Старк действительно собирался хорошенько обдумать всё происходящее, однако ничего у него не получилось. Вернувшись в алые руины, некогда бывшие его домом, чернокнижник стойко переносил чужую печаль, заполняющую его изнутри, почти четыре дня, вспоминая своё прошлое, прошлую жизнь Питера и то, что успел узнать о его жизни нынешней. Как ни крути, выходил скверный расклад, и Тони знал, что только он виноват в том, что его маленькому принцу пришлось пережить не лучшие годы. Однако вновь вернуться к мысли держаться подальше у него не получилось. Питер дал понять, что отсутствие чернокнижника поблизости - наказание не только для Старка, но и для самого принца, и маг не смог игнорировать чужую тоску по себе. Особенно с учётом того, как сильно на деле хотелось находиться рядом с Питером. Поэтому утром пятого дня Тони вернулся во дворец, став первым, кого Питер увидел, стоило тому открыть глаза. Счастливая улыбка принца стала лучшей наградой, заставляя чёрные розы расцвести на душе.
- Мне снился тот вечер, когда мы сидели в саду, и ты сплетал для меня человечка из жемчуга, - поделился Питер, садясь на постели прямо и растирая слипающиеся глаза. - Служанки увидели и так громко заверещали. Они подумали, что ты учишь меня делать проклятых кукол. Было забавно наблюдать за тем, как надзирательница отчитывает их за то, что суют свои носы в чужие дела, отвлекаясь от своих прямых обязанностей.
- Я хочу найти корону, принадлежащую тебе по праву, - ответил Тони невпопад, остро жалея, что не может зарыться в растрёпанные кудри мальчишки пальцами.
Питер был удивлён его заявлением, но согласился. Освободив себе весь день от занятий и сообщив Роджерсу, что хочет покопаться в старой библиотеке замка, пусть там и царит тот ещё бардак, Питер самым бессовестным образом сбежал вслед за Тони тайными коридорами в нежилую часть замка, откуда чернокнижник провёл его в подземное помещение, когда-то служившее хранилищем казны. Разумеется, никакого золота и драгоценностей внутри не было. Всё успели разграбить за то время, что чума буйствовала в этих землях, однако чернокнижник настоял на том, что королевские драгоценности должны быть где-то внутри, и посоветовал Питеру не зацикливаться на действительности и просто позволить памяти прошлой жизни вести его вперёд. Не сразу, но принц действительно вспомнил, как однажды король привёл его в это хранилище, позволив стать невольным свидетелем открывания тайника. Найдя в каменной кладке фундамента нужное место, Питер с помощью кинжала смог приподнять просевший почти вжившийся благодаря пыли и грязи в общую кладку камень. Внутри тайника под слоем пыли обнаружилось несколько внушительных шкатулок, в которых нашлись драгоценности королевы, перстни короля и та самая серебряная корона, украшенная тонкими золотыми листками и яркими гранёными изумрудами.
- Ты уверен, что она моя, Тони? - спросил Питер, заворожено рассматривая невероятно тонкую искусную работу и осторожно касаясь острых лилейных пик кончиками пальцев. - Разве не мой старший брат должен был стать следующим королём?
- Должен был, но это не означает, что для тебя не была подготовлена корона, - отозвался Старк и присел рядом с принцем на корточки. - Она твоя. Примерь. Я хочу увидеть тебя в ней.
Серебро на каштановых кудрях смотрелось восхитительно. Намного лучше, чем тяжёлое громоздкое золото. Старку было жаль, что Питер не может оставить эту корону себе и всегда носить её на своей голове. Питеру тоже было жаль, ведь от этого венца веяло сладким ароматом свободы, а не затхлым запахом засохшей крови, который он ощущал от тяжёлого золотого венца, передающегося по наследству в его вырезанной почти под корень семье. Зато поводом для радости стал неожиданной найденный в шкатулке королевы человечек из жемчуга, нанизанного на туго сплетённые нити. Глаза Питера засияли при виде подарка от чернокнижника, который он всего несколько часов назад увидел в своём сне. Глаза Старка засияли при виде ярко вспыхнувшей души Питера, янтарное свечение которой могло бы ослепить любого человека, будь у того возможность заглянуть так глубоко в чужое нутро. Его маленький принц был счастлив, и осознание этого делало счастливым самого Старка.
На этом исследование замка не закончилось. По просьбе Питера Старк спрятал все найденные сокровища его семьи вместе с короной в тенях потустороннего мира и начал устраивать экскурсии по замку. Принц хотел целиком вспомнить свою жизнь в этом замке, и Тони водил его по заброшенным комнатам, залам, коридорам и кабинетам, рассказывая, где и что находилось в их далёкое родное время. Чернокнижник описывал балы, свидетелем которых успел стать. Рассказывал о разыгрываемых на просторных балконах драмах между влюблёнными. Рассказывал об интригах, которые плелись в тайных проходах позади стен главных коридоров. Рассказывал о глупых сплетнях, пересказываемых служанками. Проводя Питера из одной башню в другую через узкий маленький двор с полуразрушенным фонтаном, рассказал о пузатом рыжем коте, прикармливаемом кухаркой, который терпеть не мог любвеобильного Питера, который ребёнком постоянно норовил потискать недовольное животное, не способное убежать из-за огромного отъеденного пуза.
