Очарованный Ею

Солнце светит ярко, но не греет задумчивую весь день Йерим. Она сжимается в маленький комок на подоконнике всё сильнее, когда ветер из форточки встречается с ней. Девушка в свитере и плотных брюках всё так же ощущает себя подавленно, как и вчера. Неприятно колет немножко неудобная ткань верхней одежды, но в основном её голову тревожит другое. Всё это из-за Сыльги, которая настойчиво требовала от неё каких-либо действий.      Но зачем?      Она устала думать о нём; размышления об их отношениях вызывают у младшей лишь всплески головной боли, разочарований и раздражения. Взрослые люди принимают решения, взрослые люди должны им следовать. Ким усмехается, она всегда следует своим правилам и раз уж, девушка поняла острую необходимость отдыха, она его получит. Так она поступила, разорвав все связи с ним ещё в декабре, прямо перед Новым Годом. Возможно, это было жестоко, но по-крайней мере являлось тем, в чем она отчаянно нуждалась.      Торонто радует более тёплой зимой, чем охладевший для неё Сеул. Конечно, январь радует и морозами, но, в основном, тут хватит и обычной весенней куртки. Тут достаточно уютно и привыкшая к холодам Йерим чувствует себя намного удобнее. Находясь у подруги детства, она вновь ощутила себя такой невесомой и витающей в облаках, когда голову не одолевают сомнения, не одолевает страх показаться не такой перед кем-либо. Отношения с ним были потрясающими, да; неимоверно притягательные чувства, сладкие и вызывающие дрожь поцелуи, долгожданные признания.      Только вот Югём. Её любимый Гёми, несмотря на двухлетнюю разницу, всегда оставался каким-то робким и несмелым пареньком, который делал неспешные, но окрылённые влюблённостью шаги. Они попали в водоворот чувств, поглотивший их полностью, необъятно, неимоверно сильно, что неосознанно лишил её воздуха. Девушка терялась, задыхаясь в этих удушливых объятиях, в этих порой раздражающих разговорах, спорах или столкновений мнений, когда сожительство кажется лишь поспешным решением, способным испортить мост их отношений любви.      Им нужна передышка. Ей нужна передышка.      Как бы не были искренними её чувства, она устала. Сколько не стараться скрыть эту правду, запечатать её где-то глубоко внутри, в створках уклончивого сознания, это не получится. В душе трепещут радостные вздохи свободы, когда она осознаёт свою независимость. Сердце беспокоится за состояние своего то ли парня, то ли бывшего, делая резкие перепады настроения, но всё абсолютно точно изменилось. Йерим не отказалась от чувств, скорее поняла, что они давят на неё, словно стены прямоугольных комнат, закрывая и не давая шанса выговориться. Крикнуть и позвать о помощи, когда спасать буквально нечего, она не может.     Чувства остаются съеденными временем негативных моментов совместной жизни, а облезлые остатки вырываются наружу, пытаясь вновь разрастить и спасти положение. Только поздно. Она не хочет возвращаться, любые упоминания вызывают бурю противоречивых эмоций, а нахождение здесь — даёт ощутить себя полноценной личностью. Той, которой восхищаются. Той, которая вдохновляет. Даже если это является игрой, эта игра запала ей в душу.       Помещение, которое выделила ей Сынван, достаточно большое для любого гостя по размерам. Хотя, Ким кажется, что эта комната именно для неё, пока подруга детства упорно заявляет, что нет, и шутит, что та не настолько особенная. Гостью это не задевает, она умилительно улыбается, наблюдая за смущенной хозяйкой квартиры каждый раз. Тёплое, уютное, с обоями её любимого цвета и с полками, заваленными её любимыми книгами. Конечно, это не для неё. В любом случае, она понимает некоторую абсурдность своего предположения, потому что Сон по-сути очень домашняя и дружелюбная, но такие мелочи, как очаровательные статуэтки танцующих девушек и один из постеров с SNSD внутри шкафа, уж точно греют сердце Йерим. Возможно, стоит жить хотя бы ради Сынван. Ради этого любимого и дорогого солнца, ради подруги, по которой она безумно скучала, когда та в двенадцать лет переехала в Торонто.      За улыбкой Ким вскоре замечает, что телефон, лежащий на объемной кровати, начинает непрерывно вибрировать, и та сжимает губы. Она надеется, что это не он. Не тот, о котором она думала. Было бы прекрасно, если бы это оказался какой-нибудь курьер, доставщик пиццы или Сынван. Девушка ступает босыми ногами на пол и нехотя идёт к аппарату, заваливаясь на кровать. Впоследствие она завёртывает себя в жёлтое покрывало, практически прикрывая всю себя, как шоколадка в плитке.       Йерим хмурит брови. Ей точно никто не звонит из тех, кого она предполагала. Звонок заканчивается и та, даже не успевая почувствовать разочарование из-за своей медлительности, слышит новый вызов и сразу принимает его:      — Алло?      — Привет, — доносится неловкий голос мужчины; она думает, что тот, скорее всего, улыбается, что, не понимая почему, вытягивает губы в ответ (даже если он этого не заметит), — Как твои дела, Йерим?      Голос БэмБэма успокаивает и заставляет немного, но покраснеть, вспоминая свою странную просьбу. Она встретилась с ним впервые где-то неделю назад, после начала января, около пекарни. Девушка долго не могла выбрать определённое лакомство, пока он не вызвался помочь ей, сказав, что уже давно ест в этом заведении. Они разговорились, обменялись номерами и их взаимодействиям можно было бы положить конец, если бы не появившаяся Кан. Она позвонила рано утром и заваливала сообщениями её почту уже давно, так что ей пришлось сжалиться и всё же ответить.      Может быть Ким немного жалеет, но она сделала и это не исправить. Сделанные фото с новым знакомым уже отправлены, пока руки всё так же не смогут забыть, как нежно Бэм прикасался к ней, ведя по дороге. Он согласился притвориться новым ухажёром и снять пару фото, но после будто исчез. Нанятый человек сделал снимки, они распрощались и, возможно, у неё в душе с тех поселилась ещё бо́льшая пустота.      Надоедливая Сыльги.      Невозможно поверить в то, что она в реальности так печётся о Югёме, но это и вправду происходит. Йерим верит ей. Верит, что он страдает так сильно, что девушке больно об этом вспоминать. Верит, что тот заперся в своём уголке, игнорируя остальных, на тет-а-тет с самим собой. Верит, потому что это слишком на него похоже.      Но она… возвращаться не намерена, и Гёми должен её отпустить. И пусть это будет болезненно, он должен это сделать.      Она теряется, зависая на пару секунд. И как же её дела? Хорошо? Но это будет абсолютная ложь. Плохо? Но не настолько, чтобы в открытую делится этим. Вдруг в память врывается один из вчерашних вечеров, что ей на ум приходит вполне настоящая причина уклониться:     — Было лучше, пока ты не начал обращаться ко мне на «ты», — усмехаясь, тянет собеседница, зарываясь в одеяло сильнее. В ответ слышится искристый смешок.      — Всё же надеюсь, что это действительно тебя не задевает…      Задевает что? Он буквально старше её, о чём речь? Ким внезапно отдаляет телефон от уха, прикрыв свой открывшийся рот ладошкой. Покрасневшие щёки сдали бы её с потрохами, но она здесь, к счастью, одна. Так почему она так реагирует на чужие слова? Может потому что он старше, но все равно извиняется? Заботится?      —…в общем, я хотел сказать, что несмотря на это, хочу продолжать общение. А что ты думаешь?      За искренним монологом тайца следует вопрос и девушка бесшумно чертыхается, когда понимает, что пропустила половину его слов, но все равно заявляет:      — Эм, да.       В трубке вновь слышится смех. Милый и такой завораживающий, что она вновь подвисает. Она не понимает что происходит, но ей это дело нравится. Пусть продолжает.       — Я спросил: «На какой фильм ты хочешь пойти?» — и ты ответила «да»?      Чёрт.      Вскоре сама Ким заливается неловким смехом и пару раз извиняется перед мужчиной, но тот лишь отмахивается. Она говорит, что сейчас она бы с удовольствием пошла бы на любой, главное, что вместе с ним. Наверное, последние слова воздействуют на её нового знакомого мгновенно и так заметно, что тот запинается, маскируя всё под кашель. Йерим не замечает реакции до тех пор, пока улыбка медленно не сползает с её лица, осознавая масштаб конфуза:      — Чёрт, господи прости, Бэм, — она обещает прикусить себе язык, — я не хотела давить на тебя!      Девушка хочет встать от напряжения, но созданный ею кокон никак не хочется покидать, поэтому остаётся лежать, в нервозности сжимая свободную руку в кулак.      — Всё хорошо, Йерим-и, — отвечает он с нежностью в голосе, что она вновь краснеет и превращается в спелый помидор.     — Серьёзно, прости меня, — она не хочет терять образовавшуюся цепочку их милых отношений, что любая угроза, даже самая маленькая, считается надлежащей к удалению. — Я не это имела в виду!     — В этом нет ничего такого, — звенит дружелюбный голос мужчины, очевидно улыбаясь; Ким жалеет, что не видит его лица. — За что ты извиняешься?     Неловко.     — И тебя это не задело?     — Как флирт от такой прекрасной девушки может задеть? — практически сразу же парирует БэмБэм, вызывая сотню вопросов к самой себе и табун мурашек по телу.      Честное слово, если бы Ким могла, она бы сейчас же прижалась к подушке, издавая самый пронзительный писк на свете, но её сдерживает хриплый голос тайца. Ей нравится. Она постепенно находит утешение, расставляя свои собственные приоритеты и обретая новые смыслы.      Только вот прямо сейчас, в Сеуле, кто-то их безнадежно теряет, разбивая сладкую мечту на миллионы осколков, рассыпавшихся по земле.      И так ли всё должно было сложиться?