***
— Приятного аппетита, — пожелал Марк уже после того, как они всё же сходили вместе в душ. — И тебе, — улыбнулся в ответ Ваня. В кухне витали ароматы ванили, корицы и ещё чего-то сладкого, которые здорово разжигали аппетит. На столе красовались две тарелки с аккуратными стопками американских блинчиков — меленьких, пышных и таких ровных, будто Марк выпекал их при помощи циркуля, — две чашки кофе и изящная вазочка с вареньем насыщенно-жёлтого цвета. Всё это настолько не сочеталось с вчерашними разговорами про калории и углеводы, что Ванины шаблоны буквально трещали по швам. Он заворожено рассматривал предложенные угощения и пытался разгадать, в чём подвох. — Это всё ещё правильное питание, — хихикнул Марк, заметив его взгляд. — В моём кофе нет сахара и молока, в панкейках нет сахара и яиц… в общем, это вкусно и одновременно полезно. Попробуй. — В варенье тоже нет сахара? — подозрительно прищурился Ваня, накладывая в свою тарелку ароматную янтарную массу. — В варенье — есть, — согласился Марк. — Но не так, чтоб прям много… — Откуда тебе знать, сколько его там?.. — насмешливо фыркнул Ваня. — Я варил его сам, так что знаю наверняка. — Ты ещё и варенье варишь?! — его шаблоны рассыпались на мелкие осколки прямо на глазах. — Обычно не варю, — пожал плечами Марк. — У моего отца осталась родная сестра, она живёт в маленьком городке, который скорее можно назвать деревней, содержит небольшое хозяйство — сад, огород, живность какую-то. В прошлом году её муж, получается — мой дядька, был тут проездом. Привёз корзину яблок и пару большущих тыкв. Съесть всё это быстро не представлялось возможным, поэтому часть я заморозил, а из другой части сварил варенье. — Ого, какой хозяйственный! — Есть такое, — довольно ухмыльнулся Марк. — А ты как думал?! Я хорош не только в порно-роликах! Ваня стыдливо опустил взгляд в тарелку, мечтая о том, чтоб музыка на ноутбуке заиграла громче, или за окном пролетел шумный самолёт, или чтобы что-то иное отвлекло их и позволило сменить щекотливую тему. Накануне они с Марком мельком обсуждали, как тот дошёл до съёмок порно, и после этого разговора у Вани появилось стойкое ощущение, будто он влез туда, куда не звали. Разворошил старую рану. Потоптался в чужой душе, как слон в посудной лавке. Он прекрасно помнил давнишние твиты Marcello, в которых тот писал о скоропостижной смерти отца и предшествующей этому серьёзной болезни. За ними следовали записи о финансовых трудностях, всем этим вызванных. Они были короткими, но настолько пронизанными эмоциями и переживаниями автора, что Ваня, читая их, напрочь забывал о собственных проблемах. Позже Marcello много, но расплывчато писал о людях, которые на деле оказываются совсем не тем, чем казались. Эти записи были путанные, непонятные, насквозь пропитанные тоской. Только из комментариев Ваня сложил в голове картину произошедшего полностью и понял, что речь идёт о предательстве любимого человека, который к тому же оказался парнем. Читая его историю, Ваня помимо собственной воли всё больше проникался к автору, и, даже когда тот начал зарабатывать, снимая порно-ролики и выкладывать их со ссылкой на сторонний порно-ресурс, хорошее отношение и интерес к Marcello вовсе не пропали. К ним лишь добавилось восхищение силой его духа и умением выкрутиться из сложной ситуации. Марк подтвердил всё то, что было написано в его твиттере: он начал этим заниматься, когда умер отец, оставив после себя баснословные суммы за лечение, не принёсшее никакого результата. До съёмок этих роликов он хватался за различные подработки, лишь бы найти деньги и сберечь квартиру — единственное, что напоминало о родителях. Но