Обходил стороной чернокнижник лишь одну тему и одно место. Он делал это намеренно до тех пор, пока Питер сам не попросил. Только после этого Тони рассказал парню о его прошлой семье. Только после этого мужчина отвёл Питера в ту самую башню, откуда в ночь нападения их выволокли закованными в кандалы, чтобы протащить через весь замок и внутренний двор и доставить на главную площадь селения, что находилось подле самых защитных стен. Откуда их забрали, чтобы предать огню. В тот вечер Питер был очень тихим и задумчивым. Часто хмурился, осматриваясь вокруг, а когда они поднялись в башню, то и вовсе замер возле окна, пустым взглядом смотря на острые скалы внизу. Тони тогда тоже замер, любуясь своим принцем, окутанным алым закатным светом. Казалось, время замерло на миг, позволяя им раствориться в болезненных горьких воспоминаниях, а после Питер встрепенулся и обернулся к нему. В глазах его неожиданно блеснули слёзы, и чернокнижник тут же сделал шаг навстречу. Питер тоже приблизился к нему, пристально смотря в глаза. И протянул руку к лицу, чтобы коснуться щеки, но ухватив лишь туманную пустоту.
- Я даже не могу больше тебя коснуться, - совершенно разбито прошептал Питер и спешно покинул башню.
Старк же ещё долго стоял возле окна, провожая взглядом садящееся солнце. Слова Питера дали понять, что последние кусочки мозаики встали на свои места. Что его принц всё вспомнил. Вот только никакой радости Тони это не принесло, как он и думал. Лишь тоска наполнила душу, сплетаясь воедино с тоской, наполнившей душу Питера, спешно удаляющегося прочь от нежилой части замка и наполняющих её болезненных воспоминаний о счастливых днях, обагрившихся кровью.
После этого чернокнижник вновь пропал на несколько дней в своих руинах, давая Питеру прийти в себя, а сейчас стоит на пороге купальни, явившись на тихий робкий тоскливый зов. Его принц полулежит в огромной ванне, вылепленной из красной глины и пропитанной особым составом. В чугунной вставке под ней тлеют постепенно остывающие угли. От воды поднимается душистый от сброшенных в горячую воду трав пар. На стенах по периметру зажжены факелы. Чистые полотенца и ночная сорочка сложены в стороне на широкой деревянной скамье. Стеклянные флаконы с мылом и маслом дожидаются своей очереди на узкой полке, закреплённой на стене рядом с ванной. По отсутствующему взгляду Тони понимает, что Питер сидит так уже довольно давно, пребывая в своих мыслях, но тревожить его не спешит. Взгляд чернокнижника скользит по широким плечам, проступающим позвонкам и выпирающим крыльям лопаток. Отросшие кудри Питера уже немного прикрывают шею. Пламя факелов золотит кремовую кожу. Так непривычно видеть вместо пухлощёкого пятнадцатилетнего мальчишки взрослого складного юношу. Так непривычно ощущать покалывание в кончиках пальцах, желание коснуться и затаённое раздражение от того, что это невозможно.
В прошлом Тони никогда не смотрел на Питера так, как мог бы смотреть на красивых девушек. Да, он любил Питера и желал навсегда присвоить его себе, но принц был для него ребёнком. Влюблённым солнечным нежным ребёнком. Грязным мыслям не было места в голове чернокнижника при виде каштановых кудрей и мягких розовых губ. Старк хотел оберегать и заботиться, проявлять свою любовь через приятные слова, крепкие объятия, необычные подарки и позволение маленьких шалостей, остающихся в секрете между ними. Он даже не думал ждать того момента, когда Питер сформируется и станет взрослым юношей. Не мечтал о том, что однажды сможет позволить себе намного больше, чем платоническое проявление любви, потому что знал: Питер никогда не будет принадлежать ему. Даже если младшему принцу не светил престол, тот всё равно должен был жениться, завести детей и уехать жить в замок на другой стороне королевства, чтобы оттуда поддерживать своего старшего брата в роли короля, служа его глазами и ушами вдали от столицы. Они с Тони всё равно вынуждены были бы расстаться, так или иначе.
Сейчас же подобных преград между ними нет, и это немного сводит с ума. Старк нисколько не растерял своих чувств. Напротив, за столетие забвения они стали лишь крепче и ярче. Питер тоже тянется к нему. Это просто невозможно не заметить или проигнорировать. Его воспоминания и чувства из прошлой жизни сплетаются с чувствами и воспоминаниями жизни нынешней. Старк знает, что Питеру непривычно и трудно привыкнуть к тому, как его тянет к чернокнижнику. Знает, как эта влекущая связь смущает принца и волнует его, не давая спокойно спать ночами. Но также Тони прекрасно знает, что в Питере нет отрицания, отвращения или нежелания этой связи. Напротив, порой складывается ощущение, что Питер завидует самому себе из прошлой жизни, имевшему возможность обнимать Старка, прикасаться к его рукам и получать целомудренные поцелуи в лоб или в макушку, от которых у пятнадцатилетнего мальчишки всегда так забавно пылали уши. Ведьмак прекрасно видит душу Питера, ярко мерцающую в солнечном сплетении принца в моменты своего появления. Эта душа знает его. Эта душа любит его. Эта душа хочет всегда быть рядом. И Питер вторит этому желанию, привязываясь к Старку всё сильнее и сильнее по мере их общения, совместных прогулок, разговоров. У ведьмака от этого сладко тянет в груди.
