Пещера Чудес

      Солнце медленно поднималось из-за горизонта, жаркими лучами вонзаясь в землю, иссушая её до состояния горячего песка; небеса, словно бы расчерченные неловкими движениями жеребёнка, только-только учащегося рисовать, красовались похожими на шрамы полосами, прикрытыми бледной пеленой; высокие деревья, отчаянно борющиеся за жизнь, своими раскидистыми кронами создавая тень для лагеря беженцев, ловили новые и новые «удары» жестокого «небесного ока» сморщенной листвой… Сами зебры, вынужденные бодрствовать ночью, а днём — прятаться во всевозможных укрытиях, подзатыльниками и криками разгоняли заигравшихся жеребят по палаткам, завершали натягивать защитные полотна и прятать нехитрое продовольствие в ямы, где сохранялась хоть какая-то прохлада.       Это был сравнительно небольшой оазис, который должен был исчезнуть ещё месяцы назад, когда вода начала уходить, но упрямые старики, вооружившиеся лопатами и пристроившие жеребят таскать выгребаемую землю, сумели докопаться до влаги. Теперь же каждый вечер они поливали деревья, чтобы не потерять стабильный источник еды и тени, иногда отправляли кого-нибудь в небольшой городок, находящийся в паре километров севернее, чтобы найти полезные вещи…       Кто-нибудь мог бы спросить — почему зебры не остались в своём городе? Просто без воды и электричества, без поставок еды с выжженных солнцем ферм, это место превратилось в западню, где можно было только погибнуть от голода и жажды. Оазис же давал своим обитателям всё необходимое, чтобы вынести все тяготы, окрепнуть, а когда земля затянет раны «Гнева Огненного Ока» — вернуться назад, чтобы попробовать жить, как когда-то давно…       Молодой зебрёнок двенадцати лет, одетый в конусовидную шляпу из прутьев и белой ткани с грязно-белой накидкой, скрывающей от солнца плечи и спину, сидя на ветке крайнего дерева, где был оборудован наблюдательный пункт, внимательно рассматривал сухую равнину через военный бинокль. Сегодня ему выпала обязанность быть дозорным, чтобы в случае появления бандитов, торговцев или других беженцев при помощи верёвки, привязанной к колоколу, предупредить всех соседей. И пусть из-за жары в «вороньем гнезде» было не слишком уютно, да и путники за последние два месяца появлялись только трижды, жеребчик со всей серьёзностью относился к своим обязанностям (ведь там, среди многолетних стволов, в землянке готовились отойти ко сну мать и сестрёнка, которых он, как старший жеребец в семье, должен защищать).       Порой, чтобы развеять накатывающую скуку, Юлий вспоминал о том, как ещё не так давно они с мамой ходили в кино: в жаркие дни старшая зебра всегда покупала жеребятам мороженое, а в пасмурную погоду — сладкую кукурузу и орешки. Они устраивались на широкой скамье, в одном из последних рядов открытого кинотеатра, и увлечённо смотрели на экран, где смелые разведчики проникали на тайные базы пони, которые готовили страшное оружие для порабощения зебр, либо проводили жестокие опыты над пленными, а доблестные контрразведчики вылавливали бесчестных, подлых, кровожадных шпионов…       Жеребчик не помнил тех лет, когда на улицах впервые появились плакаты с изображением Найтмер Мун — слишком маленьким он тогда был… а то и вовсе не успел родиться. Страх перед лунной пони и ненависть к цветным соседям пропитывали его с экранов телевизоров, в школе, на улице…       «Зачем пони это сделали?» — поднеся бинокль к глазам, Юлий ещё раз осмотрел когда-то зелёную равнину, под лучами жаркого солнца и порывами ветра превратившуюся в пустыню из песка и камней.       Внезапно взгляд зацепился за облака пыли, поднимающиеся с земли и движущиеся против ветра. Жеребчик уже знал о том, что так бывает только тогда, когда кто-то идёт по старой дороге, а потому без раздумий схватил кончик верёвки зубами и потянул раз… второй… третий…       Вскоре внизу раздались тяжёлые шаги и между деревьями показался пожилой, но всё ещё крепкий жеребец, одетый в красную тканевую защиту. Подслеповато щурясь, он запрокинул голову, единственным целым глазом уставившись на жеребёнка, после чего спросил:       — Зачем опять шумишь, малой: ты перегрелся головой?       — Нет, дядька Юстус, караван: скорей всего — идёт он к нам, — обиженно ответил дозорный, которого сильно задело недоверие старого легионера, списанного в глубокий запас из-за травмы, полученной во время одного из сражений.       — Ой надеру кому-то уши, коли со мною просто шутишь, — посулил старший жеребец, начав подниматься по стволу дерева, к которому были прибиты перекладины.       «Вот ещё. Стал бы я таким шутить», — насупился Юлий, ещё раз всматриваясь вдаль.       К тому моменту как старик оказался в «вороньем гнезде» (которое так называли в шутку), при помощи бинокля удавалось рассмотреть уже не только пыль, но и ровные ряды вышагивающих зебр, а также какие-то грузовики, вездеходы на больших колёсах, и даже пару колёсных же танков. В груди жеребчика впервые за долгое время вспыхнул восторг, так как не узнать знамёна, развевающиеся над техникой, он не мог…       — Легионеры, дядька Юстус! — воскликнул молодой дозорный.       — А ну, дай я сам посмотрю… Ох, сердцем чую я беду, — обеспокоенно пробормотал старый легионер, отобрав у зебрёнка бинокль, чтобы поднести его к единственному глазу.       — Но дядька Юстус, это — наши! — возмутился Юлий. — День этот будет прочих краше…       — Малыш, ты лучше помолчи, — прервал восторги жеребчика старик. — Иди-ка наших позови.       …       Колонна военного транспорта остановилась в пяти сотнях метров от оазиса, между деревьями которого тут и там мелькали вооружённые ружьями зебры. Вперёд вышел молодо выглядящий крупный жеребец в красной тканевой броне, блестящем стальном шлеме с красным гребнем и металлическими щитками на передних и задних ногах. За его спиной висела короткая винтовка, на бёдрах красовались подсумки с боеприпасами, морда выражала спокойствие и уверенность… а вот глаза тускло светились красными огоньками. Навстречу ему выдвинулась группа из троих стариков, которую возглавлял сам Юстус, гордо вышагивающий в своей старой форме.       — Кто такие? Что хотите? И откуда вы пришли? — спросил пожилой жеребец, подозрительно косясь на застывшие ряды воинов, будто бы и не прошедших через тяжёлый марш. — Лучше миром говорите: мы вооружены.       — Нулевой Легион Цезаря, — представился переговорщик. — По законам военного времени вы должны предоставить еду, воду, рекрутов. Миссия должна продолжаться.       Манера речи, как и монотонный голос собеседника, Юстусу сразу не понравились. Нахмурившись, он тоже решил не проявлять вежливость:       — Если кто-то и должны — это точно уж не мы. Здесь кобылы, жеребята, немощные старики… Вы — солдаты легиона, защищать нас всех должны.       — Миссия должна быть выполнена, — монотонно отозвался собеседник, медленно поводя головой из стороны в сторону, словно бы нацеливаясь своими искусственными глазами, как прицелами пушек. — По закону военного времени вы должны предоставить…       — Да катился бы ты в пекло, малолетний буквожуй, — рыкнул старик, сдёргивая с плеча ружьё и, встав на задние ноги, прицелился в переговорщика. — Хочешь пищи? То торгуйся, а не то получишь хуй.       — Внимание, — голос переговорщика неуловимо изменился, а сам он перетёк с четырёх ног на две, перехватывая свою винтовку передними копытами. — Обнаружен очаг мятежа. Приступаю к подавлению согласно военным протоколам.       Не успел Юстус и рта открыть, как выстрел в грудь отбросил его назад, роняя на спину. Броня удержала пулю, но рёбра всё же сломались от удара. В то же время переговорщик выстрелил во второго старика, на этот раз целясь в голову, из-за чего она лопнула, будто перезрелый плод. Третий же, выхватив короткий тесак, с рыком бросился в копытную, но получил мощный и быстрый удар прикладом в зубы, после чего удар задней ногой повалил на землю и его.       Выстрел… Выстрел… Выстрел…       Поднявшиеся на задние ноги легионеры, первым же залпом заставившие защитников оазиса залечь в укрытия, стали прикрывать бойцов второго и третьего ряда, рванувших вперёд на всех четырёх ногах…       …       Сидя на дереве в «вороньем гнезде», Юлий прижимался спиной к стволу и мелко дрожал. На его глазах легионеры, быстро, молча, жестоко и эффективно, сперва сломили слабое сопротивление защитников оазиса, а затем ворвались в само поселение, начав резать его население. Они убивали всех без разбора, будь то старик с оружием, либо кобыла, закрывающая своим телом плачущих жеребят, при этом не слушая просьб, обещаний, проклятий…       «Как же так? Почему? Они ведь… легионеры», — губы жеребчика дрожали, уши прижимались к голове, а сердце билось в груди перепуганной птицей.       Где-то там, внизу, были его мама и сестра… которых он должен был защищать… которых подвёл из-за своей трусости. Слёзы текли по его мордочке, но тело отказывалось подчиняться разуму, буквально раздираемому эмоциями.       А в это время в глубинах металлической плоти механического паука происходили процессы подсчёта затрат боеприпасов на подавление мятежа одного из малых поселений Зебрики. И пусть в запасах преступников имелось немного оружия и патронов, но этого было слишком мало, чтобы оправдать потери.       Впрочем, среди трофеев были еда и колодец, что позволит Нулевому Легиону продолжить свой путь…                   ***       — В этом месяце благодаря завершению перераспределения воды между гидропонными фермами мы получим на четыре центнера зелени больше чем в предыдущем, — отложив на край прямоугольного стола электронный планшет, красная земнопони, шёрстка которой сверкала так, будто бы состояла из стекла, одетая в деловой пиджак и юбку жёлтого цвета, посмотрела на председателя совета яркими зелёными глазами. — Я отметила имена отличившихся жеребцов и кобыл в конце письменного доклада.       — Благодарю за труд, мисс Скарлет, — глубоким бархатистым голосом отозвался единорог, сидящий в кресле главы совета, будто бы и не заметив попытки подчинённой строить глазки. — Мисс Цитрин, готовы ли награды для героев труда?       — Да, ваше высочество, — со своего места поднялась земнопони средних лет с жёлтой шёрсткой и зелёной гривой, одетая в зелёные пиджак и юбку, в прямоугольных очках, постоянно норовящих сползти с мордочки. — Классы с первого по пятый уже завершили соревнование по изготовлению медалей: мы составили комплекты из наиболее удачных образцов, и я готова предоставить их на суд собрания.       — Зачем мы этим занимаемся? — досадливо поморщившись, спросил тёмно-синий жеребец в форме дворцовой стражи. — Все эти конкурсы, награды… Какой в этом смысл?       Присутствующие неуверенно переглянулись, после чего взгляды скрестились на невозмутимом председателе. В светлом совещательном зале, белые стены коего украшали картины довоенных художников и красочные гобелены со знамёнами Кристальной Империи и Эквестрии, установилось молчание.       — Для этого у нас много причин, — после непродолжительной паузы принц перевёл взгляд тускло светящихся синих глаз на двустворчатые двери, за которыми слышался какой-то шум. — Во-первых, мы поощряем усердный труд рабочих, выделяя из них лучших из лучших, на кого следует равняться. Это приятно тем, чьи усилия замечают и выделяют; это мотивирует других на большее усердие… как в соревновании. Во-вторых, мы занимаем полезной деятельностью жеребят, приучая их к труду и позволяя почувствовать себя причастными к общему делу. Ведь те же самые медали будут носить пони, считающиеся лучшими в своём деле, пусть и лишь в этом месяце. В конце концов, как вам известно, у нас не столь уж и много возможностей для того, чтобы поощрять…       В этот самый момент двери распахнулись, и в помещение ввалились пятеро пони, четверо из коих были совсем маленькими жеребятами. Все они гнались за красно-бело-голубым мячом, который оттолкнулся от белоснежного пола, запрыгнул на стол и устремился прямо в морду председателю. Впрочем, единорог легко поймал снаряд правой передней ногой, а затем… в установившейся тишине… выбрался из кресла, подвесив свою добычу в воздухе при помощи телекинеза.       Обойдя стол под звуки работы моторчиков в конечностях, единорог приблизился к нарушителям покоя, равнодушным взглядом мазнув по дверному проёму, где показались головы смущённых гвардейцев, выглядывающих из-за угла. Четвёрка жеребят, втянув головы в плечи и прижав ушки, постарались спрятаться за старшей подругой, прикрывшей их своими крыльями, словно действительно собиралась защищать.       — Ты немного не вовремя, моя хорошая, — голосом, буквально лучащимся нежностью, невзирая на ощущение его искусственности, произнёс принц, опуская мяч к передним ногам крылато-рогатой кобылки, после чего принялся поправлять красный бархатный шарф на её шее, скрывая края уродливых шрамов, так и не спешащих сходить, несмотря ни на какие усилия. — Я скоро освобожусь и присоединюсь к тебе. Поиграйте пока… в изумрудной гостиной.       Поняв, что её не собираются отчитывать, старшая из вновь прибывших пони улыбнулась, подняла ушки торчком и, подавшись вперёд, потёрлась носом о щёку единорога. Жеребята тоже осознали, что их не будут наказывать, а потому стали с любопытством выглядывать из-за своего укрытия, сверкая широко распахнутыми глазами, будто бы боялись чего-то не увидеть.       — Ша… Шай… — попыталась произнести принцесса, но смутилась и опустила голову, заливаясь стыдливым румянцем.       — Умница, моя хорошая, — со всей возможной нежностью прикоснувшись к гриве аликорницы, единорог изобразил самую гордую улыбку. — Ступай. Я скоро приду.       Встряхнувшись, старшая пони вскинула голову и, молча улыбнувшись, подхватила мяч телекинезом. В следующую секунду она уже запулила его пинком в открытую дверь, где он заскакал по коридору, отскакивая от стен и пола. Жеребята с радостными криками помчались следом, а их старшая подруга задержалась ещё на секунду, обернулась, и… в её глазах на краткое мгновение сверкнуло нечто взрослое.       «Впрочем, я могу себя просто обманывать, выдавая желаемое за действительное», — подумал жеребец, провожая мелькнувший за углом разноцветный хвост.       — Ваше высочество, я бы не хотел вас торопить… — прокашлялся бежевого цвета земнопони, одетый в чистую и ухоженную, но обычную рабочую робу белого цвета. — Мне ещё нужно проинспектировать сборочный конвейер, установленный в западном крыле.       Взгляды, которые на него бросали кобылки, весьма выразительно изображающие страшные глаза, главный инженер дворца предпочёл проигнорировать.       — Должна заметить, что у принцессы наблюдается великолепная тенденция к выздоровлению, — поспешила смягчить впечатление мятного цвета единорожка, отвечающая за медицинскую службу Кристальной Империи (того, что от неё осталось).       — Благодарю, доктор, — председатель совета отвернулся от закрывшихся дверей и направился к своему креслу. — Я вижу это.                         ***       Негромко урча мотором на спаркл-аккумуляторе, длинная фура, кузов которой был защищён от радиации дополнительным слоем обшивки и пропитанной в специальном составе ткани, медленно ехала по улицам Мэйнхеттена, направляясь к гордо возвышающейся в его центре башне. Не то чтобы эта картина за последние месяцы стала уникальной, всё же сотрудничество, которое организовали Эквестрийская Служба Спасения и Цитадель, приносило пользу обеим сторонам, так что торговля только набирала обороты. Впрочем, обыденным прибытие очередного транспорта с продуктами, лекарствами или другими грузами жители небоскрёба тоже назвать не могли.       С неба продолжал сыпаться снег, собирающийся за пределами города в целые тускло светящиеся горы замороженной воды, но здесь, где температуру поддерживало «драконье пламя», словно бы застыло одно время года — поздняя осень. И пусть гули, переселившиеся сюда из разных уголков Эквестрии, старались как-то украсить своё жилище, но их усилий на всё не хватало, так что большинство домов оставались стоять серыми коробками, нередко лишёнными стёкол в окнах, а то и оплавленными, будто восковые свечи.       В кузове грузовика, будучи одетой в герметичный костюм с замкнутой системой дыхания, на одном из многочисленных ящиков сидела единорожка, немигающим взглядом смотрящая на монитор маленького переносного терминала, где отображалось изображение с камер, расположенных на капоте машины. Время от времени она прикусывала губы, порой порывалась что-то сказать, но в итоге так и не решилась нарушить молчание до самого момента, пока впереди не показалась площадь с ангаром, примыкающим к башне.       — Мы почти на месте, мисс Спаркл, — прозвучал глубокий низкий голос из динамиков робота, похожего на земнопони в защитном костюме. — Вы уверены, что это нужно?       — Да, Крусейдер, — решительно кивнула Твайлайт, выключая маленький терминал. — Когда-то давно, когда я была маленькой и наивной кобылкой, принцесса Селестия говорила мне, что лидер — это тот, кто может вести за собой, не боясь лично встречать опасности и испытания, которые выпадают на долю его народа. Кем я буду, если продолжу отдавать приказы из бункера, в то время как пони наверху вынуждены бороться за жизнь день за днём?       — Это ваше решение, мисс Спаркл, и я не вправе его оспаривать, — монотонно ответил робот, красные огоньки глаз коего слегка потеряли в яркости. — Замечу лишь, что жизнь лидера, обладающего незаменимыми навыками и знаниями, для выживания общества в целом гораздо полезнее нежели жизнь среднестатистического разнорабочего. Да и ваша ученица расстроится, если с вами что-то произойдёт.       Хотевшая было возмутиться кобылка, услышав последний довод, стушевалась, сразу же потеряв желание спорить. Однако же невзирая на аргументы «Крестоносца» она постаралась оставить последнее слово за собой:       — Я ведь не переселяюсь в башню, а просто еду на переговоры и для того, чтобы получить доступ к базам данных министерства.       — Лишь это и останавливает меня от того, чтобы применить к вам меры задержания, — совершенно серьёзно заявил ИИ.       — … — пони возмущённо вскинулась, затем задумалась, а потом и вовсе засопела, выражая свою обиду. — Я, между прочим, умею оценивать риски.       Спор пришлось прекратить, так как в этот момент фура задом заехала в ангар и его створки закрылись, после чего с потолка стала литься жидкая пена, покрывшая каждый сантиметр внешней обшивки машины. Когда же химический душ отключился, открылись внутренние двери, откуда вышли двое крупных земнопони, поспешивших открыть кузов машины.       — Мисс Спаркл, я — капитан Саншоу, — приложив правую переднюю ногу к шлему, произнёс один из жеребцов, стоило только кобылке показаться из полумрака грузового отсека фуры, выйдя на свет белых прожекторов. — Позвольте мне первому поприветствовать вас в Цитадели.       — Рада вас видеть, капитан, — кивнула волшебница, спускаясь по приставной лесенке. — Вроде бы раньше вы были лейтенантом?       — Так точно, мисс Спаркл, — отозвался явно оживившийся пони. — Правда, сейчас у нас в званиях сам Дискорд ногу сломит: капитанов сразу трое, а вот лейтенант остался один.       — Думаю, это ненадолго, — утешила собеседника ученица принцессы Селестии.       В этот момент из кузова выбрался робот, тут же привлёкший к себе всё внимание охранников. Осмотрев ангар своими светящимися красным глазами, он указал сперва на земнопони, с которым говорила Твайлайт, а потом на ящики с грузами и заявил:       — Любезный, доставьте багаж леди в её номер. И поспешите, если хотите получить чаевые.