Капля крови и разношерстное трио

Июль 1991 года. Тисовая улица. Почти уже два месяца прошло с того вечера, когда Гарольд вернулся спустя три года обратно на Тисовую улицу, но та за прошедшее время почти не изменилась. Гуляя по тёмным улочкам и обходя знакомые места, Гарри вспоминал своё прошлое. Прошлого себя. Отнюдь, это были не самые лучшие воспоминания и Ирбис решил дождаться, пока наступит день, так как ночью в мире маглов было довольно скучно. На следующее утро, на кухне семейства Дурслей, а вернее, прямо за спиной Дурсля-младшего появился Гарри, а Дадли, в свою очередь, закатил истерику. Петунья поморщилась при виде Поттера и поджала губы, а Вернон собирался замахнуться на мальчика. Но не успела лапища соприкоснуться с щекой Ирбиса, как боров побелел и уставился на мальчика глазами полными животного страха. Поттер просто остановил удар и сжал руку до хруста, его глаза покраснели, а клыки удлинились. С тех пор Дурсли присмирели. Солнце вставало над теми же ухоженными садиками и освещало ту же самую бронзовую четверку на входной двери дома Дурслей; оно пробиралось в гостиную, оставшуюся почти неизменной с того утра, когда семейство провожало детей в школу. Только стоящие на камине фотографии в рамках свидетельствовали о том, что с тех пор прошло немало времени. Три года назад на фотографиях был запечатлен пухлый парень в объятьях матери. Однако ничто на этих фотографиях не говорило о том, что в доме жил еще один ребёнок. Сейчас Ирбис направлялся на кухню, чтобы приготовить родственникам завтрак, а себе сок. К моменту когда на кухне появились Дадли и его мать, Гарри уже вылил на сковородку яйца и готовил яичницу с беконом, попутно соковыжималкой выдавливая сок с яблок. Дадли почти не изменился, только стал ещё больше в ширину. Как две капли воды он походил на своего папашу. У него было крупное розовое лицо, почти полностью отсутствовала шея, маленькие глаза были водянисто-голубыми, а густые светлые волосы аккуратно лежали на большой жирной голове. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а Гарри говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике. Мальчик расставил на столе тарелки с яйцами и беконом — там почти не было свободного места. Дадли в это время считал свои подарки. А когда закончил, лицо его вытянулось. — Тридцать шесть, — произнес он грустным голосом, укоризненно глядя на отца и мать. — Это на два меньше, чем в прошлом году. — Дорогой, ты забыл о подарке от тетушки Мардж, он здесь, под большим подарком от мамы и папы! — поспешно затараторила тетя Петунья. — Ладно, но тогда получается всего тридцать семь. — лицо Дадли покраснело. Гарри, сразу заметив, что у Дадли вот-вот приключится очередной приступ ярости, начал поспешно поглощать бекон, опасаясь, как бы кузен не перевернул стол. Тетя Петунья, очевидно, тоже почувствовала опасность. — Мы купим тебе еще два подарка, сегодня в городе. Как тебе это, малыш? Еще два подарочка. Ты доволен? — Дадли задумался. Похоже, в голове его шла какая-то очень серьезная и сложная работа. Наконец он открыл рот. — Значит… — медленно выговорил он. — Значит, их у меня будет тридцать… тридцать… — Тридцать девять, мой сладенький, — поспешно вставила тетя Петунья. — А-а-а! — уже привставший было Дадли тяжело плюхнулся обратно на стул. — Тогда ладно… — Дядя Верной выдавил из себя смешок. — Этот малыш своего не упустит — прямо как его отец. Вот это парень! — он взъерошил волосы на голове Дадли. Тут зазвонил телефон, и тетя Петунья метнулась к аппарату. А Гарри и дядя Вернон наблюдали, как Дадли разворачивает тщательно упакованный гоночный велосипед, видеокамеру, самолет с дистанционным управлением, коробочки с шестнадцатью новыми компьютерными играми и видеомагнитофон. Дадли срывал упаковку с золотых наручных часов, когда тетя Петунья вернулась к столу вид у нее был разозленный и вместе с тем озабоченный. — Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг не сможет взять к себе Поттера. — Тётя Петунья, в этом нет нужды, так как я собирался сегодня встретиться с