Лекарство от скуки

      Сентябрь выдался жарким.       Ничуть не прохладнее июня, а может даже горячее. Последние годы Старшего Дума не щадили студентов: вынужденные торчать в кабинете инверсий до четырех пополудни Ромка с Милой обливались потом и с тоской высматривали затененные дорожки Думгротского парка из окон. Белка напряженно переглядывалась с сидящим рядом Яшкой — в этом году седьмому курсу предстояло приступить к изучению телепатии, и профессор Шмигаль не дал им ни единого повода усомниться в том, что поблажек никому ждать не стоит.       — Я бы убил за холодное корнепиво сейчас, — простонал Лапшин, роняя подбородок на сложенные на парте руки.       — Я бы убила за то, чтобы домашки по антропософии было хоть чуть меньше, — перелистнув страницу учебника, Мила поморщилась и потерла кончиком ногтя нос.       Внезапно над их головами пронесся маленький бумажный самолетик и завис прямо перед Милиным лицом. Прежде чем профессор Шмигаль что-либо заметил, она ловко его поймала и шурша пергаментом развернула под партой. Лапшин не смог удержаться от того, чтобы не фыркнуть, наблюдая за тем, как уголок губ Рудик пополз вверх и она бросила взгляд на первую парту крайнего ряда у окна. Лютов сидел, прислонившись спиной к стене и лениво поигрывал перстнем на среднем пальце правой руки. Непроницаемое выражение его лица не способны были одурачить ни Милу, ни её товарища. Лапшин хмыкнул:       — И впрямь лучше поскорее приступить к изучению телепатии, — в ответ на вопросительный взгляд Милы он с нескрываемым самодовольством протянул: — Вы тогда сможете обмениваться своими сопливыми посланиями сутки напролёт.       Рудик закатила глаза и сжала записку, мгновенно рассыпавшуюся пеплом в ладошке.       — Не завидуй, Лапшин.       Ромка снисходительно усмехнулся, качая головой.       — Было бы чему завидовать, Рудик.       А чему завидовать-то было.       По возвращению в башню после занятий Ромка со стоном облегчения избавился от рубашки с эмблемой Львиного Зева и натирающих задницу брюк — в жаркие плюс двадцать семь ношение школьной формы приравнивалось настоящей пытке.       — Везёт же девчонкам, ходят в своих юбках и хоть бы им что, — сетуя, Ромка натянул легкую футболку и схватил рюкзак с учебниками. Через минуту он уже сбегал вниз по лестнице, едва не сбив с ног Белку, застрявшую в дверном проеме гостиной.       — Смотри куда прёшь, Лапшин! — возмущенно взвизгнула девушка, сверкая глазами, но уже через секунду подозрительно их прищурила. — Куда это ты собрался?       — Мама-наседка у нас тут появилась? — Лапшин потрепал её по белокурой макушке, одновременно увернувшись от болезненного толчка в ребро. — Не твоего любопытного ума дело, Белка.       Отсалютовав подруге двумя пальцами, Ромка скрылся в тамбуре, оставив Белку растерянно смотреть ему вслед. Сожаления насчёт своего грубоватого ответа он не испытывал: Белка наверняка проведёт вечер занимаясь с Яшкой в парке, как и каждый предыдущий, да и у Милы, судя по сегодняшней записке, появились планы.       Через несколько минут быстрой ходьбы перед Ромкой появилось здание Менгира, закручивающееся спиралью к небу и тонущее верхушкой в облаках. Как бы ни странно это не звучало — Менгир, пожалуй, был одним из его любимых мест в городе. Величие вперемешку с непрекращающейся суетой: сосредоточие всей жизни Таврики было здесь, в этой башне. Ощущение причастности к чему-то большему чем он и его судьба заставляло шире расправлять плечи и поднимать выше голову, минуя коридоры по направлению к Светозариуму.       Заседание Вирта как раз началось — его подзащитный, обвиняемый в краже весьма драгоценного магического артефакта из Музея Истории Магии в Харькове сидел по правую руку от Защитника и напряженно посматривал на Обвинителя на противоположной стороне зала. Высокий широкоплечий мужчина в черной мантии с вышитой на груди буквой «О» выглядел солидно и внушительно — куда внушительней юного на вид эльфа с его мальчишечьей улыбкой и непосредственностью, но уж Ромке-ли было не знать, каков лучший Защитник Троллинбурга в деле. Сотрет Обвинение в порошок, Лапшин даже не сомневался.       По правде говоря, на слушание Лапшин появился с корыстной целью подлизаться к Нобилю, чтобы тот взял его с собой в поездку в Харьков. Количество домашних заданий Ромку не волновало — необходимость вырваться из скучной рутины Троллинбурга подстегивала даже на то, чтобы прогулять ради благого дела школу.       Краем уха вслушиваясь в монотонный голос свидетеля Обвинения, Лапшин стоял на балконе, упираясь локтями в перила и лениво скользил взглядом по открывающемуся виду на судебный зал — к слову, лучший во всем Светозариуме. Хорошо, что действие его пропуска ещё не истекло. Заседание оказалось скучным до чертиков: обе стороны цитировали какие-то непонятные и никому не интересные документы и записи — никаких активных действий или обличающих улик. Ромка уже хотел было уйти, чтобы взять себе в буфете стакан холодного лимонада и дождаться Вирта внизу, как между сидящих на трибунах зрителей промелькнуло что-то знакомое, заставившее его взгляд зацепиться за предпоследний ряд скамеек и жадно всматриваться в открывшуюся картину. Тонкая хрупкая шея, торчащий из пучка шоколадных волос карандаш — именно он и привлек внимание Лапшина. Воротник рубашки расстегнут всего на две пуговицы — жара на улице невыносимая, но Вероника оставалась верной своему образу. Она сидела между двумя колдуньями в черных мантиях — в одной из них Ромка узнал её помощницу Катерину — и по её непроницаемому лицу невозможно было догадаться, на самом ли деле это слушание представляло для неё какой-то интерес.       Словно почувствовав постороннее внимание, Вероника повернула голову вправо и скользнув взглядом по головах посетителей, сидящих на стороне Защиты, посмотрела выше, безошибочно встречаясь глазами с Лапшиным. Их зрительный контакт длился лишь несколько секунд, но всё равно дольше, чем того позволяли приличия. Вероника отвернулась первой. Чересчур ровная спина и скованность движений вмиг выдали её смущение: Лапшин не удержался от ухмылки, подмечая быстрые взгляды из-под ресниц в его сторону. Своего он так и не отводил.       Громкий стук молотка застал Ромку врасплох; он вздрогнул, поворачиваясь в сторону Вирта. Тот собирал бумаги в портфель, и с каменным выражением лица слушал как энергично жестикулируя ему что-то объяснял подзащитный. Когда он вернул взгляд на скамейки в стороне Обвинения, в поле зрение попали только стройная спина и карандаш, воткнутый в густые волосы.       Лапшин был внизу уже через минуту. Терпеливо дождавшись, пока Вирт закончит все свои разговоры, он с ухмылкой поприветствовал бывшего начальника.       — Я вижу тебя всё так и тянет в Судебную палату, — с ехидной улыбкой протянул Нобиль, пожимая его руку. — Ни за что не поверю, что являюсь тому единственной причиной.       — Ты как всегда прав, друг мой проницательный, — хмыкнул Ромка, пожимая плечами. — Я здесь, чтобы предложить тебе свою бескорыстную и, несомненно, незаменимую помощь в текущем расследовании.       