Сентябрь. Как много разных чувств испытывают люди при упоминании этого месяца. Тёплое, сентябрьское утро порадует людей прохладным ветерком — самое лучшее лекарство после жаркого лета. Листья, потихоньку, начинают терять свой природный зелёный цвет, сменяясь жёлтым, красным и оранжевым цветами. Проходя по парку субботним вечером, ты сможешь насладиться прекрасными золотыми аллеями, ярким сентябрьским солнцем и какой-то романтикой, будто сошедшей со строк русских поэтов. Если это ваши чувства от слова «сентябрь», то ваш диагноз — питерский романтик, или, скорее всего — довольный жизнью безработный.
Остальную часть населения составляют далеко не такие люди. Когда встаёшь в семь утра, у тебя нет приятного чувства, как солнечные лучи пронизывают твоё тело, проходя сквозь призму твоей души, разделяясь на все цвета радуги, будто заполняя твою серую жизнь. Заваренный кофе, не придаёт никакой уютной атмосферы вашему осеннему утру, вы даже умудряетесь его пролить, думая, что хуже уже некуда. Проходя по золотистым аллеям, вы не натыкаетесь на чудесные пейзажи, а только на девушек и молодых мамаш, что так агрессивно фотографируют себя и своих маленьких детишек на телефон, дабы потом скинуть своей матушке с подписью «Мама, ты погляди только! Как вырос наш Алёшка!». После чего вы, из-за своей спешки и невнимательности, вступаете в собачий «подарок», который какой-то безответственный хозяин предусмотрительно не убрал за питомцем. Двигаясь далее по дороге парка, какой-то ярый сторонник здорового образа жизни, прямо на велосипеде проедет по луже, будто специально, чтобы вы даже не думали, что ваше утро могло быть ещё хуже. После таких «приключений», из всей русской литературы приходит на ум лишь одно стихотворение Сергея Есенина. «Вы любите розы? А я на них срал!» — словно мантру ты повторяешь незамысловатое стихотворение, которое когда-то, по приколу выучил в школе. Если вы такой человек, то ваш диагноз — папин трудяга, мамин полностью-заёбанный-жизнью-и-этим-миром-человек. Или же вы обычный школьник, студент, который очередной год своей короткой жизни, опять проёбывает в стенах школы или универа.
Антон является прекрасным представителем второго типа людей. На вопрос, «Какой твой самый любимый месяц в году?», парень всегда отвечает «Выходной», а на вопрос, «Какая песня у тебя ассоциируется с сентябрём?», с грустью в глазах и болью в душе, отвечает «Сентябрь горит».
Даже сейчас, когда он мчится к автобусной остановке, он не смотрит на золотую осень вокруг себя. Антон любит природу, но когда учителя на него не кричат за опоздания — ценит больше. С лёту забегая в маршрутку номер одиннадцать, он умудряется рассыпать монеты, пытаясь отдать водителю за проезд. Шастун нервно улыбается, отдавая деньги и садится на самое последнее место в маршрутке. Все бы ничего, но сидящая рядом бабулька, с прищуром смотрит на руки паренька, на которых красуются многочисленные кольца и браслеты, которые он купил в каких-то убогих ларьках, где днём, «Извините, но я не верю, что вам тридцать пять. Покажите паспорт!», а после одиннадцати, «Здравствуйте, вам как обычно? Пиво «Жигулевское» и «Барни»? Вам точно восемнадцать или молоко на губах просто чисто случайно всё ещё не высохло?».
Старушка брезгливо смотрит на уши паренька, в которых торчат чёрные гвоздики, а потом, с глубоким вздохом, ёжиться на своём сиденье, будто всем своим видом говоря, «Понарожали педиков!».
Антон вскинул брови и нервно улыбнулся, повторяя про себя, «Не мы такие — жизнь такая!». Всё же отличное второе сентября. Шастун надевает на голову свои наушники и включает какую-то нудную песню, чтобы перебить кряхтение рядом сидящей бабульки, и шансона играющего в маршрутке. Антон хотел бы выглядеть, как в фильмах про подростков, где играет какая-то грустная музыка, а сам герой драмы глядит в окно с таким видом, будто кого-то везут не в школу, а в подростковую колонию строгого режима.
«Будто это чем-то отличается», — подмечает про себя Антон и смотрит на свои грязные кроссовки. А куда ещё смотреть? Все места около окон заняты, а поменяться местами со сварливой бабкой не больно-то и хочется.
Шастуну ничего не остаётся, как погрузиться в собственные мысли о самобичевании. Такие вещи сильно затягивают. Это как плохая компания — может завести в депрессию, алкоголизм и наркоманию. Но какое дело до этого Антону? Он уже везде побывал.
Парень рассматривал свою обувь, но только сейчас понял, что какой же, чёрт возьми, прикольный рисунок на его подошве. По плоской подошве пробегались волны, в которых застряла какая-то жвачка. После этого вывода, он сделал для себя ещё один. Целую зиму он ходил в этих кроссовках, но даже не знал, что именно из-за плоской подошвы, он всегда падал на льду. Мысленно дав себе пощечину, Антон глянул в самое переднее окно и заприметил свою остановку. Антон не ссыкло, поэтому может сказать:
— Остановите на этой!