друзьями, — он не врал. У Гарри и правда была запланирована встреча с Соколом и Филином, ведь их уже приняли в Хогвартс, а скоро и письма придут. — Дадличек тоже пригласил друга… — раздался звонок в дверь, — Ох, это они! — в голосе тети Петуньи звучало воодушевление, и поправляя причёску и смахивая невидимые пылинки с фартука, она направилась к двери. Через минуту в кухню вошёл лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс был костлявым мальчишкой, очень похожим на крысу. Именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда Дадли будет их лупить. Полчаса спустя Гарри, не смевший поверить в свое счастье, что избавился от общества Дурслей, сидел на заднем сиденье машины Ворона с Соколом и Филином и ехал в Лондон. Как ему сказали ребята, они отправятся в довольно интересное место. Когда Ирбис узнал КУДА они его везут, чуть не взвыл от своей тяжкой участи. Они ехали в зоопарк. В тот самый, куда направились Дурсли. В этот момент у мальчика было два желания: убить приятелей и убиться самому. Воскресенье выдалось солнечным, и в зоопарке было полно людей. На входе мальчики купили себе ванильное мороженное, а Ирбис фруктовый лёд и с удовольствием лизал его, наблюдая за чешущей голову гориллой, — она была просто вылитой копией Дадли, только с тёмными волосами. После обеда мальчики пошли в террариум, где наткнулись на Дурслей. Дадли, увидев Поттера сначала хотел закатить истерику, но потом передумал, так как кузен приехал отдельно, а значит он не с ними. Но было все равно обидно видеть не взаперти чокнутого Поттера в свой день рождения. Там было прохладно и темно, а за освещенными окошками прятались рептилии. Там, за стеклами, ползали и скользили по камням и корягам самые разнообразные черепахи и змеи. Гарри были очень интересны все животные, но Дадли и Пирс, которые были рядом, настаивали на том, чтобы побыстрее пойти туда, где живут ядовитые кобры и толстенные питоны, способные задушить человека в своих объятиях. Дадли быстро нашел самую большую в мире змею. Она была настолько длинной, что могла дважды обмотаться вокруг автомобиля дяди Вернона, и такой сильной, что могла раздавить его в лепешку, но в тот момент она явно была не в настроении демонстрировать свои силы. А если точнее, она просто спала, свернувшись кольцами. Дадли прижался носом к стеклу и стал смотреть на блестящие коричневые кольца. — Пусть она проснётся, — произнёс он плаксивым тоном, обращаясь к отцу. Дядя Вернон постучал по стеклу, но змея продолжала спать. — Давай еще! — скомандовал Дадли. Дядя Вернон забарабанил по стеклу костяшками кулака, но змея не пошевелилась. — Мне скучно! — завыл Дадли и поплёлся прочь, громко шаркая ногами. Ирбис проводил его презренным взглядом и подошёл к стеклу. Вот уже на протяжении года его тянуло к змеям, да и Хель иногда говорила, что он, по сути, сам тоже змея в человеческом теле. Он встал на освободившееся место перед окошком и уставился на змею. Мальчик бы не удивился, если бы оказалось, что та умерла от скуки, ведь она была абсолютно одна, и её окружали лишь глупые люди, целый день стучавшие по стеклу, чтобы заставить её двигаться. Это было даже хуже, чем жить в камере, единственными посетителями которой были учителя и надсмотрщики. Внезапно змея приоткрыла свои глаза-бусинки. А потом очень, очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с головой Гарри. Змея ему подмигнула. Ирбис смотрел на нее, выпучив глаза. Тот быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никто не замечает происходящего, — к счастью, вокруг никого не было. Он снова повернулся к змее и тоже подмигнул ей. Змея указала головой в сторону Вернона и Дадли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на мальчика, словно говоря: «И так каждый день». — /Я понимаю/, — пробормотал Поттер, хотя и не был уверен, что змея слышит его через толстое стекло. — /Наверное, это ужасно надоедает /, — змея энергично закивала головой. — /Кстати, откуда вы родом? / — поинтересовался Ирбис. Змея ткнула хвостом в висевшую рядом со стеклом табличку, и мальчик тут же перевел взгляд на нее. «Боа констриктор, Бразилия», — прочитал он. — /Наверное, там было куда лучше, чем здесь?