Тот самый...

‒ Хен, ты сегодня какой-то совсем нервный. Может, сбавишь скорость? Вместо этого я нажал на педаль газа еще сильнее. А начиналось сегодня все так хорошо. Я проснулся с отличным настроением, почти таким же, как вчера. Готов был усердно сворачивать горы, чтобы время пролетело быстро, и поскорее наступил вечер. Но, наверное, накануне я исчерпал благосклонность удачи подчистую, и она меня кинула. В такой-то день! ‒ Я не могу ехать медленнее. Я и так опаздываю, ‒ напряженно бросил я пассажиру. В моих планах было заявиться в хост-клуб самое позднее в 18 часов: до того, как основная масса повалит туда после работы. Но электронные часы на панели приборов уже показывали 17:45, а добираться только до моего дома, куда я хотел заехать, нужно было еще как минимум полчаса. Хорошо, что мы двигались против потока час-пиковых машин. Все ехали нам навстречу из центра на окраины, наша дорога была почти свободна. ‒ Пятнадцать минут ничего не решат. Успеешь ты, не волнуйся. Лучше вспомни сегодняшнее происшествие и сбавь обороты. И в себе, и в машине. Я, колеблясь и нехотя, но все же немного отпустил педаль. Минхо был прав. Даже стало как-то противно от самого себя. И, правда, куда я так летел? Особенно, учитывая сегодняшнюю аварию с нашим грузовиком, который должен был доставить товар в несколько магазинов в пригороде. А нам еще нужно было после этого обучить сотрудников магазина, но все планы накрылись. Вместо этого мы искали свободные машины, людей, чтобы перебросить все с одного грузовика в другой, доставляли их на место аварии. Хорошо, что никто сильно не пострадал. Только водитель, наверное, все-таки поседел. В итоге у нас получился один день простоя. Людей обучить я успел на тех продуктах, что смог довезти лично сам, но официально продавать им пока было нечего. Все доедет до магазинов только завтра. Поэтому в машине-то обороты я сейчас сбавил, а вот в себе не получалось. В теле все гудело от досады. ‒ Ты так к этому хосту торопишься? Минхо уже знал про мои планы на вечер. Я рассказал ему еще с утра, когда все было нормально и ничто не предвещало беды. Он, как обычно, незло посмеялся. У нас были разные точки зрения на этот счет. Сам Чхве был, как он выражался, однолюбом. Со своей девушкой он, сначала, встречался год, а сейчас они уже пять лет как женаты. И хоть в этой стороне жизни мы были с ним совсем разными, все равно друг друга всегда поддерживали. Поэтому я рассказывал ему многое, зная, что он никогда не будет искренне воспринимать все мои похождения в штыки. ‒ Нет, ‒ я все косился на навигатор, проверяя, сколько осталось до дома, ‒ я просто не люблю, когда на голову сваливаются непредвиденные обстоятельства и все портят. И поэтому бешусь. Оставалось только зарычать, учитывая, что рык уже и так был готов вырываться из горла. Я сцепил зубы и сдержался. Нужно потихоньку успокаиваться. Я же не могу приехать к Ли Джинки в таком состоянии. Наоборот, я должен быть хладнокровен, чтобы быстро оценивать ситуацию. Минхо, словно подслушал мысли: ‒ А тебе нельзя беситься. Как же ты будешь заниматься соблазнением? ‒ Да-да, я уже стараюсь успокоиться, ‒ я попытался улыбнуться, выходило пока что криво. Оставшийся путь мы ехали в тишине. Я высадил Минхо около станции метро и отправился дальше к себе домой. На часах было уже 18:14. Оказавшись в своей квартире, я быстро пронесся в ванную комнату, чтобы смыть с себя сегодняшнюю беготню и проблемы. Горячие ласковые струи воды правда помогли отвлечься, убедить себя отодвинуть все, что сегодня случилось, на задний план и перезагрузиться. Я посмотрел на себя в зеркало, застегивая последние пуговицы на черной рубашке, всматриваясь в глаза. Легко прищурился, и на меня обратился мой же собственный фирменный лисий взгляд. Я считал его чуть ли не самым главным своим оружием в обольщении. Но с нынешней целью это оружие может и не сработать. По крайней мере, сразу. Часть дороги, пока я ехал в такси до хост-клуба, я прислушивался к интуиции, пытаясь понять, какой исход будет у встречи. Но она упорно молчала. Видимо, сегодняшние происшествия на работе сбили ее с толку, и она боялась что-либо пока предсказывать. Тогда я бросил все попытки ее тревожить. Все равно нужно будет налету придумать танец, который я буду сегодня исполнять, и в случае необходимости тут же сменить репертуар. На входе в "Адажио" меня снова встречала та же самая девушка: ‒ Здравствуйте. Господина Ли ещё нет, ‒ поклонилась она и уже хотела сказала что-то ещё, но я ее прервал: ‒ Да, я знаю. Но сегодня я не к нему. Сегодня я ваш гость. Тэмин писал мне, что "подъедет часам к 19:30 и будет у себя. Чтобы не мешать". Сейчас было ещё рано. Я приветливо улыбнулся, когда девушка выпрямилась и подняла на меня немного удивленный взгляд. Я не стал дожидаться, пока она меня проводит. Клуб я знал как свои пять пальцев, потому сам целеустремленно шагнул в сторону мужского зала, уже заранее через стекло вперившись глазами в помещение, но пока того, кто мне был нужен, видно не было. Дверь передо мной распахнул, как обычно, секьюрити, и я оказался внутри, натыкаясь взглядом на барную стойку. Онью оказался за ней. Я сразу же узнал его профиль. Он разговаривал с рядом сидящей девушкой, внимательно ее слушая. Почему-то я даже не заметил, как на миг остановился. Прямо посреди прохода. Ноги, даже не удосужившись спросить разрешения, взяли и перестали работать. Очнулся я только тогда, когда понял, что расстояние между