это не приносило необходимой прибыли даже тогда, когда Марк бросил институт, чтоб освободить ещё больше времени на работу. Тогда от него и ушёл любимый человек. А чуть позже какой-то случайный любовник, в чьих объятьях Марк пытался забыться, предложил по приколу снять любительское видео и выложить в интернет. Тогда это стало для него настоящим спасением — как в плане пополнения финансов, так и в том, чтоб забыть о распавшихся отношениях. Казалось, он рассказывал про этот опыт совершенно не смущаясь и не жалея о нём, даже с долей веселья в голосе, но Ваня чувствовал его внутреннее напряжение. Как раньше чувствовал тоску и отчаяние между строк коротких твитов, так и теперь видел, как судорожно Марк облизывал губы, как прятал взгляд, как сжимал руки в кулаки… Ваня, довольно рано потерявший мать и оставшийся тогда почти без денег, вынужденный продать почти всё, что осталось после неё, чтоб буквально не умереть с голода, как никто другой мог понять и прочувствовать всё, что пришлось пережить Марку. Он мог бы поделиться своим опытом, рассказать свою историю, чтоб поддержать Марка, но не хотел, чтоб тот принял это за жалость. И ещё сильнее не хотел, чтоб тот начал жалеть его самого, — с этим он и сам прекрасно справлялся. До сих пор порой накатывало и его затапливало такой волной жалости к самому себе, что хоть вой, хоть вешайся. Марк в эмоциональном плане казался Ване куда более стабильным, чем он сам. И, откровенно говоря, невозможно было этим не восхищаться. — Всё в порядке, тебе вовсе незачем прятать глаза каждый раз, — мягко улыбнулся он. — Вкусно? — Офень, — с полным ртом прошамкал Ваня, радуясь перемене темы. — Фкуфнота!* — Я же обещал, — довольно заметил Марк и поинтересовался совершенно будничным тоном: — Ну, какие у нас планы на день? Или, точнее, уже на вечер? Эту тему Ваня тоже не хотел обсуждать. Слишком велик был риск перейти некую грань, — хотя он сам толком не знал, где именно эта грань находится, — которую переходить вовсе не нужно. Он боялся сказать или спросить лишнего, такого, что испортит всё впечатление от выходных. И ещё больше боялся, что не сдержится и попросит продолжения — слишком хорошо было рядом с Марком. Слишком не хотелось терять это призрачное ощущение, будто он не одинок в этом мире. Будто рядом есть кто-то, кому он не безразличен. Кто-то, кто может обнять во сне, разбудить лёгким поцелуем и приготовить завтрак. — Не знаю, — Ваня небрежно повёл плечами. — Предложи ты? Что-то такое, чем тебе хотелось бы заняться. — Что-то, что исправит все выходные? — усмехнулся Марк. Ванькино сердце ухнуло куда-то вниз, следом за порцией тщательно пережёванного блинчика, и там и осталось — стучать как сумасшедшее и биться о рёбра. — Значит, я всё-таки испортил тебе выходные? — чуть погодя уныло вопросил он, отводя взгляд и чувствуя, как смущение проступает на щеках ярко-алыми пятнами. — А я-то только понадеялся, что начал тебе нравиться. — Ты мне нравишься, — мягко возразил Марк. — Понравился с самого начала. Мне было весело с тобой вчера днём, и ты был потрясающий вчера ночью. Мне даже было приятно проснуться, опутанным твоими руками сегодня утром, — улыбнулся он и с улыбкой же и закончил: — Но я просто не люблю, когда приходится резко менять планы. Тем более, если меня вынуждают их менять. Ваня тяжело сглотнул и не нашёлся с ответом. По сути, Марк был совершенно прав, и то, что вчерашний день получился приятным для них обоих, вовсе не меняло ничего из произошедшего ранее. Весёлая прогулка никак не могла исправить того, что Ванька буквально выпросил её, пообещав испортить Марку жизнь. А потрясающий секс ни капли не менял