/ — Боа констриктор снова махнул хвостом в сторону таблички, и Гарри прочитал: «Данная змея родилась и выросла в зоопарке». — /А понимаю, значит, вы никогда не были в Бразилии?/ — змея замотала головой. В этот самый миг за спиной Ибриса раздался истошный крик Пирса, мальчик и змея подпрыгнули от неожиданности. — ДАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! СКОРЕЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ! — через мгновение, пыхтя и отдуваясь, к окошку приковылял Дадли. — Пошел отсюда, ты, — пробурчал он и попытался толкнуть Гарри в ребро, но не смог сдвинуть его и с места. Увидев это действие со стороны младшего Дурсля, Филин и Сокол собирались хорошенько его проучить, но лёгким движением кисти, Гарри остановил их порыв. Последовавшие за этим события развивались так быстро, что никто не понял, как это случилось: в первое мгновение Дадли и Пирс стояли, прижавшись к стеклу, а уже через секунду они отпрянули от него с криками ужаса. Ирбис поднял от удивления бровь — стекло, за которым сидел удав, исчезло. Огромная змея поспешно разворачивала свои кольца, выползая из темницы, а люди с жуткими криками выбегали из террариума. Поттер готов был поклясться, что, стремительно проползая мимо него, змея отчетливо прошипела: — /Бразилия — вот куда я отправлюсь… С-с-спасибо, амиго… / — владелец террариума был в шоке. — Но тут ведь было стекло, — непрестанно повторял он. — Куда исчезло стекло? Директор зоопарка лично поднёс тете Петунье чашку крепкого сладкого чая и без устали рассыпался в извинениях. Пирс и Дадли были так напуганы, что несли жуткую чушь. Гарри видел, как змея, проползая мимо них, просто притворилась, что хочет схватить их за ноги, но когда они уже сидели в машине дяди Вернона, Дадли рассказывал, как она чуть не откусила ему ногу, а Пирс клялся, что она пыталась его задушить. Сам же Ирбис продолжил гулять по Лондону вместе с ребятами и вспоминал, как испугались Дадли и Пирс. Все таки месть — блюдо которое подаётся холодным, пусть сейчас она и была очень маленькой. Договорившись встретится перед походом на Косую Аллею, ребята разошлись. Много позже, лежа в тёмной комнате, Ирбис пожалел, что у него нет часов. Он не знал, сколько сейчас времени, и не был уверен в том, что Дурсли уже уснули. Он готов был рискнуть и выбраться из комнаты на улицу в поисках какой-нибудь еды, но только если они уже легли. Гарри думал о том, что прожил у Дурслей почти восемь лет, полных лишений и обид. Он жил у них почти всю свою жизнь, с самого раннего детства, с тех самых пор, когда его родители погибли от рук тёмного мага. Он не помнил ни самого дня, ни того, что он тоже был в том доме. Иногда, часами лежа погружённый в свое сознание, он пытался хоть что-то извлечь из памяти, и перед его глазами вставало одно и тоже видение, которое заканчивалось его ночным кошмаром: ослепительная вспышка зеленого света и обжигающая боль во лбу. И своих родителей он тоже не мог вспомнить. Тётя и дядя никогда о них не рассказывали, и, разумеется, ему было запрещено задавать вопросы. Фотографии его родителей в доме Дурслей отсутствовали. Когда Поттер был младше, он часто мечтал о том, как в доме Дурслей появится какой-нибудь его родственник, далекий и неизвестный, и заберёт его отсюда. Но этого так и не произошло — его единственными родственниками были Дурсли, — и Гарри перестал мечтать об этом, а потом и вовсе забыл, став частью немного иной «семьи». У Ирбиса не было никого — и друзей у него тоже не было, до поры до времени. В школе все знали, что Дадли и его компания ненавидят этого странного Гарри Поттера, вечно одетого в мешковатое старье и разгуливающего в сломанных очках, а с Дадли предпочитали не ссориться. В общем, он был бы одинок на этом свете, и, похоже, ему предстояло оставаться таким же одиноким еще долгие годы, но судьба всегда преподносила ему сюрпризы, которых мальчик не то что не ждал, но и не любил.

