондин, радостно скривив губы. – Великий Поттер грохнулся в обморок при виде дементоров. Слабак и рохля, вот он кто! - А ты сам? – сощурилась слизеринка. – Или ты забыл, как в поезде убегал от дементора и прятался в чемодане братьев Уизли? - Не было такого! – нахмурился Малфой, но его шея предательски покраснела. Тут до их слуха донесся спокойный голос Дафны Гринграсс. - Так ведь можно узнать, как все было! Близнецы наверняка не откажутся поделиться своим воспоминанием. Мы просмотрим его в Мини-Омуте Памяти и сразу поймем, что в купе Уизли делал Малфой. Слизеринец резко побледнел, а его рука, взявшая горячий тост, мелко затряслась. Взгляд Драко из надменного и язвительного мигом превратился в затравленный. - Только попробуйте! – неуверенным голосом пригрозил он. - Будешь дальше валять дурака, обязательно попробуем! – пообещала Дебора, внутренне возликовав. Похоже Драко действительно есть чего бояться, раз он так запаниковал. Малфой взглянул на Адамс исподлобья и принялся с преувеличенным вниманием рассматривать свою тарелку с омлетом. - А мне нравится его кривляние! – сказала Трейси, подмигнув Деборе, - где еще можно увидеть такую клоунаду. Раньше я думала клоуны есть только в цирке, но я ошибалась. Драко начал багроветь от того, что его приняли за клоуна. И в то же самое время, он понял правоту слов Дэвис. Он действительно ведет себя не лучше клоунов. Схлопотав стрелу от Геродота, блондин долго ходил мрачный и серьезный. Из медпункта он вышел на следующий день после урока магозоологии и тем же вечером попросил у старосты разрешения поговорить со своим отцом через камин. О чем беседовали оба Малфоя было не слышно, но и без этого становилось понятным, что слизеринец жаловался родителю на злого маньяка-кентавра, которого хлебом не корми дай кого-нибудь застрелить из большого лука. Побеседовав с отцом, блондин потом вновь вернулся в свое обычное состояние. Начал громко разговаривать, обещать кары небесные всем кентаврам Запретного Леса и смеяться над Поттером.***
Гриффиндорец после признания Хагрида часто пропадал в библиотеке, читая все, что ему попадалось о Сириусе Блэке. Для того, чтобы вытащить его оттуда приходили либо Рон с Гермионой, либо Дебора. Адамс чаще всего молчала, и лишь ее серые глаза выражали понимание и поддержку за что Гарри был ей благодарен. Гермиона в отличие от нее, все время пыталась расспросить и разговорить мальчишку. - Гарри, ты как? - Гарри, с тобой все в порядке? - Гарри поговори с нами! Если бы не Рон, который часто осаживал девочку, то Поттер, наверное, бы вскоре сорвался и начал кричать. И так в душе полный хаос и раздрай, так еще подруга не дает покоя. Гермиона на замечания Уизли обижалась и начинала возмущаться. Тем самым отвлекаясь от своего лохматого друга. Рон с Гермионой ругались по любому поводу. Гарри к этому привык. После происшествия на Астрономической Башне, за неделю до матча Пуффендуй- Гриффиндор, урок зельеварения не обошелся без придирок профессора Снегга. Как Гарри и ожидал, зельевар прицепился к нему сразу, стоило только ученикам начать нарезать сушеных пауков для Очищающего зелья. - Поттер! – почти промурлыкал он. - Вы опять не могли не выделиться! Гриффиндорец лишь пожал плечами и не произнес ни слова, но зельевара это не смутило. - Вы добились известности! – его голос перешел на свистящий шепот. – Но слава не значит, что вам можно вытворять все, что вздумается. Гарри был не в том настроении, чтобы обращать внимание на подколки змеиного декана, тем более сейчас он больше думал о предстоящем матче с барсуками. Такое равнодушие похоже задело профессора за живое и тот по-прежнему не отходил от котла Поттера-Грейнджер. - Правилами запрещено шастать ночью по школе, но вам они не указ, не так ли Поттер! Вы такой же, как и ваш отец! Тот тоже любил плевать на правила! – не унимался зельевар. - Вы так много знаете о моем отце, сэр! – сказал не поднимая головы гриффиндорец, так как ему надо было следить за состоянием закипающего зелья в котле. Снегг еле заметно ухмыльнулся, оттянув уголок рта к уху. - Имел большое неудовольствие учиться вместе с вашим предком! – голосом полным