Вирт мгновенно нахмурился. Несколько секунд он, прищурившись, смотрел на Ромку, а затем оглянулся по сторонам и кивнул в сторону выхода. Вливаясь в бушующую словно море толпу колдунов в темных мантиях и различного размера колпаках они прошли под высоченной позолоченной аркой главного входа и остановились чуть в стороне от лотков с выпечкой. Ромка тут же повёл носом и стрельнул взглядом в сторону румяных булочек на витрине — в его желудке ни крошки не было с самого обеда.       — Лапшин, — вздохнул Вирт, возвращая Ромкино внимание к себе, — тебе нужно учиться, а не дурью маяться.       — Вот так легко ты называешь свою работу дурью? — усмехнулся Лапшин. — Видимо последние сорок лет в конторе оказались скучными.       Нобиль закатил глаза и ещё сильнее нахмурился.       — Я не шучу, тебе нужно сосредоточиться на учебе, — он вздохнул и потер лоб кончиками пальцев. — Хотя мне бы пригодилась лишняя пара рук. Дело какое-то совсем никудышнее. Кажется, у Обвинения на Мосича зуб.       Ромкины глаза вспыхнули азартом, а губы растянулись в победной улыбке. И тут же за спиной Вирта он увидел знакомую фигуру, отделившуюся от толпы волшебников, покидающих Менгир — Вероника Квитка явно шла в их сторону, не отводя непроницаемого взгляда от затылка Ромкиного собеседника.       — Виртангель! — окликнула она эльфа, остановившись от них с Ромкой в считанных метрах.       — Здравствуй, Вероника, — вежливо улыбнулся Нобиль, поворачиваясь в сторону колдуньи.       Прищурившись, Ромка приветственно кивнул. От его внимания не скрылось то, как слегка покраснели щёки Вероники, когда она пересеклась с ним взглядом. Несколько коротких секунд девушка потратила на то, чтобы окинуть его высокую фигуру взглядом, а затем повернулась к Защитнику:       — Я посмотрела на материалы по делу Мосича, — произнесла она, заставив Вирта удивленно поднять брови, — и хотела бы обсудить с тобой кое-что.       Всем своим видом и интонацией Вероника давала понять, что это «кое-что» она желала бы обсудить наедине. Внутри Ромки неприятной волной поднимался протест — какого это черта она ведёт себя так, как будто он какой-то жалкий мальчишка на побегушках, подслушивающий взрослый разговор? К счастью, Вирт, похоже, уловил недовольство помощника, потому что пожал плечами и обратился к девушке:       — Не проблема, мы как раз направлялись ко мне в контору. Мне тоже нужно кое-что обсудить с Романом, как раз и пообщаемся.       С этими словами он кивнул в сторону одной из улиц, уходящих от площади перед зданием Менгира к конторе «Титул и Нобиль». Вероника неуверенно оглянулась на Лапшина, но всё же развернулась и зашагала по брусчатке рядом с эльфом.       Впервые, пожалуй, Ромка взглянул на Вирта совсем иначе. Нет, разумеется, он тайком восхищался своим наставником и считал его выдающимся колдуном и Защитником. Черта с два он бы в этом, конечно, признался, но помимо проницательности и прочих многочисленных талантов сегодня он в Нобиле рассмотрел ещё кое-что, чего увидеть не ожидал. Они с Милой сколько угодно могли неуместно шутить о том, что Вирт опекает их как своих детишек, но такое неожиданное проявление мужского понимания и солидарности Ромку приятно удивило. Колба, наполненная уважением к эльфу, наполнилась ещё одной каплей. Ромка с досадой подумал, что чести в Нобиле, оказывается, куда больше, чем ему сперва казалось.       Контора Вирта поприветствовала их приятным полумраком и прохладой за опущенными створками жалюзи. Ромка привычно опустился в закрепленное за ним кожаное кресло и небрежно закинул ногу за ногу, наблюдая за тем, как Вероника обводит заинтересованным взглядом помещение кабинета.       — Присаживайся, — гостеприимно указал ей на второе кресло Вирт, опускаясь на краешек письменного стола и складывая руки на груди.       