мной и стойкой не сокращается. Я непроизвольно нахмурился, резко толкая себя вперед, уже не смотря на Ли Джинки, а сверля взглядом единственное свободное место рядом с ним. Видимо, авария на работе все-таки выбила меня из колеи. Даже спасительный душ помог не до конца. Нужно срочно собраться с мыслями и силами, ведь впереди ждет самое интересное. За стойкой уже все было занято кроме места справа от Онью, которое было свободно будто специально для меня. Все-таки удача еще не конца отвернулась и немного косится в мою сторону. Я приободрился от этой мысли и, когда оказался у барной стойки, уже успел взять себя в руки, готовый к представлению. Я же играю главную роль, мне нужно быть в форме. Взгромоздившись на стул, я устало выдохнул и, поймав взглядом бармена, твердо и коротко изрек: ‒ Привет. Виски. ‒ Сразу с крепкого? ‒ ухмыльнулся Джонхен. Этого парня я тоже хорошо знал. Он работал в «Адажио» уже три года, с самого основания. Когда мы с Тэмином засиживались здесь, и было мало посетителей, а соответственно и работы у бармена, он часто присоединялся к разговору. Через минуту передо мной уже стоял стакан. Я сразу же пригубил напиток, слушая как лед звенит о стекло: всегда обожал этот звук. И при этом я, конечно, не забыл настроить слух на разговор, происходящий слева от меня. Гостья рассказывала о каких-то личных проблемах, я не стал особо вникать в смысл произносимого ею. Джинки поначалу молча слушал ее, а потом вставил реплику, и я, наконец, услышал его голос вблизи. Бархатный и мягкий. Мне, словно, только что щедро влили по килограмму тягучего меда в каждое ухо, и он теперь стекал куда-то дальше, внутрь. Самая настоящая эстетика и услада для человека, такого, как я, имеющего идеальный музыкальный слух. Теперь хотелось заполучить этого парня еще больше. Услышать, как этим голосом он будет стонать от удовольствия, когда я буду творить с ним всякое… «Ким Ки, остынь. Для этого еще нужно очень усердно поработать», ‒ внутренний голос осадил внезапно разбушевавшееся воображение. Но слушать и наслаждаться я не переставал, медленно прокручивая стакан на стойке и выжидая подходящий момент, чтобы вступить в игру. Между мной и Онью втиснулся какой-то парень-хост, приветствуя меня и предлагая перебраться за столики. Что и следовало ожидать, это же был один из ключевых моментов обслуживания: как только приходил гость, к нему должны были сразу же подсаживаться. Даже удивительно, что этого не произошло в ту же секунду, как я оказался за барной стойкой. Этого юношу я видел впервые. Поначалу захотелось как можно быстрее избавиться от него, потому что он закрыл обзор и заглушил разговор, который я подслушивал. Но потом, быстро оценив положение, я понял, что его приход очень даже на руку, и сейчас тот самый подходящий момент. ‒ Добрый вечер. Спасибо, но нет. Я пришел к Онью-щи. Псевдоним я произнес нарочито громко, вложив в голос многозначительный намек, так, чтобы Джинки слышал. Парень-хост еще и оказал мне огромную услугу, сам того не зная: ‒ Ааа. Молодой человек к тебе, ‒ он постучал Онью по плечу и показал на меня. ‒ Ко мне? ‒ переспросил его Джинки и повернулся в мою сторону. Карие глаза взирали на меня немного удивленно, пухлые губы чуть приоткрыты. ‒ Приятного времяпрепровождения! ‒ пожелал паренек, уходя. Видимо, мне. Но я его даже не поблагодарил. Я уже, как хищник, был сосредоточен на добыче. Но только тут была охота наоборот, в которой весь смысл был в том, чтобы добыча хищника заметила. И я так переборщил со сосредоточением, сужая мир почти только лишь до одного лица Ли Джинки, что аж забыл, что надо бы что-то сказать. Мозг, пожалуйста, встрепенись. Ну, авария была, ну да. Но это же не повод коротить. Да еще в такой момент! Я протянул руку: ‒ Да, к тебе. Добрый вечер. Я - Ким Кибом. Фух. Вернул-таки дар речи, который с чего-то решил, что он тут не нужен, и куда-то намылился. Ладонь Джинки оказалась очень мягкой и по ощущениям была меньше моей. ‒ Приятно познакомиться, а я… А. Хотя, Вы уже знаете, ‒ он расцепил рукопожатие. ‒ Ой, давай сразу на «ты», ладно? ‒ Как скажешь, ‒ он вежливо улыбнулся, ‒ желание гостя – это главное. В пределах разумного, конечно же. Так-таааак. Этот выпад был очень похож на летящий в мой огород камень. Меня только что поймали с поличным? Но откуда ему было знать? Не на лбу же у меня написано, зачем я здесь, в самом деле. Или… написано? Может, я, все-таки, перестарался вчера, когда мы пересеклись взглядами? Но почему я вдруг сразу же начал принимать это на свой счет? Может, он всем гостям такое говорит, напоминая таким образом о правилах посещения хост-клуба. Наверное, да. Но все равно, после этой сказанной реплики, сирена в голове завыла предупреждающим красным сигналом, оповещая, что стоит быть аккуратнее. Способ «идти напролом» здесь, наверняка, не сработает. По крайней мере, не сразу. У Джинки явно выработан иммунитет на него, с такой-то работой. Я сделал вид, что не обратил внимания на последние слова, и выглянул за Онью, обращаясь уже не только к нему, но и к его гостье тоже: ‒ О чем болтаете? ‒ дружелюбно улыбнулся я, ‒ если не секрет. Хотя, на самом деле, я желал, чтобы она как можно быстрее ушла отсюда. Девушка немного потупила взгляд, но прежде я заметил, как в ее глазах блеснули явные слезы. А потом она и вовсе закрыла лицо руками, а ее плечи дрогнули. Явно какая-то драма. Хотя, несколько минут назад, она вполне весело поддерживала разговор. ‒ Ну-ну, Сэми-щи, ‒ Ли положил ладонь ей на плечо, аккуратно поглаживая, ‒ постарайся успокоиться. Вот, держи. Он быстро схватил ворох салфеток со стойки и подал ей. Девушка благодарно кивнула, забирая их себе: ‒ Спасибо, ‒ шмыгая носом, она промокала глаза, ‒ я не знаю, как теперь буду жить без него. ‒ Нужно перетерпеть, собрав волю в кулак. Я уже говорил тебе, через некоторое время ты сама будешь удивляться, как ты вообще могла плакать из-за него. Сэми быстро вскинула голову и дрожащим от слез взглядом вперилась в Джинки, хватая его за руку: ‒ Можно я буду приходить к тебе, пока мне не станет лучше? ‒ Ну, конечно, можно, ‒ было слышно, что он улыбался. Я отпил еще глоток холодного виски, наблюдая за разворачивающейся сценой. Теперь я понимал Тэмина. Даже не успев пообщаться с самим Джинки как следует, я уже видел и слышал, что его прозвище на самом деле подходит ему. Он настолько тепло пытался успокоить ее, что воображение само дорисовывало, будто он укутывает девушку в шерстяной плед и вручает ей чашку с горячим какао. Оставалось только развести костер. И главное, что такой метод работал, потому что Сэми закивала в ответ и даже смогла слабо улыбнуться: ‒ Спасибо. Большое спасибо. Я приду. Обязательно. Но ненадолго. Она опять зарылась лицом в салфетки. Джинки грустно вздохнул и повернулся ко мне, не забывая при этом продолжать поглаживания по плечу девушки: ‒ Прости, пожалуйста, тут просто… ‒ Ничего-ничего, ‒ я мелко покачал головой в отрицании, надевая маску невозмутимости, через которую не будет видно, как меня разъедали раздражение и желание, чтобы Сэми ушла и отдала Джинки мне, и как сильно они норовили проявиться через эту маску, что уже почти дергался глаз. Что же это за марафон расставаний на этой неделе? Вчера Сыльги, сегодня вот эта особа. В очередной раз я убеждался, как же хорошо, что я объявил любви бойкот. ‒ Приходи. Я буду ждать тебя, ‒ ласково проговорил Онью гостье. Я почти обалдел, на мгновенье застыв со стаканом на полпути ко рту. Да, он точно мастер своего дела. Понятно, почему у него не было отбоя от клиентов. И, к моему сожалению, это значило, что Сэми будет приходить сюда еще и еще. Да и не только она. На территории «Адажио» заниматься операцией по совращению будет явно сложно, но другого выхода нет. Для вытаскивания Ли Джинки куда-либо в другое место время еще не пришло. Нужно пока решать задачу с имеющимися поставленными условиями. Девушка пока выигрывала в перетягивании каната в борьбе за внимание Онью, почти полностью забирая его себе, поэтому я решил взять временную паузу и нехотя отвернулся, мало-помалу потягивая виски. Нужно подождать, пока у Сэми пройдет буря эмоций. Маску невозмутимости я при этом поправить не забыл. Нельзя было выдавать того, что я огорчен происходящим. Но что-то мне подсказывало, что уже поздно. Любой хорошо меня знающий и интуитивно подкованный человек уже бы это заметил… …Как, например, Джонхен, протирающий стакан чуть в стороне и с хитрой ухмылкой поглядывающий на меня. Ну, конечно, я прокололся, сразу же объявив, что пришел к Онью. Вслух! И ладно бы окружающие. Так и сам Джинки прекрасно это слышал. Я только что думал, что идти напролом нельзя. А сам забыл, что до того, как я это подумал, уже напрямую почти признался в том, что я заинтересован в нем. Айщ! Все еще с невозмутимым выражением лица, хотя перед Джонхеном оно меня уже вряд ли спасет, уж он-то точно понял, в чем мой замысел, - я одним резким махом допил все, что оставалось в стакане. День «наперекосяк» продолжал все портить. Я пододвинул стакан Джонгу, прося этим жестом добавки. Он молча подлил новую порцию, но хитрая ухмылка при этом у него с лица не сходила. Забирая стакан себе, я мелко покачал головой в предупреждающем жесте, взглядом намекая, чтобы он не смел чего-нибудь сейчас выкинуть. Но он мне просто подмигнул. Так же хитро, под стать ухмылке. Я приложился к холодному стеклу губами и отпил еще, стараясь не смотреть на Джонхена. Еще пара секунд лицезрения его ухмылочки, и я треснул бы его по башке, честное слово. И так все пошло не по плану, а он еще добавляет. Правда, на самом деле, четкого плана у меня особо и не было, но не суть. Видимо, где-то наверху в небесной канцелярии услышали мои безмолвные просьбы спровадить Сэми, потому что я услышал звонок ее телефона. После короткого разговора, она срочно ретировалась, напоследок конечно же, пообещав, что обязательно вернется завтра. Вот же пиявка. Может, сама девушка и была хорошей, но все перипетии, произошедшие со мной сегодня, повышали чувствительность в разы. В плохую сторону. Все, что мне мешало, напарывалось на непроизвольно лезущие из меня шипы. Я глотнул еще виски, пытаясь затолкать их обратно алкоголем и расслабиться, довольно наблюдая за тем, как Онью, попрощавшись с девушкой, повернулся в мою сторону. Попался. ‒ И много к тебе таких приходит? ‒ выпалил я прежде, чем даже подумал. Получилось почти с презрением. Алкогоооль! Я просил расслабить меня, а не сделать агрессивнее! ‒ Каких? ‒ уточнил Джинки со спокойным удивлением, опираясь локтями на стойку. Я срочно исправился: ‒ В смысле, с несчастными историями любви. Джинки задумался: ‒ За все время, что я здесь, человек десять, наверное. ‒ И не тяжело их выслушивать? ‒ Да нет, ‒ Онью неопределенно пожал плечами, ‒ мне нравится помогать людям. И видеть, как они уходят отсюда уже с другим настроением. А вот мне бы было тяжело. На его месте уж в десятый раз я бы точно не удержался