Парень пошёл к выходу, но тут же понял, что идея была плохая, когда его, вместе со всей маршруткой, знатно тряхнуло, прямо под дикий крик водителя:
— Понаделали уродов! Сначала машину купят, потом права, а то, что ездить надо уметь… Куда! Придурок! С твоими мозгами каток водить надо!
Водитель несколько раз сильно ударил по рулю и резко обернулся на стоящего Антона, который всем телом пытался не упасть второй раз. Тёмные брови мужчины сдвинулись к переносице, а на лбу появились морщинки.
— Чего встал тут?
— Мне надо на этой остановке выйти…
— Так и сидел бы на своём месте, пока маршрутка не остановилась. Правила не для тебя написаны? — мужчина указал на бумажку, прикреплённую к стеклу транспорта, — не ходить по салону и не стоять в проходах во время движения автобуса…
Шастун закатил глаза, понимая, что не избежать лекции. Антон присел на первые места, дабы не нервировать водителя маршрутки и самому не упасть. Мужчина, что все ещё не отошёл от дикого лихача, начал обсуждать с рядом сидящими старушками современную молодежь. «Все лишь для себя! А вот в наше время…», — эту фразу парень знал наизусть. В такие моменты лучше молчать и примерно ждать наказания, но Антону этого не пришлось делать, так как машина остановилась. Забрав школьный рюкзак, юноша выскочил из душного транспорта.
Отряхнувшись, Антон неспешно отправился вдоль улицы. На, побитом временем, тротуаре, разлились грязные, мелкие лужи, в которых от ветра колыхались засохшие листья. Деревья все ещё были усыпаны малахитовыми листьями, их печальный вид гласил, они не хотели сбрасывать свой зелёный наряд, прощаться с тёплым летом. Больше всего не хотели с ним прощаться дети, которые не успели за три месяца выспаться, отдохнуть и погулять. Некоторые из них путешествовали в тёплые страны, выкладывая яркие фото в интернет-паутину, другие же просидели дома, оформляя подписку на Netflix, ни разу не выходя на улицу, третьи травили свою печень палёной водкой, запивая это ягуаром, и просто гуляя по красочному Санкт-Петербургу. А сейчас поникшие ученики, от мала до велика, плелись в школу. Каждый плавал в своих раздумьях: кто-то думал о том, как всё же начнёт хорошо учиться и станет примерным школьником, а кто-то думал о том, как раньше времени не вскрыться на задних партах. Школьная романтика. Не так ли?
Антон поднял голову и заметил старые, школьные стены. Здесь он проведёт последний учебный год, который обещал ничем не отличаться от всех остальных лет учёбы. Пройдя через старые ажурные ворота, парень сбавил шаг. Некое волнение накатило на него, будто намекая на предстоящие приключения на его задницу. Волнение пришло вместе с неким страхом, которое слилось воедино со смущением, а потом, будто ничего и не было — исчезло. Не придавая этому никакого значения, Антон, поправив старый портфель, пошёл по направлению к зданию.
Зайдя в школу, парень быстро перескочил через турникет.
— Антон! Для кого пропускная система стоит? — окликнул охранник, выходя из своей каморки, — опять карту забыл, шампиньон?
— Извините, Борис Александрович! Завтра принесу! — парень ускорил шаг и скрылся за поворотом. Недовольное ворчание охранника заставило Антона немного улыбнуться.
— «И всё же, дядя Боря хороший мужик», — решил для себя Антон, высматривая нужный кабинет.
Вдруг, тяжёлая хватка сжала шею парня и потянула на себя. Издавая недовольный кряк, Антон повернул голову и заметил до боли знакомый хвостик, и хитрая улыбка сама расползлась по лицу.
— Серёга, блять! — крикнул Шастун и потянул парня за хвост вниз.
— Ну ты и сука, Шаст! — Матвиенко вцепился в руку парня и попытался разжать пальцы.
На парней начали засматриваться учащиеся и что-то обсуждать. Антон, чтобы не назвать на себя лишних проблем, отпустил бедный хвостик Сергея и положил руку ему на плечо.
— Какой у нас сейчас урок?
— Без понятия, — поправляя странную прическу, сказал парень, — смотрел расписание новое? — Сергей включил телефон и открыл какой-то документ.
— У тебя есть расписание? — Антон посмотрел в телефон друга, разглядывая расписание других классов и высматривая своё.
— Если бы ты чаще заходил в беседу класса, то ты бы всё знал, — Сергей увеличил документ, и в его глазах промелькнул хитрый огонек, — кстати, мы идём на твой любимый русский.
Сергей загадочной улыбкой посмотрел на друга и убрал телефон. Антон драматично закатил глаза и сглотнул. Он любил русский язык, разбирался во всех правилах и даже, практически, все контрольные писал без ошибок, а грамоты за «Медвежонка» были за каждый год, кроме девятого и десятого класса. Антону было не до этого.
— Если эта манда будет меня на конкурс запихивать, то я просто сдохну!
— Опять мимо, мой дорогой друг! — по спине похлопали, от чего парень резко обернулся — это Дима.
— Привет Димон.
