Женитьба при отягощающих обстоятельствах

Ликиу рискует приподнять голову, когда чирканье пуль редеет, а потом и вовсе прекращается. За окном бешено проносятся улицы, сливаясь в одну серую мешанину. Им вслед сигналят машины. Чэну плевать, он сосредоточенно продирается сквозь автомобильный поток куда-то на окраины города. — Оторвались? — неверяще спрашивает Линь. — Не думаю, что надолго. Хэ ловит её взгляд в зеркале заднего вида. Теперь Ликиу понимает, что цвет его радужек один в один сталь клинка. Чэн предельно собран, и, похоже, готов ко всему. Она закрывает ладонями лицо, трёт большими пальцами виски. — И это всё из-за меня, — выдыхает Линь, чувствуя нарастающую тревогу. — Берёшь на себя слишком много. Ты всего лишь пешка в этой игре, — отзывается Чэн, лихо перестраиваясь в другую полосу. Снаружи снова истерично верещат гудки. — Спасибо, — кисло благодарит его за убийственную честность Ликиу. Конечно, она осознает, что ввязалась в дела не по статусу. Наворотила кучу всего из упрямства и горячности. Мама часто говорит ей о том, что она отчаянная и что нужно хорошенько подумать головой прежде, чем начать что-то. «Позняк метаться», — ощущая безысходность, думает Ликиу. Её отражение, размытое и блёклое, смотрит из стекла грустным серьёзным взглядом. — Но, нужно признать одну вещь.— подаёт голос Чэн, — Ты своими выходками здорово Бэю поднасрала. Линь таращит от удивления глаза, но Хэ не смотрит в зеркало. — Поднасрала, — повторяет она и ехидно добавляет: — Не слишком типичное слово для вашего лексикона, господин Хэ. Чэн хмыкает. Ликиу пытается не улыбаться, хотя уголки губ так и ползут вверх. Хочется рассмеяться. Истерическое это, что ли? Тем временем, автомобильное движение слабеет. Больше никто не гудит им вдогонку. Машина свободно лавирует, несётся к месту логической развязки. Ликиу хочет, чтобы дорога не заканчивалась, а проклятый пустырь, про который упоминал Чэн, никогда не появлялся на горизонте. Она готова ехать вот так вот всю жизнь, изредка обмениваясь многозначительными взглядами с Хэ в зеркале. Солнце будет всходить и опускаться за горизонт бесчисленное количество раз, а они будут лететь вперёд, пока не закончатся все дороги мира. Сентиментальные мысли Ликиу обрываются, когда они съезжают с асфальта на какую-то вроде как грунтовку. Линь даже и не знала, что такие места существуют в черте города. Она чувствует, как стыло становится под рёбрами. Мерзкие мурашки проходятся по рукам, собираются на загривке и стекают к копчику. Она бледнеет. Ликиу страшно. Сквозь лобовое стекло уже можно рассмотреть небольшую площадку с припаркованной на ней машиной. — Похоже, Цю уже на месте, — говорит Чэн, заметив, как вцепилась в оббивку сидения Линь. У неё совсем белое, будто меловое лицо и лихорадочно бликующие глаза. Хэ не знает, что ей сказать, чтоб приободрить. Он сам не знает, как будут разворачиваться последующие события. Чэн глушит мотор, остановившись неподалёку от первого автомобиля. Он деловито проверяет глок, выщёлкивая обойму. Судя по всему, остаётся недоволен, потому что Хэ чертыхается и лезет в бардачок. — Посиди пока здесь, — просит он. — Я пойду с тобой, — тут же противится Линь. Чэн строго смотрит на неё. — Я сойду с ума тут одна, — она признаётся с неохотой. — Ладно, — сдаётся Хэ. — Держись за мной и не высовывайся. Ликиу кивает. Чэн выходит из машины, она следом, как и обещала. Маячит за спиной тревожной тенью, даже не стараясь выглянуть. Хэ осторожно подходит к машине, тянет дверцу на себя, подстраховываясь