- Тони? Что ты здесь...
Щёки Питера вспыхивают ярким румянцем, когда он, вынырнув из своих размышлений, тянется за губкой и замечает притаившегося в тенях чернокнижника. Старк однобоко усмехается, встречаясь с взволнованно-смущённым взглядом, и делает шаг вперёд, выходя на свет.
- Прошу прощение за то, что потревожил, Ваше Высочество, - шутовской поклон. - Просто почувствовал, как сильно вы желаете увидеть меня в данный момент, и явился пред ваши ясные очи. Кто же знал, что из теней я выйду не в ваши покои, а в вашу купальню?
От этих слов Питер краснеет только сильнее. Но не прогоняет. Не возмущается и не просит уйти. Не требует покинуть купальню и дождаться в спальне. Не начинает читать нотации о правилах и нормах поведения приличных людей. Принц лишь садится прямо, неловко подтягивает колени к груди, бросая стыдливый взгляд из-под ресниц, и тянется за губкой и мылом. Старк бы с радостью помог ему. Забрал бы губку из длинных красивых пальцев и вспенил мыло до воздушной белой массы. Мягким трением начал бы с шеи, отводя с неё потемневшие от воды волосы, приобрётшие в полумраке купальни медный отлив. Прошёлся бы по лопаткам, пересчитывая темнеющие на светлой коже родинки, складывающиеся в несуществующие созвездия. Обогнул бы широкие красивые плечи, мыльными пальцами скользнув по ключицам.
Питер обязательно бы раскраснелся и засмущался таких откровенных прикосновений. Начал бы смотреть взволнованно через плечо и с пылающими ушами коситься на его губы. Старк бы обязательно его поцеловал. Зарывшись пальцами в потяжелевшие от пара кудряшки, притянул бы к себе, чтобы сорвать с мягких приоткрытых губ первый поцелуй принца. Целовал бы до тех пор, пока глаза Питера не застила пелена удовольствия, а после заставил бы своего принца вновь улечься в тёплую воду и принялся бы за его густую шевелюру. Промывал бы мягкие льнущие к пальцам колечками пряди, вспенивая в них мыло, массируя кожу головы до тех пор, пока Питер не задремал бы. Только после этого чернокнижник омыл бы его чистой водой и позволил вылезти из ванной. Самолично обтёр бы податливое тело, натянул на сонного Питера рубашку и на руках донёс до постели, чтобы не ходил босыми ногами по холодному каменному полу. Сидел бы подле него, рассказывая древние легенды и сказания до тех пор, пока держащий его за руку Питер не уснул бы, а после оставил на его лбу ещё один поцелуй, желая красочных видений во сне.
«Но это невозможно», - пронзает сознание колкая болезненная мысль.
Поджав губы, Старк встряхивает головой, пытаясь избавиться от сладко-тоскливых мыслей, и садится на ступень подъёма спиной к принцу, чтобы не смущать его своим вниманием. Под его горящим взглядом Питер и так раскраснелся и начал дрожать, несколько раз роняя мыльную губку в воду и выглядя при этом так, будто хочет нырнуть под неё и там и остаться, спрятавшись от пристального смущающего и волнующего внимания чернокнижника. Какое-то время они проводят в тишине, разбавляемой лишь плеском воды и тихим сопением Питера, а после Старк вспоминает, почему вообще сорвался с места, мгновенно перемещаясь к своему кудрявому чуду, и движением пальцев заставляет плащ исчезнуть, давая принцу понять, что не собирается уходить в ближайшее время. Жест предсказуемо срабатывает. Какое-то время помявшись, Питер всё-таки откладывает губку и опирается локтями о покатый край ванны так, чтобы Тони при повороте головы мог увидеть его лицо, опущенное подбородком поверх сплетённых пальцев.
- Вчера капитан Роджерс попросил уделить ему время, - негромко начинает Питер, наблюдая за бликами огней факелов, отражающихся в мелкой рубиновой крошке, украшающей воротник чёрной шёлковой рубашки Старка. - Он был настроен очень серьёзно, и я сразу понял, что разговор будет не из простых, но и подумать не мог, что он наконец-то наберётся смелости поднять тему нашего возвращения в столицу.
- Вот как, - хмыкает Тони и откидывается спиной на бортик ванны. - Что он сказал?