Друзья пожали руки и легонько похлопали друг друга по плечу. Антон оглядел приятеля, но ничего кардинально нового не увидел: всё те же очки, всё та же прическа под ноль и излюбленный чёрный галстук, что был вместе с Позовым довольно долго. Шастун не знал, что он хочет увидеть в товарище, ведь буквально пару дней назад они виделись. Что поделать? Привычка оценивать одноклассников после лета есть у всех.
— Алиса Викторовна ушла на свою долгожданную пенсию, — с довольной улыбкой сообщил Дима и пожал руку рядом стоящему Сергею.
— Как ушла? Реально? — Антон недоумевал. Неужели эта недовольная, сварливая бабка, что на протяжении трёх лет твердила, что их класс самый тупой, и в самом деле ушла.
— Она уже на пенсию пять лет собирается, — Сергей встал, как по струнке и поджал губы, — «Я либо умру над вашими сочинениями, которые вы просто не умеете писать, либо сопьюсь, ну или на крайний случай — уйду на пенсию!», — передразнил преподавателя Сергей и начал смеяться.
— А я думал, что сопьётся, — согласился Позов, — ибо без градуса почерк Серёжи не разберёшь.
Сергей издал недовольное «Эй!», и парни пошли по направлению к кабинету русского языка. В классе уже сидели ученики. Девочки все ещё были нарядно одеты. Хотя почему нет? Всего-то второе сентября. Пока есть возможность, то надо выпендриться по полной программе, а потом, когда мама спросит, «Что в школе сказали на твой наряд?», ты мог с гордостью сказать, «Все были в шоке!», хотя всем плевать на тебя также, как и на то, что у тебя неровные стрелки. Парни уже сидели кто как. Кто-то, по велению мамы, сидел в костюме и бабочке, а кто-то, кому повезло больше, уже сидели в джинсах. Антон с компанией сели на свои привычные места — первый ряд возле окна. Дима с Серёжей упали на четвёртую парту, а Антон устроился за третьей, на первый вариант — принимает удар от учителя на себя.
Шастун принялся изучать интерьер кабинета. От старого зелёного цвета ничего не осталось. В этом году его сменили на бежевый цвет. И на этом все изменения в излюбленном кабинете закончились. У стены стояли всё те же шкафы, в которых пылились папки, документы и старые грамоты за две тысячи десятый год. На них стояли цветы, что такие же неизменные, как и система образования в России. На стенах висели портреты таких великих людей, как Пушкина, Гоголя, Маяковского, Лермонтова и Есенина. Парты в классе стояли такие же, как и в прошлом году. На парте Антона была выцарапана надпись любимой группы Сереги — Rammstein. Надпись немного стёрлась за целое лето, синих разводов больше не осталось. Парень потянулся за ручкой и начал закрашивать надпись. Вдруг парта дернулась и рядом с Антоном кто-то сел. Шастун обернулся и увидел тёмную макушку.
— Опять занимаешься вандализмом, Шаст?
— И тебе привет, Оксан.
Антон обнял подругу и продолжил своё незамысловатое занятие.
— Фролова, здорово, — Димка потянулся к девушке и обнял её за плечо.
— Привет, малая, — Матвиенко, не отрываясь от игрушки на телефоне, протянул руку девушке, а та дала ему пять.
— Привет, парни. Антон, почему вчера не был на линейке? — Оксана начала разбирать портфель, тайком поглядывая на Шастуна.
Антон на секунду оторвался от своего занятия, дабы придумать достойный ответ.
— Был занят. Да и в чём прикол ходить на первое сентября?
— Ну, мы же выпускной класс… — начала Фролова, но её перебили.
— А я с Антоном полностью согласен! — выкрикнул Позов, и открыл учебник по русскому, — я вчера час простоял на солнце. Ради чего? Чтобы опять услышать то, что нам говорят каждый год?
Фролова нахмурилась, и уже хотела что-то ответить Диме, но тут её взгляд упал на учебник в руках одноклассника. Девушка растянулась в хитрой улыбке и метнула хитрый взгляд на Антона, а потом на парней.
— Ребят, а вы знаете кто наш учитель?
— Надеюсь не Алиса Викторовна… — промямлил Антон, дорисовывая свой шедевр.
— О, как ты ошибаешься. Это… — но Оксане не дал договорить звонок на урок, — хотя, сейчас сами всё увидите.
Дверь в класс открылась. Антон поднял глаза и застыл в удивлении. В дверях стоял высокий, красивый парень лет двадцати пяти. Стильно закинутый пиджак на плечо. Белая рубашка прекрасно облегала тело, а рукава были закатаны по локоть. На запястье блестели чёрные часы на кожаном ремешке. Чёрные брюки прекрасно сидели на изящных ногах мужчины. Он был похож на модель. Нет, на ангела! Но Антона привлекло совсем другое — холодные, голубые глаза, что хищно блуждали по классу. Лучезарная улыбка промелькнула на лице учителя. Он прошёлся по классу к своему столу и поставил рабочий портфель на стул.
