***
Ханамия хмурилась. Ханамия поджимала губы и явно нервничала, но после четвёртого урока всё-таки решилась и махнула мне рукой, зазывая идти за ней. Начиналась обеденная перемена, поэтому я схватила небольшой контейнер с очередным печеньем и направилась за девушкой. Наверняка попросит прощения или настоит на продолжении нашего соревнования. Будем с ней вечными соперницами — почему бы и нет? Следуя за японкой, я скучающе рассматривала школьное убранство: снующие туда-сюда ученики, бегущие куда-то учителя. На улице светило тёплое весеннее солнце, пробиваясь через большие школьные окна. В Японии было довольно… мило? Во всяком случае, у нас на Родине частенько шли дожди, небо было пасмурным почти всегда. Но Германию я всё равно люблю больше — всё же это мой дом, место, где я родилась и выросла, а Намимори —временная мера. Как обычно. Все проблемы были из-за отца. Конечно, нельзя винить в этом человека, который воспитал нас и любил несмотря ни на что, но чувство всё равно было довольно гадкое: я была уверена, что отец души в нас не чает, да и мы его всем сердцем любили, но бежать из страны едва тебе исполняется шестнадцать из-за охоты? Это было по-настоящему дико. Но выбора как такового у нас с Вольфом не было — либо делай так, как говорит отец и живи, либо нарушай данные ему обещания, а потом окажись в какой-нибудь пыточной у очередных отцовских конкурентов. Я никогда глупой не была, да и инстинкта самосохранения лишена не была, поэтому в моих же интересах не доставлять проблем отцу и брату. Естественно, отец тоже не мог оставить всё как есть. Он не привлекал нас к своим делам в семье, но научил всему, что помогло бы нам выжить и не подставиться. Конечно, сильно бы наши с братом умения не помогли, но хоть что-то сделать мы всё же могли. Стрельба, драки в рукопашную — пожалуйста, отец обучил нас этому. Но готовка? «Нет, простите, детки, я и сам не умею, давайте сами». Я усмехнулась. Готовка — слабая сторона отца. Этим всегда занималась мама, после её смерти — какие-то наёмные рабочие. Помню только молодую девушку лет двадцати, которая и сама не знала на кого работала. В основном, помню её из-за скандала, связанного с Вольфом — не помню, кто кого там совратил, но вылетела с работы та девушка довольно быстро. А брата не иначе как казановой я не звала. Ханамия слегка дёрнулась, услышав мой хмык. Я отвлеклась от своих раздумий и мельком метнула взгляд на площадку, отмечая знакомую серую шевелюру — Вольф уже вовсю развлекался, размахивая битой, а судя по тому, что Ямамото унёсся на первой космической едва прозвенел звонок, развлекались они там вместе. Даже обидно — мой одноклассник увёл у меня брата, и поэтому каждую обеденную перемену я тусовалась в волейбольном клубе. Конечно, грех жаловаться — парни были веселые, лёгкие на подъём и личное пространство никто не нарушал. Кроме небезызвестной троицы, конечно. За эти дни я умудрилась покататься на плечах у всей команды, а вчера Рен и вовсе довёз меня до дома на закорках, пока Кин и Кацу пытались не умереть от смеха. Капитан пыхтел, ругался, но в целом был не особо против — что мои пятьдесят килограмм против его семидесяти пяти? Тогда Рен проспорил желание Макото, и поэтому ему пришлось тащить дражайшего менеджера прямиком до дома, где уже поджидал злющий как тысяча чертей Вольф. Особого шарма добавил выглядывающий из-за двери Ямамото, держащий в руках мою кружку. Скандал был знатный — брат устроил мне настоящую истерику, запретив приходить домой в таком виде. За такое я спрятала всю его одежду кроме школьной формы и задумала страшную месть, которую буду приводить в действие после школы. Когда мы с Ханамией дошли до поля, на котором развлекались бейсболисты, японка устало прислонилась к стволу вишни и сползла по нему на траву. Я открыла коробку с печеньем и поставила между нами. — Что, даже тебе не дают