Готика

Апофис (Апоп) | Мифология Легенда гласит, что давным-давно на земле Уаджет, жил когда-то очень красивый и могущественный юноша по имени Апофис. Он был сыном верховного божества Ра и любил свою сестру Солнце. Но Ра разделил их, когда Апофис попытался ухаживать за Солнцем. Бог упорно защищал свою дочь от возлюбленного, потому что сам желал ее. Апофис почувствовал страшное разочарование. Тщеславие отца разбило ему сердце. Им овладела ярость, и тогда он принял решение — настолько ужасное, что оно навсегда осталось в памяти людей. Юноша призвал чуму из самых страшных болезней, которые он мог найти, и выпустил их на Египет, желая отравить людей, животных и растительность. Чтобы покончить с чумой человечества, Ра согласился отдать Апофису Солнце. Хотя это была только часть истории о том, почему отец и сын были самыми непримиримыми врагами, сам рассказ был непрекращающимся, нескончаемым воплощением смерти и возрождения. Апофис сделал так, чтобы каждый век, когда он и Солнце возрождаются, они должны были снова быть вместе, иначе Египет постигнет новая чума…

***

В своей новой жизни Апофис — царь. Сын царя, отец будущего царя и предок последующего поколения царей Среднего Египта. Перед ним открыто множество путей. Народ боготворит Апофиса, их восхищает его благородство, целомудрие, самоотверженное служение государству, и царь отвечает им всепоглощающей любовью. Несмотря на все свои отличия и разлад между разными слоями населения Египта, Апофис никогда не сомневался в своей власти... Но он чувствовал, как опасения перед надвигающейся бурей и чувство свободы причудливо смешиваются в его душе. И вот оно, тучи, густеющие на севере страны, предвещают дождь, — вероятно, ближе к ночи, — когда у народа были совсем другие планы, они должны были убрать за день все зерно, а вместо этого их собрали у берегов Нила, наблюдая как корабль фараона плывет в солнечном свете по каналу, вырытому руками рабов. Вести о путешествии фараона через весь Египет по Нилу разлетелись быстрее ветра. Корабль двигался вниз по священной реке из города Аварис, увенчанный лотосом нос рассекал спокойные волны реки, что с незапамятных времен катали на себе всех детей Ра. Обе стороны реки усеяли маленькие деревни, плодоносные деревья росли поодиночке или группами, редкая зеленая растительность простиралась вдоль берега за пределами городов. Солнце поднялось уже высоко, когда свита Апофиса прибыла к вратам сияющих золотом Фив. Лучи солнца трепетали на верхушках обелисков, и искрились на поверхности вод. Все прибрежные лодки расступались перед королевским судном, и простолюдины низко склонялись перед фараоном. Жители Фив, столицы царства Нижнего Египта, прилюдно выказывали перед Апофисом покорность, но в сердцах их таилась ненависть. Он удерживал здесь власть лишь с помощью принуждения. Если Апофис избавиться от здешних фараонов, Египет навеки станет подконтролен лишь ему одному, и больше не придется остерегаться бунта, но он был нерешителен в проявлении своих дум и лишь погружался в тягостное молчание. Судно замедлило ход и все ближе приближалось к берегу, проплывая мимо роскошных зеленых садов, спускавшихся к священной реке. Впереди показались величественные дворцы у берегов Нила, а за ними Долина Царей, где цари покоились в своих усыпальницах Но вот свита кораблей пристала к пристани Фив, Апофис поднялся с трона и ступил на берег. Безусловно, его темная кожа и символы власти мгновенно привлекли взоры любопытствующих глаз. Навстречу к фараону выбежали жрецы с бритыми головами. Они гостеприимно встретили властителя. Апофис наконец-то мог отдохнуть, и принять причитающиеся ему дары от вассального правителя. Жрецы собирались уже отвести Апофиса во дворец, когда на противоположном берегу реку он поймал взглядом солнечный блик, похожий на трепет большого мотылька. Апофис воспринял свое первое впечатление от увиденной красоты как от какого-то призрачного духа, но юноша выпрямился, полностью развернулся и обнаружил девушку. Она собирала ракушки, а за ней стояло двое стражей в белых льняных блузах и юбках. Наступила тишина, слышались лишь удары вёсел о поверхность воды. Апофис был поражен, охвачен трепетом, ибо девушка показалась ему неожиданно знакомой — кем-то вроде видения из прошлой жизни, сотканного из света. Она, казалось, сияла отражая от себя свет солнца. Ее обрамляли волосы, похожие на развевающуюся блестящую паутину… Апофис был уверен, что не видел более красивой женщины во всех своих странствиях по Египту, чем она. Девушка тоже казалась изумленной, испуганно подскочив на месте. Ей показалось знакомым лицо фараона, будто она видела его раньше, и даже испугалась, — и это точно из-за бюстов, украшающих фасады дворцов и храмов. Девушка мгновенно залилась краской, и стыдливо опустила глаза, когда поймала взволнованный взгляд Апофиса. Затем поспешила скрыться с берега во дворец, чтобы оказаться в покоях правителя Фив раньше их величественного гостя. Когда она проходила мимо по мостику, Апофис ощутил властный прилив знакомого желания — но его влекла скорее возникшая между ними связь, чем ее едва прикрытая плоть. — Она красавица, — обратился Апофис к одному из жрецов. — Могу я узнать ее имя? Жрец почтительно поклонился. — Ее повелитель — сын бога солнца, вечноживущего и воссияющего среди нас. Наша единственная ныне живущая царица — его дочь от одной из наложниц. У ее отца фараона много сестер, дочерей и наложниц, но из всех них она самая прекрасная Жрец умолк. На лице Апофиса отразилась печаль. Он совсем был не счастлив услышать, что она — царица Фив. Вместе с тем, эти слова в нем вызвали странное насмешливое изумление, и Апофис пошатнулся, как пьяный. Он бросил на дворец странный взгляд: непроницаемый, но явно полный каких-то злонамеренных эмоций. Внутренний голос шипел ему, что царица Фив будет самым дорогим человеком в его жизни. И эти новые ощущения, любовь, сияющая во взгляде, станут звеном, связывающим с его прошлым, где сердце билось только для одной женщины, душа принадлежала ей одной, и каждая из прожитых жизней только ради нее. Апофис знал, что будет любить царицу снова и снова. Солнце и Змей вновь оказались в запутанном хитросплетении тысячелетнего узла, его не разрубить ни гиксосским мечом, ни изощренным женским искусством. Апофис не мог долго придаваться лишь мечтам о любви и наслаждении, и навеки потерять свою бессмертную любовь, пока ее отец и муж ест, пьет и веселится. И так... недолго оставалось Фивам наслаждаться жизнью. Никому не отречься от древнего проклятья, поцелуем скрепленного перед бессмертным богом и свидетелем клятвы — тени Ра, которая вновь стремится спрятать Солнце от Змея. Но Змей уже здесь, и охранять прекрасную возлюбленную больше не надо. Теперь она должна принадлежать ему, он будет ее охранять, она снова станет его Солнцем, ибо только их союз способен разрушить проклятья Египта. Если же не так, то не дрогнет рука Апофиса на фиванской земле, когда в руках окажется секира и сила. Ему перестанут быть важны чужие души перед лицом вечности… Так и продолжится течение вод Нила, поражения и гибель, чтобы возродиться вновь.