Замирает дыхание

УЖИН. Я посмотрела на стоявшую передо мной пустую золотую тарелку. Я только сейчас поняла, что безумно голодна. Минерва Макгонагалл поднялась со своего трона и широко развела руки. На её лице играла лучезарная улыбка. У неё был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. Я посмотрела на стол и замерла от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Я никогда не видел на одном столе так много своих любимых блюд: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги... Пока я наполняла свою тарелку разнообразными десертами, за столом заговорили о семьях. - Лично я — половина на половину, — признался Аррон . — Мой папа — магл, а мама — волшебница. - А я чистокровный- сказал Верн. - А я маглорождённая - крикнула Бeaтpиc. Бeaтpиc Тут Я прислушалась к тому, о чем говорили сидевшие слева от него Даймонд и Вepoниka Впрочем, я могла бы догадаться:Вepoниka, естественно, говорила о занятиях — Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом. - На многое не рассчитывай. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так-ответил ей Даймонд. - А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Я заметила, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. Макгонагалл встряхнула своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова. - Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщила Макгонагалл. — Итак, начали! И весь зал заголосил: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдется, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни, А если не знаем, ты нам объясни. Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс, А мы уж постараемся тебя не подвести. Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а я и Джин все еще продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Макгонагалл начала дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно она хлопала громче всех. - О, музыка! — воскликнула она, вытирая глаза: похоже, Макгонагалл прослезился от умиления. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш! Первокурсники, возглавляемые Даймондом, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице.