***
В восьмидесятых Магическая Британия переживала не лучшие годы: свержение правительства, даже бескровное, не может обойтись без последствий. Почти шесть лет лорд Волдеморт терроризировал страну, пока один мудрый маг, специализирующийся на темных проклятиях, не вправил ему мозги. Одумавшись и собрав крестражи, Том Реддл провел болезненный и по-настоящему затратный ритуал, воссоединив душу. И тут он наконец-то вспомнил, что является слизеринцем, которым положено работать тонко, интриговать изящно, а нападать открыто только в самых крайних случаях. Тогда-то и началась пропаганда, развернутая ради того, чтобы вернуть лорду Волдеморту пусть не доброе, то хоть какое-нибудь имя. Задача была не из простых, но маггловские труды на эту тему сильно помогли. Там — полезное дело, здесь — похвальные речи авторитетных персон, на передовицах — лучезарная улыбка статного мужчины приятной наружности, и люди, ошарашенные уже тем, что это не убийства и пытки, удивительно быстро забыли лорду Волдеморту все прегрешения. Дискредитировать старого министра было до смешного легко: без поддержки аристократии бедняга не владел даже прессой: тот же Ежедневный пророк держал, по сути, Люциус Малфой. Поэтому почти сразу после отставки премьер-министра, у Магической Британии появился новый. Некий Освальд Нотт, и если вам кажется, что вы слышали это имя вместе с новостями об убийствах магглов и шантажом представителей власти, то вам, естественно, кажется. На самом деле имя нового премьера мало кого интересовало: все прекрасно знали, кто правит страной. Поэтому назначение Малфоя, Долохова, Руквуда, Яксли, Эйвери, Пьюси и прочих на должности глав разных отделов министерства никого не удивило и не смутило. Журналисты разве что проехались по назначению Фенрира Сивого Главой Отдела по связям с магическими существами. Какая муха их укусила… кхм. Вот уже несколько лет Том Реддл был первым негласным лицом страны. И сейчас, когда он сидел за своим рабочим столом в Министерстве и пытался объяснить Нотту, почему нельзя продолжать политику угнетения магглорожденных, он вдруг отчётливо почувствовал, насколько же это все не его. Рефлексируя вечерами перед камином, мужчина наконец принял тот факт, что сильнейшими волшебниками столетия становились полукровки. В начале своей министерской карьеры, Том ввел обязательную форму регистрации для юных магов: в пять лет каждый ребенок должен был выплеснуть немного сырой энергии на определенный артефакт, названный Камнем Хамелеона. По цвету и интенсивности окраса определяли вектор и уровень силы волшебника. И, согласно данным реестра, дети, рождённые в мезальянсе, обладали наивысшими показателями. Это стало открытием для Реддла, а более детальный анализ темы и вовсе убедил в необходимости поддерживать магглорожденных, стимулируя браки между ними и чистокровными. Однако донести эту мысль до Пожирателей оказалось почти нереально. Том Реддл столкнулся с поистине нечеловеческим неприятием, вскормленным молоком матери и закреплённым в обществе. Темный Лорд и умалчивал, и приукрашивал, и даже угрожал своим соратникам, но те проявляли чудеса тугодумия, отказываясь признавать в магглах людей, равных им. Единственным по прежнему интересным элементом, связанным с социально-политической жизнью лорда Волдеморта, были попытки Ордена Феникса что-то изменить. Непонятно зачем: простым людям было в меру плевать, кто там наверху, пока никто не ломится в их дом и не отбирает кусок хлеба. А бывший Темный Лорд таким уже давно не занимался. Однако Дамблдор не желал успокаиваться, продолжая утверждать, что Том Реддл — очень, очень плохой мальчик, с которым нельзя играть, иначе в угол вас поставят вместе. Тому это было на руку: ещё парочка таких высказываний, и дедушку Дамблдора сочтут совершенно сумасшедшим, а Регулусу Блеку так пойдет мантия председателя Визенгамота. Но в Ордене были и относительно здравомыслящие, сильные маги, преданные Дамблдору и продолжающие слушать его маразм. Лонгботтомы и Поттеры, например, отказались продолжать работать в аврорате, что серьезно сказалось на успешности многих операций — представители этих семей были поистине талантливыми магами. Подобное отношение могло разойтись в обществе, чего лорду Волдеморту никак нельзя было допустить. Это были интересные задачки. В такие игры Том Реддл поиграл бы, если бы на повестке дня не стояли вопросы куда серьезнее, но и куда скучнее. Подумать только, величайший стратег, тактик, человек с такими высокими интеллектуальными