от колкого комментария в духе «да как можно зацикливаться на одном человеке, а потом рыдать из-за того, что он ушел». Живым существам свойственно же меняться и уходить. Это же не булыжники какие-нибудь. И люди сами виноваты, что так глубоко закапываются в других людей. Сначала закапываются, а потом удивляются и страдают. За что борются, на то и напарываются. Но мой вопрос был понят Джинки только в одном, общем смысле. Второго дна он в нем не увидел, поэтому и ответ был таким. И с этим ответом я в принципе был согласен. Когда видишь, как плодами твоих трудов кому-то становится легче – это дорогого стоит. Джинки замолк. Взгляд его стал внимательным. Как будто он что-то выискивал у меня на лице. А я в свою очередь смотрел на него в ответ, наконец-то имея возможность разглядеть ближе. Особенно сильно глаза цеплялись за его пухлые губы, они так и норовили подольше там остановиться. Воображение пока больше не играло со мной и не подкидывало мне напрямую в сознание сцены, где я прижимаюсь к этим губам. Но, видимо, подсознательно мне очень этого хотелось, потому что я обнаружил себя за тем, как мелко провожу языком между своих собственных губ. Я сразу замаскировал это движение, прижимаясь к спасительному стакану, при этом не забывая продолжать смотреть на Ли. ‒ Будешь что-нибудь? ‒ я поднял стакан, намекая на спиртные напитки. ‒ Да. Можно мне тоже виски? ‒ он уже обращался к Джонгу. Бармен сразу же подхватил просьбу, и уже через минуту Онью держал такой же сосуд, как и у меня. ‒ За то, чтобы таких историй было как можно меньше, ‒ произнес я зачем-то тост, протягивая руку к стакану Джинки. Послышался звон, когда стекло ударилось о стекло. Я знал, что Онью поймет меня неправильно и в этот раз тоже. Этим тостом я хотел сказать, чтобы люди в принципе меньше влюблялись и брали от жизни все. А любовь только мешала этому. Но, конечно, он подумает сейчас, что я весь такой добренький и пью за то, чтобы никто никому не разбивал сердечек и все жили вместе долго и счастливо. Мы одновременно сделали глоток, и я, предварительно пошарив взглядом по залу, предложил переехать за свободный столик у стены. Там не было лишних ушей. Да и хотелось расслабиться, прислониться куда-нибудь. Когда мы оказались за столиком, сидя за смежными его сторонами, я устало выдохнул, и откинулся на спинку дивана. Совсем другое дело. Тело благодарно приятно заныло. Джинки все продолжал меня внимательно разглядывать, я чувствовал это виском. Но причина его любопытства оказалось очень даже тривиальной: ‒ Мне кажется, я где-то тебя уже видел. Я устроился поудобнее, предвкушая будущий разговор, закинув ногу на ногу: ‒ Вчера здесь? ‒ предположил я. ‒ Вчера – да. Но не только. Где-то еще до этого. Я удовлетворенно отметил, что, все-таки он запомнил меня, даже несмотря на то, что вчера со стороны выглядело так, будто он смотрел на меня и при этом не видел. ‒ Может, в интернете? Или газетах. Я довольно известная личность. Обо мне не раз писали. Даже, наверное, больше, чем о каких-либо других наследниках крупных корпораций. Как раз благодаря тому, что я был не как все и добивался успеха в своей же собственной компании. ‒ Да, я тоже так подумал. Раз ты друг Ли Тэмина. Но, знаешь, как бывает, когда хочется все-таки докопаться до точного места и времени, когда же это было, ‒ Онью засмеялся. Я первый раз видел его улыбку так близко и за разглядыванием Джинки забыл, что вообще-то она опасна. Вот и сейчас, как и вчера, я застыл. Только и смог лишь, уже в который раз за сегодняшний вечер, «спрятаться в стакане», отпивая виски, пытаясь таким образом скрыть свое замешательство. В животе затянулся маленький, но от этого не менее сладострастный узел. Не так быстро! Еще очень рано. Алкоголь сегодня слишком опережает меня в событиях и заставляет вести себя неадекватно. И усталость тоже давала о себе знать, очень резво открывая ворота нараспашку для алкогольного дурмана. Я даже не смог посмеяться в ответ. Получилось только улыбнуться, причем очень настороженно: ‒ Понимаю. Но скорее всего ты видел меня там не раз. Поэтому вряд ли получится вспомнить, когда именно. ‒ Ким Кибом, Ким Кибом… Он начал задумчиво повторять мое имя своим медовым голосом, отчего узел в низу живота затянулся еще туже. Но к виски я прикладываться уже не стал, наоборот, отставил подальше на стол. Чем больше я пил, тем сильнее обострялись реакции и желания, которые хотелось немедленно удовлетворить, что неприемлемо на нынешнем этапе. ‒ Ким… Может быть ты, ‒ его глаза немного округлились, остановившись на мне, ‒ тот самый Ким? ‒ Какой? ‒ Наследник корпорации Кимов? Я молча хитро улыбнулся. ‒ Я угадал? ‒ Да, это я. «Тот самый Ким». Однофамилец моего друга кивнул каким-то своим мыслям. ‒ И что же такому могущественному человеку понадобилось от меня? ‒ он сделал мелкий глоток из своего стакана. Вот, значит, как? Затуманенная спиртом голова чуть не позволила мне выложить начистоту, что же именно мне понадобилось от парня. Но я сумел вовремя отловить слова на подходе ко языку, заменив их. ‒ Ты показался мне интересным, захотелось познакомиться поближе. Сказанное мной в принципе было правдой. Но если он так же хорошо разбирается в людях, как я, то скорее всего услышит истинный смысл между строк. Ну, пусть слышит. Рано или поздно я все равно скажу, насколько ближе я хочу с ним познакомиться на самом деле. А пока просто поиграем, гуляя вокруг да около. ‒ Ммм, ‒ протянул Онью таким тоном, когда