взгляд Марка на отношения. Даже то, что Ванька был несколько влюблён в виртуального Marcello, никак не отображалось на текущей ситуации. Тем более что он этого не озвучил — да и зачем бы это делать?.. — Я не хотел тебя обидеть, — столь же мягко заметил Марк, — просто констатирую факт. Иногда я не могу промолчать там, где следовало бы. — Да, я заметил… — Это немного мешает жить, если честно. Не столько мне, сколько окружающим, конечно, но всё же… Ваня тихо усмехнулся и вновь попытался расслабиться. Но напряжение уже висело в воздухе, как бы Марк ни пытался сгладить ситуацию. Оно ощущалось очень отчётливо, будто бы делая воздух гуще и горячей, отчего каждый новый вдох давался всё труднее и труднее. — Добавки? — без энтузиазма предложил Марк. — Слушай, если я… — начал было Ваня, но тут же осёкся и протянул к нему тарелку: — Пожалуй. Парочку, не больше… — Что ты хотел сказать? Я перебил… — Ничего. Не важно. Ничего важного, — он печально улыбнулся и принялся за добавку. Марк тоже опустил глаза в тарелку и больше не пытался шутить, смягчать ситуацию или прояснять что-либо. Остаток завтрака они провели в тишине, лишь изредка поглядывая друг на друга из-под ресниц, пока не видит другой. Ваня никак не мог считать Марка, догадаться, что у того на уме, и от этого ему было несколько не по себе. Он понимал, что шансов на какое-то продолжение общения нет, но не мог собраться с духом, встать и просто распрощаться. Как ни крути, Марк, сам того не желая, оставил в Ваниной жизни довольно глубокий след.***
Закончив с едой, Ваня поднялся и принялся собирать посуду со стола, на что Марк отреагировал очень удивлённым, если не сказать ошарашенным взглядом: — Оставь, я сам… ты не должен… — Я знаю, — заверил Ваня, забирая у него чашку. — Просто хочу немного помочь. Отблагодарить за еду. Тебе неприятно? — Нет, вовсе нет, — стушевался Марк. — Просто… я живу один. Не привык… точнее — давно отвык от такого. — Я тоже, поэтому прекрасно понимаю, о чём ты. Мне вот сто лет никто не готовил завтрак. Меня никто не будит. Никто не приносит мне в душ сухое полотенце. И уж точно никто не ходит по утрам за молоком для моего кофе. За эти два дня я вспомнил как это приятно, когда кто-то о тебе заботится. И просто хочу сделать что-то для тебя. — Я думал, ты относительно недавно расстался с кем-то? — Мы же не жили вместе, — пожал плечами Ваня. — Иногда вместе ночевали, но… — он замолчал на полуслове, толком не зная, что следует сказать, а о чём лучше умолчать. — Знаешь, — Марк в очередной раз разгадал всё недосказанное: — Тебе не стоит горевать о том, что вы расстались, если он не заботился о тебе и не делал для тебя каких-то таких вещей, как то, что ты перечислил. — Думаешь, так легко найти кого-то внимательного и заботливого? — саркастично усмехнулся Ваня. — Если бы… — Если человек не проявляет к своему партнёру внимания, разве это вообще отношения? Это так… просто перепих. Легко, между делом, Марк угодил своими предположениями в самое уязвимое место Вани. Он и сам не раз думал о том, что их с Коськой отношения сводятся к редким свиданиям, которые и свиданиями-то можно назвать лишь с натяжкой, и к сексу. Собственно, именно эта мысль и помогла если не забыть про неудачный роман полностью, то хотя бы отпустить его, оставить в прошлом без особых душевных терзаний. Но признаться в том, что Марк прав, что так оно и было, что эти отношения не были отношениями в полном этом понятии — не позволила гордость. — Ты в этом хорошо разбираешься, да? В перепихе… — куда более ядовито, чем хотелось, заметил Ваня. Он пожалел о вылетевших изо рта словах ещё до того, как полностью произнёс их, но