яда почти пропел он. - А что вы знаете о моей матери, профессор? Она ведь тоже училась в одно время с вами и с моим отцом, не так ли? – хмуро поинтересовался Гарри, - вот только про нее, вы ни слова не говорите. Как будто ее не существовало! А ведь другие всегда мне рассказывают о моем отце и о моей матери. И только вы всегда вспоминаете Джеймса Поттера и никогда о Лили Поттер. Почему так? Высказав эти слова, мальчишка осторожно высыпал в котел листки белладонны и принялся медленно помешивать варево. Спустя несколько минут он решил добавить в зелье сушеных пауков, как заметил, что зельевар по-прежнему стоит рядом с ним и не издает ни звука. Северус Снегг выглядел застывшей статуей, его глаза были расширены и рот приоткрыт, словно он хотел что-то произнести, но не успел. Неподвижная фигура грязноволосого учителя рядом с котлом Поттера, так смахивала на оцепеневшее тело Филча, что Адамс со своего места обеспокоенно посмотрела в лицо гриффиндорцу – не поменялись его зеленые глаза на желтые очи василиска, который окаменял жертву одним взглядом. Но Гарри был прежним и ничего страшного в его внешности не проявилось. Декан Слизерина вскоре опомнился и отступил к своему столу деревянным шагом, словно механическая кукла. До конца урока Снегг не проронил ни единого слова и лишь окидывал лабораторию донельзя мрачным и тяжелым взором. Зельевар не знал, что столкнувшись с Деборой, когда та посещала Поттера в медпункте, вся его речь была записана на диктофон, который девочка постоянно носила с собой. Она таким образом не только конспектировала лекции профессора Бинса, но и слова остальных учителей, к которых обращалась с вопросами. И потом встретив Гарри в библиотеке, Адамс решила развеселить мрачного мальчишку продемонстрировав ему запись. И прослушав пленку гриффиндорец нашел странным то, что профессор по зельям очень нервно относится к своему отцу и к отцу Гарри. А о его матери, учившейся в те годы, профессор Снегг никогда и ничего не говорит. Мальчишка решил спросить об этом вечнонедовольного учителя, если тот опять заведет старую пластинку про Джеймса Поттера. Правда гриффиндорец не ожидал, что реакция грязноволосого преподавателя на его простой вопрос, окажется такой странной.***
- Что скажешь Гарри? – спросила Дебора, демонстрируя другу круглый шарик изумрудного цвета. Сегодня Гриффиндору предстоял матч с Пуффендуем, и игроки завтракали в преддверии матча. И когда Поттер встал из-за стола, к нему приблизилась Адамс. Воздушный шарик, который она ему продемонстрировала, красовался большими нарисованными глазами на верхушке, а спереди на нем был нарисован тонкий полукруглый рот, растянутый в улыбке. - Я купила его еще в Лондоне, - похвасталась девочка, - похоже она на змейку? Поттер внимательно рассмотрел шарик. На змейку улыбающаяся мордочка на шарике совершенно не тянула. - Если честно, то твой шарик больше похож на лягушку! – заметил Рон, который поспешно доедал остатки копченой рыбы. - Ну так и есть! – вздохнула девочка и погрустнела. – Но в лавке змейки не было, вот я и взяла что-нибудь зеленое. На матч с воронами я его забыла принести, а сегодня вспомнила. - Зачем тебе шарик на трибуне? – поинтересовался Гарри, рассматривая улыбающийся рисунок. - Так флаги, трубы есть у всех болельщиков. А у меня будет шарик! До этого еще никто не додумался, – весело ответила слизеринка. – Надо будет попросить старосту увеличить его в размере, чтобы все видели. Адамс привязала свой шарик-лягушку к рукаву мантии и ушла, пожелав Гарри удачи в игре. - Рон! – с укором сказала Грейнджер. - Что? – не понял Шестой. - Ты не мог сказать, что ее шарик хоть немного похож на змейку. Она бы порадовалась! - Так ее шар похож на лягушку. Как я мог ей соврать? Гермиона и Рон переругивались до самого стадиона. Над полем мелькали ало-золотые и угольно-медовые пятна. А еще выше них сновали две небольшие фигурки. Ловцы Гриффиндора и Пуффендуя носились по воздуху, высматривая снитч. Мяч, перекидываемый от одного игрока к другому и черный бладжер, летающий сам по себе, бешено рассекали воздушное пространство. Трибуны громким ревом сопровождали каждый