- Сказал, что его шпионы донесли о том, что Квентин собирается в очередной военный поход. Сказал, что это лучший момент для нашего возвращения, - выдыхает Питер, наблюдая за тем, как клубы пара от его дыхания начинают закручиваться в спирали. - Я уже рассказывал тебе о своих несбыточных мечтах вернуться и отвоевать трон. Как оказалось, они не такие уж и несбыточные. Капитан Роджерс сообщил, что у него есть связи. Что большая часть знати недовольна установившимся кровавым режимом и что простой люд поддержит меня, устав от тяжёлой жизни. Бесконечные войны за это десятилетие выпили из королевства все соки. Квентин воюет не ради того, чтобы приумножить богатства и земли королевства. Ему нравится сама война, проливание крови. Многие мирные договоры разорваны. Торговля нарушена. Границы закрыты. Капитан Роджерс сказал, меня примут с распростёртыми объятиями.
- Что же вы не приказываете собирать вещи и седлать коней, Ваше Высочество? - усмехается Старк, но волна горечи и стыда, затопившая его изнутри, заставляет прекратить гримасничать и обернуться.
Питер выглядит совершенно разбито. Сжимает бортик ванной так сильно, что тот готов пойти трещинами от такого напора. Взгляд пустой, затуманенный, бегающий. Встряхивание головой судорожное. Передёргивание плечами нервное. Тони знает, что тревожит его принца. Он чувствует его. Он слышит его. Он знает его. Между ними вновь нет никаких секретов. Абсолютная близость на всех возможных уровнях благодаря связи душ, и Старк пересаживается ближе, а после и вовсе встаёт на колени перед вскинувшим на него виноватый взгляд принцем, остро жалея, что не может обхватить его лицо ладонями, согрев своим теплом и успокоив ненавязчивым поглаживанием больших пальцев по скулам.
- Просто скажи это вслух. Я знаю. Я всё знаю и понимаю, но выслушаю тебя, - пристально смотрит в чужие глаза Старк, и Питер шумно выдыхает, разжимая ставшую болезненной для пальцев хватку.
- Я не хочу этого, - едва слышно начинает он, но после кивка чернокнижника продолжает уже громче и намного более уверенно. - Я не хочу возвращаться в столицу. Не хочу бороться за престол. Не хочу править. Не хочу носить на голове корону, пропитанную кровью. Не хочу разгребать последствия войн. Не хочу отвечать за пролитую сумасшедшим мерзавцем кровь. Не хочу тратить свою жизнь на расплачивание по чужим долгам и попытки восстановить то, что было разрушено чужими руками. Не хочу возвращаться и спасать всех этих продажных людей, что когда-то сами пошли за Квентином, а теперь надеются на чудо в виде моего внезапного возвращения. Не хочу вновь окунаться в политическую грязь и оказываться среди людей, постоянно плетущих заговоры. Не хочу наливать себе воду из прикроватного графина и думать о том, успел ли кто-нибудь пробраться ночью в мои покои и подсыпать в неё яд или нет. Но я... Должен?
- Ты был бы хорошим королём, мой принц, - негромко проникновенно говорит Старк, с едва заметной улыбкой смотря на совершенно потерявшегося в навалившихся на него трудностях наследника трона. - Я знаю это наверняка. Ты бы пёкся о благе простого народа и не потакал прихотям знати. Ты был бы справедлив, в меру жесток и в меру милосерден. Ты бы смог поднять королевство с колен. Ты бы смог возвести его величие на новый уровень. О тебе слагали бы песни и легенды, мой принц. Тебя любил бы простой народ. Золотая корона сияла бы на твоей голове восходящим солнцем расцветающей лучшей эпохи правления. Но в одном ты прав, Питер. Что в прошлой жизни, что в нынешней правление не принесло бы тебе радости. Правление не принесло бы тебе счастья. Ты отдал бы свою жизнь королевству, как и полагается королю, и это бремя выжгло бы тебя изнутри. Ты никогда не обрёл бы покоя. Ты не нашёл бы счастья. Сидя в величественных чертогах, ты раз за разом думал бы лишь о том, как много упустил в своей жизни. Как много, если не всё.
- Что мне делать, Тони? Мне нужен совет. Мне так нужен правильный совет, - с мольбой шепчет Питер, и Старк всё же не сдерживается, касается пальцами мягкой щеки, ощущая отголоски эфемерного тепла.
- Я не могу принять решение за тебя, мой принц, - качает головой чернокнижник, с затаённым теплом во взгляде наблюдая за тем, как Питер пытается потереться щекой о его руку, хотя даже не может её почувствовать. - И в этой сложной ситуации я не могу дать тебе правильного или неправильного совета. Я могу лишь сказать, что всё в твоих руках. Я могу лишь заверить, что какое бы решение ты ни принял, я всегда буду рядом с тобой. Что бы ни произошло, куда бы ты ни отправился, я последую за тобой, не оставлю в одиночестве. Хочу напомнить лишь об одном, Питер. Эта жизнь не должна была стать твоей. Это злой рок. Это кара Небес. Что угодно, но не судьба. Пусть другие не поймут. Пусть другие не примут. Это неважно. Главное, что знаешь ты и знаю я. Твоя корона не из золота. Твоя корона из серебра.
- Спасибо, Тони, - едва слышно благодарит его Питер.
