Метод Лавровой 3

      Громкий хлопок дверью кабинета Асеева, кажется, услышали во всем университете. Это Лаврова в последний раз выражала бесполезный протест против роспуска ее группы стажеров, при этом зло комкая в руке приказ об этом самом роспуске. Рокотов отобрал бумагу у Кати и, приложив к стене изрядно помятый лист, постарался его разровнять. Капитан, скрестив руки на груди, всем видом показывала кипящую в ней злость, но только глаза выдавали ее истинные чувства: боли и злости одновременно.       - Никогда не думала, что скажу это, но я ненавижу Асеева! - кричала Катя на весь университет так, что другие преподаватели прерывали занятия и выходили в коридор, чтобы узнать, кто позволяет себе такие высказывания. Лаврова была в бешенстве и совершенно не обращала на них внимания. Рокотов, дабы хоть как-то ее усмирить, грубо схватил ее за локоть и притянул к себе, зло шепча на ухо:       - Лаврова, угомонись, ты уже ничего не изменишь.       Катя рванулась вперед и, оттолкнув Нила, убежала. Преподаватели, высунувшиеся из всех дверей, кто строго, кто разочарованно покачали головами и вернулись к студентам. Рокотов с потерянным видом стоял в коридоре, не зная, куда деться. Наконец решение, что делать дальше, было принято. Он решительным шагом отправился к одной из аудиторий.       - Здравствуйте, господа курсанты, - в стиле Лавровой швыряя портфель на стол, сказал Рокотов. Катины орлы поняли: ждать хороших новостей от него не стоит. Нил хлопком положил приказ на стол и произнес:       - Приглашаю всех ознакомиться с документом.       Курсанты по двое подходили и читали то, что хотели бы читать меньше всего. Варя даже расплакалась, узнав, что их группа распущена.       - Захарова, отставить слезы, - скомандовал Рокотов. - И остальным настоятельно рекомендую не устраивать никаких спектаклей, а принять это, как должное. Смириться.       - Да как мы можем... - попробовал возразить Саблин, но тут же наткнулся на Нила, который схватил его за рубашку и гневно проговорил:       - Легко и просто, курсант Саблин, стоит только захотеть. И только попытайтесь не сделать этого, вас всех отчислят.       - Так мы итак уйдем, - спокойно произнес Миско. - Мы тогда остались в университете только благодаря Екатерине Андреевне. И если нашей специальной группы больше нет здесь, то и нам тут не место. Либо мы расследуем дела с Лавровой, либо пишем рапорты.       В аудитории поднялся одобрительный гул. Рокотов, усмехнувшись, сказал:       - Прекрасно, университет обойдется и без вас. Если вы думаете, что вы особенные, то сильно ошибаетесь. Вы такие же курсанты, как и все, и ваше место - за партами и учебниками, а не на допросах и задержаниях.       Нил еще раз ткнул пальцем на лежавший на столе приказ, взял свой портфель и вышел. Курсанты, пораженные его поведением и позицией по этому известию, сидели словно в воду опущенные. Только что они потеряли то, что смело можно назвать смыслом их жизни.       Катя, выйдя из университета, так и не успокоилась. Она все больше была вне себя от ярости. То, что ей наговорили сегодня Асеев и Рокотов, который внезапно принял взгляд начальника, а не возлюбленной, окончательно вывело Лаврову из душевного равновесия. Мало того, что была разогнана ее группа, так и деятельность как преподавателя была подвергнута жесткой критике. А после высказываний под кабинетом Асеева Катя вообще могла не рассчитывать на работу в университете. С такими невеселыми мыслями, сбивая прохожих, Лаврова дошла до оживленной улицы и стала ловить такси. Машина уже остановилась, как вдруг спереди нее припарковалась другая, ослепительно белая BMW M6. Автомобиль показался Лавровой знакомым. Она не ошиблась: ее владельцем оказался Станислав Никитин, который вышел из салона и окликнул девушку. Катя отпустила такси и направилась к Никитину.       - Здравствуйте, Станислав.       - Здравствуйте, Екатерина Андреевна. Вас подбросить?       - Если не сложно, то да. - Никитин галантно открыл дверь машины, Катя села внутрь.       - Вы куда направляетесь вообще? - поинтересовалась капитан, пристегиваясь.       - В коттеджный поселок на Калужке, но мне пока рановато туда...       - Слушайте, какое совпадение, мне бы тоже надо в ту сторону съездить.       - Замечательно, тогда в путь! - Автомобиль плавно тронулся и поехал в сторону ближайшего перекрестка.       Проехав несколько километров по шоссе мимо поселков, полей и лесов, Катя попросила повернуть через пару сотен метров. На табличке, стоявшей у съезда, было написано название поселка, в котором находилась дача Лавровых. Оставив позади современные таунхаусы, они оказались среди не самых новых домов. От одного из них, возле которых и остановилась иномарка, остались лишь обугленные бревна и фундамент, крыша, стены и перекрытия выгорели полностью, что уж говорить о мебели и всем том, что было внутри.       - Это была моя дача, - с грустью проговорила Катя, указывая на дом.       - Я сожалею... - тихо сказал Станислав. - Как это произошло?       - Не знаю. - Девушка пожала плечами. - Пожар... и все... Давайте уедем. Мне тяжело смотреть на то, что осталось от дома моего детства.       - Давайте я отвезу вас в Москву, - предложил Никитин.       - У вас здесь дела, а я итак помешала вам, не надо, - смущенно проговорила Лаврова.       - Вы знаете, я просто сейчас подыскиваю себе коттедж, вот и собирался его посмотреть, а у вас такое горе...       - Что вы, все в порядке, едем, - сказала Катя, еще раз взглянув на остатки своей некогда прекрасной дачи.       Поселок, в котором собирался покупать коттедж Станислав, был совсем рядом. Двухэтажный кирпичный дом находился вдали от дороги рядом с небольшим прудом. Катя изъявила желание также посмотреть коттедж.       - Вы сегодня с женой? - прощебетала миловидная девушка-риэлтор, подходя к покупателем. Катя смутилась, и Никитин возразил:       - Нет, это моя хорошая знакомая.       Риелтор опустила глаза и молча стала поворачивать ключ в дверном замке. Станислав пропустил девушек вперед, и они вошли в коттедж. За небольшим коридором следовала огромная гостиная, у окна, выходившего на улицу, поднимались лестница на второй этаж. Гостиная была соединена с кухней и ванной. На втором этаже тоже была ванная, а кроме нее - гардеробная и две спальни, одна из которых была с балконом. Выйдя на него, можно было любоваться на пруд. Водоем был невелик, но в его зеркальной глади отражались позолоченные листья берез, росших по берегу пруда. С такого великолепного пейзажа только картину писать. Катя залюбовалась видом и не заметила, как на балкон вышел Никитин.       - Ну как вам?       - Вы сомневаетесь, покупать дом или нет? - спросила девушка.       - Немного.       - Зря. Здесь просто прекрасно. На вашем месте я бы уже давно поспешила стать его владелицей.       - Вам бы не в полиции работать, а в агентстве недвижимости! - засмеялся Станислав. - Ну что же, раз вы одобряете, то я беру его.       Катя улыбнулась и вновь вернулась к обзору окрестностей, от которых просто невозможно было оторвать глаз. Легкий ветерок кружил листья у крыльца, волновал воду в пруду, сдувал волосы с Катиных плеч. Дышалось легко и спокойно. Воспоминания об ужасно начавшемся дне даже отошли на второй план: Лаврова полностью отдалась нахлынувшему чувству умиротворения. И совершенно не заметила, что под окнами дома появилась третья машина, ни риэлтора и ни Никитина, а машина Рокотова.