Афенфосмофобия

Продолжаю высматривать треснувшую краску на самой верхушке фонарного столба - дается сложно из-за мелькающего света, но я выбрала довольно странное развлечение– найти побольше ржавчины. Воздух стал прохладнее, поэтому кутаюсь в толстовку, сильнее поджимая ноги. Как бы я не пыталась нагреть телефон в холодных руках, он и не думал включаться, чертова батарея! В какой-то момент, мне даже показалось, что никто не придет, а я - просто чокнутая, сидящая в одиночестве, рыжеволосая девушка. И еще бы минут десять убеждала себя в обратном, но заметила темный силуэт, приближающийся ко мне. Гребанный самообман шепчет мне на ухо самые мрачные варианты развития событий, чем заставляет сердце уйти в пятки. -Если бы не знал тебя, никогда в жизни не подсел бы, - парень разместился рядом, засовывая руки в карманы. Прикрываю ладошкой рот, чтобы не засмеяться. И когда это во мне проснулись небывалые манеры? Он, наконец-то, обращает на меня внимание, медленно опуская взгляд на оголенные ноги, ну или на мурашки, число которых размножалось в геометрической прогрессии. -Какого оно? – юноша кивает на короткие шорты, а затем отводит взгляд куда-то в сторону, словно у него есть дела поважнее. Чертовы шорты. Съёживаюсь от подступившей неловкости, потирая холодные пальцы. Дурацкое смущение заставляет меня молча хлопать ресницами. Брюнет в который раз оборачивается ко мне, сверля несколько дыр в районе переносицы, ну и своим присутствием – около сердца. -Хм, ну ты и так уже выиграла, - рассматриваю его спокойное выражение лица, от которого не исходит ничего более, кроме теплого воздуха. Пробегаю взглядом по небольшим созвездиям, мысленно проводя невидимую черту между родинками, и ловлю себя за шкирку, как небольшое животное, когда ловко ступаю с узкой тропинки нашего диалога. -В чем? – выигрывать это в принципе не мое, как-то с детства не склеилось у меня с победой. Я пытаюсь понять, о чем именно говорит Стилински, пока тот медленно наклоняет голову, не отводя от меня карий взгляд. Ощущаю, как жжет некоторые участки кожи, куда направленно его внимание, но умело скрываю это, ведь от части лгу - это больше похоже на приятное покалывание. -В молчанке, Лидия, - он встает со скамьи, а мои щеки покрываются легким румянцем. Стайлз протягивает ладонь, призывая меня ответить на жест. Чуждо. Внутри просыпается необъяснимое беспокойство, пока я рассматриваю вены на тыльной стороне. Поднимаю взгляд, встречаясь с легким недоразумением в его лице. -Сегодня я вновь обожглась. Вдруг и с тобой так же? - мне кажется, совершенно нормальным поделиться с ним переживаниями. Я хочу, чтобы он стер их в пух и прах, заставив меня перешагнуть свою чертову слабость. -Не попробуешь – не узнаешь, - его плечи дергаются вверх, но я не придаю этому значения. Набираю больше воздуха в легкие, молясь не потерять тех бабочек, которых усмиряю каждый вечер. Вечность в десяти сантиметрах – это глупо, но я вижу расстояние через обратную сторону бинокля. Слишком резко ощущаю тепло на своей коже. Его