А после неожиданно подаётся вперёд, прикасаясь своими губами к его. И пусть принц чувствует лишь прохладу сырого тумана, пропахшую горячим воском и горькими травами, душа его ярко вспыхивает, выдавая взбунтовавшиеся эмоции и чувства. Отстранившись, раскрасневшийся Питер смотрит на ошарашенного его порывом Старка с робкой улыбкой и непоколебимой верой в глазах. От этого нутро наполняется лёгкостью и счастьем. Тони понимает, что смог помочь своему любимому принцу. В то же мгновение чернокнижника посещает мысль о том, что не важна невидимая граница, проложенная между ними и не позволяющая быть вместе в полном смысле этого слова. Старка не остановит ничто. Он при любом раскладе сделает всё, чтобы уберечь своё солнечное кудрявое чудо от тягот и невзгод, и ничто не сможет ему помешать.
- Завтра утром я прикажу начать собирать вещи, - намного позже, уже лёжа в постели, сообщает Питер. - Капитану Роджерсу за завтраком отдам приказ отправить весть своим людям, чтобы собирались на границе южного леса на подступах к столице. Как только Квентин отойдёт достаточно далеко, мы пойдём в город.
Старк, стоящий возле окна, отрывает взгляд от полной луны и переводит его на сонного принца. Всматривается какое-то время в спокойные серьёзные глаза, а после согласно кивает, мягко улыбается на прощание и движением пальцев возвращает чёрный плащ на свои плечи, растворяясь в тенях.
Через мгновение чернокнижник выходит из тьмы, сгустившейся во внутреннем дворе алых руин. Вскидывает голову, вновь глядя на полную луну, вслушивается в громкий волчий вой и хищно скалится, сверкая потемневшими глазами. Ему тоже стоит подготовиться к возвращению его принца в столицу. Старк поклялся, что никому не позволит даже пальцем коснуться Питера, и слово своё чернокнижник сдержит. Потусторонняя бездна мгновенно откликается на зов. Во тьме скалятся и щерятся острозубые хищные пасти.
***
Массивный трон кажется слишком громоздким. Высокие окна вдоль стен вызывают чувство нервозности и незащищённости. Обилие вокруг золота и украшений из драгоценных камней вызывает отторжение. Слишком вызывающе и вычурно. Красная ковровая дорожка, устилающая белоснежный мраморный пол длинной полосой от входных дверей до подъёмных ступеней к трону, кажется запёкшейся кровью, пролитой каждым претендентом на пути к королевской короне. Замерший на пороге тронного зала родного замка, Питер закусывает щёку изнутри до боли, пытаясь собраться с силами, и делает неуверенный шаг вперёд. Ему кажется, что сапоги тут же обагряются кровью. Кажется, что со стороны трона веет ледяным сквозняком, какой бывает только в склепах. Питер хочет сбежать. Хочет развернуться и покинуть этот зал, никогда больше в него не возвращаться. Но за ним собранные солдаты. За ним оставшийся в замке придворный люд. За ним потянувшийся со всех сторон к принцу замученный рыдающий народ. Питер делает ещё один шаг вперёд.
На то, чтобы собрать армию, ушёл месяц. Как только гонец принёс весть, что король Квентин покинул столицу со своим войском, Питер дал отмашку капитану Роджерсу на их выступление. На дорогу до столицы ушла неделя. На отладку стратегии на случай непредвиденного нападения или возвращения Квентина, которому наверняка кто-нибудь из оставшихся шпионов доложит о возвращении наследного принца, ушло ещё несколько дней. А после давняя мечта, постепенно превратившаяся в самый страшный кошмар Питера, сбылась. Объединившись с приветствующей его армией, наследник повёл войско к распахнутым воротам столицы, тут же окунаясь в вопли, крики, слёзы и мольбы высыпавшего на улицы города люда. Они боготворили его. Они чествовали его возвращение. Они верили, что Питер займёт трон и подарит им мир, покой и процветание. Всё, чего хотел Питер, глядя на приближающиеся стены замка, некогда бывшего его домом, это развернуть коня, пришпорить его и умчаться прочь.
И вот он здесь. Медленно идёт по направлению к трону под ропот наполняющей огромную залу толпы. Отражающийся от намытых полов свет слепит его. Отражающийся от переливающихся в спинке трона драгоценных камней свет слепит его. Отражающийся от сложенных на троне символов власти, будто сложенных специально для него, свет слепит его. Питер замирает возле ступеней, ведущих к трону, и радуется, что не видит короны короля, что венчает в настоящий момент голову Квентина. Хватает и собственного золотого венца, будто прибавляющего вес с каждым шагом принца к престолу, что принадлежал ему с детства.
Поднявшись на пару ступеней, Питер шумно выдыхает и рывком оборачивается. К горлу подкатывает ком. Столько лиц вокруг. Столько взглядов. Питер хочет вернуться в серый пустынный заброшенный замок, укрытый непроходимым лесом и толстым слоем пыли и паутины. Питер хочет вернуться к одиночеству, тишине и покою. Это место больше не его дом. Было ли оно вообще им хоть когда-то?
«Твоя корона не из золота. Твоя корона из серебра», - шелестит в памяти голос чернокнижника.