отмотать время вспять, чтоб сдержать язык за зубами, было уже невозможно. В кухне повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь журчанием воды в раковине. Оба не понимали, как подвели абсолютно невинную тему к столь взрывоопасной точке, и каждый боялся продолжить разговор. — Извини, — наконец тихо проговорил Ваня. — Я не имел ввиду… — Ты именно это имел ввиду, — холодно оборвал его Марк. — И ты прав — не мне давать советы об отношениях. Я свои отношения не сберёг… да и были ли они настоящими, если мой любимый человек просто отвернулся в самый сложный для меня момент? Может, мне и вовсе просто казалось, что у нас отношения… — горько закончил он. — Я помню, что твой парень ушёл, когда у тебя умер отец. Я не представляю, насколько для тебя это было тяжело… — Ваня старался говорить мягче, аккуратно подбирая слова: — Думаю, такого не заслуживает даже самый паршивый парень на свете. И ты точно не мог бы быть этим самым паршивым парнем. — Думаешь? — Марк тихо подошёл сзади и приобнял его со спины. — Уверен, — заверил Ваня, чувствуя улыбку в его голосе. — Спасибо, — Марк невесомо чмокнул его в макушку и отстранился. — Мы немного отвлеклись от обсуждения наших планов?.. — Я… — нерешительно промямлил Ваня, но спустя пару мгновений всё же собрался, выключил воду и развернулся к Марку лицом: — Я хотел кое-что спросить. — М-м-м? — заинтересованно промычал тот, глядя ему в глаза. — Я помню всё, что ты говорил мне. Про то, что ты не ищешь отношений и всё такое. Но, раз я тебе нравлюсь и нам… ну… классно вместе, может… может что-то поменялось? Может, мы могли бы… Ване не нужно было слышать ответ, ему даже не нужно было договаривать до конца свой вопрос — всё было написано у Марка на лице. Нет, для него ничего не поменялось за эти дни. Ему всё так же не был нужен ни Ваня, ни кто-либо ещё. Его, по всей видимости, абсолютно устраивала жизнь парня-одиночки, к которому порой захаживают случайные, одноразовые гости. Ваня понимал это и до того, как спросил, конечно. Но, где-то в глубине души всё же теплилась некая надежда, что у их знакомства может быть какое-то продолжение. Он не рассчитывал, что Марк сразу же согласится с ним встречаться, но смел мечтать, что они могли бы просто общаться и вместе проводить время. Может, это и вылилось бы со временем во что-то серьёзное. Что-то, чего Ване так отчаянно хотелось. — Не отвечай, — перебил он сам себя. — Я уже понял… догадался, — он изобразил на лице вымученную улыбку и перебил теперь уже Марка, который собирался что-то сказать: — И не извиняйся, не нужно. Всё в порядке. В конце концов, ты изначально очертил границы нашего общения… — Ну, границы эти ты существенно сдвинул, — усмехнулся Марк. — Но в остальном ты прав — ничего не поменялось. — Жаль, — не скрывая горечи, заметил Ваня, и, вновь не сумев смолчать, попытался разобраться: — Если честно, то я не понимаю тебя. Ты не какой-нибудь антисоциальный тип, которому трудно сходиться с людьми. Ты нуждаешься в общении, как любой нормальный человек… — Мне хватает общения на работе, с друзьями, со знакомыми… — Со случайными знакомыми? Которые на один раз?.. Марк отвёл взгляд и резко шумно вдохнул через нос. В душе Ваня возликовал — Марк вовсе не являлся таким хладнокровным и равнодушным, каким ему хотелось казаться, и это безгранично радовало. Это значило, что есть шанс задеть его за живое, вытянуть из скорлупы, заставить открыться. Ваня знал, что это может оказаться сложным и болезненным, но он так же знал и то, что это непременно пойдёт Марку на пользу. Теперь им двигала уже не личная заинтересованность в нём как в парне или приятеле, теперь он лишь хотел, чтоб