Любовь в глазах твоих

Не верил он любви, свободе, На жизнь насмешливо глядел. И ничего во всей природе Благословить он не хотел. А. С. Пушкин «Демон» Музыка... Музыка, пленящая когда-то с первых нот, затягивающая в суету большого света. Стук каблучков по белоснежным плитам огромного танцевального зала. Томные взгляды нарядных девиц, направленные с трепетом и ожиданием только на него. Шум и слияние голосов вокруг, тихий смех дам, прикрывающихся вышитыми кружевом веерами. Большие банкеты с множеством разных кушаний. Вино, с нетерпеливым плеском льющееся по блестящим бокалам. Оно разливалось жгучим теплом внутри и загоралось лукавым огоньком в глазах. Но этот огонёк давно погас. Всё это веселье уже не для него. Нагулялся, так сказать. Уже не влечёт его в шумные дома, где на всех этажах слышна увлекающая когда-то в пьянящий танец музыка вальса. Ему больше не интересны девичьи ручки в тонких перчатках, что лежали робко на его плечах. Не интересны их томные слова полушёпотом. Даже прекрасный стук каблучков он услышать больше не стремится. Онегин устал. Перегорел и погас. Погас хитрый огонёк в его глазах, который вспыхивал и скрывал пробирающий холод его взгляда. Вином он заполняет теперь лишь пустоту внутри... Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок... Дом, где поселился он, спасаясь от большого света, был похож на старинный замок. Величественно возвышался он над спокойной, искрящейся от солнечных лучей рекой. И сад с молодыми деревцами пристроен был близ заднего двора, где любил Онегин изредка пройтись, свои мысли приводя в порядок. Вокруг осмотришься: поля, луга цветочные, что только свои краски показали. Кругом лишь шум воды, трепет весенних листьев на деревьях, лёгкие дуновения ветерка и редкие дождики, тёплыми каплями падающие с неба. Всё это прекрасно. А в слиянии прекрасного можно найти долгожданное вдохновение, успокоение для душевных терзаний и мучительных мыслей. Можно стать одним целым с этим маленьким мирком. Отпустить всё, что было, и не думать о том, что будет. Просто наслаждаться, вдыхая ещё влажный от дождя и наполненный ароматом цветов воздух. Смотреть на блики от солнечных лучей на воде, прислонившись спиной к большому старому дубу и слышать, как ветер колышет его листву. Горячее сердце тут же переполнилось бы вдохновенной любвью к этому месту. Но сердце Онегина остыло. Каждую ночь, когда он выходил на балкон и устремлял свой холодный взгляд на луну, наполовину сокрытую за прозрачными тёмными облаками, ему и вовсе казалось, что оно замерло. В первое время любопытные и чересчур дружелюбные соседи наведывались в его «замок». Но продолжаться это долго не могло. Онегин груб был в обращении. Был холоден и замкнут. Протянутые ручки дам не целовал, почтительное «-с» к словам не прибавлял И вскоре прекратились все визиты, а по деревне слухи пошли. Называли Онегина сумасбродом, неучем и фармазоном. (спасибо, Александр Сергеевич). Евгению же было всё равно. Мечтал он лишь уединиться, и вот, мечта его сбылась. Хотел он было с книгами засесть в библиотеке, но вскоре и они (как девушки) ему наскучили. И только потёртый томик стихов Байрона лежал на маленькой тумбочке у кровати, освещаемый слабым пламенем свечки. Эта пустота. За этим нет ничего, кроме пустоты. Иллюзия. Где теперь девушки, которые когда-то пленили его своими хитрыми взглядами? Где они? Всё пустота. Сколько времени потрачено? Он мог бы отдать своё сердце настоящей, искренней и любящей. Но теперь, когда он устал от игр, когда сердце его охладело, уже поздно. Наигрался. И в этой игре проиграл он теплоту своих чувств. Не зная никогда любви, её он презирал. Те образы, в которых ищут музу поэты, считал лишь красотой обманчивой, не боле. Раз так, где же чувства искать? Где те глаза, что смотрели бы прямо в его и будто бы говорили: «раздели со мной этот огонь»? Хах, всё бы ничего, но сердце... Сердце леденеет. И вновь один, в тишине, смотрит он на луну, сокрытую наполовину за чёрными ночными облаками. Томик Байрона зажат в ладонях, перекинутых через ограду балкона. Онегин неотрывно смотрит на звёздное небо, а в голове отголоски последних прочитанных строк: «Тебя лишённый, Всего, в чём думал счастье зреть, Истлевший сердцем, сокрушённый, Могу ль я больше умереть?»