рука в миг касается моей, сплетая наши пальцы, и я сильнее сжимаю их в своей ладони, прикрывая глаза. Парень тянет меня на себя, от чего моментально вскакиваю с нагретого мною места. Клянусь, сейчас в моих глазах удивление, мешающиеся с блаженством, и это пугает. Я не понимаю причину опьяненного состояния рядом с ним. В нем читается столько непонимания, что я готова разделить его на всех желающих. Если это не то, о чем я думаю, то какого черта мой желудок скручивается от запаха его одеколона, а в голове твориться полный хаос, который отдает ванилью. -Будешь трусить, упустишь момент, - кареглазый невзначай улыбается, подмигивая мне, пока я таю, не хуже сладкого льда на палочке. Мы идем вдоль улицы уже несколько минут, а я так и не решилась заговорить, хотя у меня были грандиозные планы. Серьезно, Лидия? Откуда у меня вообще какие-либо алгоритмы, если здесь и сейчас, я думаю лишь о том, как наладить контакты с участком мозга, отвечающего за дикцию. -Держи, - чувствую необычайное вдохновение, когда он протягивает свою толстовку. И плевать, что мои ноги по-прежнему покрываются мурашками от ветра, но всеми силами сдерживаю улыбку. Не думала, что столь незначительный жест, заденет меня до самых пыльных уголков. Помню, на лице Эллисон всегда появлялась эта дурацкая улыбка, когда Скотт делал подобные штуки. Аккуратно перехватываю вещь, в этот раз не из-за страха прикосновения, а наоборот. -Тебе не будет холодно? – задаю скорее риторический вопрос. Определенно, будет, но, он ведь мужчина, а они обычно молчат, даже когда нужно кричать во весь голос. Парень отрицательно ведет головой, рассматривая ночное небо. Я тоже любуюсь звездами. На его щеке. И мне, почему-то, не неловко, когда он замечает это, я лишь смущенно отвожу взгляд в сторону, пытаясь скрыть румянец. -Как ты вспомнила ситуацию у качель? – карие глаза растворяются в черноте этой ночи, но я улавливаю долю серьезности в этом вопросе. Его руки мирно покоятся в карманах, а я плетусь сбоку, обнимая себя за плечи. Мне кажется странным, что он спрашивает это сейчас, заставляя меня прокручивать пленку вновь, делая очередной репит этого момента. -Как объяснила Луиза, мой психолог, мозг блокировал воспоминание, приносящее дискомфорт. Там было слишком сильное эмоциональное напряжение, ну…в итоге вот, - пожимаю плечами, не зная, что еще можно добавить. – Я отчетливо помню все, вплоть до цвета глаз, но не тебя, - заглядываю в его лицо, пытаясь отыскать, что именно он чувствует, но ничего не нахожу, даже интереса. -Я сравнивала это с током, потому что ощущение двести двадцати до сих пор ощущается на кончиках пальцев…Может я была слишком молода или память искажает воспоминание? Стилински смягчает свой взгляд и нежно касается моего плеча, чуть притягивая к себе. Меня совершенно не смущает такое поведение, но я чувствую нечто парящее над нами. -Идем ко мне? – это звучит, как предложение выпить чаю. Не того, который предлагают после двенадцати в шумном пабе, а самого настоящего, с ароматом лимона и бергамота.