самому Марку было хорошо. Чтоб он перестал ограничивать сам себя. — Слушай, Вань, тебе не нужно пытаться понять меня, вот честно… — Разве не ты вчера говорил, что подобные разговоры со случайными людьми порой бывают очень полезны? Ты мне тоже нравишься, я тоже хотел бы помочь тебе хотя бы разговором… — Во-первых, это абсолютно нечестно — использовать против людей их же собственные методы и слова, — усмехнулся Марк, но Ваня не позволил перевести всё в шутку, бесцеремонно перебив его: — Объясни мне только одну вещь, почему ты сам не хочешь помочь себе? Я не знаток человеческой психологии, но даже мне предельно ясно, что ты просто-напросто боишься жить полной жизнью. Боишься снова кому-то довериться, потому что в прошлом тебя предали… — Именно! — воскликнул Марк, явно не сдержавшись. — На меня свалилось довольно много дерьма, которое я в своё время каким-то чудом пережил. До сих пор сам не знаю, что вообще помогло мне тогда выжить? Наверное то, что отец перед смертью заставил пообещать непременно стать счастливым, — после такого обещания я просто не имел права сдаться. — Может, ты и не сдался, — невесело согласился Ваня, — но это обещание ты не выполнил. Запрещать самому себе жить полной жизнью — это не счастье. Запрещать себе увлечься кем-то, влюбиться, довериться — это не счастье… Даже самому себе Ваня не мог объяснить, почему эта ситуация так задела его, хотя, по сути, всё это его вообще не касалось. Даже то, что Марк нравился ему, не давало оснований для подобного упорства. Он не был вправе настаивать, но почему-то продолжал доказывать свою точку зрения, не прекращая попыток достучаться. — Я бы понял, правда, понял бы… если б ты был циничным, хладнокровным, если бы не тянулся ко мне навстречу. По твоему отношению не скажешь, что ты ценитель случайных связей… — Ой, — сморщился Марк, — откуда тебе знать, как себя ведут любители случайного секса или заядлые романтики?.. — То, что у меня мало опыта, ещё не значит, что я идиот, — отрезал Ваня. — Можешь врать мне сколько угодно, но себя ты не обманешь — тебе хочется не быть одному, тебе хочется элементарной заботы и нежности… — Без этого можно обойтись, я проверял… — Да ты же просто прячешься от проблем! Не хочешь с кем-то сближаться, чтоб при расставании не было больно? Но конфликты могут возникнуть не только в паре. На работе, среди друзей, да просто в магазине или на улице, — со знакомыми или нет, с близкими или совершенно чужими, понимаешь?! — абсолютно с кем угодно могут возникнуть какие-то проблемы в отношениях. И эти проблемы надо решать! Разговором или расставанием, неважно… важно то, что этого никак не избежать. От этого никуда не спрятаться. Это то, что происходит постоянно и абсолютно с каждым! И это вовсе не повод для того, чтоб никогда и никому не открываться… — Слушай! — сердито прервал его Марк. — Меня устраивает моя жизнь на данный момент на все сто. Может, всё это не идеально, но, по крайней мере, безопасно. — Безопасно? Безопасно! Ты сам себя слышишь?! — совершенно того не желая, Ваня сорвался на крик. — Безопасно! Пф-ф-ф!.. Марк, тяжело и шумно дышащий, подошёл к нему вплотную и сгрёб в медвежьи объятья: — Расслабься и забей. Поверь на слово — мне нормально живётся. А у нас с тобой бы всё равно ничего не вышло. Мы бы не сошлись в каком-нибудь мнении, начали ругаться, отношения становились бы хуже день ото дня и мы бы расстались, тихо ненавидя друг друга, — он мягко поцеловал Ваню в висок, в скулу, в уголок губ. — Мы сейчас закончим этот бессмысленный спор и проведём вместе ещё один день. Пока не знаю, чем мы займёмся, но нам будет очень весело, обещаю. Потом мы проведём вместе ещё одну совершенно сумасшедшую, незабываемую, страстную ночь. После мы свалимся в постель без сил и уснём, а утром проснёмся, абсолютно довольные друг другом. Ты отправишься в институт или куда там тебе надо. Я пойду по своим делам — у меня смена в фитнес центре, я не говорил, что работаю тренером? Неважно. Мы пойдём дальше каждый своей дорогой, и будем вспоминать эти выходные с тёплой улыбкой… Он вновь поцеловал Ваню в висок, скулу и наконец в губы. Поцелуй вышел напористым, резким, подавляющим, даже немного грубым, совсем не таким, как все их предыдущие поцелуи. Этот поцелуй, — последний, по Ваниному мнению, — определённо имел привкус горечи, разочарования и несбыточных надежд. Но, несмотря на всё это, Ваня не торопился его разрывать — хотел напоследок почувствовать себя с Марком единым целым, насладиться вкусом его губ, всё ещё немного отдающих тыквенным вареньем, ощутить прикосновения его крепких рук на своей пояснице. Хотел почувствовать себя счастливым и беззаботным — совсем как утром, сразу после пробуждения, — хоть чуточку дольше. — Нет, — едва слышно проговорил он Марку в губы, стоило тому отстраниться. — Извини, но… нет. На фоне, негромко, но весьма задорно, Дженнифер Лопез пела о смелости, тем самым словно подбадривая Ваню действительно решиться уйти:«It's time to be brave Say I'm not afraid, not anymore...»*
***
«To show me the way, that I might be saved Now I'm turning the page Thanks to the power of love I can love Because I am brave I am brave»*
С кухни всё ещё доносились последние строчки песни, а Ваня уже заканчивал шнуровать кеды, когда Марк вышел к нему в прихожую. Ваня затылком чувствовал его тяжёлый взгляд, но не торопился подниматься с корточек. Не хотел, не мог посмотреть Марку в глаза. Не знал, что ещё сказать, кроме уже произнесённого несколькими минутами ранее робкого «нет». Боялся встретиться с ним взглядом и моментально растерять всю уверенность в правильности своих действий, передумать, позабыть о принципах. — Что я сделал не так? — наконец заговорил Марк. — Нет, я как бы понимаю… но не понимаю. Я тебе нравлюсь? Тебе хочется большего? Но изначально ты же понимал, что этого не будет? Так в чём теперь проблема? — искренне недоумевал он. Ваня, согласно кивнувший на все вопросы, понимал его недоумение… но не мог взять и прямо рассказать о том, что творилось у него в душе. Он и так уже довольно сильно открылся этому человеку, выложить совершенно всё — не позволяла гордость. — Вань?! Ответь… — тихо попросил Марк, так и не дождавшись ни единого слова. — Ничего, — так же тихо проронил Ваня. — Ты ничего не сделал «не так». Это мои личные загоны, не обращай внимания, — голос предательски дрогнул, а задрожавшие вдруг пальцы выпустили шнурок. — Тебе будет довольно просто забыть об этом происшествии. Я не буду ничего делать… преследовать тебя, писать тебе, сливать куда-то информацию о том, кто ты на самом деле… — Похоже, будто меня сейчас волнует это?.. Марк присел перед ним на корточки и принялся помогать со шнурком. Его проворные, ухоженные, длинные пальцы умело завязали первый бантик и принялись вязать второй поверх — совсем так же, как делал сам Ваня. Ваня чувствовал, как от волнения у него дрожат губы и легонько прикусил нижнюю зубами. Он понимал, что Марк не упустит из виду ни этой закушенной губы, ни пылающих щёк, ни вздрагивающих пальцев. Пожалуй, он мог бы даже услышать его сердцебиение, — самому Ване казалось, что стук его сердца заглушает собой все прочие звуки. — Серьёзно, — вновь заговорил Марк, закончив со шнуровкой и взяв в руки Ванину ладонь. — Я понимаю, что сделал что-то не так. Но не понимаю, что именно. Я чувствую себя очень глупо из-за этого. И я не хотел бы портить всё, когда выходные пошли на лад. Пожалуйста, хотя бы объяснись. Это было против правил. Не в первый уже раз, Марк одним метким словом или фразой попадал по самому больному. Сейчас это была фраза про выходные, которые пошли на лад, — именно она попала чётко в цель, сорвав Ваньке все предохранители. Это было нечестно, несправедливо. Его это бесило до чёртиков. — Ты… просто ты слишком хорош, — не выдержав, признался он. — Я хочу уйти сейчас, пока не стало слишком поздно. Слишком поздно для меня. Пока у меня ещё остались какие-то крупицы гордости и самоуважения… — он замялся на долю секунды и, не совладав с самим собой, продолжил уже куда более эмоционально: — Хотя, кого я обманываю?! Для меня — уже поздно! Нам вообще не стоило знакомиться! Мне нужно было уйти тогда, когда ты оговорил свои условия. Я же никогда не искал одноразового секса! Зачем я вообще согласился?.. — Не знаю, — обезоруживающе мягко произнёс Марк и поднялся в полный рост, вынуждая Ваню подняться следом. — Действительно, почему ты согласился? — Ты мне слишком понравился. Слишком, понимаешь?! А теперь я хочу убраться отсюда, пока ты меня окончательно не очаровал… — А я тебя ещё не совсем очаровал? — удивлённо поинтересовался Марк, но Ваня, уже начавший откровенничать, теперь желал высказать всё, что кипело в его душе, и не дал себя перебить: — Пока я ещё могу уйти и постараться сделать вид, что ничего не было. Пока я ещё могу удалить на своём телефоне твиттер и попытаться забыть всё, что читал и видел в твоей ленте. Пока я ещё не совсем в тебя влюбился, понимаешь?! Я не хочу задержаться тут ещё на час или день, а в конце умолять тебя сохранить мой номер. Не хочу тупым шантажом заставлять тебя назначить мне очередное свиданье. Не хочу… — Как ты мог в меня влюбиться? Мы знакомы — всего ничего. И не надо говорить мне про любовь с первого взгляда — я в неё не верю. Более того, уверен, что ты и сам в такое не веришь! — На самом деле это было легко — влюбиться в тебя, — отрешённо проговорил Ваня. — Ты будешь смеяться, но ты, правда, понравился мне с первого взгляда. И позже, когда мы немного поговорили, ты понравился мне ещё сильнее. А когда я узнал, что ты и Marcello, — который меня совершенно очаровал, пока я изучал его твиты, — один и тот же человек… В общем, две твои личности идеально наложились одна на другую. И обе эти личности вызывали у меня лишь симпатию, неудивительно, что соединивший их в себе человек, вызвал у меня симпатию куда большую, чем хотелось бы… Ваня нерешительно поднял голову и увидел перед собой абсолютно растерянного и смущённого Марка. Зрелище было поистине стоящим — нерешительно жуя губы, он робко переминался с ноги на ногу и нервно комкал край своей футболки. И выглядел в этот момент в разы трогательнее, чем Ваня мог бы себе представить. И казался таким юным и робким, что у Вани в голове вновь трещали по швам все шаблоны, соотносившиеся с этим человеком. — Мне искренне жаль, что меня так зациклило на тебе. Я не хотел причинять тебе неудобств. Я просто хотел… не знаю?.. Надеялся, что ты поймёшь, какой я замечательный и влюбишься в меня?.. — горько усмехнулся Ваня. — Мне жаль… прости. Мне жаль, что я такой наивный и влюбчивый. Ещё больше мне жаль, что ты такой нерешительный и… — он замялся, пытаясь подобрать слово помягче, но Марк закончил за него: — И трусливый? Как ты там сказал? Не позволяю себе влюбиться и довериться?.. Это так не работает, Вань. Нельзя за пару дней кардинально поменять человека… — Особенно, если этот человек вовсе не желает меняться, — грустно закончил Ваня. — Я