оружием. — Я уж думал, ты не явишься, — бурчит Цю с водительского сидения, пряча свой пистолет в кобуру. — Ранили только в плечо? — вместо приветствия спрашивает Чэн. Ликиу, поняв, что всё безопасно, высовывается из-за Хэ. Гэ выглядит каким-то посеревшим и очень уставшим. — Дважды, — наконец отвечает Цю. Его правое плечо, криво и неумело перетянутое уже заалевшимися битами, выглядит так себе. Очевидно, что дела не шибко-то и хороши. — Он потерял уйму крови, — с заднего сидения высовывается белобрысая голова Цзяня И. — Ой, привет, сестрица Ликиу. Рядом с ним появляется хмуро-расстеряное лицо Мо. Им хватает встретиться взглядами, чтобы без слов понять, что оба они хотели бы сейчас быть не здесь. Цю морщится и выдаёт: — Цзянь, помолчи, я в порядке. — Ага, ври больше, — обижено отзывается И, снова прячась на заднем сидении. — Чэн, что это за пугало с тобой? — внезапно интересуется Гэ, запихивая в рот мятую сигарету. — Очень смешно, — фыркает Линь. — Ты б не курил щас, а то склеишь ласты ещё быстрее. — Без сопливых разберусь, — возмущается белобрысый. — Тянь, подойди ко мне, — прерывает поток бесполезной грызни Хэ не терпящим прекословия тоном. Ликиу только сейчас различает в пасажире с переднего сидения младшего брата Чэна. Тянь на удивление покорно вылазит из машины. У него собранный, сосредоточеный вид, таким Линь его ни разу и не видела. — Ты отвезёшь Цю в кабинет доктора Се. Я распоряжусь, чтобы всё было готово к вашему приезду. — Я останусь, а твой мелкий пусть вывезет отсюда пацанов и Ликиу, — конечно же, Гэ не был бы самим собой, если бы не начал сопротивляться. — Ты ранен в правую руку, с левой стреляешь хуже, — монотонно отчитывает его Хэ. — Кровопотеря тоже никуда не делась. Цю хмурится и затягивается табачным дымом, будто это может чем-то помочь. — Кто-то на подходе, — вместо ответа говорит он. И правда, Ликиу, прислушавшись, улавливает рокот моторов. Чэн снимает пистолет с предохранителя, вглядываясь в подъезды к пустырю. В жидком, светлом ещё сумраке уже видны силуэты автомобилей. — Тянь, Ликиу, быстро в машину, — командует старший Хэ. Линь послушно ныряет в заднюю дверь, запрыгивая едва ли не на коленки к Чжэнси. — Тесновато у вас тут, — пыхтит она, стараясь усесться. — В тесноте, да не в обиде, — выдаёт И. Похоже, его ничуть не пугает перспектива попасть в перестрелку или быть похищенным уже в который раз. «Мне бы его безбашенность и отсутствие чувства самосохранения», — думает Линь, рассматривая сквозь тонировку приближающиеся машины. У Чэна, полуприкрытого водительской дверцей, звонит телефон. Он поднимает трубку, вслушивается буквально пару секунд, потом коротко оповещает всех замерших в салоне: — Наши. Цю кряхтя выползает из машины и, видимо, сдавшись здравому смыслу, командует младшему Хэ: — Тянь. Садись на водительское сиденье, теперь ты шеф. Тот, снова поражая послушанием и молчаливостью, выполняет сказанное. Из подъехавших машин высыпают похожие друг на друга ребята во всём чёрном. Ликиу морщиться, разглядев Дэя. Пересекаться с этим отморозком ей совсем не хотелось бы, но кого это волнует. «Хоть бы его тут и подстрелили», — злорадно думает Линь и выкатывается из салона. Чэн в скидывает бровь в немом вопросе. — Машина перегружена, сам понимаешь, что это значит, — говорит она Хэ. — Твои пятьдесят килограмм несильно спасут ситуацию, — ворчит Цю. — Пятьдесят пять, — машинально поправляет его Ликиу, вглядываясь в лицо своего жениха. — Полезай обратно, — приказывает Чэн. Линь щурится и остаётся стоять на месте, будто вросла подошвами кед в землю. — Я не смогу защитить тебя под обстрелом, — говорит он. — Будешь только мешаться под руками, — снова подаёт голос Цю Гэ. Вместо ответа Ликиу лупит по водительской открытой дверце и та закрывается с громким, словно обиженным щелчком. Как же раздражает, когда кто-то лезет со своими ремарками в твой разговор. — Едь, — твёрдо стоит на своём Хэ. — Цю прав, ты и сама это понимаешь. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что с вами всё хорошо. Линь молчит, понурив голову. Чуйка, как на зло, молчит. Совсем не понятно, что делать. Так было всегда. Она постоянно была не ко двору, бесполезной и там, и тут. Вечно невпопад, вечно мимо. — Не тяни время, — строго журит её Чэн. — Вы сможете уйти от преследования, если поедете прямо сейчас. — Хорошо, — наконец соглашается Ликиу и берётся за ручку пассажирской дверцы. Хэ кивает и оборачивается к своим бойцам. Линь смотрит в его широкую, обтянутую чёрным пиджаком спину и отчётливо чувствует: их с Чэном время утекает как песок сквозь пальцы. Ей до одури хочется протянуть руку, скользнуть пальцами по ткани, потянуть Хэ за рукав, чтобы он повернулся к ней. И обнять, стискивая изо всех своих силёнок. Но позволено ли ей это при его-то подчинённых, которым он сосредоточенно раздаёт приказы? Наверное, это будет неуместно, слишком наивно и по-детски. Ликиу медлит, но всё-таки хватается за холодную металлическую ручку и открывает дверцу. Защемливается, снова едва не влезая к Чжаню на колени. — Поехали, — говорит она и собственный голос кажется чужим, отрешённо-холодным. Тянь бодро трогается с места. — Раздолбаешь мою ласточку, руки оторву, — мрачно обещает младшему Хэ Цю. — Смотри, чтоб твои при тебе остались, — беззлобно откликается Тянь, набирая скорость. Гэ хмыкает, но от комментариев воздерживается, снова берётся за сигареты. Притухшие ребята, даже неугомонный Цзянь, молчат. А Ликиу уже жалеет, что поддалась разуму и не обняла на прощанье Чэна. Пусть бы на них посмотрели криво, какая, к чёрту, разница?! Её вдруг прошивает навылет осознание, что сейчас там, на этом грёбанном пустыре будет самая настоящая перестрелка. И, как известно, от пуль люди гибнут. Она едва сдерживается, чтобы не обернуться назад, лишь потому, что знает: сквозь тонировку с такого расстояния всё равно ничего не рассмотреть. — Бля, — почти беззвучно выдыхает она себе под нос, не в силах угомонить беспокойство. Пальцы Чжаня ложатся поверх её подрагивающей ладони неожиданным, но приятным теплом. Она, съехав ниже по сидению, благодарно приваливается тяжёлой головой к его плечу. На колдобинах ещё более ушатанной объездной дороги нещадно мотает, Цю тихо матюкается раз в полминуты, роняя пепел и морщась от боли в простреленной руке. А так, в салоне тихо. Не играет радио. Линь замечает это не сразу, лишь когда они выползают на узкую, но уже асфальтированную дорогу. Перестают надсадно гудеть рессоры. Тянь пробует набрать больше хода, но перегруженная машина всё равно идёт, слушаясь с трудом, вихляясь туда-сюда, как старая кляча. До городского шоссе всего ничего. Почти справились. Откуда берётся наглухо тонированная тачка на их хвосте, останется загадкой навсегда. Просто в один момент пыхтящий дымом Цю перестаёт быть относительно расслабленным. Он подбирается, как зверь, почуявший неладное, бросает пристальный взгляд в зеркало и шипит: — Засада. Младший Хэ моментально вдавливает педаль в пол, но расстояние между машинами увеличивается со скрипом, не