Безумие

Азуми не знала сколько времени прошло после ухода Курогири, как впрочем и то — день сейчас или ночь. В сыром помещении всегда был лёгкий полумрак. Единственным, что освещало часть камеры была висящая в коридоре лампа, да и та светила тускло. Девушка не покидала полюбившейся ей угол, лишь иногда меняя положение ног или головы. Нагое тело более-менее привыкло к прохладе, и холод больше не обжигал. «Что же происходит за решётками? Как скоро обо мне вспомнят? Не верится, что Шигараки посадил меня сюда только потому, что я посмела ударить его. Хотя, зная воспитание отца, удивительно, что меня не убили. Интересно, зачем ему такая маска на лицо? Почему в форме человеческой руки? Наверняка этому есть объяснение и своя история, о которой упоминал «человек-туман». А впрочем, без разницы. Не хочу вдаваться в подробности его жизни, хватает своих проблем. Я оказалась в ловушке, выбраться из которой невозможно. Да если и выбраться, кому я нужна? Героям? «Человек-туман» прав, Все за одного был ненавистен многим, с чего бы относиться к его дочери лучше? Сейчас, как ни странно, только это место может принять меня, но, будет ли всё так просто? Ненависть к отцу не исчезла, как и отвращение к Томуре. Нам будет очень сложно найти общий язык, начало ведь уже не получилось. Ну почему?! Почему это происходит со мной? Что я сделала не так?!» — брюнетка подняла голову и уставилась в потолок. «Нужно успокоиться. Сидеть и трепать нервы не выход. Я должна попытаться отпустить прошлое, хоть это и тяжело. Должна попробовать наладить жизнь и выжить. Не знаю, получится ли смириться со всем. Смогу ли я окончательно забыть прошлые зверства и двигаться дальше? В любом случае рядом нет никого, кто бы мог помочь и проявить каплю заботы. Единственный, кто остался это названный сын Все за одного. Только он может дать мне кров. Может в этот раз судьба улыбнётся?» — подумала девушка и устало прикрыла глаза. Ей безумно хотелось спать, но она не могла, было мерзко и неуютно в сырости. — Эй, ты жива? — Азуми ощутила присутствие незнакомца и почувствовала, какое от него исходило пламя. Голос казался знакомым, и девушка распахнула глаза. Прямо перед ней сидел ухмыляющийся Даби. Кажется, девушка всё же провалилась в сон и не заметила прихода гостя. Бирюзовые глаза с интересом рассматривали сидящую в углу девушку. Алкоголь всё ещё действовал, и Даби испытывал лёгкое покалывание в конечностях. Он дышал тяжелее обычного и с трудом сдерживал руки, которые так и хотели дотронуться до красавицы. Зачем он вообще сюда пришёл? Почему не остался в баре и не продолжил пить? Его будто тянуло к этой девчонке, он хотел узнать её. В первую встречу, Азуми казалась подавленной и испуганной, словно боялась каждого шороха, но в тоже время делала вид, будто ничего не боится. Когда Шигараки пояснил, что Азуми дочь Все за одного, Даби пребывал в шоке. Он понял, что девчонку поместили в капсулу не просто так, а тот страх, который она испытывала, явно не от хорошей жизни. Появилось много вопросов, на которые мужчина хотел бы получить ответы. — Т-ты? — хрипло отозвалась девушка. Она не ожидала увидеть перед собой человека, что дал ей плащ и скрыл наготу. — Я. — Зачем? Что тебе нужно? Хочешь забрать своё? — девушка кивнула в сторону чёрной ткани. — Хах! Своё-то я заберу, — прошипел мужчина. Он явно подумал о другом, нежели о ткани, — сейчас хочу узнать о тебе больше, — Даби потянулся и схватил девичий подбородок, притягивая ближе к себе. — Для чего? Что это даст тебе? — В твоих же интересах отвечать, куколка! Пока я прошу по-хорошему, если хочешь, то могу применить силу, — усмехнулся Даби и сильнее сжал подбородок. — Что