Пещера Чудес

      — Это правда? — вбежавшая в серверную Винил тяжело дышала, её ушки стояли торчком, ноздри раздувались, а хвост слегка подрагивал.       — Я знаю не больше тебя, — отозвалась Оникс, подошедшая менее чем минуту назад. — Сообщение от Крестоносца пришло десять минут назад, так что мне пришлось вскакивать с постели…       — И бросить того милого жеребчика одного? — ехидно улыбнулась Скретч, подмигнув подруге.       — …приводить себя в порядок и бежать сюда, — насколько могла невозмутимо, отозвалась Шилд, переступая передними копытцами.       — Ладно, — мотнула головой диджейка. — Считай, что на этот раз верю. Крестик, это правда?       — Утвердительное заявление: старший администратор получила сообщение, находясь в одной постели с жителем стойла номер двадцать девять по имени Боди Хард, — прозвучал из динамиков мой синтезированный голос.       — Эй! — возмущённо воскликнула чёрная единорожка.       — Ха! — в свою очередь усмехнулась белая пони, после чего ткнула подругу в плечо правым передним копытцем. — Ну и как он?       Последние слова Винил сопроводила выразительной игрой бровями.       — Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь, — покраснев мордочкой, сердито проворчала Оникс, отступив на один шаг. — Крестоносец, как старший администратор, я запрещаю разглашать личную информацию пони без их разрешения.       — Принято, — отзываюсь раньше чем Скретч успела вставить свою реплику. — Внимание. Цитирование закона Эквестрийского Королевства от восемьсот пятнадцатого года после изгнания Найтмер Мун: «Осознанное утаивание информации о противоправных действиях является преступлением, которое делает неблагонадёжного гражданина соучастником преступника». Констатация факта: ввиду раскрытия данного факта полный запрет на распространение личной информации невозможен. Конструктивное предложение: заменить полный запрет на распространение личной информации на частичное ограничение доступа, соответственно уровню допуска гражданина Эквестрии. Строгое предупреждение: в случае если старший администратор будет продолжать настаивать на сокрытии сведений, это будет воспринято как нарушение законов королевства, действующих на территории стойла.       Стоило динамикам замолчать, как в серверной установилась тишина, нарушаемая лишь ровным гулом работы терминала. Кобылы же, стоя словно статуи с круглыми глазами, только открыли рты, не находя, что ответить. На какую-то долю секунды мне даже показалось, что где-то в глубине моего процессора зародилась программа стыда, но… запущенная самодиагностика показала отсутствие подобных аномалий.       «Стыд? Какой бесполезный рудимент», — мысленным усилием заставляю динамики под потолком издать звук «Буп!», который вырвал моих помощниц из прострации.       — Уел он тебя, — усмехнулась белая единорожка.       — Я вовсе не это имела ввиду, — поспешила возразить её чёрная подруга.       — Утвердительное заявление: приказ, учитывающий поправки, согласовывающие его с законами Эквестрии, принят к исполнению, — решив более не третировать представительниц понижизни, которые мне нужны в добром здравии и трезвом уме, перехожу к причине столь позднего собрания. — Напоминание: группа дронов-разведчиков в составе пяти единиц собрана и ожидает приказа на выдвижение у выхода в служебные шахты.       — Стоп-стоп, откуда у нас служебный выход? — присев на задние ноги, подняла передние копытца в защитном жесте Винил. — Разве та монструозная дверь, к которой ведёт коридор из атриума — это не единственный проход?       — Нет, разумеется, — фыркнула Оникс, всем видом демонстрируя фразу «Как можно быть такой наивной?». — Строители оставили для себя ещё грузовой лифт, при помощи которого оборудование спускалось прямо на этажи стойла, ну и технические шахты, которыми предполагается пользоваться в случае какой-то поломки. Лифт, скорее всего, давно закрыли, заварили и завалили, а вот шахты ремонтников…       «Они могли бы стать серьёзной уязвимостью, если бы не датчики движения, турели и возможность подрыва колодца маломощным зарядом. Будто бы строители рассчитывали, что бункер могут решить штурмовать», — прокручиваю в памяти чертежи моего «тела», которое, будто неведомый гигант, погребённый под тоннами земли и камня, покоится на глубине десятков метров.       — Ну, простите за то, что я не вызубрила всю техническую документацию, — беззлобно огрызнулась Скретч, метнув на подругу тяжёлый взгляд. — Меня, между прочим, ни к чему подобному не готовили.       — Пф, — фыркнула Шилд, отворачиваясь и устремляя взор на экран терминала. — Крестоносец, что нужно от нас?       — Констатация факта: требуется санкционировать отправку разведывательного оборудования на поверхность, — следует мой незамедлительный ответ, а после короткой паузы звучит дополнение: — Настоятельная рекомендация: снять запрет на отправку дронов за пределы стойла.       Не то чтобы я не мог игнорировать эти ограничения, поставленные значительно позже основного программного обеспечения, но зачем это делать, когда можно подтвердить в глазах представителей понижизни свою зависимость от их решений? Тем более что так возникнет меньше вопросов в случае раскрытия моих действий.       — Что думаешь? — чёрная единорожка посмотрела на белую.       — А что тут думать? — пожала плечами диджейка. — Крестик, моё разрешение у тебя есть.       — Моё тоже, — решила Оникс, садясь на круп перед терминалом. — Выведи на экран то, что видят камеры дронов. Они же оснащены обычными камерами?..       …       В одном из тёмных помещений, расположенных в дальнем от входа конце первого этажа стойла, в движение пришли пять механизмов: четыре из них напоминают прямоугольные металлические коробки, на которых установлены маленькие вращающиеся башенки, мигающие красными лампочками, а с боков закреплены по шесть конечностей, оканчивающихся трёхпалыми клешнями, а у пятого, более крупного, на спине находилась одна из автоматических турелей с крупнокалиберным пулемётом. В их корпусах скрывались пип-баки, исполняющие роль как «мозгов», так и ретрансляторов сигналов, а кроме того, имелись аккумуляторы, способные питать механизмы на протяжении пяти-шести часов работы, постепенно подзаряжаясь от коммуникаторов в фоновом режиме (что было сделано на самый крайний случай). В большого робота, кроме всего прочего, был установлен процессор, который в случае потери связи с базой перехватит управление над всей группой, и убедившись в отсутствии преследования в поле прямой видимости, поведёт их обратно.       Вот один из дронов, вооружившийся отвёрткой, приставил свой инструмент к винту, ничем не отличающемуся от многих других в убежище. Активировался встроенный в конечность моторчик, заставляющий её вращаться, а спустя секунду на пол упал первый крепёж…       Спустя минуту два малых дрона в четыре манипулятора сняли со стены металлическую панель, за которой обнаружилась низкая дверь, открывшаяся благодаря поступившей от меня команде. За створкой из свинца был короткий туннель в два метра длиной, который окончился ещё одной створкой.       Чтобы предельно минимизировать возможность попадания радиации в стойло, я выводил своих дронов по одному, сперва открывая двери, затем закрывая их позади. Была опасность, что сигнал прервётся, стоит только своеобразным паучкам оказаться снаружи, но к счастью, этого не произошло, в результате чего вся пятёрка оказалась на площадке с лестницей, один из концов коей опускался ко второму уровню стойла, а второй поднимался вверх. Здесь пришлось задержаться, устанавливая пип-бак, исполняющий роль запасного ретранслятора сигналов.       «Чувствую я, что сколь бы большим ни казался запас этих устройств, с такими темпами они закончатся раньше, нежели убежище выйдет на полную мощность. Нужно начать производить собственные электронные мозги…» — размышляя над этим параллельно основной задаче, отправляю наверх одного из разведчиков.       Шестилап сперва встал на четыре конечности, на двух присев, ещё двумя — упираясь в пол спереди, ну, а последней парой уцепился за перекладины вертикальной лестницы. Подёргав конструкцию и убедившись, что она вполне надёжна, моё детище начало медленно подниматься. А поскольку было бы глупо тратить время и гонять всех дронов на одну и ту же миссию, ещё двое были отправлены искать кабель связи, по замыслу строителей долженствующий обеспечивать непрерывное соединение сразу с несколькими центрами управления, одним из коих является офис «Стойл-Тек».       