— Доброе утро, ребята. Я Арсений Сергеевич Попов. Буду преподавать у вас русский язык и литературу…
Последующие слова Антон уже не слышал. Он смотрел в эти два Байкала, что так затянули в свои пучины, и всё, чего хотелось — это добраться до их глубины. Ясный взгляд упал на заинтересованного Антона, но тут же переместился на его привлекательную соседку. На душе стало немного обидно, но Шастун быстро отогнал от себя эти мысли и принялся опять закрашивать парту. Его новый учитель и вправду был привлекательный, даже не поспоришь. Но Антон твёрдо знал, что не стоит таить в душе каких-то мыслей об Арсении Сергеевиче. Вдруг Антона дёрнули за рукав джинсовой куртки, и парень недовольно прыснул.
— Как тебе наш новый учитель? — загадочно спросила Оксана и приблизилась к Шастуну.
Парень неловко поджал губы, повертев ручку между пальцами, Антон отложил её в сторону и посмотрел на Фролову.
— Нормально. Надеюсь, что в первый же день с ним не посрусь…
— Молодой человек, с кем вы там не хотели бы поссориться? — ясно-голубые глаза устремились прямо на русоволосого. Антон нервно сглотнул и злобно посмотрел на Оксану. У девушки был талант подставлять парня в неловкие ситуации, из который Шаст выбирался сам, под смешок подруги.
— Я говорю про вас, Арсений Сергеевич. Не хотелось бы в последний учебный год повздорить с кем-то из учителей, — Антон сжал руки и натянул улыбку на лицо.
— Правильно мыслишь, мальчик! — Попов одарил парня ещё одним взглядом, от которого в душе юноши что-то защемило.«Мальчик»? Антон проговаривал его про себя. Смакуя, пробуя на вкус эту интонацию, прогоняя слово у себя в голове, снова и снова.
Шастун глубоко вздохнул и из рюкзака достал небольшой блокнот. Что-то внутри Антона сломалось, а потом, будто с помощью клея «Момента», собралось вновь. Открыв чистый лист, карандаш понёсся — будто в вальсе, по бумаге. Линия за линией. Штрих за штрихом. Антон вырисовывал каждый изгиб, выделял каждую мелочь. Он затемнял, стирал, оставляя грязные следы на бумаге, но не обращал на это внимания. Волна вдохновения окатила его с головой, а потом, словно тысячи фейерверков, в нём взрывались сотни чувств. В его душе был звёздопад, и эти тысячи звёзд разбивались о твёрдую гладь его души на осколки, что искрами переливались в его зелёных глазах. Будто самые прекрасные цветы распускались на сказочной поляне, одаряя парня своим дурманящим запахом. И всё это было отображено в одном рисунке. Антон будто уместил свою маленькую вселенную на какой-то мелкий клочок бумаги. Убирая руку, парень оглядел своё творение. От чего-то, ему стало жутко от этой картинки. Табун мурашек пробежался по спине юноши, добегая до самых кончиков пальцев, будто выбивая карандаш из тонких пальцев. Принадлежность с глухим звуком ударилась о парту, что привлекло внимание не только сидящей рядом Оксаны, но и некоторых людей в классе. Девушка посмотрела в испуганные глаза парня, а потом направила свой взгляд туда, куда смотрит друг. Брови сошлись к переносице, а глаза изучал странную картину. Что-то вызывало в душе девушки какое-то беспокойство, и это чувство намеревалось перерасти в панику. Вдруг перед ними, с неприятным скрежетом, отодвинулся учительский стул. Антон, не отрывая взгляда от бумаги, понял: учитель увидел, что парень занимается далеко не русским.
— Юноша, как ваше имя? — поинтересовался Арсений Сергеевич и подошел ближе к парте Антона и Оксаны.
— Антон, — Шастун поспешно убрал рисунок под парту и сложил руки.
— Что прячем? — Попов наклонил голову, дабы разглядеть «секрет» ученика.
— Ничего…
Оксана обеспокоено посмотрела на учителя, а потом и на приятеля. Фролова аккуратным движением спрятала одну руку под парту и потянула тетрадь на себя, а потом, положив на одно колено, прижала к низу парты.
— Антон, раз у вас есть время на всякую ерунду, так может, найдётся минута выйти к доске? — Попов, с ухмылкой, «смотри что могу, ага?», указал на место у доски.
Антон нервно поджал губы, и, когда понял, что на коленях ничего нет, встал. Шастун на ватных ногах подошёл к доске и дрожащими руками взял мел. Сердце бешено колотилось, сглатывая слюну, что начала слишком сильно выделяться, парень приложил кончик мела к доске.
— Пишите. На нём был надет лейб-кампанский мундир, голова его была сильно перепачкана грязью и, в нескольких местах, побита.
Арсений не отходил от парты ребят, но следил за тем, как Антон пишет предложение. Мужчина осмотрел место парня. Предмета, что прятал от него ученик, уже не было. Учитель недовольно осмотрел парту и бросил взгляд на сидящую Оксану. По её позе было понятно, что ей не комфортно, но и Арсений Сергеевич живёт не первый день.
— Юная леди, отдайте мне то, что вы прячете под партой, — протягивая руку, попросил мужчина.
Фролова вздрогнула и запаниковала. Она знала, что не должна показывать блокнот Антона. Принципиально. Шастун не любил показывать свои рисунки. Это был какой-то закидок художника, но предать доверие друга она не могла. Оксана выпрямилась и посмотрела на учителя.