***

Пахнет давно забытой осенью. Я аккуратно прохожу внутрь, чтобы уловить аромат прохлады и позолотевшей листвы. Мои мысли запутались между его гостиной и кухней, да так, что я забыла, как ступать вперед. Брюнет обходит меня спереди, мягко улыбаясь и бросая невнятное: «будь, как дома». Я слышу стук посуды и жужжащую струю воды, мне кажется, это таким домашним, что в какой-то момент возникает вопрос «выгулял ли он собаку?». Плавными движениями присаживаюсь за стол, продолжая разглядывать бежевые стены, обогащенные парой старых снимков, которые явно прикрывают небольшие трещины. Так ведь положено – делать вид, что все прекрасно. Я занимаюсь тем же, поэтому если и думать о реставрации, то только внутри себя. На мой телефон приходит сообщение от мамы, от чего невольно вздыхаю, читая неразборчивый текст. Я словно чувствую, что потеряла нечто важное в суете и спешке отыскать себя. Казалось, что я вот-вот у цели, но жгучее «это твоя вина» нокаутировало, ударяя в висок. -Может, все-таки, не чай? – перевожу уставший взгляд на брюнета, который вытащил полупустую бутылку чего-то темного. И прежде, чем закивать в ответ, все же оцениваю свое состояние в данный период жизни. Полупустую, мать его. Киваю, подставляя руки под подбородок и буквально сваливаю голову, проникаясь запахом алкоголя. Звук выскочившей пробки, аромат крепкого виски и, только что закипевший, чайник. Я, почему-то, тихо смеюсь, обращая внимание, как кареглазый разливает напиток в ярко-синее чашки. Мы ведь пришли на чай, не так ли? Да и не уместны эти барные стаканы, они совсем не сочетаются с его карими глазами. -У тебя пахнет осенью, - рассматриваю его серьезное выражение лица, которое расслабляется что ли, слыша мой голос. Стайлз толкает чашку ближе ко мне, всматриваясь внутрь своей. Там ведь не глубоко, ничтожные сантиметры – для меня. Возможно, море - для него, или чертов океан. -Осень, потому что прохладно? – Стилински хмыкает, пока я делаю первый глоток. Оказывается, я совсем не пробовала чистого алкоголя, ведь меня сводит от процента спирта, но я сдерживаюсь, чтобы через несколько секунд ощутить тепло в области груди. Наверное, меня будет тошнить, а на утро болеть голова. Клянусь, я буду жалеть, поэтому делаю второй глоток, прикрывая глаза и наслаждаясь, ещё трезвым, моментом. -Уютно, - отвечаю на измученный вопрос, выдыхая слишком горячий воздух. Кажется, внутри разрастается что-то щиплющее и теплое, слишком знакомое по пятничным вечерам. Лишь рядом не хватает улыбчивой Эллисон и, одиноко сидящего, Скотта. -Сегодня мама сказала, что отец умер по моей вине, - пожимаю плечами, ощущая действие алкоголя на ссадинах губ, а затем ниже – души. Я не помню, как пришла в состояние подавленности, бессилия и гребаного театра. Казалось, что улыбаться, чувствуя боль - нормально. Нормально замечать стыд в глазах матери, когда ее подруги упоминают мое имя; делать вид, что тебе просто не нужны эти чертовы рукопожатия, объятия, да и вообще, тебе комфортно в гребанном одиночестве. Зато приобретаешь умение слишком искренне пародировать смех над самыми грустными вещами в своей жизни, и это не гордость, мать вашу. Я все это время смотрю ему в глаза, но не нахожу там ничего прежнего. В них появилась печаль и, что-то до боли знакомое. Кажется, тогда, в женском туалете местного клуба, когда его рука коснулась моей впервые, я видела то же самое – разочарование. </i>Впервые коснулась.</i> Я, черт возьми, не помню кто вызвал во мне электрическую волну, с которой все началось. Здравый смысл кричит, что кто угодно мог сказать «это я», называя детали того вечера, и я бы поверила, ведь это же очевидно. Брюнет молчит, все это время, давая мне строить мысленные диалоги, которые лишь усугубляют все, вперемешку с алкоголем. -Я понимаю тебя, - а я успела забыть наш диалог. Но возвращаю один из пазлов этого вечера. Его ответ звучит многообещающе и как-то…правдиво? Кручу головой в поисках чего-то, что еще не до конца осознала, но мозг активно выстраивает цепочки. Мужской одеколон витает по всему первому этажу, на полочках нет небрежно брошенной помады и даже женских тапочек в прихожей я не заметила. Хочется сказать клишейное «мне жаль», но понимаю, что мимо. Шмыгаю носом, снимая его толстовку, которая кажется, вросла в самые недра чувствительной кожи. И я слышу, как вибрирует мой телефон, но всеми силами сдерживаю себя, чтобы не ответить. Черт бы меня побрал. Прикладываю телефон к уху, молча смотря в его глаза. -Где тебя носит?! – думаю, он все слышит. Определенно, но я не делаю звук тише, лишь расслабляю плечи. -Вернись домой сейчас же! Иначе…я…я... Даже не слушаю, а лишь думаю, могу ли почувствовать запах алкоголя сквозь провода и телефоны или это всего лишь мое дыхание? Натали пыхтит прямо в динамик, поэтому кладу телефон рядом и перестаю держать что-либо во всем смыслах слова. -Я сделаю то же, что и твой отец! Да, я услышала ее зудящий голос, несмотря на расстояние. Закусываю губу, переводя взгляд на брюнета, который тянется к моему телефону, сбрасывая вызов. -Все в порядке, - улыбаюсь.