- Я вернулся не потому, что желал этого, - говорит Питер в гробовой тишине и снимает золотой венец наследного принца с головы, удерживая его в руках перед собой. - Я вернулся, потому что был должен. В детстве мне пришлось бежать из замка, потому что власть захватил тиран и узурпатор, с помощью заговорщиков избавившийся почти от всех членов королевской семьи. Я вернулся, потому что ребёнком поклялся своей тёте Мэй Рэйли Паркер, сестре моего отца, вашего почившего короля, что не позволю узурпатору угнетать наш народ. Десять долгих лет прошло с тех пор, и вот я здесь. Но не для того, чтобы править. Я вернулся, чтобы забрать принадлежащую мне по праву корону и передать её человеку, который намного достойнее меня, намного достойнее кровавого узурпатора. Человеку, который, я уверен, приведёт эту страну к процветанию и миру.
Обратив свой взор на начавшую роптать знать, Питер очаровательно улыбается, отчего многие дамы начинают охать и ахать, перешёптываться между собой. Вот только взгляд его тяжёлый, пристальный, твёрдый, и собравшиеся знатные мужи тут же притихают под этим взглядом, невольно склоняя головы.
- Я не собираюсь называть имя этого человека сейчас, - спокойно произносит Питер, поочерёдно пристально всматриваясь в глаза каждого из собравшейся давно зарвавшейся верхушки общества, - потому что не хочу, чтобы будущий король внезапно захворал, упал с лестницы или пропал без вести, поехав на охоту. Однако на случай моей столь же внезапной гибели сразу по возвращении в стены родного дома я оставил несколько распоряжений для доверенных лиц и несколько писем, заверенных моей подписью и печатью. Кто бы что ни предпринял, королём станет тот, кого выбрал я. До возвращения королевской армии и Его нынешнего Величества Квентина Бека я собираюсь восстановить порядки моего отца и наладить жизнь в столице. Будьте уверены, - понизив голос, проникновенно заверяет наследный принц, сверкая потемневшим взглядом, - головы полетят. Всех, кто поддержал Квентина Бека. Всех заговорщиков. Всех пособников. Все эти люди ответят за пролитую королевскую кровь. За пролитую кровь моей семьи. А сейчас покиньте тронную залу и оставьте меня одного.
Толпа расходится так же быстро, как и собралась. Некоторые знатные особы предпринимают попытку остаться, но личная охрана Питера, что была с ним все эти годы, выдворяет за пределы тронного зала всех без исключений и плотно закрывает двери, вставая на страже спокойствия принца. В тот момент, когда шум снаружи стихает, открывается неприметная дверца в дальнем углу за гобеленом, и из-за неё выбегает женщина в тёмно-синем богатом платье. Питер замирает в удивлении, а после взгляд его наполняется осознанием, и он срывается навстречу побежавшей в его сторону расплакавшейся дамы, тут же заключая её в крепкие объятия, приподнимая над полом, прижимая к своей груди и утыкаясь лицом в шею, вдыхая тонкий аромат сладких духов и чувствуя, как увлажняются собственные глаза.
- Я вернулся, тётя Мэй, - судорожно шепчет принц, давясь всхлипом. - Я вернулся, как и обещал.
- Питер, Питер, Питер, - судорожно шепчет Мэй, покрывая его макушку поцелуями и гладя по лицу и шее, по плечам и удерживающим её рукам, будто не верит в то, что это не сон. - Мой мальчик, ты вернулся.
- Я не мог иначе, тётя Мэй, - улыбается Питер, опуская женщину на землю. - Я не мог.
Десять лет одиночества, дурных мыслей и нахождения во власти кровавого тирана оставили свой отпечаток. Питер рассматривает единственную оставшуюся в живых родственницу и не может не замечать тонких седых прядей, затаившихся в густой тёмно-каштановой гриве собранных в высокую причёску волос. Между бровями, в уголках глаз и уголках губ появились морщины, давая знать, что за прошедшие годы Мэй много хмурилась, часто плакала и ещё чаще поджимала губы. Из глаз, лучащихся счастьем при виде живого, вернувшегося домой Питера, даже не думали исчезать отголоски застарелой печали, боли и тоски.
На мгновение Питеру становится совестно за свои планы, но принц почти сразу избавляется от дурных мыслей. Чувство вины пусть и гложет, но Питер не собирается проживать нежеланную жизнь лишь ради того, чтобы сделать счастливым кого-то другого. Он спасёт Мэй от кровавого тирана и подарит ей свободу и возможность уехать хоть на край света. Сам он в этом замке тоже не останется. Эти стены пожрали много королевских жизней, но его, Питера, не принадлежит им. Его жизнь уже больше столетия принадлежит одному язвительному, полному тайн и секретов чернокнижнику.
***
- Ваше Высочество, я не достоин, - будто оглушённый замирает Роджерс, глядя на сидящего на троне Питера снизу вверх и нервно стискивая рукоять меча. - Я не могу... Как вы... Что...