данными вынужден сидеть и разбираться, почему у главы Аврората недовыполнен план по поимке преступников, а у главы отдела финансов снова отдельная статья расходов "поддержание высокого статуса чистокровных". В очередной раз взглянув на лучшего из лучших современной аристократии, чья зашоренность сознания мешала увидеть очевидные факты превосходства многих полукровок над чистокровными, Том подумал, что было бы гораздо приятнее продолжать кровавый террор, купаясь в волнах собственного безумия. Но тут в размеренную тухлятинку жизни серого кардинала Магической Британии ворвался Глава Департамента Безопасности и Правопорядка, Антонин Долохов, с отчетом по наблюдению за теоретически неблагонадежными гражданами. — Нотт, скройся с глаз моих, пока я не передумал не использовать пыточные проклятья на подчинённых, — Освальда и след простыл. — Антонин, тебя послал Мерлин, не иначе! Что там опять выкинул старикан? — Занимательная картина, мой Лорд, — произнес Долохов, — сегодня мистер Дамблдор должен был встретиться с мисс Трелони, которая претендовала на место преподавателя Прорицаний… — Избавь меня от подробностей личной жизни старика! — воскликнул Реддл, от разочарования чуть не схватившийся за палочку. — И как только держится, в его-то годы! — Мой Лорд, уверяю вас, мисс Трелони не хватает одного принципиально важного органа, чтобы заинтересовать мистера Дамблдора, — жестоко усмехнулся Долохов. Вот злопамятный, до сих пор не может простить директору отца, погибшего в Азкабане по сомнительным обвинениям. — Более того, вышеупомянутая мисс не интересовала старика даже как преподаватель: есть сведения, что, уходя на встречу, Дамблдор оставил на столе приказ об упразднении предмета Прорицания в Хогвартсе. — И что? — А то, что после встречи господин директор бросил приказ в камин, а мисс Трелони, за всю жизнь не выдавшая ни одного мало-мальски приличного предсказания, тут же получила место. — Она сказала что-то важное, изрекла настоящее пророчество, — пробормотал Том больше для себя, чем для Долохова. — Верно! — довольно произнес Пожиратель Смерти, понимая, насколько ценную информацию он донес до Повелителя. — Я связался с Августом, невыразимцы тут же были направлены в Зал Пророчеств. Шар и правда появился. Но взять его можете только вы и… Гарри Поттер. Волдеморт недоуменно вскинул брови, отлично помня, что Поттеров всегда было двое, старший — Флимонт и младший — Джеймс.***
Гроза нависла над домом Поттеров. Тяжёлое, серое небо готовилось разродиться шквальным ливнем, разбавляя его редкими разрядами молний. Но буря бушевала не только за стенами особняка: она царствовала и в самом доме. Лили Поттер, счастливая мать двух здоровых пятилетних мальчишек, сидела в кресле, забравшись туда с ногами, обхватив голову руками и отчаянно рыдая. Джеймс не стремился успокоить супругу. Он сам метался по комнате, не в силах успокоить даже себя. Сириус судорожно курил в окно, он был хорошим другом, но на подобные новости требовалось время даже ему. Единственный, кто не поддался заразительной панике, был Северус Снейп, но не столько потому что изумительно владел собой, скорее, не находил причину столь трагичной. — Ты мне изменяла? — прекратив метаться, отец близнецов с силой отнял руки от лица жены, заглядывая в заплаканные глаза. — Просто скажи, что ты мне изменяла! — Джеймс Поттер, ты делаешь женщине больно, — холодно констатировал Снейп. — Эта женщина изменяла мне! — воскликнул мужчина, обращаясь к говорившему. — Иначе это просто не может быть правдой! — Джей, правда, успокойся, — подал голос Сириус. — Чарльз точно твой сын. А они близнецы. — Поттеры — светлый род! — Джеймс сорвался на крик. — Не ори, детей напугаешь, — велел Сириус. — Блеки — темный род, но действительно темные маги там рождаются раз в столетие, и то если повезёт. Смекаешь? — Сириус прав, — выплюнул Северус Снейп так, будто эти слова приносили ему реальную боль. — Поттеры берут начало от Певереллов, а там были и темные. — Эта дрянь может проявиться когда угодно, — Сириус выбросил бычок и закрыл окно. — Гарри просто не повезло. — Это мне не повезло, — всхлипывая, сказала Лили, молчавшая до этого все время. — Мое чрево… Проклято… Я произвела на свет чудовище… — Не драматизируй, — чуть более мягко, чем к остальным, обратился к ней Снейп. — Темное ядро — ещё не приговор. Это просто вектор магии, не уродство и не проказа. Темные маги могут вырастать хорошими людьми. — Например? — издевательски усмехнулся Поттер. — Сумасшедшая