* Какой силы должны быть чувства, чтобы после разлуки с человеком желать смерти? Определённо, луна не очень хорошо влияет на Онегина. Он позволяет себе слабости. Позволяет подобным мыслям пробраться в голову и завладеть разумом. Что толку, ведь понятие «любовь» для него – лишь пустой звук. Лишь то, что воспевается в стихах, а в жизни всё примерно так. Так, как у него. Томик Байрона выскользнул из пальцев и упал на влажную от собравшейся росы траву. Не обратя на это внимания и поскорее отведя взгляд от луны, что засияла на небе ещё ярче, Онегин вернулся в дом. * * * То, что во взоре светится твоём, Твои певцы не выразят вдвоём У. Шекспир. (из сонетов) На следующее утро, чуть только рассвело, в деревню помещик один из города вернулся. Владимир Ленский, юноша-поэт, все чувства молодости только познающий. Со слов друзей: «романтик безнадёжный». В деревне же любимый всеми. Всегда желанный гость, предмет безграничного обожания. И такова была его натура, что в каждой мелочи он находил и то, что можно бы воспеть. В его стихах была любовь, разлука, нежность, ожидание. Не можем мы судить, познал ли до конца он эти чувства. Но строки, что рождались под рукой его, так переполнены, так мелодичны и красивы... Но вот, всё чаще Владимир начал чувствовать – чего-то не хватает. Ему будто был нужен глоток свежего воздуха, что жизнь вторую его стихам подарит. Обычно музу он в вещах простых, привычных находил. Как первый блестящий лучик коснётся задвинутых штор, так и строки поплывут, передавая уют и нежность весеннего утра. И всё же, любил ведь больше Ленский во взглядах вдохновение искать. Ведь люди... все такие разные, у каждого история своя. Умел юный поэт историю сию увидеть, иль сам писал, на чувства и воспоминания полагаясь. Давно он вглядывается в людские лица, надеясь вновь во взглядах что-то прочитать. Но, как нарочно – ничего. Такие разные между собой, но всё не те. И сердце Ленского не ускоряет чуть свой темп, подсказывая рифмы, как тогда, чтоб он историю, которую увидел, быстрее на бумагу перенёс. Он так истосковался по своим трепетным порывам, когда в спешке за перо хватался, набрасывая быстро строки, все чувства в один стих вливая. И теперь молодой поэт, нить своего творчества теряя, хотел уж было чувству красивому предаться – грусти, но новость интересная до него долетела, перекрыв и мысли такие. А говорили о том огромном доме, что на окраине деревни, прямо над рекой, стоит. Что поселился там помещик новый. Грубиян, будто отшельник, очень странный. А в Ленском разгорелось любопытство. Сердце, где столько чувств в обличии стихов живёт, ему подсказывает что-то. Покоя нет. Но нет и строк. Последний шанс, Иль ничего. И в один день, на редкость пасмурный и мрачный, обрушив планы все свои, решился. Он в спешке захватил с собой несколько рукописей своих. Быть может, хоть читателя иль слушателся ему подарит этот день. Здесь, в небольшой поместной деревеньке, кто стал бы его «бредни любовные» слушать? Кто рифмы все прочувствовать сумел бы? Оседлав коня своего, тихим шагом в другой конец деревни его направил. Конь был очень красив. Его чёрная грива красиво развевалась, а шагал он гордо, будто на спине его сидел повелитель мира всего. Весь ожиданием переполненный, Ленский уж коня на бег заставил перейти. И вот, пред ним тот самый замок. Огромный он, какой-то аурой тяжёлой веет. Ещё и тучи чёрные всё небо затянули... Поэт же, спешившись, коня оставил на лужайке, а сам прошёл хотя бы осмотреться для начала. Он отчего-то волновался, и сердце билось чуть быстрей. И взгляд его неспешно проходился по тёмным, деревянным стенам, по большим окнам, наглухо шторами задёрнутым. Большой балкон с перилами резными так же привлёк внимание поэта. Осмартивая замок уже полностью, он восхищение во взгляде не скрывал. Пусть тут и мрачно, но красиво. Уж что, но Ленский видеть красоту умел. Заметив книгу, на влажной траве под балконом лежащую, он с тихим хмыком её поднял, пальцами проводя по потёртой обложке. – Байрон...– легкая улыбка расцвела на лице юноши. «Быть может, он тоже поэт...» – мысль сладко заставила сердце быстрее забиться вновь. И, ободрённый, Ленский делает два шага и тихо в дверь стучит. Онегин же, сразу заслышал стук копыт у дома своего. Сидел он с видом слегка задумчивым и мрачным, что для него теперь обычно. Как стук донёсся от двери, так вовсе он вздохнул устало, поднимаясь нехотя, недовольство своё в тихом ворчании выражая: – Неугомонные... Кого же принесло ко мне?.. Разве не ясно дал понять им? И, сделав взгляд, как можно боле безразличный, и весь свой лёд от сердца вновь показывая в нём, всё же идёт к двери. А Ленский, звук шагов услышав, волнуется ещё сильней. Он в пальцах книгу и листки исписанные сжимает, кусает губу нижнюю свою, пытаясь колотящееся сердце усмирить. Евгений неохотно дверь тянет на себя. И на секунду замирает, поймав взор блеснувших глаз напротив. Ленский, резко втянув ртом воздух, чуть не забыв, что надобно дышать, на Онегина смотрит, прямо в глаза его. Не может он и слова в этот миг сказать. Ох, дайте ему перо, бумагу и чернила! «О, этот холод его взгляда..словно льдом покрытого...» – в голове у одного. «Его взгляд подобен пламени..» – в мыслях у другого.