явно не верят сказанному. ‒ Расскажи что-нибудь про себя. Например, что заставило тебя выбрать такой род деятельности? Кем ты раньше работал? ‒ Странно. Обычно посетители больше болтают и рассказывают про себя. Меня еще никогда сходу вот так не просили рассказать о себе. ‒ Ну… Я-то не обычный посетитель. Ты, наверное, не знаешь, но вообще-то, ‒ я поднял глаза и обвел по кругу все помещение, ‒ все это – можно сказать мое детище. Так что, я здесь практически хозяин. И когда сюда приезжаю, люблю притворяться местным работником. И не отличишь! Поэтому, считай, что это не я у тебя, а ты у меня в гостях. ‒ Твое детище? ‒ удивленно переспросил Джинки. Я кивнул и коротко пересказал историю создания этого хост-клуба. ‒ Вот так, благодаря мне, появился «Адажио». Я - идейный вдохновитель Тэмина. Обустраивали мы здесь все вместе. Ли покивал: ‒ Так, значит, это тебя нужно поблагодарить, за такое место? Спасибо, ‒ улыбнулся он. Неожиданно. Его улыбка мне показалась искренней. Значит, ему и правда нравится тут работать? ‒ Пожалуйста. Так и почему ты решил стать хостом? ‒ напомнил я свой первоначальный вопрос и тему, с которой мы сбились. ‒ Это долгая история. Какой неправильный ответ, под которым часто вуалируют нежелание раскрывать карты, и на который у меня всегда одна реакция: ‒ А мы никуда и не спешим. Времени до самого утра, ‒ я вытащил телефон из кармана, демонстрируя часы, показывающие 19:00. Онью тихо вздохнул: ‒ Я просто решил кардинально сменить профессию. Раньше я был программистом. ‒ Ого! ‒ не удержался я, даже забыв подколоть его, что история-то совсем не долгая и уместилась в одно предложение, ‒ ничего себе! Точно, кардинально. Это что же такое должно было случиться, чтобы вот так резко развернуться и пойти вообще по другой стезе. Где программисты, а где хосты! Программист – профессия, скорее для людей, которые подолгу могут сидеть в одиночестве и строчить код. И, насколько мне известно, эти маньяки делать это в состоянии целыми неделями и месяцами. Пока они не допишут раздел программы, не успокоятся, вливая в себя кофе литрами, сидя даже по ночам. А чтобы быть хостом, нужно иметь полностью противоположный характер и любить общение. И я не имею в виду, что программисты не любят общаться. Все люди - стадные животные, любому из нас рано или поздно требуется поговорить с живым человеком. Я имею в виду, что программисты не живут общением, а хостами, в моем понимании, становятся те, кто ловит от разговоров с другими кайф. ‒ А что же заставило тебя так изменить взгляды? Мне было жутко интересно, но Ли опустил голову и грустно, но одновременно твердо, изрек: ‒ Это личное. Обычно, когда люди слышат такое, говорят про это «сказал, как отрезал», и чаще всего потом уже не пытаются лезть дальше. Потому что явная запретная территория. Но я ведь не обычный. Пока оставлю эту тему до лучших времен и потом обязательно вернусь к ней. Например, через три стакана виски, выпитых Джинки. Я сделал вид, что сдался, тем временем прихлебывая порцию из своего стакана. Он уже был наполовину пуст. Онью последовал моему примеру и очень резво сделал несколько глотков. По-моему, я поднял скрытый на дне песок на поверхность и растеребил чистую гладь, потому что выглядел этот жест так, будто Ли явно хотел что-то быстро залить в своих воспоминаниях. Что же там за история такая? Я начал расспрашивать его обо всяких общих вещах. В духе, сколько лет, откуда приехал. В общем, собирать досье. Выяснилось, что почти на два года старше меня, родился под Сеулом. Снимает тут квартиру. Единственный, как и я, ребенок в семье. ‒ По-моему, ты обо мне теперь знаешь больше, чем я о тебе. Может, расскажешь что-нибудь тоже? ‒ заявил он после тирады моих вопросов. Что ж. Раз ему так хочется… И я начал рассказывать. Разболтался я как-то слишком уж охотно. Опять же, спасибо виски, уже третьей порции на сегодня. Да и мне было не жалко поделиться. В основном я рассказывал о работе. Как и любой другой мой собеседник, который впервые слышал о том, что я работаю не покладая рук, будучи при этом наследником из очень богатой семьи, он вскинул брови и удивленно покачал головой. А я гордо улыбнулся. Я даже стал еще больше благодарен отцу за то, что он заключил со мной ту сделку. Было, чем козырять на фоне остальных. Но о самой сделке Джинки я пока говорить не стал. Надо сказать, что он очень внимательно меня слушал, параллельно не забывая прикладываться к алкоголю. А мне это было на руку, потому что рот у меня был занят словами, и я пил редко, хотел, чтобы по количеству выпитого и степени опьянения мы были наравне. Онью отставал от меня на один стакан, но постепенно это разница уменьшалась. Больше всего его заинтересовали рассказы о производстве косметики. И я понимал его. Многим, кто никогда не видел этого дела изнутри, было интересно послушать, как же оно происходит на самом деле, как же химики изобретают эти волшебные ингредиенты и формулы, которые потом поддерживают в нас красоту. Поэтому охотно отвечал на его вопросы. Проболтали мы так довольно долго. И я даже успел посетовать на сегодняшнее происшествие: ‒ Вот так, плнируешь, а потом какой-то случай брет и все портит, ‒ в порыве чувств я стукнул по столу ладонью, возмущенно сопя, ‒ кто вообще ему давал право лезть. Язык уже немного заплетался. ‒ Кому? ‒ Что кому? ‒ Право давал, ‒ хихикнул Онью. ‒ Не понял, ‒ я потерял нить разговора? Голова потяжелела в разы. ‒ Ну ты говоришь: кто давал ему