забитый мяч, а над всем шумом и гамом надрывался голос комментатора Ли Джордана. Слизеринцы радостно свистели, когда мяч влетал в кольца Гриффиндора и недовольно завывали, если вратарь Пуффендуя пропускал гол. Особенно старались Маркус Флинт и Крэбб с Гойлом. Глотки у них были как иерихонские трубы. Видимо весь стадион был укреплен крепкой магией, иначе от их криков он бы рассыпался как карточный домик, погребая под завалами туши болельщиков и учителей. Адамс, наблюдая за игрой опасалась, что сумасшедший домовик Добби влезет в матч и испортит что-нибудь из квиддичного инвентаря и за Поттером будет гоняться свихнувшийся мяч-вышибала или у мальчишки засбоит метла. Но после прошлогодних происшествий, все метлы и мячи проходили проверку до игры и прямо перед матчем. Так что все принадлежности квиддича сейчас вели себя как положено. Через пятнадцать минут игры в кольца Гриффиндора было забито пять голов, а Пуффендуй словил восемь мячей. Барсуки и львы играли неплохо и явно стоили друг друга. Или это гриффиндорцы просто не успели приноровиться к изменению в расписании матчей. Но несмотря ни на что, перевес в счете был пока у ало-золотой команды. Внезапно все оживленно загалдели. Высоко над полем сверкнула золотая точка и к ней устремились оба ловца. И первым к снитчу летел Поттер. И тут произошло что-то странное. Давящая тишина накрыла стадион и все крики, свистки, гудение труб замолкли. Даже ветер стих. Небо, которое и так не радовало солнцем, заволоклось тучами, а по земле начал клубиться густой туман. - Почему так холодно? – удивилась Трейси, оглядывая своих сокурсников. Но голос девочки прозвучал как будто доносился издалека. Трибуны окутались ледяной волной. Школьники ежились, плотнее прижимали к себе мантии и нервно крутили головами. Тут в тумане появились черные фигуры. Это были дементоры, и они плотной пеленой висели в воздухе между трибунами и летающими игроками в квиддич, разделяя их темной безмолвной стеной. Стражей Азкабана было не меньше сотни. Казалось они заполонили собой все пространство и закрывают небосклон. Обе команды рванули в стороны, покидая поле. Кроме ловцов. Они летели к золотому шарику, не обращая внимания на окружающую их обстановку. И к ним в ужасающей тишине воспаряли тюремные Стражи. - Гарри берегись! – хотела крикнуть Дебора, но поняла, что у нее от ужаса пропал голос. Стадион окутался беспросветным туманом. Все растерянно переглядывались, что-то говорили, но никто не мог понять ни слова. Как будто всем заткнули уши ватой. Так плохо различались голоса. Серая мгла начала скрывать фигуры болельщиков, сиденья на трибунах, обвисшие флаги на стягах. По стенам трибун потекли струи воды. Холод залезший под мантии стал пробирать до костей. Вдруг над головами зрителей что-то засверкало и из тумана начали вылетать дементоры. Стражи Азкабана не останавливаясь, пролетали поверх трибун, зловеще шелестя своими балахонами, словно спасались бегством от невидимого врага. Школьники разразились визгом и криками. Даже проносящиеся мимо них дементоры вызывали у детей всплески негативных воспоминаний, да и сам вид жутких тварей, летящих вблизи от учеников уже навевал ужас и пробуждал панику в людских сердцах. Один из тюремных стражников вдруг завис над серебряно-зеленой трибуной, как будто разглядывал ее заинтересованным взором, скрытым под большим капюшоном. И пока остальные дементоры улетали прочь, этот начал медленно опускаться. Прямо к толпе слизеринцев, которые от приближения темной твари словно оцепенели. Первым упал Нотт. Схватившись за голову, он начал колотить ногами по деревянному настилу, словно его схватил припадок. Милисента мягко опустилась наземь – бледная и бессознательная. - Отец, не надо! – разрыдалась Паркинсон. Девочка закрывала лицо руками и плакала, съежившись в комок. Многие ученики падали, словно у них отказывали ноги. Некоторые тихо стонали, забившись под сиденья. Староста Треверс, находящийся рядом с Деборой, крепко жмурил глаза и стискивал уши ладонями, как будто его голова грозила треснуть пополам. Всего один дементор внес страх и ужас на всю трибуну Слизерина. Адамс замерла на месте