прохода фанатки спортивных клубов? — усмехнулась я. Ханамия раздражённо откинула мешающиеся пряди тёмных волос куда-то за спину и тяжело вздохнула. Я была готова поклясться, что в этот момент моё лицо было максимально понимающе-сочувствующим. — Это отвратительно, — отозвалась она и взглядом спросила разрешения взять печенье. Я легко кивнула, и девушка несмело подхватила печенье, пробуя его на вкус. — Хочу попросить прощения за ненадлежащее поведение, Рин. — Забей, — я неопределённо махнула рукой. Ханамия удивилась, перестав хрустеть печеньем. Она подняла на меня ошарашенный взгляд серых глаз и слегка склонила голову к плечу. — Как там дела в клубе бокса? Судя по тому, как скривилось её лицо, дела были не очень. — Капитан просто чудовище, — сказала она, прикрывая глаза и поудобнее устраиваясь у дерева. Я понимающе покивала головой, пусть она этого не видела. — Не думала, что когда-нибудь встречусь с настолько… — Экстремальным? — подсказала я нужное слово. Ханамия снова скривилась. — Настолько энергичным человеком, — поправила она, фыркая. — Удачи, — искренне пожелала я, не глядя хватая печенье из коробочки. Судя по тому, что развлекалово бейсболистов закончилось, Вольф заметил мою шевелюру и сейчас на всех парах бежит сюда. А с ним, как хвостик, и Ямамото. — За ним невозможно угнаться — бегает как заведённый. — Это точно, — хохотнула Ханамия, с молчаливого разрешения подцепляя очередное печенье. — Это ты по утрам бегаешь с семпаем? Сочувствую. — Ага, — кивнула я. Вольф бежал прямо сюда, а за ним мелькала знакомая черная макушка. Кажется, пора прятать печенье — два этих идиота вовсю приноровились уничтожать всю мою выпечку, поэтому урвать что-то с собой в школу было невероятно сложно, потому как ещё до выхода всё приготовленное съедалось в мгновение ока. Конечно, старался в основном брат, но насколько я могла судить, Ямамото тоже пришлась по вкусу моя стряпня. — Спасибо. — Ри-ин! — протянул брат своим самым мерзким из всех голосов, и теперь кислое лицо было не только у Ханамии. — Почему не делишься? Дай печенье. — Перебьёшься, — фыркнула я, отодвигая коробку поближе к Ханамии. Та мой замысел, кажется, просекла, поэтому подвинулась поближе — в таком случае Вольф просто не сможет схватить пару штук, чтобы съесть. Конечно, оставался ещё Ямамото, но я надеялась, что он не настолько наглый, чтобы просто взять и влезть между нами. В самом же деле, не будет он так делать ради какого-то печенья? Как оказалось, будет. Вольф и Такеши спелись быстро, ещё быстрее научились работать в команде, поэтому спрятать свой перекус мне не удалось. Когда брат торжественно потряс перед моим лицом коробкой с печеньем, я ничего не сказала, когда около меня плюхнулся Ямамото, заставляя отсесть от него подальше, я промолчала. Но когда Вольф участливо спросил у меня буду ли я своё же печенье, я уже не стала терпеть. — Ай! — брат зажмурился от боли и потёр свободной рукой затылок. — За что? — За всё хорошее, — хмыкнула я и повернулась к однокласснику. — Тебе тоже прилетит, если не перестанешь покрывать этого идиота. Ямамото предусмотрительно отодвинулся от меня подальше.Отступление
Мацумото Рен был самым обычным школьником. Среднячок в учёбе, но зато настоящий талант в спорте — так считали многие, да и сам он в конце концов начал думать абсолютно так же. Шли годы, и он становился выше, сильнее и осознавал, что что-то в своей жизни делает не так. Клуб лёгкой атлетики был его отдушиной — проблемы в семье душили, удавкой обвиваясь вокруг шеи, и даже Кин с Кацу не могли помочь ему забыть всё это как страшный сон. К концу средней школы Рен готов был лезть на стену от всего этого — бросил спорт, окончательно скатился по учёбе, пропадал ночи напролёт незнамо где, приобрёл множество дурных привычек, о которых было стыдно говорить вслух, но каким-то образом нашёл деньги на старшую