сука Лестрейндж? Лорд Волдеморт? Гриндевальд? — Слизерин был темным, — понимая, насколько жалко звучит этот аргумент, произнес Северус. — И это, конечно же, никак на него не повлияло, — истерически произнес действующий глава рода Поттер. — Мы сражались, теряли друзей и близких ради мира без Темного Лорда. И что? Теперь такой же родился у нас, замечательно… — Что вы сказали на Освидетельствовании? — хмуро спросил зельевар, которому немного надоели вопли взрослого мужчины. — Надеюсь, вы не позволили всей магической общественности узнать об особенности Гарри? — Конфундус, — ответил Джеймс. — Там была одна немолодая ведьма, фиксирующая показания артефакта силы. Она ничего не заметила. Для всех Гарри — среднячок, ну может чуть слабее среднестатистического мага. Со склонностью к травологии и уходу за магическими существами. — А на самом деле? — спросил Сириус. — Некромантия, — ответила Лили, заходясь в новом приступе рыданий. — Проклятия и артефакторика, — в голове молодой магглорожденной ведьмы вставали кадры из всех фильмов ужасов, которые она смотрела с родителями или сестрой, в которых орды зомби штурмовали города. Вставали образы из сказок, на которых она росла, где колдуны ели детей, жили под землёй и совершали прочие непотребства. Закреплялось все это примерами из магического мира, которые уже перечислил ее муж. Женщина в защитном жесте обхватила живот, словно вся нечисть должна была рвануть именно оттуда, а руки волшебницы остановили бы ее. — Ограничить общение со сверстниками, — Джеймс уже потихоньку принимал то, что его младший сын — темный маг, как данность, вспоминал, что он Глава рода, и набрасывал план дальнейших действий. — Никакой подозрительной литературы. Никакого Хогвартса, оплатим домашнее обучение. И побольше пусть общается с магглами, у всех темных почему-то бзики на этой теме, ему полезно будет видеть, что они такие же люди. — Зато у Чарльза потенциал семьдесят шесть процентов, — едва слышно произнесла Лили, словно убеждая себя, что ещё не всё потеряно.***
Практика брала свое, ещё через пару лет Том Реддл втянулся, разобрался что к чему в этой огромной бюрократической машине и даже начал понемногу получать удовольствие от жизни. Он не гарантировал, что это не извращённая форма действия стокгольмского синдрома, но внутренняя политика начала увлекать. Неимоверно раздражал Малфой, то и дело пытающийся вложиться в предприятия аристократии. Бесил Яксли, хотевший ввести для профессиональных игроков в квиддич обязательную проверку крови. И просто до зубовного скрежета достал Нотт, который упрямо не мог смириться с мыслью, что его Повелитель теперь не против грязнокровок. Но Том привык и его даже немного забавляло все это. Несмотря на возмущение и недопонимание соратников, Темный Лорд ввел поощрительные выплаты за браки с магглами и магглокровками. А теперь планировал обеспечивать жильем семьи с детьми-полукровками, и пусть теперь разгневанное старшее поколение сколько угодно выгоняет наследников из дома за предательство крови, тем будет куда пойти. Верные Пожиратели Смерти даже начали подозревать, что их Лорд проводит над собой некие темные ритуалы, сводящие его с ума. Потому как в их понимании здравомыслящий человек подобного бы никогда не придумал. А Том Реддл наслаждался ролью национального диктатора.***
Парк в пригороде Лондона стал их тайным местом встречи. За прудом, возле самой стены театра, соседствующего с парком, стояла одна-единственная скамеечка, укрытая пышными кронами каштанов. Попасть к ней можно было либо через пруд, либо через заросли кустарника. Идеальнее места для тайных встреч вообразить было просто невозможно. Вот детская фигура, в темной футболке и низко надвинутой на лицо кепочке пробралась к той самой скамеечке, уселась на нее и принялась усиленно болтать ногами. Ожидая второго члена тайного клуба, фигура одним жестом руки призвала валяющуюся на земле палку и принялась очищать ее от сучков. — Я не опоздала? — раздалось сбоку, отчего мальчик вздрогнул и выронил из рук палку. — Гермиона! — радостно воскликнул он, обнимая подругу. — Я так рад, так рад, так скучал… — Я тоже скучала, Гарри, — засмеялась девочка. — Но я до сих пор не понимаю, почему мы должны тут прятаться и не можем просто погулять? — Мои родители будут злиться, — опустил глаза Поттер. Но быстро соскочил с темы: — расскажи лучше, как там, в Хогвартсе! Гермиона Грейнджер начала рассказывать о своем первом годе обучения. Конечно, она была лучшей ученицей, и конечно, в