- Достоин, - обрывает неловкую от волнения речь Питер и поднимается с трона, спускаясь вниз и опуская ладонь на плечо ошарашенного мужчины. - Если кто и достоин короны, то это вы. Капитан Стив Роджерс. Начальник личной охраны моего отца, не раз спасавший ему жизнь. Доверенное лицо моего отца, не раз дававшее дельный совет. Честный, бескорыстный и преданный слуга своего короля, всегда оберегающий его сердце - королеву - в пору затяжных войн и походов, угроз со стороны недругов. Человек, оставивший службу и родной дом, семью, ради того, чтобы защитить меня, наследного принца. Я не принуждаю вас, капитан. Я не собираюсь взваливать эту непосильную для себя ношу на ваши плечи силком. Однако вы единственный, кого я знаю настолько хорошо, кому я доверяю настолько, чтобы передать корону и судьбу всего королевства. Примите ли вы эту честь или откажетесь - я признаю любой расклад. Однако...
Отойдя в сторону, Питер чуть лукаво улыбается всё ещё пребывающему в шоке мужчине и переводит взгляд на трон, до сих пор вызывающий отторжение одним только своим видом.
- Однако в случае отказа я смогу передать корону лишь одному человеку, - продолжает принц. - Полковнику Роудсу. А вы знаете, капитан, что при таком раскладе нам обоим нужно будет спешно бежать из королевства, потому что полковник Роудс уж точно не придёт в восторг от свалившихся на него обязательств.
Стив, не понаслышке знающий о крутом нраве второго доверенного лица отца Питера, негромко смеётся, но тут же смущённо затихает, чувствуя неловкость от несколько панибратского поведения в тронной зале. В заброшенном замке в глуши дикого леса была легко позабыть о разнице в положении, однако в настоящем они находятся в сердце королевства, в столице королей, и от этого Роджерсу несколько неловко. Никак не получается настроиться на рабочий лад самому, так ещё и принц нисколько не помогает.
- Я... Я хотел бы подумать, Ваше Высочество. Это не то решение, которое я могу принять быстро. Десять лет я находился вдали от своей семьи. Меня ждут жена и дети, - негромко отвечает Роджерс.
- Надеюсь, недели на размышление вам хватит? - уточняет Питер и, получив кивок, улыбается. - Отлично. Сегодня утром гонец принёс весть. Армию на подходе к горам поразила болезнь. Избежавшие хвори солдаты отделились. Медики говорят, хворь похожа на чуму, и лекарства нет. Ничто не помогает. Полковником Роудсом было принято решение собрать всех избежавших болезни солдат и вернуться в столицу во избежание распространения заразы. Умерших предали огню. Между строк полковник намекнул, что король и его верные приспешники сгорели в горячке самыми первыми.
- Бог всё видит, - спокойно отвечает Роджерс, глядя в глаза своему принцу. - Я всегда знал, что виновные в невинной пролитой крови будут наказаны. Всегда знал, что Всевышний покарает убийц вашей семьи.
Кивнув, Питер позволяет мужчине покинуть тронный зал и оборачивается к постаменту, глядя на стянутую и отложенную на бархатную подушечку золотую корону наследника престола. Какое-то время принц бездумно рассматривает блики солнца на покатых боках, а после уже собирается развернуться и покинуть зал, как за спинкой трона начинают сгущаться тени. Мгновение, и на свет из них выходит фигура, с ног до головы закутанная в чёрный плащ. Капюшон соскальзывает с головы человека, и Питер с замиранием сердца перехватывает взгляд знакомых до последней морщинки в уголках тёмно-карих глаз.
- Тони, - едва слышно выдыхает он и широко улыбается, не в силах сдержать забурлившую внутри радость и счастье от долгожданной встречи.
Они со Старком расстались больше двух месяцев назад, попрощавшись в башне заброшенного замка, когда-то принадлежавшей чернокнижнику. Питеру нужно было выдвигаться в столицу, но Тони неожиданно заявил, что не может отправиться вместе с ним в путь. Лучи закатного солнца стали свидетелями данной чернокнижником клятвы вернуться к любимому принцу, как только Старк закончит все свои дела на родной заброшенной всеми остальными земле. Как бы больно и тоскливо Питеру не было от их расставания, он пообещал ждать. Пообещал быть осторожным и оберегать свою жизнь. Беречь её для своего чернокнижника. И вот спустя долгие недели тоскливого одиночества и тяжёлых мыслей Старк вновь перед ним. Спускается с постамента трона и замирает в нескольких метрах от принца с лукавой улыбкой на тонких губах.
- Здравствуйте, Ваше Высочество, - однобоко усмехается чернокнижник и шутовски кланяется, не сводя потемневшего взгляда с заалевшего щеками Питера, сделавшего нетерпеливый шаг навстречу. - Стал невольным свидетелем вашей с капитаном беседы. Хороший выбор на место короля. Роджерс с его тягой к справедливости и горячим пылким сердцем достойный кандидат. Однако коробит меня его безграничная вера в Бога, если хотите знать моё мнение.
- Чума, - спустя мгновение выдыхает Питер, и взгляд его наполняется осознанием. - Чума поразила войско Квентина. Поразила захватившего корону тирана, его верных подданных и тех, кто с радостью шёл вслед за ним проливать кровь, но не тронула тех, кто был верен моему отцу, но вынужден был подчиняться новой власти ради сохранения своих жизней и жизней своих семей и близких. Вот почему ты не поехал вместе со мной. Вот почему не покинул алые руины!