***

Я смотрела на часы, которые отбивали рассвет, и просидела бы еще пару таких вечеров, если бы не усталость. Отец Стайлза все еще не пришел и мероприятие длиться дольше обычного, а значит Натали в одиночестве просиживает свою пьяную участь. Думаю, над ее словами, но мне не больно – никак. Иногда, я виню себя, потому что мне не жаль, сердце не сжимается от мысли о ее смерти, но, вот рассудок упорно толкает меня в мешочек с чувствами. Не знаю, перенял ли Стайлз мое настроение, но я целую ночь ждала таких привычных для него улыбок, фраз и касаний, но парень молча наблюдал за моими глазами, лишь изредка приподнимая уголок губ. Он всегда давал мне пинок, заставлял ощущать сполна и наслаждаться этим, но сейчас, я лежу на его кровати, думая, как спросить, что именно случилось. Он лег около меня, постелив надувной матрац, кажись, даже не думая об удобстве. Не лучшее время, чтобы принимать решения, но кровь, бурлящая с алкоголем, делает сногсшибательное харакири всем моим чувствам, усиливая их втройне. Я осознаю, что перебрала, но палитра эмоций разнообразна настолько, что я готова кричать ему о любви, роняя солёные слезы на подушку из-за матери. -Стайлз, - кажется, я чуть ли не впервые называю его по имени. Мне было страшно его произносить, чтобы не забыть, о чем хотела спросить, чтобы не влюбиться сильнее. -Хочу спать с тобой. Плевать, настолько пошло это звучит, ведь я вложила туда все самые смешанные чувства, тепло, нежность, а еще щепотку ванили. Два раза чувствовала вкус его губ, семь прикосновений к коже, покрывающейся мурашками, и витающая в воздухе смущенность, но я, черт возьми, отвожу взгляд слыша мягкое «Лидия», слетающее с его уст. По шуршанию, понимаю, что он встает, а затем вижу тень от луны и слышу, пока еще, сладкий запах сорокаградусного виски. Парень ложиться рядом, разворачиваясь на спину. Его рука аккуратно тянется на мою подушку, намекая прилечь на его грудь. Кажется, я перехожу свои, годами выстроенные, границы. Кладу голову в районе его сердца и считаю каждый, участившийся, удар. Возможно, у него врожденная аритмия или мое теплое дыхание сбивает его с толку. Один, два, три. Мурашки скользят с кончиков пальцев до верхней губы, задевая внутренности. Рисую пальцем незамысловатые узоры в области груди, чтобы поставить галочку, напротив списка желаний и чувствую невероятную возбужденность, не между ног, а меж ребер. Не буду врать, что никогда не думала о чем-то большем, чем поцелуи, но, кажется, мое смущение заставит выключить даже лунный свет. На моей щеке абсолютно точно появился нежный румянец, который так и останется незамеченным в темноте его комнаты. Через час должно светать, а все еще думаю о карих глазах и странном внутреннем трепете, который появился ещё под фонарем в парке, но усилился, когда его глаза блуждали по моим губам. Сейчас я полностью поглощена алкоголем и теплом его тела, меня мало волнует, что будет через пару часов или завтра, я лишь ощущаю необычайное волнение и стук своего сердца, которое заставляет меня глубже дышать. Чувствую, как мужская рука проводит вверх по моему плечу, сильнее прижимая к себе, от чего я жадно хватаю воздух. -Ты в порядке? – шепот отдается еле слышным эхом, отбиваясь от потемневших стен, но продолжает лелееть мне слух. Я бы ответила, но сама не