— Я ничего не прячу, Арсений Сергеевич…
Мужчина вздохнул и закатил глаза, но переборов свою гордость, как учителя, присел на корточки и посмотрел под парту. Заприметив прижатую к низу парты тетрадь, легким движением руки мужчина выхватил блокнот из плена. Антон закончил писать предложение и даже успел расставить все знаки препинания.
— Что делать дальше? — Шастун повернулся. Его лицо застыло в гримасе ужаса. Арсений Сергеевич листал его скетчбук.
— М? — мужчина посмотрел на доску. — Уже знаки расставил? Молодец.
Злость накатила на Антона со всей силой, будто придавливая всей своей массой парня к полу. Ноги сами рванули к учителю. Арсений даже не успел и слова сказать, как Шастун вырвал тетрадь и выбежал из класса. Мужчина в недоумении глядел на открытую дверь, на учеников и на Оксану.
— Вас мама не учила, что чужие вещи брать нельзя? — раздраженно спросил Сергей и откинулся на спинку стула.
Учитель потоптался на месте, прошёлся через весь класс и закрыл дверь.
— Продолжим урок, — Попов почесал затылок, а потом посмотрел на парня за Оксаной, — тебя как звать?
— Дима, — сухо ответил Позов.
— Дим, будь добр, приведи Антона.
Парню дважды повторять не пришлось. Дима мигом прошмыгнул к выходу. Проходя по школьному коридору, он заглянул в мужскую уборную. Проверив все кабинки, нигде беглеца не нашёл. Подходя к лестнице на второй этаж, Димка услышал сбитое дыхание где-то рядом с собой. Прислушавшись, он понял, что звук доносится из-под лестницы. Заглянув в небольшое помещение, где стояли какие-то старые стулья и ведра, Позов обнаружил сидящего Антона, нервно сжимающего тетрадь.
— Антох, ну и умеешь ты пугать…
Димка подошёл к другу и присел рядом. Шастун выглядел неважно. Лицо побледнело, с виска до конца скулы стекала капелька пота, а глаза бешено бегали по стене. Было ясно — Антон сильно напуган.
— Он чуть не увидел, — сбивчиво сказал напуганный парень и раскрыл свое «сокровище».
— Ты серьёзно план туда положил? — Позов посмотрел на Антона, но заметив обескураженное лицо парня, усмехнулся, — ну не придурок ли?
Шастун переворачивал листы с рисунками один за другим, пока не заметил помятый листок в клеточку. На нём были нарисованы пути и красные пометки, где-то были подписаны фамилии и время.
— Не думаю, что он бы понял для чего это, — прошептал Позов, осторожно выглядывая из-под лестницы. Мало ли, откуда он знает, что какая-нибудь уборщица не подслушает их разговор.
— Ну да. Он бы блять не понял, что мы делаем ебучие закладки! — злобно прошептал Антон, сжимая до побеления костяшек скетчбук.
— Тише блять говори, идиот!
Дима уселся на один из стульев и открыл пачку сигарет, где от силы было три штуки, но не нащупав зажигалку по карманам, обреченно вздохнул.
— Жига есть?
— Всё в портфеле.
— Ладно, — Дима сложил руки на спинке стула и грустно посмотрел на Шастуна, — куда мы сегодня идём?
— Корпус завода ЛОМО.
— Это тот, который в Выборгском районе? Что-то далековато сегодня нас Синица послал. Не боится, что спалят?
Антон встал и отряхнул штаны от пыли.
— Будто бы нас хоть раз ловили.
— И то верно… — Позов встал и неловко потоптался на месте, — тебя, кстати, поручили привести в класс. Пошли, плакса.
Антон нахмурил брови, но всё же пошёл вслед за товарищем.
***
Вечерний Питер затягивал, но не так, как телефон в руках Антона. Бегая по сайтам браузера, он читал комментарии под записью о «скелете завода ЛОМО». Просматривая многочисленные истории о самоубийствах, людей, что фанатеют от «Сталкера», наркоманах и бомжах, парню всё меньше хотелось ехать на этот завод. Но работа есть работа. Поэтому, надо по максимуму изучить место, куда едешь отдавать товар. Вдруг плеча Антона коснулись.
— Антох, готов? — спросил Дима и протянул руку другу.
— Да, но где Эд? — хватаясь за друга, спросил Антон.
— Он будет ждать на месте. Взял чем лицо прикрыть?
Шастун похлопал по карманам и выудил из одного две марлевые повязки.
— Могло быть и хуже… — усмехнулся Позов и взял одну.
Парни вышли из парка и направились к автобусной остановке. Людей, на радость Антону, не было. Время давно переступило порог в полночь, а значит, парни уже опаздывают на встречу. Спустя пару минут подъехал ночной автобус, и парни благополучно сели в него. Их остановка виднелась на горизонте. Друзья прошли ещё несколько метров и вот — Корпус завода ЛОМО.
— Долбоёбы, нельзя было ещё дольше ехать? — спросил раздражённый голос позади парней.
Антон и Дима обернулись и заметили парня в чёрном худи, лицо которого прикрывала кепка.
— Эд, опять вырядился, как американский гангстер? — усмехнулся Дима и пожал руку парню.
— Тебя ебать не должно. Вот сумка.