позволяя им оторваться как следует. — Нам не уйти так, — озвучивает общую мысль Ликиу с обречённостью человека, приговорённого к казни. Чувствовала ли она, что ей так просто не отвязаться от отчима, не пересидеть опасность под чьим-то тёплым крылышком? Линь не знает. Но зато твёрдо уверена в другом. — Тянь, — зовёт она, уцепившись в подголовник водительского кресла, — выжми из тачки всё, что можешь. — А дальше-то что? — спрашивает он, намертво вцепившись в руль. Сбоку Цю щёлкает затвором. — А дальше, мелкий, вперёд и с песней на вражеские баррикады, — мрачно шутит он. — Ты собираешься махаться с ними? — недоумевает Цзянь. — Там всего четыре человека, как-нибудь сдюжу. — А если не четыре? — бурчит едва слышно Мо. — Ещё лучше, с двумя-тремя управлюсь быстрее, — балагурит Цю. Даже в полусумраке, в тряске подскакивающего на выбоинах автомобиля Линь видит, что на лбу Гэ бисеринами выступил пот. Что повязка на руке стала влажно блестеть. Защищая их, он, скорее всего, сляжет сам. Ликиу молча смотрит сквозь лобовое стекло на пляшущую ленту дороги. Ей нужно что-то срочно придумать. Она прикрывает глаза, силясь найти решение, а когда открывает — видит, что к ним стремительно приближается крутой поворот. — Держитесь, — командует Тянь, понимая, что машину безбожно занесёт. Ликиу подбирается, она уже знает, что ей нужно делать, осталось только подгадать верный момент. На удивление они вписываются в поворот сносно, почти не теряя скорости. Из-под колёс летит пыль, дым и визг от стёртых покрышек. Линь слышит, как собственное сердце мощно колотится в невообразимом ритме. Но бояться нет времени. Пора. — Тормози! — истошно орёт она. И первая часть её плана срабатывает на ура. Тянь нажимает на педаль тормоза и их всех по инерции кидает вперёд. Бедный И едва ли не вываливается на передние сидения. Шипит Гуань, вдарившияся куда-то коленом. Со стороны Гэ слышится отборный мат. А ей некогда расслабляться, хотя кажется, будто все внутренности перемешались в животе, превратившись в мерзкий студень. Линь дёргает ручку и вываливается наружу, рикошетом ловит ошалевшие взгляды Хэ и Цю в зеркале заднего вида. — Ходу-ходу, — кричит она и захлопывает двёрку. Тянь спешно убирает стекло и высовывается в образовавшуюся щель, явно горящий желанием наорать на неё и вернуть на путь здравого разума. Но осекается, увидев лицо Линь. Ликиу знает, что настроена решительно и выглядит соответствующе. Никто из этих ребят не должен расплачиваться за грехи Бэя и за её собственные решения. — Ходу, — выдыхает она. Тянь трогается с места. Из салона слышатся приглушённые вопли, кажется, Мо не согласен с расстановкой приоритетов. Но машина неумолимо набирает скорость. Теперь главное, чтобы преследователи поступили нужным образом. Уже хорошо слышен рёв их мотора. Свет фар на мгновение ослепляет Ликиу и она бросается в сторону, проносясь прямо перед капотом испуганным зайцем. Линь соскакивает с дороги, ломясь сквозь сухостой, абсолютно не разбирая пути. Это не имеет значения, Ликиу прекрасно знает: ей не уйти. Она беспорядочно молится всем богам, чтобы те в машине повелись, сочли её более предпочтительной и лёгкой добычей. Ликиу оборачивается на бегу, тут же спотыкаясь, но удерживаясь на ногах. Она вскрикивает, ликуя: тачка свернула за ней. Теперь Линь несётся вперёд, обгоняя ветер и обмирая от радости. Её тень пляшет в дрожащем свете, вырывающемся из-за спины. Всё не напрасно, всё получилось! И страха больше нет. Лишь чистый, пламенеющий адреналин кипит в крови.