школу, не надеясь на изменения. Но удача наконец повернулась к нему лицом. Он пошёл в волейбол — сначала как игрок на замене, потом вошёл в основной состав, а к началу второго года и вовсе стал капитаном, к великой радости Кина и Кацу. А потом встретил Рин Яманеко. Казалось бы, что забыла полукровка в Японии? А в Намимори? Рен думал об этом, думал много и часто, но ничего не приходило к нему в голову — грант на учёбу, мутная история с отсутствующими опекунами, дом. Не странно ли всё это? Над родным городом как-будто собиралась невидимая грозовая туча. Рен не видел её, но чувствовал, что скоро его мирной жизни придёт конец. Хорошо это или плохо — неизвестно, но капитан волейбольной команды был точно уверен, что все его приключения будут завязаны на языкастой, как чёрт, немке и её странном братце. Изначальное желание держать потенциальный источник проблем поблизости вылилось во что-то совсем уж непонятное — он много времени проводил с Эриной, узнавал её привычки, интересы и вкусы. И, к собственному удивлению, привязывался к ней. Кин и Кацу были счастливы — он наконец-то начал открываться другим людям. Шутка ли, когда нелюдимый и всегда хмурый капитан начинает меняться после появления какой-то странной девчонки? Это походило на глупую комедию или совсем уж плохую шутку, но время шло, а Рин прочно занимала своё место в его жизни. Как менеджер, как подруга и как сестра. Таскать дополнительные онигири специально для неё — не носящей бенто, какая дикость! — стало чем-то обыденным. Он не жаловался на недостаток денег, но и не мог позволить себе что-то вкусное по понятным причинам, но отказать себе в том, чтобы увидеть улыбку на её лице после подобного знака внимания, не мог. Рен хмыкнул, зачёсывая светлые волосы назад и откинулся на маты. Спортзал был пуст и кроме него никого не было. За открытыми окнами щебетали птицы, приветливо светило солнце, но Рен не обращал на это никакого внимания. Все его мысли были заняты будущими событиями. Для начала следовало забрать новую форму для клуба — в этот раз с личным бомбером для менеждера, чем он невероятно гордился, — а после договориться о товарищеском матче с соседним городом или хотя бы со здешней старшей школой. А там и до тренировочного лагеря рукой подать — целая неделя вдали от места, где он варится в ненависти и презрении. Бастрад. Ненужный щенок. С каждым днём не обращать на это внимание было всё сложнее и сложнее. И если мать пыталась не обращать на него внимания вовсе, то отчим как будто старался уколоть сильнее, сказать что-нибудь такое, от чего в венах закипает кровь от ненависти — хочется ломать, бить стену собственными кулаками, кричать от бессильной злобы. Но Рен терпит и терпит до последнего. А потом снова оказывается неизвестно где. Под боком — какая-то девица и пустая пачка из-под сигарет. Легче не становится. А что с этим делать — он и сам не знает. Не убежать, не скрыться, даже уехать из этого проклятого города нет возможности. Поймают, привезут обратно, сдадут на ручки отчиму, а потом снова всё по новой — синяки, сломанные пальцы, кровоподтёки. И ненависть. Клубящаяся, тёмная ненависть, что оседает где-то в горле подобно табачному дыму, мешает дышать и говорить. Поэтому Рен держит всё в себе и постепенно перестаёт надеяться на лучшее. Хотя бы до того момента, как снова не встречает Рин у школы. Она переминается с ноги на ногу, крепко держит школьную сумку в тонких руках с длинными пальцами и аккуратными ладонями. Кожа на них удивительно нежная — он трогал, он знает. Не чета его огромным ладоням с полопавшимися мозолями и бинтами, скрывающими разбитые в мясо костяшки. Рин ждёт его, улыбается так мягко, похожа на маленькое солнце. Она как будто отгоняет от него всех демонов, пытающихся выцепить из его души хоть кусочек. Пока Рин рядом, ненавистный клубок горечи и отчаяния отступает. Ненадолго, но