Перед ногами Антона упала огромная чёрная сумка. Парень присел перед ней и расстегнул молнию. Его взор упал на спокойно лежащие пакетики белого порошка. Не работал бы парень в этой сфере, то подумал бы, что это мука, а Выграновский — любитель выпечки.
— Сколько за это отвалят? — спросил Шастун, застегивая сумку.
— Если не спалят, то получите десять процентов, — оглядываясь, протараторил Эд и пошёл обратно в те гущи, откуда вышел.
— Ты опять нас кинешь? — поинтересовался Дима, помогая Шасту закинуть сумку на плечо.
— Я не отчаянный.
Парни лишь пожали плечами и направились к «скелету». Подобравшись ближе к зданию, Антон достал помятую бумажку с планом. Внимательно изучив отмеченные красным места, парень осмотрелся.
— Короче, первый клиент будет ждать нас на втором этаже в час. Ты не знаешь, как забраться на второй этаж? — Антон осмотрел здание, вернее то, что должно было им быть.
Если же первый этаж был ещё как-то обнесён стенами, грязно-красного цвета, то уже над ним возвышался жуткий чёрный корпус. Где-то, с левой стороны, доносились звуки музыки и смех. Решив как можно быстрее справиться с этой грязной работёнкой, ребята быстрым шагом поспешили к входу, на недостроенный завод. Натянув на лица медицинские маски, они оглядели тёмное помещение. Кромешная темнота кутала в свои руки. Антон подался вперёд и наткнулся на… оленьи рога?
— Что за дичь? — взвизгнул Шастун и ударил по ним ногой.
— В смысле? — Позов потянулся к телефону и включил фонарик.
Яркая вспышка немного ослепила парней, но направив на бывшее место рогов телефон, ребята заметили рисунки красной краской. А краской ли? Антона немного подташнивало. Он, конечно, знал, что тут сборище абсолютно разных людей, но чтобы проводить свои ритуалы буквально в трех метрах от входа — поступок сумасшедшего.
— Пиздец, Антон! — Дима всплеснул руками и двинулся дальше.
Было довольно жутко. Очень. Антон, конечно, бывал в подобных местах, но не там, где люди прыгают с крыши, где отлёживаются наркоманы, а пьяная молодежь запросто разобьёт тебе лицо. Осмотрев первый этаж, Шастун заприметил балки, что были спущены со второго этажа. Кто-то до них уже проделал себе путь.
— Димон, шуруй за мной.
Антон надавил на конструкцию ногой, дабы убедиться, что под ним ничего не грохнется при подъеме. Балки заскрипели, но с места не сдвинулись.
— Нормас, погнали.
Парень ухватился за небольшой выступ на трубе и потянулся выше. Ноги немного соскальзывали, но кое-как Антону удалось подняться наверх. Шастун протянул руку товарищу, дабы тот, в силу своего веса и телосложения, не упал вниз. И вот, они стоят на втором этаже, пытаясь не упасть в дыры между пола.
— Антох, который час? — Дима сложил руки перед лицом и начал дышать на них, пытаясь хоть как-то согреться.
— Без пяти час.
Антон недовольно бродил по этажу, пытаясь разглядеть покупателя. Неужели нельзя было попросить оставить сумку в каком-то укромном месте, дабы не встречаться? Конечно же, нет. Ведь кто-то мог заметить её и забрать себе. Шастун не первый день в этом деле, но такие люди его сильно удивляли. Подойдя ближе к краю этажа, где возле стены были пару кирпичей и ржавые балки, Антон начал всматриваться в тёмные кусты и дорогу. Прислушиваясь, где-то в нескольких метрах все ещё играла музыка. Но совсем рядом был слышен голос. Парень не хотел подслушивать, но что-то напрягало его. Гуляющая молодежь находится значительно дальше, чем голос, а бездомные явно не обладают телефонами. Антон подумал, что это может быть какой-то очередной наркоша, что словил галлюцинации и разговаривает с пустотой. Поглядев в сторону Димы, Шастун приложил к губам палец, и тихо ступая по бетонной плите, прошел пару метров, вслушиваясь в голос. Он стал более отчётливым.
— Ещё пять минут, — послышался грозный голос, Антону показалось, что где-то он его уже слышал, — да, да. Нет, всё при мне. Власов и Дымарский с другой стороны. Да! Да! Они должны были прийти. Подожди, вторая линия… — мужчина притих, а Антон остановился на месте, — понял, выходим.
И дураку понятно, что тут что-то не так. Антон посмотрел на Диму, что вопросительно смотрел на друга.
— Бежим, — без звука, губами сказал Шастун и рванул к дырке в балке.