- Его Высочество необычайно умён, - сытым зверем урчит Старк, обходя принца по кругу.
- Но зачем? - растерянно спрашивает Питер.
Чернокнижник замирает за его спиной, и принц невольно прикрывает глаза, наполняя лёгкие знакомым успокаивающим запахом Старка. Вздрагивает, когда ощущает колебание воздуха за ухом, будто Тони проводит носом в миллиметрах от чувствительной кожи, тоже вдыхая его. От этих мыслей щёки начинают гореть сильнее, и сердце сбивается с ровного ритма, но Питер не разворачивается и не отходит. Будь его воля, он бы и вовсе остановил в этот миг время, чтобы растянуть его ещё хоть чуть-чуть.
- Затем, что глупо было упускать такую прекрасную возможность заключить с тёмной стороной очередную сделку. Ты никогда бы не узнал, кто был верен, а кто предал корону. Ты никогда бы не узнал, кому можно доверять, а кому нет. Я лишь немного помог тебе и твоему королевству, извлекая выгоду и для себя, - мурлычет Тони.
- Но какая тебе выгода от их смерти? Во имя чего ты принёс эту страшную жертву? - спрашивает Питер и всё-таки оборачивается.
Старк тут же делает широкий шаг назад. Рассматривает его какое-то время, а после достаёт из сгустившихся под полой плаща теней сверкающую серебряными боками корону, изумруды которой ярко вспыхивают зелёными искрами в лучах заливающего тронную залу солнечного света.
- Вы позволите, мой принц? - со всей учтивостью спрашивает чернокнижник, обхватывая корону ладонями по бокам и приподнимая её перед собой.
- Ты хочешь, чтобы я носил её? - смущённо спрашивает Питер, но уже склоняет голову, не дожидаясь ответа.
- Это твоя корона, Питер. Это твоя судьба. Это твоя жизнь. Это твоя свобода, - мягко, но с долей торжественности произносит Старк и опускает на кудрявую голову воссиявший в свете, будто благословлённый венец.
И в момент, когда твёрдые пальцы касаются его висков, поправляя корону, Питер понимает, почему почувствовал себя так странно, когда Тони остановился за его спиной. Дыхание. Он почувствовал на коже не сквозняк, а чужое дыхание. Не привычный туманный холод, а горячее тепло почти опалило его спину в момент долгожданной близости с тем, кому успел за такой короткий срок во второй раз вручить своё влюблённое сердце. Резко вскинув голову, отчего тёплые пальцы прочертили полосы по его щекам, Питер широко распахнутыми полными неверия глазами смотрит на чернокнижника, что улыбается довольной улыбкой вздорного мальчишки, шалость которого удалась.
- Я чувствую тебя, Тони, - ошарашенно выдыхает Питер и рывком выпрямляется, подходит к чернокнижнику вплотную, робко опуская дрожащие пальцы на крепкие плечи.
- Ты спросил, во имя чего я принёс
«эту страшную жертву», - явно передразнивает Старк, а после обхватывает его лицо широкими тёплыми шершавыми ладонями и притягивает к себе, с бесконечной нежностью смотря на взволнованного, цепляющегося за его плечи солнечного мальчишку. - Во имя твоё, Питер. Во имя твоей любви ко мне.
У Питера ноги подкашиваются, когда Старк целует его. От прикосновения сухих губ к его собственным сердце начинает биться так быстро и сильно, что становится почти больно. Тело обмякает, и Питер судорожно цепляется за чужие плечи, обнимает за шею, с непередаваемым наслаждением ощущая крепость сомкнувшихся вокруг него рук чернокнижника и то, как Старк рывком прижимает его к себе до боли в рёбрах. В нос забивается запах холодного леса, сырого тумана, книжных страниц, горьких трав, сухой глины и горячего воска. Этот запах вместе с жаром чужого тела окутывает принца со всех сторон, пропитывает насквозь, и Питер негромко, но абсолютно счастливо смеётся в поцелуй и отстраняется, сверкающими глазами глядя на явно довольного собой усмехающегося ведьмака.
- И что же ждёт нас теперь? - спрашивает Питер, ещё ближе, хотя, казалось бы, некуда, прижимаясь к широкой груди и проводя пальцами по щекам мужчины, робко воруя ещё один поцелуй с раскрасневшихся губ и всё не веря, что теперь может коснуться того, кому с радостью помимо сердца отдал бы повторно и свою душу.
- Всё, чего пожелает Ваше Высочество, - отвечает Старк и медленно опускается на одно колено, касаясь руки принца, прижимаясь губами к рубиновому кольцу на безымянном пальце и смотря на Питера любящим взглядом, от которого у принца грудную клетку затапливает теплом. - Ведь у нас впереди - вечность.
Питер ничего не отвечает. Лишь одаряет улыбкой, опускается на колени, вновь обхватывает лицо любимого ведьмака ладонями и целует. Никакие слова не смогут передать его безграничную радость, но он действительно счастлив, что душа его связана с душой Тони. Они покинут этот душащий их замок вместе, когда на престол взойдёт новый король, и Питер уверен: куда бы они со Старком ни отправились, отныне и навсегда рядом друг с другом они будут счастливы.
|End|