понимая, что тело вдруг отказалось ее слушаться, а в душе нарастает леденящий мрак. Дементор спускался прямо к ней, девочке казалось, что под капюшоном темной твари горят жуткие глаза, и они буквально гипнотизируют ее, лишая воли, усиливая смятение в ее чувствах. В памяти всплыл случай из детства, когда она шагая по речному дну провалилась в яму. Вода была ей по грудь, и она только училась плавать. Ее друзья, увлеченные прыжками в воду с обрыва, не сразу заметили, что девочка ушла под воду. В тот миг Галия даже не поняла, что случилось, вдруг она потеряла твердую опору, и река взметнулась вверх. Девочка отчаянно пыталась нащупать ногами дно, но ощущала лишь пустоту. Рот наполнился водой, так как она провалившись вскрикнула от неожиданности. Все что она могла делать – это дрыгать руками и ногами в попытке выплыть. Но все было бесполезно, река утаскивала ее на дно. Деборе начало казаться, что она снова, как и в то время опускается вниз, в темную глубину. Откуда-то издали донесся голос профессора Локонса, говорящего им на первом уроке. - Сила дементора в слабости его врага! - Не поддавайся! – пронеслось в голове Адамс. Она подняла свой артефакт непослушной рукой, та слушалась ее плохо, словно была сделана из камня. - Экспекто Патронум! – с трудом сказала она. Слабая струя, похожая на крохотную серебряную дымку вылетела из ее палочки и погасла, не долетев до черного силуэта. - Надо сосредоточиться! – думала Дебора, и мысль исчезла из головы, словно смытая волной ужаса, который на нее насылал дементор. - Экспекто Патронум! – повторила слизеринка. Страж Азкабана отмахнулся от вылетевшей легкой искорки, как будто отгонял комара. Полусгнившая рука дементора, покрытая страшными язвами протянулась к телу девочки. И в ее сознании нарастала мгла. Она снова стала проваливаться на речное дно. И оттуда уже не было возврата. Серая вода смыкалась над ее головой и тихо шептала, призывая смириться и перестать бороться за жизнь. - Не бойся тьмы, она дарит покой и тишину! – шелестящим шорохом отзывались неясные слова в ушах. Вокруг плотной пеленой смыкалась темнота, нигде нет ни одного проблеска света, лишь мрак и беззвучие. Хотелось одного - закрыть глаза и успокоиться. Все звуки стали глуше и доносились как будто издалека, пока не утихли совсем. Кругом только покой и тьма. - Смирись! – шептала темнота. – Не сопротивляйся мне! Плотный и мягкий сумрак заполнял весь мир. Казалось, что тьму ничто не может победить, и этот мрак не рассеять никаким светом. Она поглощала все, что было вокруг Деборы. Мрачный и беззвучный кокон из тишины и мглы обволакивал ее и тянул на дно. Туда, где тишина, туда где безмолвие, и где ни о чем не надо думать и беспокоиться. Внезапно во тьме сверкнула молния и мрак распался на части, словно его разрубили острой блестящей саблей. Темнота разбилась подобно хрупкому стеклу и в глаза ворвался яркий свет. И девочка ощутила себя так, как будто ее снова, как и в прошлый раз вытащили из воды, когда она уже распрощалась с жизнью. Легкие ощутили прохладу живительного воздуха, а в теле чувствовалась огромная и тяжелая усталость. Галия потрогала руками голову, которая гудела звенящим колоколом и поняла, что ее волосы мокрые от пота. А тело дрожит как в лихорадке. И яркий свет вокруг нее не угасал. Когда зрение Деборы прояснилось, она поняла, что является источником такого сильного сияния. Огромный, высокий олень с тяжелой короной из рогов стоял перед ней и смотрел на нее загадочным взором своих темных глаз. От него исходил ослепительный свет. И один его вид без всяких слов говорил, почему именно этот царственный зверь считался королевским и охота на него каралась ослеплением того, кто осмеливался убить это великолепное создание без разрешение монарха. - Сохатый! – поняла она, поднимая дрожащую руку, чтобы прикоснуться к Защитнику, пришедшему к ней в минуту опасности. Зверь склонил перед девочкой свою голову, словно кивая старому знакомому и растворился в воздухе. Но Дебору поразил не размер стати Патронуса, не его взгляд, и не его внезапное появление, а его необыкновенный вид. Олень, стоящий перед ней, был крылатым.