Двое

Кристиана как будто кто-то ударил. Он не мог подобрать слова. Он пытался, но они не собирались в одно предложение. - Мэтр? - Я тут.. Какого ребенка? - Я не знаю подробностей. Я знаю, что она решила это время провести дома. - Где? - В Америке, месье. - Господи.. Когда она ушла? - Позавчера… И тут трубка буквально выпала из его рук. На столе стояла непочатая бутылка виски, но он равнодушно посмотрел в ее сторону. А потом решился и налил себе немного. Если позавчера она ушла из фирмы, то значит, ее самолет уже давно благополучно приземлился в Америке. Он знал, что поедет. Он знал, что все впереди, но сейчас. Сейчас ему было так плохо, что воздуха едва хватало в легких. Пока он жалел себя, она снова взяла все на себя. Ребенок. Ребенок. Почему-то он ни на секунду не сомневался, что это его ребенок. А если нет, то какая разница. Ее ребенок – его ребенок. Но захочет ли она делиться? Слезы подступили к глазам. Он опрокинул в себя стакан виски, оно обожгло пищевод и душу, но легче не стало. Уехала. Вот так вот, взяла и уехала. Какая отрава. Возможно ли было настолько сильно чувствовать боль в ребрах? Он вышел на балкон. Париж топил воздух июльской жарой. И тут он впервые почувствовал, осознал, подумал. Что именно это она и чувствовала тогда, когда он сбежал. Безысходность. Режущую боль в груди. И никакой возможности что-то изменить. Даже если он прямо сейчас возьмет билеты в Техас, как он будет ее там искать? Лали никогда не скажет, а Эвелин и так сделала для него слишком много. Он пешком пошел домой, качаясь, но не от виски, а от бессилия и опустошения. - Если бы я только мог. Господи. Если бы я только мог. – Вдруг произнес он пыльной улице, перекрывшей светофору движение. – Если бы я только мог вернуть ее. Я бы ее больше никогда не упустил! - МЕСЬЕ! – Неожиданно рядом появилась какая-то женщина, и вид ее не сулил ничего хорошего. – Вы пьяны? Отойдите от меня, иначе я буду кричать! - Я сам готов закричать, Мадам. Прошу прощения. Я плохо себя чувствую. – И перешел дорогу. Дорога до дома была длинная, он шел часа полтора, не прибегая к услугам транспорта. Просто шел и шел. Это единственное, что помогало ему не провалиться в эмоциональную пропасть. Когда он дошел до знакомой улицы, сил почти не было. За углом была ее квартира, в которой ее не было. Он хотел обойти, но не смог. В какой-то момент он оказался ровно под тем балконом, который вычислил, который убирал и шкурил. Под тем балконом, где он был счастлив, передавая ей сигарету, но где больше не было ни ее, ни их вместе. Ноги сами понесли его ближе. Но вдруг он заметил черную кошку, что преграждала ему путь. Он даже усмехнулся. Можно ли было считать это несчастьем на фоне всего, что произошло. Коша на середине пути потянулась, замедлила ход, а затем села ровно напротив него, разглядывая с любопытством. - Дай мне исправить. – Вдруг неожиданно для самого себя попросил Кристиан.- Я никогда в жизни больше не обижу ее и не обижусь. Обещаю. Я никогда больше не уйду, даже если она будет просить, только дай мне все исправить. – Умолял он черное животное, которое никак не отвечало. – Хоть какой-то знак, что мы встретимся. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Хоть какой-то знак. Она нужна мне. – И тут он опустился на колени прямо посреди безлюдной вечерней улицы. Желтые глаза смотрели прямо на него, а может и сквозь, и все еще не выражали ничего. - Мэтр, вам плохо? И только тут Кристиан поднял глаза. Перед ним стоял Капани. - Нет, нет, все в порядке, простите. Очень устал за день, что уже с кошками разговариваю. - Это вы про Вселенную? – С удовольствием усмехнулся Капани. - Кого? - Это кошка моей жены. Вселенная. Всешка. Наша приблудная красавица! Рад, что вы успели познакомиться. – И Капани, подправив подтяжки на тяжелом животе, с удовольствием посмотрел на черную любимицу. – Маргарет говорит, что мы приютили ведьму в кошачьем обличии, представляете? – И он усмехнулся. - Капани.. - Да? - Кто-то уже снял квартиру Джоанны Маккормик? - Джоанны?! А она что съезжает?! – Вдруг всполошился хозяин дома. До Кристиана не сразу дошли эти слова. - Мэтр! Скажите, умоляю! Я не могу потерять эти деньги! Это все, что кормит нас с Маргарет! Она съезжает?! - Я думал.. Думал, что она уехала?- Нелепо произнес Кристиан, видя удивленное лицо Капани. – Извините. – И на всех порах он понесся в заветный подъезд, не замечая усталости и перескакивая через 2 ступени. Возле ее двери он замер, а затем положил руку на звонок, не убирая. «Только бы ты была там, только бы ты была там, только ты была там, только бы ты была..» Зверь открылась. Перед ним стояла она, опухшая от слез. И тут же всхлипнула. - Я думал, что ты уехала! Лали.. - Я не смогла. – Очень тихо произнесла она. - Джоаннаа. Господи… Джоанна. – И он прижался к холодному косяку дверей. - Я думал.. Я думал.. Что я снова в кошмаре. - Это я в кошмаре. - Я не позволю тебе в него провалиться! Больше НИКОГДА. - Кристиан… - А? - Помнишь, что ты говорил про запахи, что у животных есть запахи, по которым они узнают своих? Он неуверенно кивнул, не понимая. - Ты пахнешь деревом, отсыревшим от дождя. А иногда кажется, что его только только спилили, понимаешь? – И слезы побежали по ее щекам. Он шагнул вперед и утер ее щеки. - Джоанна, я должен спросить… - Что? – Спросила, она снова истерично всхлипнув. - Ты что в «Мире животных» пересмотрела? – И улыбнулся сквозь застилающие слезы. - Ненавижу тебя! – И она ударила его по груди, не в силах вырваться из его цепких объятий. – Как ты можешь шутить!!! Я же только что сказала, что люблю тебя! - И я тебя люблю. Так люблю. Боже, как я тебя люблю! А дальше был поцелуй. Не страстный, не сладкий, а необходимый, как спасательный круг. И если вы знаете, что такое любовь, боритесь за нее до конца. Так приснилось мне однажды. И я никогда этого не забуду. Пока мы дышим – слова «нет» просто нет.