Пещера Чудес

      Этим утром в столовой стойла двадцать девять царило особое оживление: на стенах были развешены яркие цветные плакаты, под потолком висели гирлянды из бумажных фонариков, блёсток и мишуры, тут и там гроздьями висели воздушные шарики… а напротив входа в глаза сразу же бросался большой портрет улыбающейся розовой пони с голубыми глазами и картонным колпаком на голове, над которым красовалась табличка с надписью «Добро пожаловать на вечеринку!». Жеребята, от самых маленьких и до подростков, которых о запланированном мероприятии никто не предупредил, удивлённо крутили головами и переговаривались шёпотом, будто бы боялись кого-то вспугнуть, но из их разноцветного пушистого табунка то и дело звучали возгласы.       — И всё же я не понимаю, почему ты решила это устроить, — пробормотала Оникс, вместе с Винил и маленькой Октавией устроившаяся за столиком в дальнем углу помещения.       — М-м-м… а почему бы и нет? — лучезарно улыбнулась подруге белая единорожка, затем повернулась к дочке и спросила: — Ты ведь хочешь праздник, моя хорошая?       — Дя, — непрерывно крутя треугольными ушками, похожими на два локатора на по-жеребячьи большой голове, умилительно серьёзно заявила серая единорожка… вовсе не понимающая, почему все вокруг суетятся, но радующаяся красивым картинкам и блёсткам (и бумажному колпаку, стоящему на середине стола, до которого никак не удавалось дотянуться копытцами).       — Винил… — Шилд закатила глаза, откидываясь на спинку стула. — Ты же знаешь…       — Знаю что? — невинно захлопала глазами диджейка, всем видом изображая непонимание. — Окти, может быть, ты знаешь, о чём говорит тётя Оникс?       — Мя… — маленькая кобылка посмотрела сперва на белую, затем на чёрную единорожек, а затем сунула в рот краешек правого переднего копытца.       — Не надо так делать, моя хорошая, — поспешила вмешаться немолодая уже диджейка. — Ты же на копытцах ходишь. А если будешь тянуть их в рот, то животик будет бо-бо…       — Бу-бу, — обиженно протянула Октавия, возвращая своё внимание к цветному колпаку. — Мя…       Маленький рог тускло засветился, покрывшись магической аурой, а затем бумажное украшение поехало в сторону жеребёнка, соскользнув со стола прямо в протянутые копытца. Серая пони тут же радостно забормотала, дёргая ушками, а затем укусила головной убор за острую вершину. При этом большие любопытные глаза сошлись на переносице.       — Бе… — выпустив изо рта картон, маленькая кобылка высунула язык.       — Хи-хи, — посмеялась над этим представлением Винил, тут же погладив дочку по гриве. — Ты моя умница. Настоящая волшебница!       — И всё же… обязательно было устраивать такой размах? — не поддержала настроения подруги Шилд, на экране собственного пип-бака выводя списки затраченных ресурсов. — Пятьдесят килограмм мороженого…       — Поверь, когда молочницы узнали, зачем нужна такая партия их… товара, то сами предложили использовать заклинание увеличения лактации, — беспечно заявила Скретч, при помощи носового платка, удерживаемого правым передним копытцем, вытирая слюнки с мордочки Октавии. — И вообще, Оникс, ты не хуже меня знаешь, что пони устали и им нужен праздник. Не какой-то там концерт с фокусами и самодеятельностью, а обычный семейный праздник. Вечеринка с угощениями, незатейливой музыкой, песнями и играми.       — Я… понимаю, — чёрная единорожка опустила взгляд. — Просто ведь… Я чувствую, что устраиваю пир во время чумы.       — Оникс, я разделяю твои чувства, — продолжая улыбаться, диджейка посмотрела на подругу грустным взглядом. — Но ещё я понимаю, что если мы сами себя загоним в жёсткие рамки и будем лишать всего собственных жеребят, счастья это никому не прибавит. А в будущем пони вовсе могут забыть о том, как нужно веселиться и ради чего следует друг другу помогать.       — Не убедила, — криво усмехнувшись, фыркнула старший администратор стойла двадцать девять.       — И вообще — это всё Крестик придумал, — заявила белая пони. — А мы не можем себе позволить расстраивать нашего великого и могучего владыку технологий!       — Особенно, когда он приказывает веселиться и бездельничать? — вопросительно изогнув брови, ехидно уточнила Шилд.       — Особенно тогда, — преувеличенно серьёзно кивнула Скреч, а затем вновь улыбнулась и, подмигнув подруге, посоветовала: — Расслабься и получай удовольствие. Не так уж и часто мы себе позволяем подобное.       Набрав в грудь воздуха, белая единорожка подмигнула собеседнице, повернулась к дочери и запела:             Сегодня праздник жеребят: сегодня будут сласти,             Глаза их радостью горят, забыты все ненастья.             Сидят кобылки — на мордочках улыбки,             Жеребчики о чём-то говорят.             Мы исправим все наши ошибки…             Но нельзя забывать жеребят.       Мимолётное наваждение прошло и немолодая диджейка смущённо замолчала. Однако же тишина за их столиком не продлилась долго: Октавия, радостно рассмеявшись, выронила из хватки передних ног пожеванный колпак и стала стучать друг об друга передними копытцами.       — Спасибо, спасибо… Вы — замечательная публика, — не вставая из-за стола, белая единорожка раскланялась.       — Может быть, ты и права, — наконец сдалась Шилд, обводя взглядом шумные компании, устраивающиеся вокруг столиков, к которым уже начали подходить пони с подносами с разнообразным угощением. — А где Лазурь?..       …       Во второй операционной госпитального крыла стойла двадцать девять, пока большинство пони развлекались на первом уровне убежища, происходил свой праздник: здесь не было ни лишних украшений, ни ярких картинок, ни весёлой музыки, а вместо этого горели закреплённые на потолке прожектора, перемигивались лампочками роботы, звучал мерный писк оборудования…       — Уа-а-а-а!.. — новорожденный жеребёнок огласил помещение своим первым криком, выражая своё возмущение тем фактом, что его заставили выбраться из тёплого и уютного убежища в холодный и неприветливый внешний мир.       — Поздравляю, миссис Баблгам, у вас девочка, — объявила лазурная единорожка, одетая в медицинский костюм, шапочку и маску. — Как и показывали снимки — земнопони. Отклонений нет.       — Слава Селестии, — немного взмокшая, усталая, но при этом жутко счастливая розовая кобылка, красующаяся фиолетовыми гривой и хвостом, растянув губы в улыбке, попросила: — Можно мне её подержать?       — Конечно, — доктор, успевшая применить к жеребёнку чистящее заклинание, а затем и завернуть маленькую пони в тёплую пелёнку, при помощи телекинеза вложила свёрток в копытца своей пациентки. — Вы уже придумали, как её назовёте?       — Если честно, то у меня давно были мысли… — взрослая земнопони смутилась, но тут же снова улыбнулась и потёрлась носом о макушку дочери (в конце концов, она ведь именно для этого и согласилась на эксперимент…). — Я бы хотела назвать её Пинки. В честь Пинки Пай…       «Её второй матери», — мысленно добавила земнопони, тут же выкидывая этот факт из головы.       — Очень хорошо, миссис Баблгам, — отозвалась единорожка, внося данные в личное дело нового обитателя убежища. — В течение следующих десяти дней вы можете изменить своё решение, либо же подтвердить его. В случае если от вас не будет поступать запросов по данному вопросу, имя будет подтверждено автоматически.       — Я не передумаю, — заверила докторшу пациентка, после чего обратилась к дочке: — Тебе нравится имя Пинки Гам?       В качестве ответа новорожденная пони рыгнула, завозилась и начала хныкать. Лазурь, закончившая вводить данные в архив через пип-бак, вернулась к кушетке и предположила:       — Похоже, что Пинки проголодалась.       …       — М-м-м… Мороженка, — протянул Рэдстар, подцепляя ложкой ма-аленький кусочек лакомства шоколадного цвета, чтобы отправить его себе в рот. — М-м-м…       Ушки красного земнопони принялись взмахивать вверх-вниз, словно бы он пытался на них взлететь, а мордочка выражала высшую степень счастья. Вместе с ним за одним столом сидели и другие члены их команды: Фларри Харт, Уайтфайр, Мунбим, Санрайс Шейк и Гринпис. Однако же из всех друзей одна пони смотрела на угощение с задумчивостью и подозрением, а не голодом.       — Ну и чего тебе опять не нравится? — обводя ложкой круг по краю маленькой вазочки, в которой находился шарик ванильного мороженого, зелёный земнопони устремил взгляд на синюю единорожку.       — Просто… — Мунбим бросила взгляд на друзей и призналась: — Я знаю, откуда берётся молоко.       — Ну и что? — не понял Рэдстар, с заметным усилием заставивший себя оторваться от лакомства. — Я тоже знаю: молоко приносят пони-молочницы.       — А они его откуда берут? — вопросительно выгнула брови ученица главного врача стойла двадцать девять.       — Оттуда же, откуда и коровы, — вместо смутившегося жеребчика на вопрос сестры ответила белая единорожка. — Муни, какая разница?       — Наверное… никакой, — призналась Мунбим, снова опуская глаза к мороженому. — Просто это… странно.       — Страннее чем Рэдстар, ходящий по потолку? — ехидно уточнил Гринпис, затем повернулся к другу и заявил: — Можешь не отрицать того, что прятался на потолке от родителей, когда они хотели проверить твои уроки.       — И вовсе я не прятался, — опустив голову так, что из-за вазочки были видны только глаза и лоб, пробормотал красный жеребчик. — Я…       — Искал закатившийся карандаш, — ехидно подсказал Гринпис. — На потолке…       — Неужели ты завидуешь? — вскинула бровки синяя кобылка, всё же решившаяся попробовать угощение, оказавшееся вполне себе вкусным.       — Не больше, чем ты, — фыркнул зелёный земнопони.       — Тили-тили-тесто… жених и невеста, — будто бы в сторону произнёс солнечный пегас.       — Вот ещё! — одновременно воскликнули Мунбим и Гринпис, сердито друг на друга посмотрев.       — Пф-ф… — Фларри постаралась скрыть смех за кашлем, но в итоге только испачкалась в подтаявшем угощении. — Ну вот.       — У меня был платок… — произнёс Шейк, тут же начав копаться в маленькой поясной сумке. — Держи.       — Спасибо, — пискнула в ответ смутившаяся крылатая кобылка, поспешно принявшая белую тряпицу, чтобы спрятать за ней зарумянившиеся щёки.       — Хм… — Гринпис выразительно изогнул брови. — Кто-то тут говорил про жениха и невесту?       — М-м-м, — задумчиво протянул Рэдстар, посмотрев сперва на пару пегасов, затем на синюю единорожку и зелёного земнопони, ну а под конец остановил внимание на белой волшебнице.       — Я? — ученица исполняющей обязанности принцессы Твайлайт Спаркл, указала на себя правым передним копытцем, помотала головой и заявила: — Даже не думай об этом.       — Ну вот, — погрустрел красный земнопони, возвращая внимание к мороженному.       …       Из архивных записей и личного наблюдения, которое ведётся мной за обитателями убежища с первого дня нахождения в этом мире, я могу сделать вывод, что праздники — это важный элемент быта для понижизни. Не так важно, что именно праздновать, главное — как это делать. И даже если на первый взгляд кажется, что затраты на проведение мероприятия чрезмерны, а то и вовсе — преступно высоки, статистика однозначно показывает… что всё это окупается в первые десять-двадцать дней после события (главное, чтобы оно прошло без неприятных инцидентов).       