Рен умел ценить всё то немногое, что имел — друзей, какие-никакие деньги, что у него были, место, где он мог жить, и Рин. Особенно Рин. — Нам сегодня за формой идти, — возникает она перед ним. Рен моргает и смотрит вниз. Рин была мелкой — по сравнению с ним почти все такими были, — но на японку походила мало. Другая форма лица, необычный цвет волос, другие ценности и принципы. В то время как японки были хрупкими и худосочными, Рин имела на удивление спортивную фигуру. Её нельзя было назвать худой, но и полной она не была — благодаря достаточно развитым мышцам и пластике. Это было ещё одной странностью — ведь Рин говорила, что занималась только волейболом. Девушке нет смысла изводить себя множеством тренировок, чтобы достичь превосходства над соперником. В Эрине что-то было не так, и он нутром чувствовал это. Ещё хуже было то, что, кажется, не ему одному чудится это. Ямамото Такеши был его личной головной болью. Всегда себе на уме — странный первогодка, которого он помнил ещё с начальной школы. В то время они были похожи — нелюдимые, мрачные, даже в чужих карих глазах Рен замечал то же самое, что видел в отражении зеркала — клубок ненависти. Но теперь его не узнать. Улыбается как ни в чем не бывало, дурачит всех своим простым видом, а в глазах всё тот же лёд и клубящийся дым ненависти. Рен слишком многое пережил, чтобы не узнать этот букет. Глаза Рин были полной противоположностью — изумрудные, широко распахнутые, смотрят всегда с лёгким налётом усталости, но как будто святятся изнутри яркими искрами. И его, как человека, не знающего ничего, кроме горечи разочарования, тянуло к искренней девчонке. Но, к сожалению, не его одного. — Эй, ты там спишь? — снова спросила Рин. Мацумото помотал головой — больше для того, чтобы отбросить от себя нерадужные мысли, чем опровергая сказанное Эриной, — и фыркнул, отвечая что-то привычно-язвительное. Действительно, стоило поспешить за формой — одна Рин это всё точно бы не утащила.***
— Примерь свою форму, — советует Рен, пока я кручусь около коробок, которые нам предстояло отнести в школу вдвоём. Вдвоём! Конечно, они были не особо тяжёлые, но сам факт того, что этот ужас нужно тащить на своём горбу, меня напрягал. А ведь изначально хотела сама идти. Хорошо, что капитан сказал утащить свои вещи домой и переодеться, пока он разбирается с очередными бумажками, чтобы потом успеть принести всю новую форму как раз к тренировке. Я тогда завалилась домой вся красная от длительного бега, поскидывала все вещи на кровать и так же быстро переоделась в простую одежду, перед этим наспех ополоснувшись. Вольфа ещё не было — он вроде должен был быть на тренировке. И сегодня наверняка придёт позже меня, а это значит, что быть мести. — Ну-ка, подержи, — я скидываю на Рена свою джинсовку и натягиваю на плечи чёрно-синий бомбер с фамилией на спине. Сердце гулко стучит в груди. Именная форма, чёрт возьми! Как же давно этого у меня было. — Ну как? — Парни были правы, — Рен хмыкает, аккуратно держа своей лапищей черную куртку. — Ты слишком мелкая, бомбер несколько большеват. — Ну и какая разница? — счастливо усмехаюсь я, сдувая с лица челку, лезущую в глаза. — Зато у меня есть личная форма. Личная, Рен! Навевает счастливые воспоминания. — Она выглядит так, как будто ты забрала эту форму у старшего брата, — подметил капитан, с неудовольствием оглядывая предстоящий фронт работ. Знали бы, что будет так много коробок — пригнали бы всю команду, а то вдвоём всё это хрен утащишь. — Открою тебе секрет — я почти половину жизни забираю одежду старшего брата, — хохотнула я, отбирая у удивлённого Рена свою джинсовку и накидывая её прямо поверх спортивного бомбера. — Кстати о старших братьях. У вас тут нет случайно какого-нибудь магазина с аниме-атрибутикой? — А тебе на что? — ответил капитан вопросом на вопрос. Я многозначительно