Женитьба при отягощающих обстоятельствах

Отец говорит: — Тебе пора жениться. Хэ Чэн отвечает ему безразличным молчанием. — Господин Цзянь согласен со мной, — добавляет отец тоном человека, забивающего последний гвоздь в гроб. — На ком? — вяло интересуется Чэн. — На приёмной дочери господина Линь. Окурок, который Чэн до этого обстоятельно тушил о гладкое дно пепельницы, громко скрипит в наступившей тишине. — Это бред, — коротко резюмирует Чэн. — Я понимаю твой скепсис, сын. Но господин Линь действительно нацелен закончить этим браком наши затянувшиеся конфликты. Он стареет, становится всё труднее грызться со всеми сразу. У Хэ Чэна на это свой взгляд, но он смиренно обещает явиться на смотрины, чёрт бы их побрал. С большим удовольствием он бы снова присмотрел за Цзянем И вместе со всей его весёлой компашкой, хотя это тоже тот ещё геморрой. *** Держа в руке хрупкую фарфоровую чашку, Чэн начинает верить в карму. А ещё, что всё сейчас происходит ему в наказание. Девчонка, сидящая напротив него, мало похожа на китаянку. У неё рыжие волосы и светлые глаза, в разрезе которых едва угадывается что-то азиатское. Она не похожа на свою мать. У Хэ Чэна чувство, что его изощрённо разводят, как последнего лоха, и Линь Бэй просто измывается над ним, прикрываясь благонравным мотивом. Линь Ликиу, так зовут будущую невесту, двадцать три года от роду. И, кажется, она даже пытается понравиться Хэ. Улыбается нежно, аккуратными и изящными движениями разливает чай, скромно тупит глазки и отмалчивается, пока старшие обсуждают насущные темы, вроде жилья для будущих молодожёнов. Чэна это радует: трещащей без умолку девчонки он бы не выдержал. Господин Линь нахваливает падчерицу на все лады. Её мать кивает в подтверждение его слов, но в глазах женщины печаль и тоска. Чэну это не нравится, не с таким обречённым лицом отдают дочь замуж. Неужели его отец и господин Цзянь ослепли, потеряли нюх? Или это какая-то очередная игра, правил которой он не знает? Хэ Чэн злится, он не любит неизвестности и ненавидит быть пешкой на чужом шахматном поле. И только Цю Гэ, стоящий за плечом, придаёт уверенности, что он ещё не до конца потерялся. Понятно лишь то, что скользкому, изворотливому Линь Бэй верить нельзя. — Я думаю, молодым нужно пообщаться наедине, — мягко предлагает госпожа Линь. Хэ Чэн с радостью бы свалил быстрее с этой веранды от этих чашечек, подушечек, кротких взглядов абсолютно ненужной невесты. Но он холодно-вежливо соглашается, кивком отпускает Цю Гэ, помогает Ликиу спуститься со ступеней в роскошный сад при специально арендованной для сговоров резиденции. Они неспешно бредут по белым песчаным дорожкам, мимо прудика, к увитым зеленью галереям. Девчонка пытается вовлечь его в непринуждённую беседу, и, видят небеса, Хэ Чэн пробует произвести нормальное впечатление на собственную невесту. Ему невообразимо неинтересно и тяжко, но он старается, правда. Однако всё молниеносно меняется, стоит им скрыться под сенью галереи. Ликиу дёргает воротничок глухо застёгнутой блузки так, что отлетает в сторону перламутровая пуговичка. — Фух, думала, удавлюсь этой грёбаной шмоткой, — произносит она, внезапно растеряв все кротость и благонравие. Из её глаз подчистую пропадает наивность и лёгкая растерянность. Она воровато озирается, пока стягивает с себя блузку и портит изящную укладку, завязывая волосы в неаккуратный хвост. Стоит сказать, Хэ Чэн малость удивлён. Вечер перестаёт быть томным. — И что сейчас происходит? — будто между делом, интересуется он. — Сейчас, милый женишок, происходит мой побег. Чэн едва не присвистывает. Вот так сюрприз. Он хочет сказать что-то язвительно, типа: «И ты думаешь, я позволю тебе это сделать», но внезапные головокружение и приступ слабости не дают сделать это. Чэн оседает на пол галереи, и тело почти не слушается его. Ликиу присаживается на корточки рядом. — Прости, но так надо. Мой отчим ненавидит меня, только рад избавиться под предлогом дипломатического брака. Он редкая тварь, и обязательно нарушит условия, а вы тихо-мирно пришьёте меня за это. Я жить хочу, понимаешь? — произносит она извиняющимся тоном. Девчонка лезет в карман его брюк, не обращая внимания на вялые попытки помешать, достаёт телефон и вкладывает в правую ладонь, которая едва слушается своего хозяина. — Я б не травила тебя, если бы у меня была другая возможность бежать, честно. Но этот старый маразматик следил за каждым моим шагом, и расслабился только в последнее время, видя, что я не сопротивляюсь. Ликиу порывисто поднимается, снова оглядывается, поправляет майку. — Завозилась я с тобой. Ты ещё успеешь позвать на помощь. Адьёс, Хэ Чэн, — улыбается она напоследок и исчезает среди зелени. Хэ матерится самыми грязными ругательствами у себя в голове, ведь язык отчего слушается так же сложно, как и руки. Он с трудом набирает сообщение Цю и отрубается. *** Чэн