понимаю, что происходит с моим организмом. Возможно, перебор спиртного уже говорит мне о последствиях, но меня не тошнит, а голова идет кругом не от давления, а из-за приятного узла в животе. Привстаю, облокачиваясь об стену, немного морща глаза из-за уходящей луны. -Мне не хватает воздуха и внутри… - мой голос еще отдает пьяной ноткой, и я плавно жестикулирую в воздухе, чтобы описать те ощущения, от которых схожу с ума. -Чувствую что-то странное. Кареглазый присаживается со мной на уровне, заглядывая в глаза. Кажется, даже сейчас я слышу отбивающийся звук, поэтому перевожу внимание на его поднимающуюся и опускающуюся грудь. -Я слышу стук твоего сердца, - нервно смеюсь, прикрывая глаза и облизывая сухие губы. Черт, вдыхаю воздух, понимая, что у меня кружится голова, а воздух отдает пропарившейся баней. Перевожу взгляд на парня, замечая, как ускорились толчки его грудной клетки. Я полностью уверенна, что схожу с ума. Мои руки тянутся к волосам, и я запрокидываю голову к прохладной стене. Слишком жарко, и как бы я не пыталась вдыхать этот чертов воздух, его становится все меньше. Щекотливое чувство внутри живота пробралось к кончикам моих пальцев, от чего ладони начинают дрожать. Сглатываю стоявший ком, рассматривая маникюр, чтобы отвлечься, но не могу здраво оценивать ситуацию, потому что паника пожирает меня до остатков. Трясу руками в воздухе, в надежде, что очнусь от гребанного сна или что эта за херня происходит. Ощущаю влагу на щеках, понимая, что сдаюсь без сопротивлений в вечности, хотя прошло минуты две от силы. Становится страшно от того, что со мной происходит, ведь я не могу контролировать даже долю этих ощущений. Всхлипываю, чувствуя необычайное тепло на своем лице. Его карий стал чернее, возможно из-за света луны или полного мрака с другой стороны, но, плевать на радужку, ведь по моей коже пробегают миллион мурашек, которые в один миг осыпаются осколками по всему телу. Место, где находятся его руки начинает гореть адским пламенем. На секунду, кажется, что кто-то поднес зажигалку к моему лицу и пытается прожечь несколько туннелей. Мне крайне не хватает воздуха, от чего я широко открываю рот, жадно глотая воздух. -Смотри на меня, слышишь? – его шепот разбивается о прозрачную тишину, на миллионы атомов, проникая куда-то дальше мозга. Вру себе, что не понимаю, что происходит, но четко помню ощущение тока, которое невозможно перепутать. Его руки дрожат на моих щеках и я осторожно накрываю их своими. Поднимаю глаза, чтобы столкнуться с правдой, и меня начинает лихорадить, так приятно, до чесотки внутри и бабочек внизу живота. Прекрасно осознаю, что мне не нужно море или чертов океан, чтобы утонуть - я уже на дне. -Скажи, пожалуйста, что чувствуешь… - из меня вырывается жалобный писк, который смешивается с настоящим водопадом слез. Хватаю, его руки, пытаясь сильнее прижаться к ладоням, но, черт возьми, забываю, что они не растворяются в воздухе. Умоляюще смотрю в его глаза, понимая, что уже растаяла, ещё при первом касании, когда все было обречено на провал. Брюнет зарывается руками в моих волосах, вдыхая полной грудью запах лета, который, я уверенна кроется в макушке. Его сердце бешено стучит, пока он пытается забрать меня полностью и без остатка, и мне не нужно слышать ответ, ведь я чувствую его нежное «да».