***

Через пару недель Дадли уже успел сломать новую видеокамеру, разбить самолёт с дистанционным управлением и, в первый раз сев на новый гоночный велосипед, умудриться врезаться в миссис Фигг, переходившую Тисовую улицу на костылях, и сбить её с ног так, что у неё едва не случился сердечный приступ от шока. А Ирбис проводил как можно больше времени вне дома, шатаясь неподалеку и думая о том, что не так уж много времени осталось до конца каникул, откуда ему светил крошечный лучик надежды. В сентябре он должен был поехать в Хогвартс и наконец-то расстаться с Дадли. Дурсля-младшего перевели в частную школу, где когда-то учился дядя Вернон, — в «Вонингс». Кстати, туда же устроили и Пирса Полкисса, так что за досуг брата Поттер не переживал. А Гарри отдали в самую обычную общеобразовательную школу, в «Хай Камероне», он, кстати не возражал, знал ведь, что туда не поедет. Дадли это показалось невероятно смешным. — В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, — сразу же начал издеваться Дадли, забыв что кузен может его серьёзно покалечить. — Хочешь подняться наверх и попробовать? — Нет, спасибо, — ответил Гарри, спуская издёвку кузена на тормозах. — В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы — его, бедняжку, может и стошнить. Гарольд ушел раньше, чем Дадли понял смысл сказанного. Как-то в июле, тётя Петунья повезла Дадли в Лондон, чтобы купить ему фирменную форму школы «Вонингс», а Поттера отвела к миссис Фигг, чтобы та «присмотрела» за ним. Как ни странно, теперь у миссис Фигг стало куда приятнее, чем раньше. Выяснилось, что она сломала ногу, наступив на одну из своих кошек, и с тех пор уже не пылает к ним такой страстной любовью, как прежде. Так что она в этом раз не стала показывать мальчику многочисленные фотографии «пушистых ангельских созданий», и даже разрешила ему посмотреть телевизор. Правда, та ещё и угостила его шоколадным кексом, который, судя по вкусу, пролежал у неё в шкафу, по крайней мере, десяток лет. В тот вечер Дадли гордо маршировал по гостиной в новой школьной форме. Ученики «Вонингса» носили тёмно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы, которые называются канотье. Еще они носили узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнётся после школы. Глядя на Дадли, гордо вышагивающего в своей новой форме, дядя Верной ужасно растрогался и ворчливым голосом — ворчал он притворно, пряча свои эмоции, — заметил, что это самый прекрасный момент в его жизни. Что же касается тети Петуньи, то она не стала скрывать своих чувств и разрыдалась, а потом воскликнула, что никак не может поверить в то, что этот взрослый красавец — ее крошка сыночек, ее миленькая лапочка. А Ирбис даже боялся открыть рот. Он изо всех сил сдерживал смех, но тот так распирал его, что мальчику казалось, что у него вот-вот треснут ребра и хохот вырвется наружу. Тем вечером ему позвонил Феникс и передал задание, попутно отправляя данные на компьютер. Поттеру нужно было отправится в Лондон и убить правую руку одного из мафиози. Самое странное, что заказ был сделан из той же группировки. Пожав плечами и одевшись в свой костюм, мальчик отправился на задание. Найдя нужный дом, Альфа (это имя известно всему миру) направился через дорогу к дому напротив. Поднявшись на крышу и установив винтовку, мальчик надел маску волка, закрывающую глаза и шрам, прицелился и выстрелил. Взяв карабин, он выстрелил ещё раз, чтобы оставить свою отметку, тем самым сообщив об выполнении задания. Пройдя через балкон многоэтажки в квартиру, Гарри, макнув два пальца в кровь, стал рисовать на стене греческую «α». Закончив, Поттер покинул квартиру тем же путем, что и прибыл, а потом благополучно вернулся в дом к Дурслям. Когда на следующее утро Гарри зашел на кухню позавтракать, там стоял