право лезть. Кому – ему? Я отмотал пленку назад… ‒ Случаю! Случаю кто право давал! ‒ я еще раз стукнул по столу, ‒ бесит такое! ‒ Ааа! ‒ с пьяными нотками протянул Джинки, ‒ да. Плохой случай, а-та-та ему. Но, я думаю, что все у тебя получится и так. Парень решил меня подбодрить. И от этого стало даже как-то приятно на душе, будто грудь изнутри подогрели теплым спокойным костром. Губы расплылись в улыбке. Пьяному сдерживать свои эмоции было сложно, ворота работали в обе стороны. Сначала алкоголь в них вливался, а потом через них же, выдавал всякие перлы. Я сейчас явно не сдержан. ‒ Значит, ты в меня веришь? ‒ прищурился я. ‒ Конечно! Ты же сам мне раз десять сказал, что ты Всемогущий Ки, ‒ рассмеялся он, а мне стало грустно. Так это был просто подкол? Костер в груди резко погас. Не костер, а конфорка какая-то. Я обиженно выпятил нижнюю губу: ‒ Я думал, правда, веришь. ‒ Так я же верю! ‒ Неправда! Ты просто повторил мои слова обо мне самом! Онью удрученно шумно выдохнул и… подсел немного ближе. Ровно настолько, чтобы можно было достать до моего плеча и положить на него руку: ‒ Ну, прости, если обидел. Прости. Я правда, верю в тебя. Все будет хорошо. Я посмотрел на него. Он взирал на меня с легким сожалением. И от него буквально пахло уютом. Хоть мы и сидели не вплотную, я все равно практически ощущал этот запах. Слегка сладкий, густой и теплый. Хотелось вдыхать еще и еще. Нырять в него. А рука Джинки ощущалась на плече такой приятной тяжестью, что я хотел, чтобы он никогда ее не убирал. Кажется, пора прекращать пить. Только допью то, что осталось. Взгляд опять упал на его губы, и я непроизвольно сглотнул. Я кивнул, вспоминая, что надо отреагировать на реплику. Мне уже было все равно, верит он в меня или нет, лишь бы руку не убирал, не убира- Конечно, он убрал сразу после моего кивка, и даже отсел немного подальше, тепло улыбнувшись. А я чуть не взвыл, когда на плече осталась только воображаемая тяжесть, а не настоящая. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не сделать это в голос. Разговор продолжился. Мир вокруг меня просто перестал существовать, я не слышал и не видел ничего и никого, кроме Джинки. Был сосредоточен только на нем. Все остальное слилось в очень далекий задний фон. Вынырнул я в окружающий мир только для того, чтобы один раз подозвать официанта, все-таки заказывая еще две порции: для себя и для Джинки. Мы, наконец, оказались с ним на одном уровне нетрезвости. Но потом так же быстро погрузился обратно в разговор, который ушел уже далеко от косметики, перескочил на вкусы в музыке и в еде. В музыке мы в чем-то совпадали, но вот в еде уже нет. Я корейскую кухню ел редко, ненавидел острое. Ли же наоборот, не представлял себе жизни без острой перцовой пасты и кимчи. Я и выпивку любил больше европейскую. Соджу почти не пил. По большей части вино. Смаковать со стейком. Ммм. А еще было бы лучше смаковать того, кто сидит рядом… …Слово за слово, и я незаметно даже для себя пододвинулся к Онью ближе. Очнулся я только сейчас, оказавшись с ним по одну сторону стола, удивленно понимая, что между нами осталась пара десятков сантиметров. Даже меньше. Я уже сидел, прислонившись боком к спинке, полностью повернувшись к хосту и забравшись с ногами на диван. Ботинки валялись под столом. Джинки сидел вполоборота и допивал остатки спиртного. Я жадно наблюдал за тем, как он запрокидывал голову все выше, как его кадык дергался при каждом глотке. Я уже готов был выхватить стакан из его руки, наплевав на то, что вокруг люди, на правила посещения клуба, и впиться в эту шею. Тяжесть в паху нагрянула почти сразу же. Даже уже было почти все равно на то, что я нещадно выдаю себя с потрохами. Хорошо, что он пока пьет и не видит. Это меня спасало. Но ненадолго. Виски закончилось, и Онью повернул голову в мою сторону, отставляя стакан. А вот мой жадный взгляд не закончился. Повисла, как мне показалось, звенящая тишина. Хотя, ее, как таковой, разумеется, не было. Вокруг было полно шума. Взгляд карих глаз будто стал темнее. Слегка прищурившись, Онью на малую толику наклонился ближе, заставляя меня тем самым дышать еле заметно тяжелее. Легким стало не хватать кислорода. Верный признак подкрадывающегося возбуждения. ‒ Скажи честно, зачем ты пршел ко мне? ‒ проговорил он, неотрывно сверля взглядом. Пьяным, но стойким. Его язык заплетался на некоторых буквах. Пьяненький милый Джинки. Я, не отворачиваясь, тоже допил все, что оставалось и резким движением пустил пустой стакан по столу, на задворках замутненного разума понимая, что посудина может проскользить слишком далеко и разбиться. Но таким образом я фигурально решительно отбрасывал в сторону всю мишуру, понимая, что мы подобрались к самой сути разговора. Звона разбитого стекла слышно не было, значит, стакан устоял. ‒ Хмм, к чему ты клонишь? ‒ хитро протянул я, подталкивая его к тому, чтобы он сам назвал причину моего прихода. ‒ Я же вижу, как ты на меня смотршь. Особнно счас. Я ухмыльнулся, понимая, что, конечно, я спалился, как и подозревал. Можно даже к гадалке не ходить. Вот вам и «не идти напролом». Именно напролом я сейчас и шел. ‒ Я думал, что мне кажтся. Но вижу, что нет, ‒ продолжил он. ‒ Лаааадно. Сдаюсь, ‒ усмехнулся я, но вмиг стал серьезнее и тоже наклонился ближе, так, что дыхание Онью начало еле ощутимо щекотать нос, ‒ потому что хочу тебя. Что уже ходить вокруг да около. И раз я честно сказал, что хочу его, то уже не таясь