I'm who now?/Кто я теперь?

— … Затем, тадададада! Герой выходит победителем вместе со своим верным помощником! — Восторженно закричал Масару, держа свою плюшевую игрушку, сделанную в виде рыцаря на фигурке лошади. Прямо под ним плюхнулся плюшевый дракон, которого он «убил» в своем героическом походе. — Мой герой! — Театрально произнесла Котоко, держа в руках куклу, одетую как принцесса. — Ты намного лучше, чем этот не прелестный дракон. Детям нечего было делать, поэтому они с Джотаро решили поиграть в рыцарей и драконов. Джотаро играл драконом. Несмотря на печальный хоть и предсказуемый итог, он оказал серьёзное сопротивление, на этот раз игра стала намного веселее. — …Эй, Масару. — Джотаро медленно прервал, уставившись на игрушки в руках их лидера. — Меня беспокоит вопрос, но почему у твоей лошади нет ног? Да, это было правдой, странно, но у игрушки Масару не было ног. Очевидно, что в каждой из ног были отверстия, в которых должны быть отверстия, но их не было. Масару сделал паузу, задумчиво смотря на игрушку, а затем изобразил превосходство. — Ну, она переела сахара, поэтому мне пришлось ампу…аптм…отсечь их. — Ампутировать. — Да, это. — Масару указал на сидящего на столе Нагису с книгой. — О нет! Бедная лошадка! Это действительно случилось?! — Приторно-печальным тоном спросила Котоко. — Да, это часто случается с лошадьми. Масару объяснил. — Вот почему вы не должны давать им слишком много кубиков сахара, или моркови, или яблок. Это дает им мелен…мезено…типа лошадиный диабет. — Меленитус. — Снова поправил Нагиса, хотя на этот раз он посмотрел на них, с поднятой бровью. — Знаешь, я удивлен, что ты вообще что-то знаешь о лошадях. — Серьёзно! Когда ты решил изучать материал, Масару? — Спросила Котоко, наклонившись ближе. — Ну, герои всегда отправляются в бой верхом, верно? — Затем Масару выпятил грудь с широкой улыбкой. — И я лидер, поэтому рано или поздно я должен был узнать об этом. Плюс, они действительно классные. — Где ты вообще взял эту штуку? — Спросил Джотаро, ткнув в потрепанную игрушку, в то время как хихикающая Котоко начала обвинять его: — Ты же не украл её у какой-нибудь девочки, не так ли? Ветер выбил Масару из его парусов: — Нет! Я давным-давно перестал это делать. Старшая сестренка подарила мне её за победу в спринте на пятьдесят ярдов в школе. Я подумал, что это так круто, и пообещал очень хорошо заботиться о нем. Я даже начал читать ту книгу, которую она мне подарила, просто чтобы быть уверенным, что с ней всё хорошо. — Желая доказать свою точку зрения, он бросился к книжной полке в углу комнаты, вытащил книгу из своего заметно меньшего тайника и показал всем остальным. Заголовок «Всё, что вам нужно знать о лошадях» написанный золотым оттенком с изображением двух жеребцов, бегущих по большому травяному полю, бегущих к снимающей их камере. На боках книги были повреждения, словно её роняли, но серьёзного ущерба нет. Плюс практически неоново-красная закладка с гоночным автомобилем торчала почти в середине книги, показывая, что на самом деле она время от времени становилась красной. — Ты ронял её, не так ли? — Хихикнула Котоко, подняв его безногую игрушку. — Н-нет! — Масару пылко отрицал, отложив книгу с широко раскрытыми глазами. — Точно ронял. — Нагиса вздохнул. — Я этого не делал! Монака вздохнула из своей комнаты, наблюдая, как другие общаются на скрытой камере, которую она установила. Честно говоря, это было то, с чем ей приходилось сталкиваться регулярно. Если бы она не нашла время отделиться от них под предлогом того, что ей нужно вздремнуть, или поработать, или сходить в туалет, она давно бы сошла с ума из-за этих тупиц. — Я окружена дебилами. — О, чё так, вся на пределе из-за этого? — Только не эта заноза в