ужасный запах. Как оказалось, он исходил из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Мальчик подошёл поближе. Бак был наполнен серой водой, в которой плавало нечто похожее на грязные тряпки. — Что это? — спросил он тётю Петунью. Та поджала губы — она всегда так делала, когда Поттер осмеливался задать ей вопрос. — Твоя новая школьная форма, — Гарри снова заглянул в бак — Ну да, конечно, — произнёс он. — Я просто не догадался, что её обязательно нужно намочить. — Не строй из себя дурака, — отрезала тетя Петунья. — Я специально крашу старую форму Дадли в серый цвет. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая. Поттер никак не мог в это поверить, но решил, что лучше не спорить и дальше играть роль зашуганного мальчика. Он сел за стол, стараясь не думать о том, как мог бы выглядеть в свой первый день в «Хай Камероне» — наверное, так, словно вырядился в обрывки полусгнившей шкуры мамонта. В кухню вошли Дадли и дядя Верной, и оба сразу сморщили носы — запах новой школьной формы Поттера им явно не понравился. Дядя Верной, как обычно, погрузился в чтение газеты, а Дадли принялся стучать по столу форменной узловатой палкой, которую он теперь повсюду таскал с собой. Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик. — Принеси почту, Дадли, — буркнул дядя Верной из-за газеты. — Пошли за ней Гарри, — заныл Дадли. — Гарри, принеси почту. — Пошлите за ней Дадли, — ответил Гарри. — Ткни его своей палкой, Дадли, — посоветовал дядя Вернон. Гарри увернулся от палки и пошёл, желая либо переломать её, либо засунуть Дадли в одно место, в коридор. На коврике лежали открытка от сестры дяди Вернона по имени Мардж, отдыхавшей на острове Уайт, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счет, и письмо для Ирбиса. Он поднял его и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у него внутри все напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука, надо играть роль до конца, но все равно рано было пугающе. «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, самая маленькая комната» — вот что было написано на конверте. Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на нём отсутствовала. Гарри перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине — большая буква «X». — Давай поживее, мальчишка! — крикнул из кухни дядя Верной. — Что ты там копаешься? Проверяешь, нет ли в письмах взрывчатки? Дядя Верной расхохотался собственной шутке. А Гарри спрятал письмо и вернулся в кухню. Он протянул дяде Вернону счет и открытку и сел на свое место. Дядя Верной одним движением разорвал свой конверт, вытащил из него счёт, недовольно засопел и начал изучать открытку. — Мардж заболела, — проинформировал он тётю Петунью. — Съела какое-то экзотическое местное блюдо. Позавтракав, Ирбис вышел на улицу. Он предупредил ребят, что он получил письмо и будет ждать их вечером тридцатого июля, чтобы на следующий день пойти за покупками. Гарри не стал вскрывать письмо, а просто выбросил его. Про Хогвартс он знал очень хорошо, но поиграть в дурака все равно придётся. Всю неделю приходили письма, вот только Поттер уничтожали их раньше, чем видели Дурсли. И вот наступил вечер тридцатого июля. К Ирбису пришли ребята и они втроём стали ждать его дня рождения. До начала следующего дня оставалось пять минут. Мальчики отчетливо услышали, как снаружи что-то завизжало. Без трёх двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно ветер громко хлестнул по деревьям. А еще через минуту до ребят донесся громкий треск — наверное, это упала или сломалась ветка. Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл спуститься вниз? Три секунды… две… одна… БУМ! Дом задрожал, Гарри, Сокол и Филин резко подорвались и спустились в гостиную, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто?