Пещера Чудес

      Пароходный гудок и крики чаек, доносящиеся будто бы издалека, заставили уши серой земнопони с короткими красными гривой и хвостом нервно дёрнуться и прижаться к голове. Сама кобылка, вздрогнув всем телом, стала шарить по постели передними ногами, беспокойно дыша, пока наконец не нашла плюшевую игрушку в виде улыбающегося жеребёнка, которую прижала к себе, утыкаясь носом в растрёпанную гриву.       Инъектор, похожий на маленькую плоскую металлическую коробочку, закреплённый на широком мягком ошейнике, предупреждающе пикнул, а затем ввёл через тонкую иглу порцию успокоительного. Спустя ещё минуту кобылка перестала дрожать и стискивать зубы, вместо этого расслабившись всем телом, молча проливая слёзы из-под зажмуренных век. Ещё через три минуты она полностью успокоилась и открыла зелёные глаза, в которых легко читались усталость, разочарование и дикая смесь из обречённости с упрямством.       — Мисс Клок, завтрак начнётся через пять минут, — прозвучал из динамиков, расположенных в верхних углах спальной капсулы мягкий кобылий голос. — Сегодня вас ждут грибная запеканка и морковный сок из концентрата.       — Спасибо… доктор, — заставила себя выдавить два этих слова земнопони, хотя на языке крутились совсем другие слова, цензурными из коих была в лучшем случае половина.       «Они не виноваты… Виновники мертвы…» — убеждала себя Грей Клок,       «Они все виновны. Все! Где они были, когда эти твари…» — бесился внутренний голос, буквально тянущий кобылку на самое дно.       — Мисс Клок, желаете изменить звук будильника? — вновь предложила невидимая собеседница, отвлекая земнопони от внутреннего диалога, раз за разом повторяющегося с завидной цикличностью.       — Зачем? — проявила лёгкий интерес кобылка, рассматривающая потолок своей одноместной спальни-камеры, имеющей длину чуть больше двух метров, метровую ширину и высоту.       — Я заметила, что вы тяжело воспринимаете крики чаек, — прозвучал спокойный ответ. — Возможно, следует заменить их на шум прибоя?       — Хорошо, — прикрыв веки, Клок ответила так, будто бы ей это было безразлично, хотя в душе и появилось некоторое облегчение.       «Они втираются в доверие; строят из себя добрых и заботливых… а потом — запрут в клетке и будут кормить отбросами», — вновь завёл свою шарманку внутренний голос.       «Это глупо. Им нет причин так поступать», — ответила Грей, правой передней ногой проверяя повязку-ошейник, который странным образом придавал ей ощущение защищённости.       — Мисс Клок, пора идти на завтрак, — чуть настойчивее прозвучал голос из динамиков. — Считайте это приказом.       — Я… — земнопони сглотнула, бросила взгляд на дверцу своей капсулы, сглотнула ещё раз и кивнула. — Я иду, доктор.       Отстранив от себя игрушку, кобыла аккуратно уложила её на матрац и укрыла краем одеяла, оставив снаружи только голову. Пусть она и понимала, что это не её дочь, но… не могла себя заставить перестать это делать. Эта жалкая попытка убедить себя, что с дочерью всё хорошо, была одним из тех якорей, которые удерживали её разум от погружения в пучины безумия…       «Может быть, там мне было бы лучше? Если бы я ничего не понимала и продолжала считать…» — помотав головой, кобыла подтянула к себе оранжевый комбинезон, на котором красовалась цифра «восемнадцать», и стала его натягивать.       Новую одежду, прочную и удобную, пусть и однообразную, привезли совсем недавно: пару недель… а может быть, и месяцев назад (с восприятием времени у Грей всё было плохо). Мистер Крусейдер сообщил, что это помощь от одного из стойл, расположенных где-то неподалёку, но точного места и имён не назвал. Вообще из этого убежища пришло много всего, начиная от посуды и еды, заканчивая пип-баками, компьютерными терминалами, гидропонными фермами…       Кто-то из новых знакомых Клок искренне благодарил благодетелей, не жалеющих ничего для своих соседей, кто-то завидовал тому, насколько же богато живут подземники, а пару раз чуткие ушки улавливали разговоры, что этим счастливчикам, пересидевшим самое страшное за надёжными стенами, следовало бы прилагать больше усилий для помощи остальным. Только вот земнопони прекрасно осознавала, что ничто не берётся из ниоткуда, а подобные припасы, привозимые целыми грузовиками, могли бы послужить своим прежним владельцам не один десяток лет.       «Если кто-то отдаёт столько вещей, значит — они ему не нужны. А кому могут быть не нужны лекарства и еда в наше время?» — от подобных мыслей становилось жутко, а потому кобылка старательно гнала их от себя.       Скрыв под тканью свою новую кьютимарку (две клыкастые челюсти, скалящиеся с серой шёрстки бёдер), Клок взялась за дверную ручку и, разблокировав замок, потянула створку на себя. Дверца поддалась легко и бесшумно, открывшись внутрь капсулы, а взгляду пони предстал слабо освещённый серый тамбур, на противоположной стене коего на крючках висели защитные скафандры и шлемы со встроенными противогазами, имеющие серебристую окраску. До ушей же донеслась тихая ненавязчивая музыка, звучащая в каждом уголке убежища, в которое превратился перерабатывающий завод.       Крайне осторожно выглянув наружу из своей миниатюрной спальни, стенки, пол и потолок которой состояли из сваренных пластин свинца (изнутри скрытого под мягкой обивкой), Грей увидела нескольких соседок, выбравшихся из своих капсул и теперь одевающихся в дополнительную защиту. Кобылки, среди которых были как единорожки, так и земнопони, вяло поздоровались друг с другом, а когда полностью облачились — потянулись в коридор, чтобы через него попасть в столовую. Некоторые из них надевали шлемы, другие же цепляли их к креплениям на боку, но почти никто не оставался только в «нижнем» комбинезоне, пусть здание и было хорошо защищено.       Вообще, строение представляло из себя коробку из шлакоблоков и имело два этажа с чердаком: на первом этаже располагались склады и оборудование, на втором — кабинеты, архив и столовая, ну а под крышей хранился всякий хлам, который вроде бы и не нужен, но и выкинуть жалко. После начала «капитального ремонта» силами шестилапов с внешней стороны стены и крыша были покрыты защитой от радиации, а изнутри выкинули всё, что мешало размещению пони.       Первый этаж был целиком отдан под проживание жеребцов, второй — под содержание кобыл. Кроме того, сами этажи тоже были разделены на секции, которые могли быть изолированы друг от друга решётками, ну а как своеобразная вишенка на торте — всё пространство просматривалось через видеокамеры и прослушивалось микрофонами, благодаря чему охранные дроны могли прибыть в любое место, где начался конфликт.       Некоторые сравнивали это место с тюрьмой, другие — с больницей для душевнобольных. Клок склонялась ко второму варианту, так как за всё время пребывания здесь не видела ни одного обладателя нормальной кьютимарки. Самое же печальное заключалось в том, что она была согласна с собственным заключением здесь…       Надев скафандр и закрепив шлем на правом боку, Грей вместе с другими пони вышла из спальни, в которую был переделан один из кабинетов: у правой стены стояли десять прямоугольных свинцовых капсул-ящиков с дверцами, которые делились на верхний и нижний ряд, к левой стене крепились крючки для скафандров, на потолке горели осветительные лампы, ну а на полу лежал линолеум. Первое время кобылка опасалась, что её маленькое жилище из-за общего веса вместе с другими «спальнями» провалится на первый этаж, но перекрытия оказались очень прочными, будто бы рассчитывались и не на такие испытания.       В коридоре свет был ярче, музыка — громче, а на стенах висели картинки с видами природы, достопримечательностями, изображениями животных. Казалось, что даже воздух тут свежее и чище, а ноздри улавливали ароматы зелени, что пробуждало аппетит.       Выйдя в столовую, захватывающую сразу два этажа и разделённую на верхний и нижний ярус (раньше здесь стояло перерабатывающее оборудование…), земнопони быстро нашла взглядом столик, за которым уже сидели две её знакомые: сиреневая земнопони и розовая единорожка. Кобылки её тоже увидели, приветственно махнули правыми передними копытцами, а затем вернулись к своим подносам с едой. В общем счёте в убежище было около полутора сотен обитателей, большая часть которых собралась на завтрак, из-за чего голоса беседующих, цокот копыт и стук посуды смешивались в монотонный гул.       «Нужно подойти к ним и сесть за стол. Нужно подойти и сесть… Просто подойти и сесть», — остановившись на одном месте, чем вызвала недовольное бормотание пары соседок, вынужденных её обходить, Грей смотрела на знакомых и боролась с собой, ощущая как одеревенели её ноги.       «Они предадут. Как и все остальные. Никому нельзя верить», — эхом бились в голове слова внутреннего голоса.       — Могу я вам помочь, мисс Клок? — спросил шестилапый дрон, раскрашенный в белое и голубое с изображением звезды на груди, остановившись в двух шагах от кобылы.       — Я… — помотав головой, земнопони поспешно ответила: — Нет. Всё в порядке.       Не дожидаясь дальнейших распросов, серая пони пробежала мимо робота и плюхнулась на свободное место за квадратный стол. — Привет…       — Привет, Клоки, — радостно отозвалась сиреневая кобылка.       — Угу, — кивнула единорожка, лениво кивнув.       Проходящий рядом шестилап поставил новый поднос перед обладательницей красной гривы и зашагал дальше, посверкивая голубым огоньком фонарика.       — А мне сегодня ответ на тест пришёл, — поделилась с другими кобылками сиреневая земнопони.       — И что пишут? — проявила любопытство Клок, приступая к своей порции.       — Я ещё не смотрела, — смутилась собеседница, опустив ушки и потупив взгляд. — Страшно.       «Трусливая, лицемерная тварь. Такие всегда бегут первыми и бьют в спину при первой возможности», — вновь зашептал внутренний голос, вызывая у Грей волну раздражения.       «Она не такая», — ожесточённо работая челюстями, ответила серая земнопони.       — Не тяни, — поторопила соседку розовая единорожка. — А то так и не решишься открыть сообщение.       — Ну… наверное… — отложив столовые принадлежности, сиреневая кобылка включила пип-бак, который носила на левом предплечье, при помощи ремешков пристёгивая его к скафандру, а затем начала тыкать копытцем в кнопки. — Ей!       Ушки пони, секунду назад похожей на пугливого цыплёнка, встали торчком, а губы растянулись в широкую улыбку.       — Что-то хорошее? — просто из вежливости спросила Грей.       — Мне разрешено вступить в программу искусственного оплодотворения, — ответила собеседница, лучащимися счастьем глазами глядя на соседок. — Тут написано, что я прошла психологический тест…       — Поздравляю, — несколько натянуто улыбнулась Клок, старательно давя в себе чувство горечи от осознания, что она потеряла своего жеребёнка, а другая кобыла скоро станет матерью. — Завидую.       «Почему бы не сделать так, чтобы и она почувствовала то, что чувствую я?» — внутренний голос вновь вернулся, на этот раз звуча так, будто бы соблазнял серую земнопони на что-то запретное, но очень приятное.       — Уверена, Клоки, ты тоже пройдёшь этот тест, — заявила сиреневая кобылка, не замечая того, в каком состоянии соседка. — Нужно только попробовать.       — Пф… Она — точно не пройдёт, — заявила розовая единорожка. — Таким, как она, жеребят вообще доверять нельзя…       Грей моргнула, а когда снова открыла глаза, то сидела верхом на розовой кобыле, мордочка которой была разбита в кровь, следы коей обнаружились на обеих передних ногах. Стол был перевёрнут, стулья — опрокинуты, шею жгло от впившихся игл инъектора, а откуда-то со стороны звучали испуганные всхлипы.       — Я… — сглотнув очередной горький ком, Грей посмотрела на избитую единорожку, смотрящую на неё со страхом и… удовлетворением? — Я не…       — Мисс Клок, не делайте резких движений, — прозвучал мягкий кобылий голос, а передние ноги оказались в захвате сразу двух шестилапов.       «Эта мразь всё подстроила… Убью!» — продолжал бесноваться внутренний голос, пока серую земнопони скручивали эластичными лентами, а затем под взглядами десятков пар глаз, уложив на спину дрона, уносили из столовой (позади пострадавшей от внезапного нападения единорожке уже оказывали первую помощь).       …       — Здравствуйте, мисс Клок, — обращаюсь к серой земнопони, сидящей на матрасе в светлом изоляторе, стены которого красуются успокаивающим голубым цветом, в то время как из динамиков льётся музыка со звуками щебета птиц, а через вентиляцию распространяется успокаивающий аэрозоль.       — Здравствуйте, мистер Крусейдер, — не поднимая опущенную голову, глядя в пол перед собой, отозвалась кобыла, которую я вытащил из клетки в убежище каннибалов.       — Как вы себя чувствуете? — не спешу переходить к главной теме разговора, при помощи всех доступных средств сканируя представительницу понижизни. — Может быть, хотите воды, или же доставить вам завтрак?       — С-спасибо, но… я наелась, — земнопони вздрогнула, прижала ушки к затылку и постаралась втянуть голову в плечи. — На всю жизнь наелась…       — Вам не стоит винить себя за то, на что вы не могли повлиять, мисс Клок, — прозвучали мои слова из динамиков под потолком.       — Что со мной будет? — спросила кобылка, но прежде чем я ответил, подняла голову, посмотрела в камеру и переспросила: — Зачем я здесь? Зачем мы все здесь?       «Многие философы обоих знакомых мне миров задавались этим вопросом. «Зачем мы здесь?», «В чём смысл жизни?», «Кто виноват?»… Но вряд ли она хотела устроить философские диспуты», — прервав странное течение мыслей, запускаю самодиагностику, но не нахожу никаких отклонений.       — Вы — гражданка Эквестрии, нуждающаяся в помощи, — отвечаю спокойным, ровным тоном.       — Ха… — Грей вновь опустила голову. — Какая глупость… Будто бы больше нет тех, кому нужна помощь…       — Мисс Клок, выжило крайне мало пони, из-за чего каждая жизнь, и без того бесценная по-своему, особенно важна для всей расы, — мои слова звучат слишком пафосно даже для меня самого, но Целитель и Мыслитель настаивают именно на таком стиле. — Сейчас, когда ситуация близка к критической, всем нам следует сплотиться и помогать друг другу ради общего будущего.       — У меня нет будущего, — тихо ответила земнопони, качнув головой из стороны в сторону. — У меня его забрали те, кому я верила… и кого считала друзьями.       — Вы — здоровая молодая пони… — начал вещать динамик, но был перебит.       — Здоровая? — земнопони хихикнула. — Я напала на эту розовую стерву… и не помню, как это сделала. У меня в голове постоянно крутятся мысли о том, что все вокруг хотят моей смерти, и мне нужно что-то сделать первой, чтобы… Не знаю…       «Проблема серьёзнее, чем мне виделось», — составив приказ для Целителя, отправляю его через центральный сервер.       — Физически, может быть, я и здорова… Хотя — не уверена, — собеседница вздохнула и резко вздёрнула голову, уставившись прямо в камеру. — Мистер Крусейдер, не считайте меня неблагодарной тварью, но… Я устала. Я хочу помочь, но не могу справиться даже с собой. Я на всё готова, чтобы это прекратилось…       Взяв паузу в две секунды, немного корректирую голос, звучащий в камере: теперь он не мягкий и успокаивающий, а усталый и требовательный.       — Мисс Клок, у меня есть несколько методов радикального исполнения вашего желания. Сейчас я озвучу их, и у вас будет три часа, чтобы подумать и принять решение. Вы готовы слушать?       — …Да, — с заминкой, но всё же дала утвердительный ответ зеленоглазая представительница понижизни.       — Во-первых, после курса терапии мы можем вернуть вас в общие помещения убежища, чтобы продолжить текущую адаптацию.       — Нет, — резко мотнула головой Грей, затем опустила мордочку и прошептала: — Я туда не вернусь.       — Во-вторых, у нас в распоряжении имеется технология, которая позволяет удалять участки памяти: мы можем как удалить воспоминания о событиях в плену, так и воспоминания, касающиеся всей жизни, заменив их на чужую память. Фактически вы, такая как сейчас, перестанете существовать. Однако данная технология не прошла финальное тестирование, и её применение несёт риск для жизни.       -… — кобыла хотела что-то сказать, но не смогла выдавить из себя ни слова.       — В-третьих, мы можем использовать виртуальную реальность, поместив вас в симуляцию мира, где не было войны вовсе, — делаю паузу, давая собеседнице осмыслить услышанное. — Вы проснётесь в своей постели, в своём доме и будете считать, что всё связанное с войной — дурной сон. Жизнь в вашем теле будет поддерживаться искусственно, и с вашего разрешения мы будем использовать его репродуктивные функции. На этом — всё. Подумайте хорошенько, через некоторое время мы снова поговорим, я отвечу на ваши вопросы, и вы примете решение…