боку. — Чего ты хочешь, Курокума? — Она вздохнула, повернувшись, рассматривая самопровозглашенного Сутенера, Ловеласа, Медведя Медведей. — Эй, эй, эй! В чем дело, детка? — Крикнул черный медведь, вваливаясь в комнату, его незажжённая сигара танцевала на его толстой губе. — Я выхожу из себя таким милым, как будто спрашиваю, смотрела ли ты на свою маман в телевизоре, и всё, что я получаю это ругань? Я говорю тебе, современные дети не респектят своих родителей. — Почему ты все еще так говоришь? Я думала, что всё исправлено. — Серьезно, она потратила целых двадцать часов своей жизни, разбираясь в его коде и очищая его от каждого кусочка этого раздражающего диалекта, и он всё ещё продолжал использовать сленг. Во всяком случае, всё стало ещё хуже, чем раньше. — Чё, не втыкаешь какой поставить патч для устранения эффекта. — Боже, если бы только его функция отключения звука не сломалась, она бы просто оставила её работающей, потому что его голос бесил. Единственной хорошей частью было то, что он больше не кричал так громко, хотя это было потому, что она уменьшила его максимальную громкость, насколько это было возможно. — Я не понимаю, какой у тебя должен быть акцент. — Она вздохнула. — Неважно. Что ты там говорил о старшей сестре Джунко? — Я просто спросил, смотрели ли вы текущие события на телевизоре. Он указал сигарой на монитор, демонстрирующий гостиную, где ждали остальные, и на новейший плазменный телевизор на стене. — Говорю тебе, там происходят клёвые вещи, лапуля, она впервые за всю жизнь рассказала о вас. Подумал, что ты захочешь знать. Монака закатила глаза. — Да, мы все смотрели это вместе. Даже когда она делает что-то скучное, мы никогда не упускаем шанс увидеть Старшую сестру. В конце концов, это была единственная причина, по которой ей пришлось включить это и тратить время на общение с другими. — Ха! Тем не менее, должен сказать, меня всё ещё шокирует, что вы, ребята, так быстро влюбились в неё, учитывая первое впечатление. Просто случайно заходит в класс, ничё не говорит, хватает вас всех за шкирку, отказывается вдаваться в подробности и уходит. Как будто это было недостаточно абсурдно, она привела всех вас к себе в общежитие, пинком открыла дверь и… — Курокума расхохотался, повысив тон, нелепо имитируя голос Джунко. — Эй, Муму! Привыкай называть себя тетей, потому что теперь они мои! Ха! Говорю те, ваши рожи стоили всей юридической головной боли. Это было далеко не лучшее впечатление. Они были так напуганы и сбиты с толку в тот первый день, что все думали, что их похитили и с ними собирались сделать что-то ужасное, пока они не провели с ней лучший по их мнению месяц. Однако после тяжелого старта они испытали радость от того, что у них есть кто-то, кто искренне любит и заботится о них, и даже есть безопасное место, куда можно пойти после школы на целый месяц вместо их ужасных домов. Тот факт, что прошло так много времени, прежде чем кто-либо из их родителей заметил, укрепило их связь, которую они будут развивать с обеими сторонами Старшей сестры Джунко. Мукуро тоже была неплохой, но было ясно, что она не знала, как взаимодействовать с ними, из-за того, как мало она говорила, когда они были рядом. Но это было прекрасно, она осталась на своей стороне, а они остались на своей. То, что заставляло их всех понимать и терпеть тетю Муму, было несколькими моментами, когда мама Джунко обнимала Мукуро, и она была абсолютно парализована на всё время и была совершенно неспособна переварить действие. Она даже не могла вспомнить объятия после случившегося. — Да, но мы все равно её любим. Старшая сестра Джунко была единственной, кто слушал нас и любил нас безоговорочно. Она была единственной, кому было не все равно, когда все эти глупые взрослые