ты хочешь знать? — препираться не хотелось. Азуми абсолютно одна, и если мужчина пожелает, то сделает с ней всё, что угодно. Лучше не провоцировать и без того напряжённую ситуацию. — Всё. Почему ты была в капсуле? Как связана с Шигараки? «Что за вопросы? Чего хочет этот Даби? Чтобы я раскрыла ему душу? Так меня собираются принять в Лигу? Так я найду себе место? Ладно, скрывать всё равно нечего» — Ты, наверное, уже знаешь, что Все за одного мой отец, поэтому опущу некоторые моменты. Начну с того, что от меня хотели слишком многого. Отец думал, я унаследую все его причуды и стану идеальной, но ошибся. Я оказалась слабой и меня постигла не самая завидная участь. Надо мной ставили эксперименты, проводили операции; не раз мои руки и ноги резали, а потом собирали по кускам. Если бы не пробудилась причуда исцеления, то жизнь покинула бы меня. Только она спасла меня от смерти. Я уж было обрадовалось, но мучения на этом не кончились. Все за одного продолжал издевательства, а потом появился Томура. Он стал для моего отца всем, его полюбили больше чем меня — родную дочь. Затем, мой близкий человек решил прекратить зверства. Сестра выкрала меня и хотела сбежать, но отец не позволил. Он убил её на моих глазах, а меня бросил в лаборатории. Снова операции и боль. Я не могла больше терпеть и решилась на ужасное. Освободила Ному и устроила хаос, за это меня и приговорили к заключению в капсуле. Не знаю истинных намерений отца; не знаю почему он не убил меня, а оставил в живых, но уверена, что причина кроется не в любви. Скорее всего моя редкая причуда должна помочь Томуре. А может, я должна стать для него игрушкой? Не знаю… Я ничего уже не знаю… — Азуми не выдержала и заплакала. Впервые она не сдерживала слёзы и не глотала их. Азуми говорила, а они текли по щекам и шее. Девушка произносила каждое слово от самого сердца и с болью. Даби слушал внимательно и непрерывно. В каждом слове, он видел частичку своей грёбанной жизни. Даби и не думал, что они настолько похожи. Ему стало не по себе. Он ослабил хватку и задышал тяжелее. Рядом с этой девчонкой, злодей чувствовал себя иначе, не сказать, чтобы ему было хорошо, нет. Скорее он ощущал что-то теплое, давно забытое чувство покоя. Ему захотелось на миг позабыть о том, что он в Лиге; о том, что убил множество людей и причинял лишь боль и страдания. Хотелось, чтобы весь мир растворился и остались лишь они. Он захотел открыться Азуми. Всё-таки алкоголь затуманил сознание. Даби окончательно убрал руку от женского лица и присел на пол. Запустил руку в чёрные волосы и выдохнул. Девушка следила за всеми движениями гостя и не понимала что с ним. Почему он замешкался и отодвинулся? Что стало с его жестоким взглядом? — Как интересно получается, Азуми. Мы похоже больше, чем я предполагал. У меня похожая история. Когда я увидел тебя в той комнате, сразу понял, что твоя жизнь была пропитана болью и ненавистью, но всё же решил убедиться. — Зачем ты говоришь со мной об этом? Разве не должен избивать меня или что ещё? — Хах, должен, но ты странно влияешь на меня. Хочется поговорить с тобой, Азуми. Думаю, мы найдём общий язык. Я тоже был нелюбимым ребенком в семье; тоже не получился идеальным и из-за этого меня возненавидели. Эти шрамы — отпечаток собственной семьи, что отказалась от меня и забыла. Родители инсценировали мою смерть. Для всех я мёртв. За прошедшие годы никто не вспомнил обо мне. Я всегда был один, — холодно и отчуждённо проговорил мужчина. «Какого чёрта я говорю с ней об этом? Кто такая Азуми, чтобы я так распинался? Нужно прекращать, я больше не тот, кем был раньше, и возвращаться не собираюсь! Не позволю этой девчонке портить кайф!» — То, что ты говоришь… — Забудь! — Даби резко подорвался с места и схватив девушку за предплечье, заставил встать на ноги. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Словно он и не рассказывал ничего, — Сегодня отвратительный день, не находишь? — шипел брюнет, вжимая Азуми в стену. Его рука спустилась к девичьему бедру и грубым движением прошлась по нежной коже. Мужчина улыбнулся, сейчас он заберёт своё. Рука Даби продолжала скользить по бедру выше. Азуми чувствовала, как под ткань забрались пальцы Даби. Он выводил незамысловатые узоры по ягодицам, словно играя. Даби полностью отошёл от недавних откровений. Разум затуманила похоть, и плевать, что недавно он оттрахал Тогу. Сейчас он желал её. Мужчина хотел причинить стерве боль, вызвать крики своими действиями. Его просто бесило то, какие чувства она в нём вызвала. С её появлением злодей стал мешкать; вспоминать то, что хотел забыть. Лучше причинить боль, вызвать ненависть и стать самим собой — решил Даби. Он с силой сжал ягодицы Азуми. Вдавил её в стену так, что лопатки больно впились в бетон. Девушка стояла не в силах шевельнуться. — Я возвращаю своё, — произнёс Даби и свободной рукой сорвал мешающий плащ. Азуми тут же задёргалась и попыталась прикрыть тело руками. — Да брось, я уже всё видел, — насмехался мужчина. Он схватил тонкие девичьи запястья и поднял их над головой Азуми. Брюнетка не хотела сдаваться и попыталась отбиться ногами. Только вот злодей был проворнее. Даби развёл стройные ноги в стороны и просунул меж них свою. Он дотронулся коленом до промежности Азуми и почти что засмеялся. — Не делай этого, прошу! — взмолилась девушка, кусая потрескавшиеся губы. — Закрой рот, пока я не нашёл ему применение получше! — зря. Брюнету наоборот нравилось, как умоляла Азуми. Он заводился больше, а член снова начинал пульсировать, как и тело требовало разрядки. — Д-даби, не надо… — Твоего мнения никто не спрашивал. Ваша ненависть с Шигараки взаимна, поэтому он не расстроится, если его новую игрушку поимеют! — у мужчины окончательно терялось терпение. Он уже и сам не понимал чего хотел. Шёл за одним, а получилось совершенно другое. Теперь же отступать поздно. Даби — сильный, жестокий и властный мужчина, который убивает неугодных; купается в крови и делает, что пожелает. Ему чужды чувства, для них прошло время. Осталась только жгучая ненависть и отголоски садизма, без которых Даби уже не мог. Он решил, что покажет Азуми её место в жизни; не позволит, пусть и неосознанно, но взывать к его прошлому. Он не вернётся. Мужчина отпускает упругие ягодицы и поднимается к плоскому животику, ведёт выше и сжимает налитую грудь; перемешает горячие пальцы на сосок и начинает теребить его. Хочет вызвать стон Азуми, но девушка упорно сдерживается. — Тебе же нравится, Азуми. Расслабься и получай удовольствие. — Не надо, умоляю! — слёзы опять катятся по щекам, но Даби всё равно. Он наклоняется и грубо целует тонкую шею; жадно впивается в неё, ведь желание оставить красные отметины слишком велико. Мужчина не прерывает дикого поцелуя, крепче сжимает запястья, не позволяя Азуми пошевелиться, а свободная рука продолжает массировать сосок. — Остановись, Д-даби! — сквозь хрипы просит брюнетка. Она понимает, что как бы тело не хотело, всё равно отзывается на своеобразные ласки. Соски твердеют, а промежность горит. Азуми страшно. Ей хочется закричать и попытаться со всей силы оттолкнуть мужчину. Девушка не хочет такого первого раза; не хочет, чтобы её изнасиловали в грязной камере. Даби не собирается останавливаться, он кусает шею и спускается ниже. Рука перемещается с груди обратно на живот, а оттуда к промежности. Брюнет