Даже если присутствие Ромки вгоняло её в неловкость, за подчеркнутым спокойствием Вероники невозможно было ничего прочесть. Она аккуратно поправила скользнувшую по стройным бедрам юбку и расстегнула пуговицу пиджака. Ромка незамедлительно вцепился взглядом в это движение, в глубине души желая отвесить себе хорошего подзатыльника за то, что ведёт себя как жадный до женщин девственник. Ну и какого черта, спрашивается?       — Суд приставил к этому делу Веснянцева, — без прелюдий начала Вероника, упершись в подлокотники, сложив ладони перед собой и касаясь указательными пальцами подбородка, — а он, как известно, чьими попало делами не занимается.       — Но и обвинение в похищении Когтя Симаргла совсем не вписывается в понятие рядового, — хмыкнул Ромка, стреляя глазами в девушку.       Вероника наградила Лапшина нечитаемым долгим взглядом из-под длинных ресниц — задумчиво коснувшись пальцами нижней губы, она, казалось, смотрела мимо него, но и в самое нутро в то же время.       — Ты не понимаешь, кто такой Веснянцев, — наконец покачала она головой. — Когда я имею в виду то, что он чем попало не занимается, я это и имею в виду. Пожалуй, в Судебной Палате персоны значимее его не существует. — Гладкий лоб Вероники разрезали пополам мелкие горизонтальные морщинки, и она добавила: — Помимо Владыки, конечно.       Пока Ромка пытался осмыслить, что своей фразой пыталась донести Вероника, Вирт задумчиво крутил в длинных пальцах белоснежное перо с золотистыми прожилками — это свидетельствовало о том, что в его голове имеется стоящая мысль, озвучивать которую он колеблется.       — Суд тянет время, — наконец произнёс эльф с коротким вздохом и посмотрел на собеседницу. — Я бы не сказал, что дело шито белыми нитками — улики против Мосича имеются, хотя их мало, и по отдельности они мало что из себя представляют. Но если мне не кажется, и Обвинение в самом деле собирается сделать из Мосича козла отпущения, чтобы другим неповадно было, то это плохие новости.       Несколько секунд они ещё делили тишину, зависшую в кабинете, каждый погруженный в свои собственные мысли. Лапшин, который с деталями дела знаком был лишь поверхностно, обдумывал то, какие можно привести аргументы в пользу того, чтобы Вирт таки согласился взять его с собой в Харьков, то и дело поглядывая на коленки Вероники, выглядывающие из-под подола строгой юбки. Сама же Квитка задумчиво хмурила густые брови, глядя на Вирта.       — Мне интересно почему суд так заинтересован в этом деле, что в качестве Обвинителя выступает Веснянцев, хотя если объективно — дело на Магический Синод не тянет, а он в последние годы только там и появляется.       Вирт вздохнул и в очередной раз потер переносицу.       — Возможно, у него какие-то личные счеты с Мосичем, — допустил эльф, хотя поджатые губы выдавали маловероятность такого допущения.       — Я навела справки, — продолжила Вероника, в ответ на что оба Лапшин и Вирт синхронно вскинули в удивлении брови. Девушка, словно ничего не заметив, повела дальше: — Они никаким образом не связаны — оба учились на разных факультетах Думгрота в разное время, у них нет никаких родственных или дружеских связей. К тому же, даже объединяй их что-то в прошлом, Веснянцев никогда бы не позволил это отследить к себе — если бы он был заинтересован в определенном исходе дела, действовал бы через кого-то, а не напрямую. — Вероника уверенно покачала головой, посмотрев по очереди на Ромку и Вирта. — Здесь что-то другое.       Лапшин следил за реакцией наставника — Нобиль, чуть прищурившись, слушал рассуждения Вероники, а когда та прервалась, посмотрел на Ромку. Вопрос в его глазах был заметен только подопечному: таким образом Вирт спрашивал, что тот думает по поводу только что полученной информации. Ромка на секунду повернулся к Веронике. Она выглядела сосредоточенно и расслабленно, потирая кончиками пальцев пухлую нижнюю губу, и задумчиво следила взглядом за их реакцией.       — И ты решила этим поделиться потому, что…? — не скрывая оттенков иронии в голосе спросил Ромка, вскидывая бровь и растягивая уголок губ в усмешке.       Всем телом повернувшаяся после этих слов к Лапшину Вероника выразительно на него посмотрела и, поджав губы, прищурилась. Черты её красивого лица заострились, придавая ему почти что хищное выражение — Ромка упивался этой реакцией. Не любит, когда её значимость ставят под сомнение. Вполне ожидаемо от такого амбициозного Обвинителя, как она.       — Я решила предложить свою помощь, — после нескольких секунд уничижительного молчания, произнесла Вероника, возвращая внимание Вирту. — Мне было бы интересно поработать с тобой.       Нобиль заинтересованно хмыкнул. Сложенные на груди руки и расслабленная поза не могли одурачить Ромку — он хорошо знал, что означают его сузившиеся глаза и закушенная изнутри нижняя губа. Вирт взвешивал «за» и «против». И пока что, судя по всему, «за» значительно перевешивали в количестве.       — Никаких личных мотивов, о которых мне стоило бы знать? — наконец спросил эльф, разрывая напряженную тишину, в которой было слышно лишь приглушенный шум с улицы и негромкое постукивание Ромкиных пальцев по обивке кресла.       Вероника пожала плечами, почти беззаботно, и её лицо внезапно озарилось мягкой улыбкой.       — Я не смешиваю работу с личным, — выразительно проговорила девушка.       Лапшин не сдержался от усмешки — ему не могло показаться. Фраза и в самом деле адресована была ему, он мог поспорить. Удивляло то, какой проницательной оказалась Квитка. Или, может быть, предупредительной. Как жаль, что она ещё и понятия не имела о его врождённой настойчивости и наглости. И, кажется, серьезно напрашивалась на то, чтобы с ними познакомиться.       Вирт быстро посмотрел на ухмыляющегося Ромку, а потом вернулся к Веронике.       — Мне не помешала бы помощь, — честно признался он. — Я как раз собирался обсудить с господином умником его предстоящую командировку в Харьков. Кажется, ему будет кому составить компанию.       Не веря своим ушам, Ромка замер. Нет, Вирт же не в самом деле? Назвать его господином умником при девушке? Похоже, ему показалось, и Вирт по-прежнему всё тот же засранец.       На извечно непроницаемом лице Вероники едва ли не впервые проступило недоумение. Она растеряно взглянула сначала на Лапшина, а потом на Защитника. В черных угольках глаз последнего поблескивали хитрые искорки.       — Если ты и впрямь заинтересована этим делом, посетить место преступления будет отличным отправным пунктом, — объяснил Вирт. — Я отправиться туда не могу, потому как в понедельник у меня слушание по ещё одному важному делу, но уверен, что вы найдёте как с пользой провести время. В любом случае вам придётся, — с ухмылкой добавил он.       Ещё несколько мгновений Вероника цепким взглядом изучала невозмутимо подпирающего письменный стол эльфа, как будто обдумывая своё решение, а затем медленно кивнула. Лапшин вмиг посерьёзнел — если Вирт и в самом деле согласился привлечь его к делу, значит это не просто так. Ромка ни за что не подвёл бы наставника, даже несмотря на то, что в напарницы ему досталась та, о ком он даже мечтать не смел. Точнее, смел, но не так откровенно. Работать вместе уж куда более интимно чем представлять обнаженные ключицы Вероники Квитки.       Ромка повернул голову в сторону Вероники и тут же встретил её прожигающий насквозь взгляд. Безусловно, им предстояли насыщенные выходные.