улыбнулась и кратко описала ситуацию, заслуживая понимающий хмык и полную поддержку во всех своих вредных начинаниях. Во всяком случае, Рен отговаривать меня не стал, и даже благодушно решил подождать меня на улице среди кучи коробок, пока я бегала покупать одежду. Когда мы наконец добрались до школы с огромной горой коробок, тренировка уже заканчивалась — я мельком выглянула из зала, чтобы проследить за бегающим по полю с битой братом, а потом вернулась к своим баранам, что сейчас со счастливыми лицами разгребали подписанные пакеты в поисках своей формы. — Бомбер большеват, — Кин потёр пальцами подбородок, задумчиво рассматривая крутившуюся вокруг меня, пока я помогала волейболистам не запутаться среди чужих конечностей. — А я говорил, — поддакнул Кацу, выруливая откуда-то из-за правого плеча. Я явно почувствовала, как у меня дернулась бровь, но до рукоприкладства не дошло — Рен решил наконец успокоить весь этот балаган и на весь зал рявкнул что-то явно командирское. Со стороны поля послышался какой-то испуганный вскрик, а следом наступила тишина. Волейболисты некоторое время внимательно прислушивались, а потом глянули на нервного капитана — и заголосили снова, разгребая пакеты. Рен устало вздохнул и потёр переносицу, отчаянно жмуря тёмные глаза. Я встала рядышком, в одной руке держа подписанный пакет с черно-синей формой, а другой участливо похлопывая уставшего капитана. Судя по раздражённому взгляду, который я получила в ответ, мне стоило оторвать себе руку и отойти как можно дальше, чтобы он не дай бог не решил подёргать меня за волосы — этого мне и дома хватает. Чего только стоили попытки брата научиться плести не только обычную косу, а ещё и что-нибудь необычное. Эту затею поддержал ещё и Ямамото, поэтому вдвоём они меня успели конкретно так достать, выдрать почти половину волос и внушить недоверие к любому, кто попробует дотронуться до моих волос. Теперь я даже брату не разрешала возиться с кудрями, предпочитая расчёсываться и заплетаться сама, а то совсем без волос меня оставит. Посмотрев на имя, написанное чёрным маркером на шуршащем пакете с формой, я поняла, что удача сегодня точно со мной и капитану не придётся принимать участие в этом сборище, чтобы достать свой комплект. — Эй, Рен-тайчо, — издевательски протянула я, помахав перед ним формой. Рен отвлёкся от балагана и, смекнув, чья форма находится в пакете, протянул свои длиннющие лапищи ко мне. Поднырнув под его руками, я показала ему язык, прячаясь за спину Кина, как самого адекватного и спокойного. — Отдай. — Нет. — Отдай я сказал. — Попробуй отними.***
Вольф был чертовски зол, сжимая в своих руках розовые шорты и футболку с одним небезызвестным персонажем одноимённого аниме. — Рин, что это? — спросил он меня, тряхнув одеждой, крепко удерживаемой в руке. — Ты куда всю мою домашнюю одежду дела? — Какую одежду? — притворно удивилась я, хлопая глазами и усиленно делая вид, что совсем ни при чём. Солнце постепенно садилось за горизонт, окрашивая кухонное убранство в красно-розовые тона. До прихода брата я пила чай, усиленно делая домашнее задание и нетерпеливо поглядывая на часы. Как говорится, сделал гадость — сердцу радость. Поэтому Вольф сейчас полыхал праведным гневом, расхаживая передо мной в тех самых коротких розовых шортах и в майке с Наруто. Спасибо, я старалась, выбирая подобный прикид, чтобы он выглядел максимально нелепо. — Я тебе это припомню, — буркнул брат, плюхаясь на стул напротив меня и устало прикрывая глаза. — Что, сегодня твой прилипчивый дружок не придёт? — спросила я, закрывая учебник по физике и наконец откладывая ручку и разминая уставшие пальцы. Вечер стоял тёплый, поэтому разморило меня быстро. Я растеклась по стулу, закрыв глаза и вслушиваясь за пение вечерних птичек за приоткрытым окном. — Самое время его пригласить, — фыркнул брат. Я открыла глаза и