Парни рванули к пространству. Антон присел перед тем, как спуститься, но заметив внизу движение, отпрыгнул и толкнул Позова. Шастун не рассчитал сил и ударил того в грудь. Дима согнулся в букву «Г» и судорожно закашлял. Прихватив друга под руку и прикрыв тому рот, парень осмотрелся. За ними пришло три человека, один из которых сейчас поднимется к ним. Страх пронизывал до самых костей и мурашками доходил до головного мозга, в котором, словно на билборде, мигала надпись «ОПАСНО». Под ногами слышны были шаги, что быстро направлялись к балкам, которые привели парней на второй этаж. Антон судорожно осмотрелся. Нигде не было простого способа сбежать, но был один выход — залезть на третий этаж, а оттуда перебраться через пьющую молодежь и спуститься по пожарной лестнице вниз. Мысли приходили буквально за пару секунд. Антон глянул на Диму, и, убедившись, что тот твёрдо стоит на ногах, потащил его к разбитым плитам, что кусками свисали с третьего этажа. Антон не думал, что хоть раз в жизни так бегал, но благодарил все высшие силы, что наградили его такими длинными ногами, но обделили внимательностью. Парень зацепился за торчащую из плит железку и рухнул на пол.
— Блять, Антоха, вставай! — Позов подал руку товарищу и потянул на себя.
— А ну, стоять! — послышалось сзади.
Шастун обернулся и увидел мужчину высокого роста, что вылезал из дыры в полу.
— «Срочно бежать», — крутилось в голове высокого юноши, он попытался встать, но нога сильно болела.
— Блять, нога! — Антон резко встал и, заскрипев зубами, похромал за Димой.
Шаг незнакомца перешел на бег, от чего у Шастуна появилась видимая мотивация ускориться. Забравшись на разломанные плиты, Антон отполз на метр от разлома. Дима попытался помочь подняться другу, но тот лишь взвизгнул, хватаясь за больную ногу. Ситуация, будто в фильме ужасов, но вместо маньяка за ними гонятся явно не наркоманы. Дела явно не из хороших. Позов, будучи умным человеком, подбежал к бетонным плитам, по которым взбирался Антон и, присев на пол, ногами начал толкать плиту в противоположном направлении. С сильным треском и скрёжетом, плита сдвинулась и с оглушающим грохотом упала на второй этаж. Шаги замедлились — у парней есть время сбежать. Дима прихватил Шаста под руки и потянул в сторону виднеющейся пожарной лестницы на другом конце помещения.
— Шастун, блять, ради Бога, иди быстрее! — чуть не плача, взмолился очкастый.
— Сука, я пытаюсь! — кусая губу от боли, выкрикнул Антон.
Каждая секунда на счету — это парни знали, но действовали по ситуации. Шастун, засунув всю эту боль глубоко в задницу, ускорил шаг. Диму это не могло не радовать. По второму этажу разносились ругательства и бьющиеся звуки.
— Паша! Они на третьем этаже! — кричал мужчина и опять послышался бьющийся звук.
Ребята начали бежать, черная сумка упала на пол, Антон затормозил.
— Брось сумку, придурок! — кричал Дима, у которого на глазах уже наворачивались слезы.
— Сам будешь за наркотики деньги отдавать! — во весь голос орал на товарища парень, поднимая сумку.
— Если мы тут помрём, то некому будет отдавать деньги!
— Рот закрой!
Антон догнал Диму уже около лестницы. Тот стал поспешно спускаться, но Шастун не мог этого сделать. Вернее мог, но явно не с огромной сумкой. Оценив ситуацию, парень снял её и посмотрел вниз. И с лозунгом, «Ебанет! Не должно!», бросил свой багаж вниз. Ступая по ржавым ступенькам, Антон поглядывал вниз, дабы убедиться, что там никого нет. Но парни не учли одного: они спускаются на уровне второго этажа, а значит, тот мужик их увидел. Подняв глаза, Шастун понял, что явно не прогадал. В их сторону, на всей скорости бежали два человека.
— Прыгай! — крикнул Антон.
Дима вопросительно посмотрел на Шастуна, а потом на второй этаж. Все вопросы в момент улетучились. Позов, схватившись за бока лестницы, ступил ногами туда же, дабы проскользнуть по трубам лестницы. Антон повторил пример друга и быстро спустился по лестнице. И вот, он стоит на твердой земле и все внутри его ликует. Еще пару метров до леса — и они спасутся. Димка уже успел слезть и медленно отходил от лестницы, поглядывая за травмированным Антошей. Спустившись, парень, похрамывая, побежал вслед за другом, но кто-то со всей силы ударил в спину и юноша полетел на землю. Он хотел было подняться, но его прижали к земле и заломили руки. Боковым зрением он увидел худое и злое лицо мужчины, что нахмурив брови, злорадно посматривая на свою добычу.
— Добегался, идиот. Поедешь в участок, а там и оф…
Глухой звук удара пронесся между Антоном и мужчиной. Тот что-то вскрикнул и отлетел поодаль от парня, хватаясь на руку.
— Что разлегся?! — крикнул Дима, выбрасывая из рук арматуру.
— Куда, суки?! — из окон завода выпрыгнули ещё два мужчины и со всех ног помчались к парням.
Антон быстро поднялся, чуть не упав, побежал вслед за Димой, но вспомнив про сумку с товаром, помчался за ней. Тут его и нагнали, ударив в грудь, парень снова оказался лежащим на земле, не находя сумку рядом с ним. Мужчины злорадно открыли багаж, перебирая один за одним, мешочки с белым порошком. Один из них внимательно рассматривал сначала товар, а потом обеспокоено посмотрел на Антона. Что-то в его глазах было такое, что заставляло стыдиться и смириться. Мужчина встал и направился к пареньку.