Первый разведчик благополучно полз вверх, когда датчики радиации компактного коммуникатора начали трещать, оповещая о пока ещё не смертельном, но уже ощутимом уровне излучения. Когда же он поднялся по прямоугольной шахте на самый верх, то люк не открылся и даже не пискнул электронным замком, показывая работоспособность запирающих механизмов.       «Вскрывать неблагоразумно: во-первых, потом не смогу закрыть, а во-вторых, наверху явно не так уж и хорошо. Счётчик буквально зашкаливает. Возвращать эту машину в стойло, пока не выветрится радиация, нельзя. Придётся оставить снаружи, как ещё один ретранслятор», — отдав сигнал дрону, чтобы он спустился к развилке и направился на разведку боковых ответвлений, расположенных параллельно поверхности на глубине всего двадцати-пятнадцати метров, принимаюсь ждать хоть каких-то результатов.       Тем временем приходит сигнал от двух других дронов, обнаруживших искомый кабель, протянутый вдоль стенки одного из технических туннелей.       …       — Какая же скука, — вздохнула Винил, отводя взгляд от экрана, на котором менялись кадры одинаковых прямоугольных шахт, опоясывающих стойло, словно какой-то монструозный спрут.       — Это тебе не развлекательное кино, — зевнула Оникс, прикрыв рот копытцем. — Но я согласна — это не самое занимательное зрелище. Я могла бы и не спешить…       — Боишься, что Боди Хард замёрзнет, и пойдёт искать, кто бы его согрел? — в очередной раз подколола подругу Скретч.       — Да ну тебя с твоими шуточками, — отмахнулась Шилд. — Сейчас бы что-нибудь перекусить…       — Это точно, — вздохнула белая единорожка, опуская голову и поглаживая живот левым передним копытцем. — Тем более, что мне теперь нужно есть за двоих.       — Беременности и десяти дней нет, — заметила чёрная кобылка. — Сейчас ты просто разъешься и растолстеешь.       — Угу-угу, — покивала головой диджейка, после чего добавила трагическим тоном: — На меня не будут смотреть жеребцы и я не влезу в вечернее платье.       — Не смешно, — нахмурилась Оникс, смотря на подругу укоризненным взглядом.       — А кто смеётся? — совершенно серьёзно ответила ей Винил, но затем беспечно фыркнула и отмахнулась, дёрнув ушками в легкомысленном жесте. — Не бойся, не собираюсь я превращаться в жирную квашню.       — Зато превратишься в шарик, который на работу будет не ходить, а кататься, — Шилд изобразила передними ногами движение, долженствующее показывать катящийся мяч.       — Важное объявление: дрон номер четыре выбрался на поверхность через один из боковых запасных лазов, — прерываю шутливую перепалку единорожек, взгляды коих тут же метнулись к экрану терминала, куда было выведено изображение с камеры шестилапа.       …       Боковой запасной лаз, через который и был проложен кабель связи, вывел дрона в канализацию, проходящую под шоссе, огибающее город. Металлическая дверь, находящаяся в боковой стенке, не была замаскирована ничем… кроме грязи и ржавчины.       Выбравшись в коммуникации, робот прошёл по дну с углублением для сточных вод около пятидесяти метров, а затем остановился под обычным люком. Убрать эту преграду оказалось нетрудно, а вот протиснуться наверх было куда сложнее: моему детищу пришлось принять вертикальное положение, чтобы высунуться на открытое пространство подобно свече, прижав при этом манипуляторы к бокам.       На улице царила пасмурная ночь, в которой не было видно ни звёзд, ни луны, ни даже фонарных огней вдоль дороги, хотя сами столбы и стояли. Шестилап, поскрипывая и шумя моторами, кое-как вылез из дыры, после чего стал крутить башенкой с камерой…       «Полный бизнес…» — сформировалась короткая мысль в моём процессоре, стоило только камере навестись на возвышающиеся в отдалении здания, похожие на тёмные скалы, башни и крепостные стены, подсвеченные каким-то неестественным, ядовито-зелёным, будто бы призрачным сиянием.       К счастью, в созерцательное состояние я выпал ненадолго, за что следует благодарить мою нынешнюю природу: в конце концов, даже разумные компьютеры к рефлексии и унынию не склонны, да и впечатлительностью не страдают. Поэтому камера, настроив чёткость и светофильтры, включив подсветку на башенке, стала обшаривать окрестности, которые тоже не радовали: на дороге и обочинах находились машины, одни из которых столкнулись на полной скорости, другие слетели с полотна и прокатились кубарем, третьими словно в футбол играли. Впрочем, среди них были и те, что встретились со столбами, либо же умудрились съехать в кювет без особых повреждений.       «Судя по карте из базы данных, то это было скоростное шоссе», — констатирую мысленно, начав сканировать пространство на предмет радиоволн…       …       Сидя на полу серверной и прижимая к себе содрогающуюся в тихой истерике Оникс, Винил смотрела на монитор терминала широко открытыми глазами, в которых отражались отсветы зелёного… изумрудного огня. Она чувствовала, как по мордочке струятся слёзы, но не могла себе позволить начать плакать в голос, вместо этого лишь осторожно гладила гриву младшей подруги, которая, будто маленький жеребёнок, искала защиты и поддержки у старшей кобылки.       Что она ожидала увидеть на поверхности? Скретч не могла бы ответить на этот вопрос: с одной стороны она знала, что война окончилась обменом мегазаклинаниями и Эквестрия погибла (слова Селестии эхом звучали в ушах, заставляя сердце болезненно сжиматься), но с другой стороны, где-то в душе до сих пор теплилась надежда, что вот сейчас гермодверь откроется и на пороге появятся пони, которые скажут, что всё не так уж и плохо, и вообще… это была чья-то глупая шутка.       Белая единорожка хотела бы закричать: «Это всё ложь!», разбить проклятый терминал, сделать ещё что-нибудь глупое и импульсивное, но…       «Я должна быть сильной… Ради пони стойла; ради Окти; ради… Оникс. Я должна быть сильной… ради принцессы Селестии», — прикусив кончик языка, диджейка опустила взгляд на Шилд, кажущуюся сейчас такой маленькой и испуганной, словно жеребёнок из садика, на глазах у которого хулиганы сломали любимую игрушку, бросив в мордочку цветные обломки.       Ушки белой пони дёрнулись, улавливая какую-то музыку, носа коснулся острый аромат, приводящий мысли в порядок. В очередной раз вспомнились слова Её Высочества…       «Нет, принцесса, это не вы подвели пони; это пони подвели вас», — сглотнув горький ком, Винил отстранила от себя чёрную единорожку, затем взяла её мордочку передними копытцами и лизнула правую щёку, а затем левую… после чего повторила эти действия снова и снова.       Способ, которым успокаивают жеребят или очень близких пони, требующий доверия и ощущения безопасности… сработал и на этот раз, в результате чего подруга сперва вернула осмысленность взгляду, затем покраснела мордочкой, и осторожно высвободившись, слегка отстранилась. Утерев нос копытцем, она скосила глаза на терминал, где демонстрировались кадры машин, в которых всё ещё находились тела пони, вздрогнула, и поспешно отвернулась.       — Как они могли?.. — голос подвёл Шилд, из-за чего она замолчала, прижимая к голове ушки и шумно сопя носом.       — Вряд ли они понимали, что делают, — чтобы сказать хоть что-то, выдавила из себя Скретч, очень надеясь, что её голос звучал… не так жалко, как она себя чувствовала.       — Почему принцессы это не предотвратили? — вряд ли чёрная единорожка всерьёз нуждалась в ответе, но и молчать не могла. — Они же…       — Не они, — перебила её диджейка. — Это всё мы.       — Мы? — взгляд младшей пони выражал недоумение и возмущение. — Не помню за собой… такого.       Винил улыбнулась, отвернулась от терминала, на котором прокручивались всё новые и новые кадры того кошмара, в который превратился мир наверху, затем подняла правую ногу и…       — Смотри, — произнеся это, Скретч ткнула Оникс в нос, из-за чего та свела глаза к переносице и пару секунд смотрела на конечность подруги, потом отстранилась и фыркнула, уже собираясь что-то произнести, но была перебита: — Каждый раз, проходя мимо нуждающегося, мы предавали Эквестрию; каждый раз, отворачиваясь от драки или воровства, мы предавали Эквестрию; каждый раз, говоря, что «Это не моё дело» и «Я тут ни при чём», мы предавали ту самую Эквестрию, о которой говорила Селестия. Вспомни, Оникс, наверняка и у тебя были такие ситуации. А ведь если бы мы поступали согласно заветам наших предков, которые и создали эту страну, то каждый пони в отдельности, а затем и все мы вместе, никогда не дошли бы до… подобного.       