облизнулся, опуская глаза на губы. Я не верил в то, что он мог мне так легко достаться. И одновременно с этим лелеял надежду на то, чтобы он так легко достался. Но, наверняка же, сейчас последует отказ. ‒ Не получишь, ‒ тихо ответил он, качнув головой, ‒ такой, как ты, не получишь. Так я и знал. Был же готов к этому, и все равно разочарование добралось до меня, на миг прошивая тело. ‒ Такой – какой? ‒ Богатенький мальчк, которй привык легко получать все, что хочт. И у которго все есть, ‒ его голос уже понижался почти до шепота. Я медленно придвинулся к нему, коленями чуть ли не упираясь ему в бедра, уже не стесняясь прожигая его взглядом. А он продолжал смотреть на меня, не отводя взгляда. Мне даже чудился безмолвный вызов в его глазах. ‒ Не все, ‒ вкрадчиво прошептал я, ‒ тбя как раз не хвтает. Я аккуратно обхватил Онью за внешнюю сторону ладони и медленно пополз выше к локтю. Даже не пытаясь сдерживать себя в своих порывах прикоснуться к нему. Хоть как-нибудь. ‒ Вот и не получшь, ‒ еще раз повторил он, но руку при этом не отдергивал. А я уже добрался до плеча, а следом медленно до горячей шеи. Склонился еще ближе, мимо щеки, к уху с другой стороны, еле касаясь его губами, нарушая при этом почти весь свод правил посещения хост-клуба. Но мне было все равно. ‒ Откуда такая увереннсть, Джинки-щи? Ох, трезвым произнести эту фразу у меня получилось бы гораздо проницательнее! Тяжеленный заплетающийся язык задачу не облегчал. Теперь кроме воображаемого запаха уюта примешался еще и вполне настоящий слабый запах шампуня. Какого-то мускатного. Я шумно втянул его. Ладонь, лежащую на шее, почти обжигало ее жаром, передаваясь импульсами через руку прямиком в живот. Рука подрагивала, мышцы сводило желанием сжать пальцы крепче… Онью немного дернулся, услышав свое настоящее имя: ‒ Откуда ты… ‒ его рука уперлась мне в грудь, несильно давя, ‒ и вбще ты, кажтся, забыл про правила. ‒ Как мжно забыть то, что писал сам, ‒ хмыкнул я. В грудь слабо вдавилась вторая рука тоже. Я не стал больше напирать, хоть мне и очень хотелось. До зубного скрежета. Но слишком сильно привлекать внимание окружающих не входило в мои планы. Ладонь с шеи тоже пришлось убрать. Но недалеко. Я вернул ее ему на кисть. Взор Джинки был совсем пьяным. Да и мой был не лучше, особенно после последней ударной дозы. Разглядеть сквозь такой двойной мутный экран, что творилось прямо сейчас у него на уме, хотя б немного, уже стало для меня непосильной задачей. Только одно было понятно: склонить его точно будет непросто. Тэмин прав. Но то, что кончики его ушей стали явно краснее, чем следовало бы, это от меня не укрылось. Значит, мне удалось его смутить. Это хорошо. ‒ И почему такая враждебность? Мне казалсь, что мы подружились, рзве нет? ‒ Это не враждебнсть, и я не протв с тбой дружть. Но не более того. Прсто ты не станшь ислключ… исключением из правла. Тлько не ты. Он пьяно моргнул, но руки так и не выдергивал. Хммм. ‒ Какого еще правила?.. ‒ немного нахмурился я. ‒ Не скжу. Онью слишком резво покрутил головой, покачнувшись назад. Я уже хотел было его ловить, но вряд ли бы успел, так как физическая реакция у самого была заторможена. Но Ли справился сам, дернулся вперед и вернулся в первоначальное положение. Я попытался переварить и догадаться, что же это за правило такое? Но голова купалась в хмеле, мысли путались. ‒ Нет. Ты не смжешь, ‒ он замотал головой еще энергичнее. Было такое чувство, что он больше пытается убедить себя, а не меня. ‒ Тлько не ты, ‒ он повторил это еще раз, превращая эту фразу в какую-то мантру. Да. Точно, себя. ‒ Зря ты тк думаешь. Мне еще никто никогда не отказвал, ‒ заявил я, частично лукавя. Отказывали, но потом я все равно получал свое. ‒ Знчит, я буду првым. Я тбя не хочу. И не захочу. Ах так? Я сжал его руку, немного дернув на себя. Он, не ожидая этого жеста, качнулся вперед, еле успев упереться мне в плечо, чтобы не упасть на меня. Снова эта приятная тяжесть. Я обхватил крепкое тело за пояс. Его ухо опять оказалось рядом с моими губами, как и нужно было по замыслу. Я тут же этим воспользовался: ‒ А ты не беги впред паровоза… ‒ Оппа? ‒ раздалось над головой. Я вскинул глаза. Передо мной стояла девушка, шокировано смотрящая на нас. Я ее видел впервые, что значило, что она пришла явно не ко мне. Онью заворочался, я бездумно отпустил его, потому что все сосредоточение направлялось на попытку взглядом прибить незваную гостью. За то, что она посмела прервать нас на таком интересном месте. ‒ Юнсо-щи? ‒ Джинки обернулся на голос. Я все продолжал сверлить глазами девушку, вспоминая вчерашний день. Уж больно ее прическа напоминала ту, что была у вчерашней гостьи Онью. Вполне может быть, что это она и есть. Та, с которой он так мило ворковал весь вечер. ‒ Добрый вечр! Садись! Подвнься нмножко, пжалста, ‒ Ли похлопал меня по ноге. Но я даже не думал шевелиться. С какой стати? Здесь полно места. Пускай садится на противоположную сторону. И вообще, на кой черт она приперлась именно сейчас?! Наверное, аура негодования вокруг меня была видна уже невооруженным взглядом, потому что Юнсо мелко поклонилась и смущенно проговорила: ‒ Я могу сесть там, ‒ она заправила волосы за ухо и проследовала к дивану напротив. И когда она пропала из моего обзора, я внезапно понял, что дико устал, и что так же дико пьян. Все последние силы ушли на это недовольство. Да и кто знает, что я вообще мог натворить дальше, раз уже так несдержан в своих порывах. На