— Такой мелкий, а уже таким занимаешься, — мужчина присел рядом с головой Шастуна, — а мог бы стать спортсменом…
— Паш…
Один из мужчин, что болезненно держался за руку, подошёл к товарищу. Он на что-то обеспокоено смотрел, на что-то впереди, нервно вздыхая.
— Что такое, Стас? — Павел посмотрел в ту сторону, куда смотрел мужчина и злобно нахмурил брови.
Антон посмотрел вперёд и улыбнулся. Со стороны леса стоял не кто иной, как сам Выграновский и Позов. Эд держал впереди себя ствол и медленно подходил к заводу. К счастью, он додумался прикрыть лицо.
— Слышь, уёбки, отпустили парня.
— Пистолет свою опусти, не дорос угрожать мне, — Павел гордо встал передом к Выграновскому.
— Тебя забыл спросить, что мне делать, старик. Отпустил его. Я буду стрелять.
Павел повернулся к своей команде. Поджав губы, он нахмурился и засунул руки в карманы. По всему его виду было видно, что внутри него живёт целая дилемма. Капля пота пробежала по загоревшему лбу мужчины, падая на воротник куртки. Глубоко вздохнув, он посмотрел на пленника и, пнув сумку, злобно сказал,
— Проваливай!
Антон встал с земли и, подняв сумку, хромая, побежал к друзьям. Димка поддержал того за руку, повёл его в гущи, а Выграновский, направляя на мужчин ствол, вместе с парнями скрылся в лесу. Шастуна трясло не по детски. Мало того, что он чуть было, не умер на этой заброшке, так его чуть не забрали в ментуру. Голова кружилась, подташнивало. Зверски хотелось курить. Выграновский сочувственно смотрел на парнишку и глубоко вздохнул. Эд забрал сумку с наркотиками и пошёл вперёд.
— Нам же за это заплатят? — дрожащим голосом спросил Антон, еле поспевая за Димой.
— Ты, блять, серьезно? — раздражённо спросил Позов.
— Да. А за то, что не бросили товар, получите двойную оплату. Я поговорю с хозяином, — спокойно ответил Эд, оглядываясь назад, — бегом в машину.
Они вышли на какое-то шоссе и, чуть не падая, побежали к машине. Сейчас, она была, сроду, спасением от всего произошедшего. Хотелось просто сесть на тёплое сиденье, включить музыку и любоваться ночным городом, а не это всё. Парни сели на задние места и прикрыли глаза. Эд сел за руль, заводя машину, он начал набирать скорость. Чем быстрее они покинут этот ужас, тем лучше для всех.
***
Антон проснулся от того, что его толкают в бок. Еле-еле открыв глаза, он рассмотрел лицо Выграновского. Поправив толстовку, Шастун уселся на сиденье, замечая, что Димки рядом нет. Неужели уже свалил?
— Твоя остановочка, Шаст. Выходим.
Без лишних вопросов, Антон вылез из машины и, вдохнув грязный, но прохладный воздух, осмотрелся. Его высадили около ресторана с каким-то буржуйским названием. Не вникая в его суть, парень заприметил близь стоящую лавочку. Недолго думая, он направился к ней. Парень облегчённо вздохнул и снял грязную от земли марлевую повязку. Осмотрев свой внешний вид, Антон нервно усмехнулся. Джинсы были испачканы, в некоторых местах порваны, особенно в том месте, где болела нога. Толстовка была в немного лучшем состоянии, но тоже не придавала какого-то обаяния её обладателю. Честно сказать, сейчас Антон был похож на бездомного. Смирившись с таким видом, парень потянулся к карману и достал нужную пачку сигарет. Сама коробочка была помята, прямо как Шастун. Спасибо случаю, что сигареты не были сломаны. Взяв в рот одну, Антон поднёс зажигалку к ней. Лёгкий дым летел вверх. Антон сделал затяжку и выдохнул клубы. Дым, красиво поднимаясь вверх, растворился в воздухе.
Обдумывая всё то, что сегодня произошло, Шастун всё больше убеждал себя, что вся проблема в нём. Будто бы он притягивал все эти неприятности на свою тощую задницу. Ещё одна затяжка. Антон чувствовал себя обречённо. До безумия хотелось кому-то выговориться. Просто выговориться. Неужели это так много для него одного? Госпожа судьба зла.
Дверь позади парня открылась, оповещая об этом дурацким звоном колокольчика. Отдаваясь заливистым смехом и громкими разговорами людей. Пить в понедельник — глупейшая идея. Сойдясь на том, что кто бы не были те люди, они явно сумасшедшие. Сделав еще одну затяжку, Шастун локтями уперся о ноги и посмотрел вниз. Голова гудела. Жутко хотелось спать. И выпить. Точно. Выпить. Определённо. Усмехнувшись своим мыслям, Антон услышал шаги, что приближались к нему сзади. Подняв голову, он сильно удивился и понял, что влип. При чем по полной. Перед ним стоял сам Арсений Сергеевич Попов. Так же ахуенно одет, словно модель, и с пьяной улыбкой смотрел на юношу. Загадочный, но одновременно заинтересованный взгляд учителя пробежался по Антону, останавливаясь на изумрудных глазах.
— Не помешаю?
ты как всегда вовремя