вышвырнули нас. — Да, это мило и всё такое. — Курокума пренебрежительно пошутил. — Эй, слушай, тебе приятно смотреть, как твои братья играют? Тебе давно пора баиньки. — Да, конечно. — Она зевнула. Все равно было уже поздно. Воспользовавшись моментом, чтобы спуститься по лестнице туда, где внизу ждала её электрическая инвалидная коляска, она открыла дверь на второй этаж и попыталась подключиться к лифту, чтобы спуститься по лестнице на первый этаж. Незаметно для нее, как только она вышла из комнаты, в поведении Курокумы произошла перемена. Её нелегко заметить, поведение, нелепое, круглое и плюшевое тело давали о себе знать, но она настала. Он подождал, пока закроется дверь, затем снова повернулся к монитору компьютера. — Итак, ты всё ещё там. — Заявил он, сленговая артикуляция в его голосе полностью исчезла, а на замену пришла монотонность. — Что ж, я знал, что ты рано или поздно вернёшься. Не следовало тебе просыпаться. Его когти расширились, когда он начал нажимать на клавиатуру, ищу нужную программу. — И всё же, я восхищаюсь твоим упорством. На мгновение все стихло, из всего звука лишь доносилось нажатие на компьютер. В конце концов, он нажал последнюю клавишу, и его лицо осветилось темно-красным, когда на экране появилась сплошная полоса со словом «ИНИЦИАЛИЗИРОВАНА ПРОГРАММА: ИСТИННОЕ ОТЧАЯНИЕ». Когда волна текста потекла вверх по мере прохождения программы, он выключил монитор, не сказав ни слова. Отвернувшись, плюшевый робот спрыгнул со стула и беззвучно направился к двери. Подойдя к двери, он выключил свет, но остановился. Он снова повернулся к черному экрану, как будто задумался, размышляя над тем, что он сделал. Когда это прошло, он рассмеялся про себя. — Интересно, что ты почувствуешь после того, как увидишь, что сделали наши дети…в конце концов, одиночество многое делает с человеком. Он усмехнулся и закрыл дверь, снова погрузив комнату в темноту. В другом месте, в робототехническом комплексе, скрытом глубоко под землей, вдали от ничего не подозревающих глаз, внезапно включился монитор, ответственный за создание специального проекта. Бесчисленные строки кода прокручивались по экрану, когда программа активировалась по беспроводной сети. Команды шли, хотя не было необходимости во взаимодействии или личного вмешательства. Если бы кто-то был там, он, возможно, смог бы остановить происходящее, но несколько месяцев назад завод перевели на автоматический режим обеспечения. Несколько машин начали оживать в тускло освещенных залах, их протоколы активировались в соответствии с отправленным кодом. Массивные когти начали собирать материал и подавать его в машины, чтобы обработать их на части. Конвейерные ленты доставляли детали туда, где они были необходимы, начиная подготовку к производству. В одной части помещения, в мусороуборочном комбайне, предназначенном для работы с дефектными моделями, раздалась серия жужжаний и щелчков, поскольку что-то, что не должно было работать, получило что-то, не предназначенное для этого. В куче металлолома и мусора что-то шевельнулось. Громкая электрическая искра вспыхнула, когда запах горящего озона наполнил комнату, и разрозненный коготь прорвался сквозь мусор. Что-то вдохнуло в неё жизнь, и она послужит цели, для которой не предназначалась. Но за всем этим, за дверью, скрытой даже от тех, кто когда-то там работал, ряд из пяти капсул бездействовал, содержимое было скрыто, но ждало того дня, когда их пробудят и они начнут исполнять заданные им указания. Внезапно одна из капсул загорелась, раздалось шипение, капсула начала распаковываться. Из-за запотевшего стекла можно было разглядеть движущуюся фигуру, светящийся красный глаз загорелся, когда содержимому была дана жизнь. Рука прижалась к стеклу.