просто не могу… — Марк опустил взгляд на свои руки, соединённые в замок, резко вывернул их в обратную сторону, смачно хрустнув пальцами, и вновь схватился за край футболки. — Не так быстро… Ваня почувствовал, как у него отвисает челюсть. В какой-то момент он вовсе решил, будто ему послышалась последняя фраза. Просто примерещилась за хрустом суставов. Если бы он не почувствовал на себе выжидающего взгляда — так и был бы уверен, что просто ослышался. — Останься, — тихо, на грани слышимости, попросил Марк. Ваня поднял взгляд и ошеломлённо уставился на хозяина квартиры. Ему, определённо, послышалось это. Это просто не могло быть правдой. Это было слишком прекрасно, чтоб быть правдой. — Не смотри на меня так, — смущённо отвёл взгляд Марк. — Будто я предлагаю тебе руку, сердце и коня в придачу. Я просто… — Просто что? Просишь немного времени для себя, чтоб пересмотреть свои принципы? Или ты просто хочешь мне отмстить таким способом? Растянуть моё пребывание тут… — Хорошего же ты обо мне мнения! — возмущённо воскликнул Марк, округлив глаза. — По-твоему я настолько жестокий человек? — Откуда мне знать?! — пожав плечами, буркнул Ваня. Оба молчали какое-то время, напряжённо вслушиваясь в дыхание собеседника, будто бы так можно было разгадать, что за всем этим кроется. Ване очень хотелось верить в то, что Марк действительно пытается дать ему — им обоим! — шанс. Но, учитывая всё услышанное ранее, верилось в это с огромным трудом. Он совершенно не мог поручиться в том, что действительно способен склонить чашу весов в свою пользу, поэтому просьба Марка остаться выглядела несколько неожиданной. Странной. Даже подозрительной. Ваня бы продал душу кому угодно, чтоб только уметь читать мысли. Пусть даже эта способность была бы с ним всего пару минут — ему бы хватило. Ему было бы вполне достаточно лишь на секунду заглянуть в мысли Марка, чтоб хоть немного понять его. Попытаться разгадать, чего тот на самом деле желает. Ваня всё ещё молчал и разглядывал Марка, когда тот наконец пришёл в движение. Хотя, движением это можно было назвать лишь с большой натяжкой — он приподнял плечи, выпрямил спину и посмотрел Ване в глаза, — но всё вместе это создало у последнего абсолютное ощущение, будто Марк шагнул навстречу. Так же распрямиться и качнуться уже к Марку хотелось хотя бы просто по инерции. Податься вперёд, переплести пальцы и соприкоснуться носами, чтоб тут же прошептать какую-нибудь глупость ему в самые губы. А после — целоваться, пока все тревожные мысли не покинут голову. Мог ли Ваня позволить себе вот так забыться? Нет. Разум пока ещё преобладал над глупым, гулко стучащим под рёбрами сердцем. Разум подсказывал, — просто-таки орал, — собраться в кучу и убираться как можно дальше. Разум любезно напоминал, что в итоге Ване будет больно с вероятностью девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента. Но хотелось ли ему всего этого? Несомненно. Даже, несмотря на то, что всё, промелькнувшее в фантазии, могло бы оказаться лишь иллюзией, огромным мыльным пузырём, который рано или поздно лопнет. Несмотря на то, что всё могло закончиться ещё большими переживаниями, чем сейчас. Несмотря ни на что, ему хотелось этого. Хотелось до дрожи в коленях. До цветных кругов перед глазами. Для того чтоб чувства одержали победу, не хватало какой-то мелочи. Малюсенького шага навстречу, который бы разбил доводы разума. И, будто почувствовав, что Ваня так отчаянно ищет этот крохотный знак, Марк протянул к нему руку ладонью вверх и тихо спросил: — Останешься?.. Ваня отчаянно надеялся, что ему никогда не придётся пожалеть о решении вложить свои пальцы в эту раскрытую ладонь.