подскочила на стуле. Вот уж чего мне не надо — Ямамото и так ошивается у нас слишком часто, и мне такое положение вещей не нравится. Ещё немного и я начну бросаться на любого, кто подойдёт к дому ближе, чем на десять метров — вот настолько меня достало постоянное нахождение одноклассника в непосредственной близости. Ладно школа, но он даже в моём собственном доме умудряется доставать меня! — Не вздумай! — воскликнула я, пытаясь выхватить у брата его телефон. С горем пополам у меня это удалось, но потом Вольф, премерзко хихикая, унёсся в мою комнату. — Если ты там что-то сломаешь, я тебе все волосы повыдираю! Минут пять стояла тишина, нарушаемая лишь звуками с улицы, а потом я не выдержала и, допив наконец свой чай, поднялась со стула и осторожно пошла в свою комнату. Там, на удивление, оказалось пусто — ничего не перевёрнуто, ничего не сломано, всё на своих местах. Разве что телефон лежал теперь на кровати, а не на тумбе. Постойте-ка. Я метнулась прямиком к гаджету, подцепляя его самыми кончиками пальцев, а потом начала судорожно рыться в телефоне. Но ничего необычного не было. Даже удивительно — Вольф не поменял обои, не наделал глупых фотографий, не начал писать всякую чушь какому-нибудь Рену. Стоило бы заподозрить какую-нибудь великую подставу, но раз на первый взгляд всё было нормально, то и я не стала обращать на это внимания. Подхватив телефон, я снова пошла на кухню — стоило прибрать за собой все разбросанные тетрадки, ручки и учебники, иначе был риск того, что мы с Вольфом потом что-нибудь напутаем и случайно поменяемся тетрадями. Как-то раз так и случилось — я пришла в школу с чужой тетрадью по физике, за что потом получила нагоняй от учительницы. Всё же, мы с Вольфом не парились по поводу того, чтобы выбирать разные тетради, да и почерк у нас всё ещё довольно похожий, поэтому спутать довольно легко. Когда солнце окончательно село, прозвучала веселая трель звонка. Я подскочила на месте, выныривая из пучины полусна и, зевая, пошла открывать, потому как Вольф явно не спешил помочь мне в этом деле — либо сам уснул, либо пытается делать домашку. Пытается — потому что с учёбой у него было не особо хорошо. Особенно с новыми для нас японским языком и японской же историей. Тут я ему помочь не могла, поэтому подтягивала разве что в математике и физике по мере возможностей. Всё же перепрыгнуть свой уровень невозможно — я не гений точных наук, и частенько я зависала минут на десять перед каждой задачей, пытаясь вникнуть в то, что от меня вообще хотят. Звонок прозвучал второй раз, и я раздражённо закатила глаза. Вариант, кто мог припереться к нам на ночь глядя, был всего один, как ни удивительно. — Привет, Рин-чан! — Ямамото выглядел раздражающе счастливым. Настолько счастливым, что мне хотелось его чем-нибудь треснуть, но вместо этого я послушно отошла в сторону, пропуская не самого желанного гостя. — Я не помешал? Хотела бы я сказать, что да, но решив сегодня быть менее грубой, я лишь покачала головой, закрывая дверь. Мельком взглянув на портфель за спиной одноклассника, с неудовольствием осознала, что он к нам, похоже, на ночь. Какая жалость. Ещё немного поиграв в гостеприимную хозяйку, я усадила Ямамото за стол и налила ему кофе — в последнее время он тоже пристрастился к той гадости, что мы с братом хлебали в огромных количествах. Прав был Вольф — мы его испортили. — Здарова! — на кухню вплыл развеселый Вольф. Ямамото подавился кофе. Я переводила взгляд с брата на одноклассника и обратно, постепенно чувствуя, что зверею. — Это тебя Рин-чан так? — жалостливо спросил Ямамото, от греха подальше отставляя кружку на другую сторону стола. — Ага, — Вольф солнечно улыбнулся, взъерошив свои распущенные волосы и приводя их тем самым в настоящий беспорядок. — Ты купил? — Секунду, — Ямамото расстегнул рюкзак и влез в него одной рукой, копошась и пытаясь найти