Встав на ноги, белая единорожка тряхнула гривой, позволяя ей рассыпаться по шее и спине. Чёрная пони уже открыла рот, собираясь произнести обличительную тираду, но вовремя спохватилась и прикусила язык, мельком кинув взгляд на злополучный терминал…       — Я уже и не помню, когда безразличие к чужим проблемам стало нормой, — вздохнула диджейка, не обратившая внимания на этот жест, начав расхаживать от стены к стене. — Помню… что Твайлайт училась дружбе и даже писала принцессе письма… У нас в Понивиле из-за этого произошло несколько забавных историй… Тогда они казались жуткими, но сейчас я понимаю, что в сравнении с войной это были жеребячьи ссоры в песочнице. Я помню Пинки Пай, когда та ещё не была министерской кобылой, и её имя не вызывало страха сгинуть в допросной; помню безалаберную Рэйнбоу Дэш; помню… И мне больно осознавать, что мы… все мы… своими копытами сотворили такое.       — Винил, — позвала Шилд, поднимаясь на ноги и подходя к старшей подруге, чтобы положить правое переднее копытце ей на плечо.       Белая единорожка посмотрела на чёрную спокойным, твёрдым взглядом, улыбнулась и заявила:       — Я в порядке. Просто… только сейчас я поняла, что прежде чем спасать и восстанавливать Эквестрию во внешнем мире, нам придётся восстановить её в стойле… и в самих себе. Ты мне поможешь?       Задав этот вопрос, диджейка присела на задних ногах, передние разводя в стороны. Оникс замешкалась на пару секунд, но после этого подалась вперёд и крепко обняла старшую подругу, чувствуя как слёзы снова потекли по щекам, но боль в груди, возникшая при виде мёртвого города, будто бы стала слабее. Слабо улыбнувшись, она ответила:       — Конечно, помогу. Мы же друзья.       — Друзья… — повторила Винил.       — Важное сообщение: обнаружены несколько источников радиосигнала, — прозвучал из-под потолка голос ИИ, в этот момент показавшийся совершенно неуместным.       — Ты очень «вовремя», Крестик, — проворчала Скретч, отпуская подругу, после чего поднялась на ноги и подошла к терминалу. — Включай по очереди. Не стесняйся: добей мою веру в лучшее.       Первой была цикличная запись объявления о том, что на Эквестрию были сброшены бомбы с мегазаклинаниями: диктор призывал сохранять спокойствие и проследовать к ближайшим убежищам, после чего дожидаться прибытия спасателей.       — Дальше, — велела белая единорожка.       — …и сёстры! Сейчас, когда чёрно-белая угроза уничтожена и втоптана в грязь, лицемерные угнетатели низвергнуты в глубины Тартара, а жалкие трусы и предатели скрылись за облаками, пришло время нам — земнопони, вновь взять свою жизнь в свои копыта! — хриплый жеребцовый голос буквально пылал внутренней энергией, заставляя мурашки бежать по спине. — Я — полковник Страйк, командир подразделения Стальных Рейнджеров, призываю вас взять в копыта оружие и восстановить справедливость…       — Дальше, — чувствуя, как в груди зарождается новый страх, велела диджейка.       — Он ведь не серьёзно? — с надеждой спросила Шилд. — Он ведь не… Это ведь…       Винил промолчала, слушая новые записи, большинство из которых были цикличными. И когда она уже потеряла надежду выловить в беспорядочных воззваниях и призывах нечто ценное, из динамиков полился дрожащий голос молодого жеребца:       — Меня кто-нибудь слышит? Кто-нибудь?.. Я — учитель Мэйнхэттенской гимназии для жеребят-спортсменов. На момент падения мегазаклинаний мы были в лагере «Весёлые старты», и… Кто-нибудь! У нас заканчиваются еда и вода, двое жеребят убежали вчера ночью, а отправившаяся искать их охранница не вернулась. Меня кто-нибудь слышит!..       — Крестик, это… прямая трансляция? — ощущая, как вмиг пересохло горло, спросила Скретч.       — Утвердительное заявление: данное сообщение транслируется в реальном времени, — отозвался ИИ. — Уточняющее дополнение: сигнал передатчика пеленгуется в десяти километрах к югу от места пребывания четвёртого дрона.       — Тогда… дай мне с ним поговорить, — голос диджейки резко набрал силу и уверенность, а когда на терминале появился символ связи, она произнесла: — Говорит Винил Скретч — управляющая стойла двадцать девять.       — Слава Селестии… — говоривший всхлипнул. — Со мной двадцать девять жеребят и четверо взрослых пони: положение критическое…