приходит в себя в больнице. Это он понимает, даже не открывая глаз. Пахнет лекарствами, звуки приглушенные, будто из-под воды. Он открывает глаза и щурится. Рядом с койкой дежурит Цю. — Здорово она всех вокруг пальца обвела, да? Не такая и тюха, как могло показаться, — говорит он, заметив, что босс очухался. Хэ чувствует себя сносно, хотя голова отзывается тупой болью. — Линь обещал отвернуть ей башку, когда найдёт, — продолжает Гэ пересказывать последние новости. — Я сделаю это первым, — убедительно заверяет Чэн, спуская ноги на пол. На нём больничная нелепая распашонка. Давно его никто так не унижал, стоит отдать девчонке должное. В углу на стуле сложен его костюм и Хэ ковыляет к нему, ощущая себя последней развалиной. — Тебе бы отлежаться, — предлагает Цю Гэ. Видимо он решил подработать гласом разума, но Хэ Чэн терпеть не может больницы. — Дома отлежусь. Найди мне её, — отзывается он. Цю хмыкает и покидает палату. Чэн думает о том, что не стоит недооценивать людей, пусть даже они выглядят последними слабаками. *** У Гэ замечательно получается делать массаж. Его крепкие пальцы умудряются разминать мышцы до самого блаженного состояния. Хэ Чэн сдержанно кайфует каждый раз, когда твёрдые подушечки с нажимом проходятся от седьмого позвонка вверх и стороны. — Нарыл что-нибудь? Уже больше суток прошло, — спрашивает Хэ, прикрыв глаза. Цю Гэ не спешит с ответом, оглаживает плечи Чэна широкими ощутимыми мазками, погружая в едва ли не медитативную негу. — Кое-что есть, но не так много, как хотелось бы. Она будто растворилась, перемахнув ограждение резиденции. — Это не звучит обнадеживающе, — лениво произносит Хэ. Его раздражение поулеглось, и стало почти всё равно на непутёвую девчонку, считающую, что сможет обыграть разом таких двух сильных персонажей, как он и Линь. — Есть сведения, что она может объявиться в подпольном клубе на территории старой промзоны. Его держат близнецы Цао, то ещё местечко. — Значит, мы будем поджидать там, — отзывается разнеженный Чэн. — Я обязан преподать урок и ей, и всем, кто думает, что способен тягаться со мной. Белобрысый молчит некоторое время, явно обдумывая что-то, но потом склоняется над ухом босса, и произносит: — Эта Ликиу заинтриговала тебя, так ведь? Чэн морщится, но смысла врать нет. — Ты прав, — сдаётся Хэ, выворачиваясь из-под чутких сильных рук. — Ревнуешь? — Мы с тобой всегда были больше друзьями, чем любовниками, — усмехается Цю. — Она похожа на зазнобу твоего младшенького, только хитрее и сдержаннее, на то она и женщина. Хэ хмурится, чуть заметно сводя брови на переносице. Крутит в пальцах тяжёлую зажигалку в металлическом корпусе, пребывая в раздумьях. — Что вообще о ней нарыть удалось? — устало спрашивает он. Цю Гэ усаживается на подлокотник, закидывая ногу на ногу. Чэн невольно следит за тем, как ткань мягко обрисовывает тренированные мышцы, в задумчивости прикасается к колену любовника, чуть ощутимо поглаживая его. — Убери руки, а то у меня отчитаться не получится, — мягко журит Цю, тем временем роясь в своём телефоне. Хэ со вздохом подчиняется. — Мать родила её в двадцать один год от ирландца. Он смотался на родину, бросив их. Семья от них отказалась, и, когда на горизонте объявился Линь Бэй, выбор оказался очевидным. Цю Гэ сверяется со своими данными. Потом выдаёт: — Прикинь, твоя несостоявшаяся невеста отучилась на химическом факультете Пекинского научно-технического университета. Закончила с отличием, но не стала устраиваться на работу. — Хм, интересно почему? — Чэн действительно заинтригован. — Потому что Линь организовал ей что-то типа домашнего ареста сразу по окончанию учёбы. Видимо, давно вынашивал план, как её кому-нибудь подсунуть в качестве невесты, — поясняет Гэ. Хэ снова глубокомысленно молчит, потом тянется к стакану виски. Покачивая стекло в ладони, наблюдая за столкновениями ледяных кубиков, он ждёт, что ещё интересного поведает ему Цю. — И похоже на то, девчонка действительно не так проста, как могло показаться. Её явно ждали у резиденции, иначе она так быстро бы не смылась. Это значит, что даже сидя под замком, Ликиу сумела организовать себе группу поддержки. — Думаю, среди людей Линь много недовольных его политикой, — предполагает Чэн. — Настолько, что не побоялись идти против тебя и Линь одновременно? Хэ не хочет признавать, что недооценил Ликиу и повёлся на её деланную простодушность. Даже самому перед собой стыдно за это, ведь всегда считал себя хорошим стратегом, а тут такой опус. — Не кори себя. Ну, не распознал, бывает. Даже отчим, который знает её не один год, не смог предположить подобного исхода, — заверяет его Цю, успокаивающе касаясь его щеки. Чэн прикрывает глаза. Кто б мог предположить, что его жизнь станет похожа на сценарий к бразильскому мыльному сериалу? Единственное, что он знает точно — девчонку нужно отыскать и поставить на место.