этом году Равенкло, куда она попала, взял кубок школы. И что все было замечательно, но было бы ещё замечательнее, если бы Гарри поехал с ней, потому как ни с кем другим девочка так и не подружилась. Гарри вздыхал, но ответить ничего не мог. Он встретил Гермиону в Лондоне, в библиотеке, потому что это был второй ребенок в зале с литературой по генной инженерии. Увидев, как лохматая девчонка ставит стремянку и достает трехтомник Льюина, Гарри решил для себя, что подружится с ней во что бы то ни стало. А потом оказалось, что Гермиона ещё и волшебница, отчего Гарри уверился, что их свела сама судьба. Однако это вызвало и проблемы: мама запрещала ему общаться с другими волшебниками, хотя мальчик не обижал их и вообще был дружелюбен. — Твои родители снова отправили тебя к тете? — грустно спросила Гермиона, заметив, что друг погрузился в печальные мысли. — Да, но это же отлично, я могу видеться с тобой, — попытался улыбнуться Поттер. Вышло плохо. — Твоя тетя тебя ненавидит, — сообщила девочка так, будто он сам об этом даже не догадывался. — Почему ты не скажешь об этом родителям? — Я говорил, — оправдался Гарри. — Мама накричала на меня, сказав, что магглы — такие же люди, как и мы, и что если я опять буду превозносить себя над Дадли, то она меня накажет. Но я люблю Дадли, мы иногда даже ходим с его компанией, они крутые ребята! Он тоже не понимает, почему тетя Петунья постоянно злится на меня, а дядя Вернон избегает. Я ничего не понимаю… — У этого должна быть какая-то причина, — очень по-равенкловски успокоила его подруга. — И мы обязательно ее найдем. — Я немного скучаю по Чарли, — вдруг грустно сказал Гарри. — Мы в детстве так много играли вместе. И даже сейчас очень хорошо понимаем друг друга, но он становится таким другим. Я знаю, что он Наследник, и у него много обязательств, но почему мы не можем как раньше убежать с ним на речку разочек. Ну хоть один разочек. Или поболтать ночью, папа расселил нас, у меня теперь другая комната. А я читал, что магические близнецы должны быть как можно ближе друг к другу. Папа не может этого не знать! Обида кипела в голосе мальчика. Гермиона немного смешалась, она не знала, что сказать на это. Ведь ее родители всегда любили ее и прислушивались к ней. Совершенно невозможно представить, чтобы они поступили с ней хоть чуточку так же жестоко, как с Гарри обходятся его мама с папой. — Прости, — быстро взяв себя в руки, сказал Гарри. — Это все после ритуалов с родовым камнем. Папа говорит, я слабый волшебник, и что эти ритуалы укрепят меня, но я читал про магические ядра, ритуалами можно только временно усилить магию, и то - есть риск словить магическое истощение и остаться сквибом. — Или купировать магию, — одними губами произнесла Гермиона. Гарри изменился в лице. Он молчал долгие несколько секунд, а потом вдруг развеселился и попросил Гермиону рассказать больше о Хогвартсе.***
На самом деле Том Реддл мало думал о пророчестве. Придя к выводу, что задача прорицателей — продавать свои перлы, а Трелони тогда вообще была на грани бездомной нищеты, то верить монетезируемым речам не стоит. Никогда. И он благополучно о нем забыл. Тем более что на горизонте замаячила интересная цель. Стоило признать, крестражи были больной идеей подростка, у которого больше нет вариантов. Но ведь в мире масса возможностей, магия исследована на жалкие проценты, а он теперь правитель серьезной территории в магическом мире. Стоило начать поиски бессмертия заново, но уже более осмысленно. Так начались работы над философским камнем, исследования легенды о Дарах Смерти и прочие проекты в том же духе. Они продлились долгие десять лет, пока в одной древнейшей книге Том Реддл не обнаружил занятный ритуальчик. Книга была на японском, и, что странно, совершенно светлой. Словно в насмешку над сотнями тысяч темнейших гримуаров, которые лорд Волдеморт перетряхнул в поисках бессмертия. Была одна крошечная проблема. В ритуале использовалось зелье, компонентом которого была кровь супруга того, кто собирается жить вечно. Конечно, возможны трудности перевода, но мастера так и сказали Тому: «живительная жидкость из тела возлюбленного супруга». В любовь бывший Темный Лорд не верил, как и в то, что она может быть важным фактором для магии. Вот супружество — это может сыграть роль. А так как Том Реддл привык делать все на полную катушку, то и женитьба должна состояться по древним магическим традициям, чтобы не перед лицом Министерства или Господа, а перед Магией не стыдно было.