проводит пальцами по половым губкам и хочет проникнуть внутрь. — Не-е-т! Хватит! Остановись! — Азуми больше не может терпеть. Девушка начинает изо всех сил брыкаться в руках ублюдка. — Да заткнись ты! — жёсткая пощёчина прилетает с правой стороны, и брюнетка замолкает. Даби хочет продолжить пытку, но его останавливают. — Какого дьявола тут происходит? — хриплый голос Томуры заставляет Даби остановится. Шигараки стоит в дверном проёме и наблюдает за тем, как подчинённый вжимает Азуми в стену; как лапает её обнажённое тело и лезет пальцами к клитору. Злость до краёв переполняет Томуру. Ему противно от того, что кто-то смел тронуть его трофей. — Шигараки? — брюнет удивлённо вскидывает брови, — пришёл составить компанию? — Пришёл сказать, что тебе пора сваливать, Даби. — Да брось, Шигараки. Тогу делить можно, а её нельзя? — Лучше свали, ублюдок, — Томура улыбается, знает, что Даби не обидится за такие слова. Ему просто нужно чтобы подчинённый ушёл; чтобы оставил его наедине с девчонкой. — Тебе просто повезло, — Даби наклоняется к девичьему уху и шепчет в него как можно нежнее. Затем резко отходит в сторону и подхватывая плащ, выходит из камеры. Нет смысла конфликтовать с Томурой, особенно из-за бабы. Мужчина всё равно получит своё, кто бы не стоял на его пути. «Наслаждайся, урод» — мысленно усмехается Даби. Оставшись без опоры, Азуми медленно сползла по стене. Чего ей ещё ожидать? Теперь подобное захочет сделать Шигараки? Но лидер не спешит что-либо предпринимать. Он стоит и смотрит на брюнетку полным ненависти взглядом. Почему-то ему захотелось ударить её или рассыпать какую-нибудь часть тела. — Решила завести дружбу через постель? — Томура всё же делает шаг навстречу. — Я ничего не хочу. Просто оставь меня в покое и держи своих кретинов в узде! — брюнетка опять не смогла смолчать. — Хах, знаешь, а я ведь разрешаю им делать всё, что они хотят. Если будет нужно, то тебя отымеет каждый в Лиге, поверь. Ты должна благодарить меня за спасение! — Шигараки раскинул руки и засмеялся. — Ты такой благородный, Томура! — всхлипнула Азуми. — А ты всё испытываешь судьбу, да? Твоя причуда и ты, пока что нужны мне, поэтому не провоцируй лишний раз. Я ведь могу и сорваться. — Что за игры, Томура? Оставь меня в покое! Я натерпелась сполна, так дай немного передохнуть! Не знаю что произошло с тобой в детстве, как ты оказ… — Азуми не успела договорить, потому как её горла опять коснулась рука лидера. Он молниеносно оказался возле Азуми и поднял её с пола, держа за шею. — Не смей так разговаривать со мной, Азуми! Не смей открывать рот, пока не разрешат! С этих пор ты — моя собственность! Я буду распоряжаться твоей жизнью; буду диктовать, что тебе делать! Скажу молчать — будешь молчать; скажу раздвинь ноги — раздвинешь! — кричал обезумевший Томура. Добро пожаловать в Лигу! — на этих словах, лидер разжал пальцы, и Азуми рухнула на пол, судорожно вдыхая кислород и потирая горло. — Сейчас придёт Тога, она отведёт тебя в комнату и расскажет, что к чему. Постарайся при нашей следующей встрече вести себя нормально, иначе, я за себя не ручаюсь! — напоследок выпалил Шигараки и сжав кулаки, вышел за решетку. «Грёбанная стерва! Как она смеет раскрывать свой поганый рот? Что она позволяет себе? Планирует стать шлюхой Даби и добиться хорошего отношения?! Идиотка! В ней столько качеств, которые я ненавижу! Зачем я вообще согласился возиться с ней? Справлялись же и без неё, а теперь что? Одна нервотрёпка! Нужно поставить её на место пока не поздно и показать кто хозяин!» — с подобными мыслями, Томура покинул тусклый коридор и вернулся в бар. Его ждал недопитый алкоголь и взволнованный Курогири.