Метод Лавровой 3

      Никитин привез Лаврову домой довольно поздно: сделать это раньше не позволили пробки, да и в будущем доме бизнесмена они пробыли достаточно долго. Там и в дороге они поговорили о последних новостях, речь внезапно зашла и об уголовных сводках, тут Лаврова, не называя имен действующих лиц, проговорилась о новом деле. Станислав, немного поразмыслив, предложил пару версий, над которыми Катя планировала подумать дома. Но дома ее ожидало кое-что совершенно иное: незапертая дверь, разбросанные в коридоре вещи Нила, а также женские туфли и пальто. Лаврова при виде всего этого вздрогнула. Неслышными шагами, почти не дыша, она прошла в свою спальню. На кровати полностью обнаженная девица, сразу видно, что проститутка, выщипывала брови. Щипчиками Кати, которые были оставлены на трельяже. Лаврова оперлась на дверной косяк и закрыла веки. Перед глазами промелькнула картина годичной давности, измена Леоновского. Опять. Только сегодня Катя решила быть сильной, тем более, выместить боль на шлюхе проще, чем на лучшей подруге.       Капитан подошла к сидевшей к ней спиной блондинке и, схватив ее за волосы, стащила с кровати. Та закричала от неожиданности и стала отбиваться от Лавровой ногами. Это было так же бесполезно, как вычерпывать воду из океана чайной ложкой. Капитан одним ударом в живот заставила проститутку замолкнуть. Она лишь невнятно проскулила:       — Он не оплатил…       — Вон пошла, — стальным голосом приказала Лаврова и указала на дверь. Девица прижалась к комоду.       — Вон пошла, — повторила не менее грозно капитан и швырнула в лицо проститутке ее немногочисленные вещи. Та стала нерешительно отползать к выходу, в коридоре она встала с пола и, быстро натянув тряпье, выбежала из квартиры. Лаврову трясло. Она выбирала между расправой над Рокотовым и уходом из квартиры. Вдруг входная дверь распахнулась. Выбор был сделан.       Рокотов был в замызганных грязью штанах, куртка была накинута на голое тело. В рук он держал очередную бутылку водки, предыдущие стояли на столе в кухне.       — Тварь… — обвиняюще смотря на майора, протянула Лаврова. — Да еще и с проституткой!       — Да ты не лучше ее, — рявкнул Рокотов. — Что, захотелось жить красиво? Вот и вали к своему Никитину! — заплетающимся языком сказал мужчина. Лаврова, собравшись с силами и хорошенько замахнувшись, ударила его по щеке. Рокотов упал в угол коридора.       — Убирайся к черту, сволочь! — выкрикнула Катя и закрылась в спальне. Она упала на кровать и зарыдала. Слезы скоро кончились, и Катя просто тряслась и задыхалась. Она так и не сомкнула глаз до утра.       Темный, пустой кабинет встретил курсантов группы Лавровой на первой паре. Они надеялись, что Екатерина Андреевна придет и что-нибудь да скажет утешающее и успокаивающее в сложившейся ситуации, но ее не было. Ребятам уже поведали историю о вчерашнем скандале Рокотова и Лавровой в коридоре, о ее смелых высказываниях, и суслики вообще стали бояться, что куратора уволили. И, как назло, ни ее, ни Нила в университете не было, дозвониться до кого-либо было невозможно. Курсанты сидели молча.       - Так больше продолжаться не может, — вдруг вскакивая с места, заявил Аркадьев. - Дэн, ты мне пару дней назад рассказывал про исчезновение владельца твоей радиостанции… Поделись что ли со всеми, а мы потом Лавровой это дело предложим, как она появится.       - Ты собираешься вести расследование за спиной Асеева? — поинтересовался Миско.       - Да, — спокойно ответил Егор.       - Если он узнает, то Лаврову погонят из университета к чертям собачьим! — сказала Виталик. — И нас заодно.       - А не ты ли говорил Рокотову, что нам без расследований делать в университете нечего? — вспыхивал Аркадьев.       - Так, ядрен компот, без вас проблем хватает! — возмутился поведению друзей Шишкарев и растолкал их в разные стороны. — Кто пропал, Сабл?       - Александр Бородин, директор радиостанции, и его жена, Анна Седова. Слышал, будто ее труп нашли обгоревший, а на череп был наколот ее карандашный портрет.       - Какой ужас! — воскликнула Варя. — Мне кажется, это дело какого-то психа, как маньяк, помните?       - Кажется-то кажется, но что-нибудь еще известно? — спросила Юля.       - Нууу… — нерешительно протянул Денис, — мне рассказывали историю одну. Раньше на радио работал Дмитрий Могилевский, вел эфир вместе с Анной. Он приставал к ней. Бородин ревновал. Могилевского он уволил, а тот в отместку закидал яйцами их машину. Да и адекватным его вроде сложно было назвать…       - И куда делся этот Могилевский? — спросила Оксана. Саблин пожал плечами.       - Да уж, дело еще то… Лаврова бы обязательно взялась его расследовать, — заключила Захарова.       - Ну вот. Давайте попробуем ей предложить это.       — А Рокотов? — спросила Синеева. — Он будет против.       — Да пошел он! — крикнул Денис. — Я вообще не понимаю, как он не поддерживает Екатерину Андреевну сейчас.       — Ладно, давайте, — вдруг вместе начали говорить Ваня и Оксана, вместе замолкли и покраснели. — Сходим к ней завтра, — опять одновременно добавили они. Группа рассмеялась и единогласно одобрила предложение.       Капли дождя барабанят по крыше поезда, тяжело вздыхающего у платформы вокзала. Люди с сумками наперевес спешат занять места в теплых вагонах. В этой толкотне у Кати с мамой не было возможности поговорить. Но наконец и они оказались в узком коридоре плацкарты и пробрались сквозь толпу провожающих и отъезжающих.       — Пятнадцатое, присаживайся, — сказала Катя, указывая на нижнюю полку в «купе». Молодой человек, свесившись с верхней полки, улыбнулся девушке, она в ответ состроила поистине хищный оскал, и парень отвернулся к стене. Сосед Антонины Игоревны снизу предложил помощь в укладке вещей, достал матрасы и белье.       — Хорошие у меня попутчики, — прошептала женщина дочери, наблюдая за молодым человеком. Катя в ответ кивнула. Она вообще была молчаливой сегодня, Антонина Игоревна начала беспокоиться за дочь. Она интуитивно понимала, что Катя не в себе из-за Рокотова. — А где Нил? — как бы невзначай поинтересовалась Лаврова-старшая.       — Он… ногу подвернул. — Катя с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. Ей хотелось высказать все, что на душе, всю свою боль и все негодование, скопившиеся внутри. Но соврала. Она понимала, что не надо волновать мать перед отъездом, это испортит ей весь отдых.       — Жаль, — недоверчиво посмотрев на девушку, сказала Антонина и обратилась к попутчику: — Вы не знаете, какая погода в Ялте?       — Я уезжал из Крыма в августе, было жарко, — рассмеялся парень. — Не думаю, что так холодно и тоскливо, как тут.       — Да, В Москве сегодня погода настоящая октябрьская, — вздохнула женщина. — Кать, а ты не помнишь нашу первую поездку в Ялту? — Девушка отрицательно мотнула головой. - О, чудесное было время. Помню, мы тоже на поезде ездили, твоему отцу дали путевку в пансионат на берегу моря. Мы тебя окунали в воду, и ты так звонко смеялась! А как мы вечером гуляли по набережной, прелесть! — Кажется, Лаврова-старшая погружалась в воспоминания все глубже и глубже. Но крик проводницы с просьбой провожающим покинуть вагон лишил ее возможности рассказать все. Катя с мамой поцеловались на прощание.       — Хорошо тебе отдохнуть, подлечиться, — сказала девушка, обнимая мать.       — И тебя всего хорошего, дочь, — ответила Антонина Игоревна. Затем Катю подтолкнули к выходу шедшие из другого конца вагона люди, и скоро она оказалась на улице. Дождавшись, пока поезд тронется, помахав матери рукой, Катя покинула вокзал. Ехать домой не хотелось совершенно. Она боялась, что ее может там ожидать Рокотов, проспавшийся и осознавший свою ошибку. А видеть его девушке хотелось меньше всего сейчас. Она была поражена тем, как он оказался ревнив: она ведь просто проехались со знакомым! Неужели он следил за ней? Неужели он не не доверял ей? Разве прежде она давала поводы для ревности? А может, он сам ходил налево? Просто хотел сделать ее виновницей их расставания? Вопросы и предположения в голове возникли с поразительной скоростью, так же быстро из глаз катились слезы. Катя не ведала, куда идет. Шум дождя заглушал посторонние звуки, в том числе — шагов незнакомца, шедшего за девушкой по пятам. Она не почувствовала, как он приблизился к ней. Как занес над ней тяжелый деревянный брусок. Она почувствовала только удар. То, как ее тело волокли по земле, как связывали, как бросали в багажник внедорожника, как оно сотрясалось в дороге, она почувствовать не могла.