что-то. Через пару секунд он вытащил небольшой бумажный пакет, а следом за ним — ещё один. — Не уверен, что размер подойдёт, я брал на глаз. — Деньги верну в двукратном объеме, — Вольф хмыкнул, а потом перевёл взгляд с одного пакета на другой. — А второй откуда? Ямамото глупо хехекнул, а потом запустил пятерню в черные волосы. — Себе тоже взял. Я следила за этой пантомимой с интересом психотерапевта. Кажется, Вольф действительно сделал мне пакость — причём двойную. Мало того, что пригласил к нам Ямамото, хотя знает, что я его терпеть не могу, так ещё и попросил купить что-то непонятное. — Да ты больной, — почти восхищенно протянул брат, с уважением поглядывая на развеселившегося одноклассника. Потом, отойдя от своего состояния истукана, он заглянул в пакет и протянул его мне, подталкивая к выходу. — Давай, вперёд. — Что там? — полюбопытствовала я, пытаясь заглянуть в пакет, но брат ловко перехватил мою руку, не дав раскрыть пакет. — Сама узнаешь, — с противной интонацией протянул он, выталкивая меня из кухни. — Чтобы без этой одежды не возвращалась. Я хмыкнула, захлопывая дверь своей комнаты и полезла обеими руками в пакет, вытряхивая его содержимое, а после — замирая в состоянии некультурного шока. Розовые шорты. Почти как те, что я купила Вольфу, только на завязках. А ещё футболка. С Сакурой. — Вольф! — воскликнула я злостно, когда не обнаружила в шкафу никакой другой одежды кроме своей школьной формы. Даже спортивный комплект спрятал, идиот. Подхватив футболку с самым нелюбимым персонажем, я пулей вылетела из комнаты с твёрдым намерением устроить если не разнос, то хотя бы хорошенько покапать на мозги. — Это что ещё за чертовщину ты устроил?! Я осеклась. За столом сидел веселящийся брат, заплетающий свои волосы в низкий хвост, а напротив него стоял Ямамото. Что характерно, без футболки и спиной ко мне. Я помотала головой — у них с братом было похожее телосложение, поэтому ничего противозаконного я в этом не видела, но когда одноклассник повернулся ко мне с удивлённо-смущённым выражением лица, я не удержалась и опустила взгляд слегка ниже, натыкаясь на футболку, которую Ямамото сжимал в одной руке. Судя по знакомому лицу на произведении текстиля, эти два идиота решили собрать весь комплект. — Серьезно? — я фыркнула, закидывая футболку с Сакурой на своё плечо. — Саске? — Теперь мы одна команда, — хохотнул Вольф, помешивая ложкой что-то в своей кружке. — Надеюсь, хотя бы на тебе не будет розовых шорт, — я устало прислонилась к косяку, теперь уже без опаски оглядывая голую спину одноклассника, который поспешно натянул на себя футболку, явно чувствуя себя некомфортно под моим испытующим взглядом. А когда он снова повернулся, я увидела несколько виноватое выражение лица. — Серьезно? Я думала, что ты не такой идиот, как мой брат. — Эй! — Вольф возмущенно приподнял тёмно-серые брови. — Это была твоя идея! — А ты решил ответить мне тем же, умник. И решил приплести сюда ещё и этого, — я неопределённо махнула рукой в сторону Ямамото, а потом нашла подходящее словцо на немецком, потому как все японские ругательства вылетели у меня из головы. — Обидно, — отозвался Ямамото, но я лишь возмущенно фыркнула и махнула на них рукой, уходя в свою комнату. Посомневавшись пяток минут, я всё же переоделась в этот ужас модельера, а потом вернулась на кухню, где уже играли в карты Вольф с Такеши, полностью облачённые в одинаковые комплекты. Завидев моё недовольное лицо, Вольф прыснул в кулак. — Чего смеёшься? — я развела руками, давая им полюбоваться на себя. — Так что, мне тащить фотоаппарат? — Ещё спрашиваешь?***
Я проснулась посреди ночи от вибрации мобильника. Сонно проморгавшись и широко зевнув, кое-как нашарила в темноте свой телефон, а потом включила его, щурясь от яркого света, резанувшего по глазам. Сонливость моментально слетела. Сообщение было от Рена.