людях, переступая через все рамки установленных правил поведения, вот так в открытую приставать к Джинки… Посетители могут начать возмущаться. Доставлять Тэмину проблемы я бы точно не хотел. Эти аргументы очень грузно прокрутились в хмельной голове, но все же смогли сквозь усталость и спиртовую пелену достучаться до меня. Я перевел взгляд на Онью, он собирался сказать что-то еще, но я его опередил. Обхватил за плечи, притянул к себе и на ухо, так, чтобы не слышала нарушительница нашего разговора, сообщил: ‒ Я еще врнусь к тебе. Нужно было бы встать и уйти после этих слов. Прямо сейчас. Но, боже, как же не хотелось. Его кожа была так близко, губы уже кололо в желании прижаться… Срочно уходить. Я закусил губу, резко выдохнул и поднялся, стараясь не смотреть на Онью. Иначе я рисковал опять разрушить свое стремление. Пока я был решительно настроен уйти, нужно было пользоваться этим топливом и заставлять ноги шагать отсюда. Мир вокруг пошатнулся. Да, я точно перебрал. Сколько я выпил? 6-7 или даже 8 стаканов? Сколько-то. Достаточно для того, чтобы ноги стали непослушными. ‒ Ты уходшь? ‒ Да. Прпусти. Джинки освободил дорогу, убрав ноги. Я кое-как боком выбрался в проход между столами. Держаться на ногах твердо было сложно, тело было тяжелым и легким одновременно. Я успел пройти пару метров, как тут: ‒ Кибом-щщщи! – раздалось сзади, а потом рядом со мной оказался Онью, протягивающий…мои ботинки, ‒ ты забыл. Я тупо смотрел на обувь в его руках. Потом перевел взгляд на свои, оказывается, босые ноги. Это я собрался идти без обуви? Далеко бы я ушел, да. Эта ситуация стала финальной точкой. Она была настолько нелепой, что я сначала тихо прыснул, а потом вовсе в голос заржал, запрокидывая голову. Переборщил, чуть не завалился назад, но смог устоять. ‒ Спсибо, ‒ поблагодарил я, когда смех немного поутих, и забрал у Джинки обувь, не преминув при этом воспользоваться еще одним шансом дотронуться до его руки напоследок, ‒ чао, Дж… Онью-щи! Хорошо, что я вовремя сообразил и не назвал его настоящее имя. Я махнул Джинки рукой и двинулся дальше босиком, сжимая ботинки. Обуться в зале возможности не было. Если только стоя, что в моем состоянии, когда стены вокруг при резких движениях отплясывали хоровод, было неприемлемо, поэтому я решил зайти к Тэмину в кабинет. Он должен был уже приехать. Интересно, сколько времени я вообще тут просидел? ‒ Хен. Хен! Привет, ‒ Тэмин выскочил из ниоткуда и обвил за талию, – что ж ты так напился-то? Давай, пойдем ко мне. Аккуратнее. Откуда он тут? В зале сидел и за мной следил? ‒ Ну, простиии, - я оперся на его плечи. Он устало вздохнул, и мы уже на четырех ногах добрели до кабинета. Всю дорогу я еще пьяно посмеивался. В кабинете я, наконец, смог обуться. Тэ сел напротив меня через стол и сочувственно начал меня осматривать. Я подпер щеку рукой, поддерживая тяжеленную голову: ‒ Склько врмени? – спросил я. Лезть в карман за телефоном было лень. ‒ Полдвенадцатого почти. Я присвистнул. Получается, я тут уже четыре с половиной часа! ‒ И чего эта двица так поздно прперлась? Спать пора уже! Хотя, все рвно Джи... Ой! – я вовремя поправился, ‒ Онью развлкать ее особо не смжет. Он же пьян в стльку. Как и я. И почему-то факт, что именно я поспособствовал этому, меня развеселил, и опять пьяный смешок вырвался из горла. ‒ Вот-вот. Сам допился, и еще работников мне тут спаиваешь. Тебя посадить на такси? Или водителя вызвать? ‒ Не-не-не, ‒ я замахал рукой, ‒ Я сам. На ткси. ‒ Хорошо, что я все-таки решил в зале посидеть. Джонхен мне сказал, что ты там стакан за стаканом вливаешь, я и подумал, что надо там быть. На всякий случай. ‒ Аааа, - пьяно протянул я, ‒ Вот же Джнхен! Рзведчк. Фигов. Так ты за мной слдил? ‒ Следил! Как раз попал на самую… Эм. Кульминацию. ‒ Ты прсдтавляешь, он сказал, что не хочт меня. Ме-ня! – я похлопал себя по груди, - это мы еще псмотрим! Возмущался я несерьезно. Во мне вообще уже не было никаких эмоций, кроме усталости и еще одной. Но и она тоже была так щедро приправлена спиртом, что ее вкус ощущался не в полную силу. Я хотел вернуться обратно в зал к Онью. И пусть я, вероятнее всего, не смог бы сделать вообще ничего, кроме как уснуть у него на плече, но мне было бы достаточно и этого. Просто хотелось снова оказаться в его уютной близости. Голова стала совсем тяжелой: ‒ Мммммм, ‒ я закрыл глаза. ‒ Хен, давай я все-таки отвезу тебя, ‒ Тэмин подходил ближе, ‒ тебе нужно поспать. Ты совсем пьяный. Ты сюда на своей машине приехал? Я помотал головой, послушно поднимаясь за Тэ, который помогал мне встать. ‒ Тогда на моей поедем. Пойдем. Я поплелся прочь из кабинета, ведомый донсеном. В зале я, ожидаемо, самую малость приободрился. Я же должен был напоследок посмотреть, что там делает Джинки. Особенно с той персоной. Столик был почти в самом дальнем углу, но я все равно смог разглядеть, что его голова лежала на столе, а эта Юнсо, или как там ее, поглаживала его по волосам… В груди что-то взбрыкнуло… Хотя, почему что-то? Я знал, что это. Это же недовольство тем, что девушка посмела посягнуть на мою добычу. Она же явно неровно дышит к нему. ‒ Какой кошмар, ‒ проговорил Тэмин. Судя по направлению его голоса, смотрел он туда же, куда и я. Согласен! Наглая женщина. Хорошо, что друг продолжал вести меня к выходу, потому что, если бы не он, я бы, наверное, подошел к ним и точно бы высказал свое негодование. А этого никак нельзя было делать, я и так сегодня уже переборщил.