Сколь бы странно это ни выглядело со стороны, но для моих подопечных пир во время чумы — это не только блажь и расточительство, но и сильнейший стимулятор для активности организма. Для примера можно рассмотреть пони-молочниц, вызвавшихся доброволицами на должность «коровок»: если при воздействии заклинания лактации, при употреблении специфических витаминов и лекарств объём выдаваемого продукта увеличивается в два с половиной-три раза, при этом угрожая истощением организму в случае долгого нахождения под этими эффектами, то в течение тех же десяти дней после праздника объём получаемой продукции был в два-два с половиной раза больше «нормы», при этом вовсе без негативных последствий (разве что аппетит у них стал сильнее, что вполне объяснимо). То же самое касается продуктивности работ других групп моих подопечных, занятых на иных направлениях…       Подводя итог этому маленькому отступлению, с уверенностью можно сказать, что счастливые пони способны выполнять работу в разы эффективнее, нежели если трудятся в обычном «деловом» режиме. Разумеется, я не первый, кто заметил данный феномен, и его активно использовали в довоенной Эквестрии, но после начала конфликта с зебрами, увеличения автоматизации на производствах и росту требований к работникам этим было решено пожертвовать ради экономии средств и времени.       «Да и если устраивать увеселительные мероприятия на регулярной основе, то в итоге происходит перенасыщение, в результате чего уменьшается и полезный «выхлоп». В моём случае праздник стал чем-то уникальным, в результате чего эмоциональный скачок получился особенно сильным. Рассчитывать на повторение успеха в ближайшее время не стоит».       Ещё одним знаменательным событием локального масштаба стало рождение Пинки Гам (фактически — клона Пинки Пай), совпавшее с днём проведения праздника. В другой ситуации я бы мог списать это на случайное совпадение, но в магическом мире, где существование разного рода мистики научно доказано, от подобных символичных событий нельзя отмахиваться. И пусть в краткосрочной перспективе на эту пони у меня нет никаких планов, за исключением желания устроить для неё достойное детство, повод усилить наблюдение появился.       «Для проверки можно будет провести перезахоронение останков главы Министерства Морали, предварительно внеся предложение о попытке призвать душу пони при помощи Чёрной Книги. Впрочем, так как практической пользы это не несёт, данный вариант с высокой долей вероятности будет отклонён. Кроме того, предложение «Потревожить душу подруги», поступившее от моего имени, скорее всего, будет негативно воспринято другими министерскими кобылами, что грозит ухудшением личных взаимоотношений. Вывод? Провести симуляцию разговора отдельно с каждой из глав министерств, и в случае негативного исхода хотя бы в половине случаев — отказаться от данного проекта».       Из более масштабных событий, несущих за собой долгоиграющие последствия, можно отметить только то, что помещённый в экранирующий контейнер кристалл «Тёмный Паразит», в котором заключена Рарити, был отправлен в Цитадель Мэйнхэттена. Однако же если представительницу понижизни приходится перевозить в фургоне, то Чёрную Книгу, закрытую в переносном сейфе, было решено транспортировать при помощи летающих дронов (что заметно быстрее, пусть и несколько рискованнее). В то же время Твайлайт Спаркл приступила к подготовке заклинательных покоев для извлечения подруги из ею же и сотворённой ловушки.                   ***       Над заснежённой пустошью под покровом из свинцовых облаков, которые будто бы давили на спины всех, кто спустился из-под голубых небес на заражённую магической радиацией землю, медленно плыли два грозных летающих корабля. Экипажи «Неукротимого» и «Непобедимого» не участвовали в сражениях на территории государства грифонов, из-за чего корабли выглядели почти новыми, имели полный боекомплект и неповреждённую защиту установок энергетических щитов.       Пегасы, находящиеся на бортах этих небесных левиафанов, созданных для возвращения Эквестрии превосходства в воздухе, но при этом способных превратить небольшой город в выжженные руины, были облачены не в обычную броню Анклава, а в порядком устаревшие доспехи подразделения Вандерболтов. И пусть их обмундирование было модернизировано, но даже встроенная электроника не могла превратить «летающие консервные банки» в нечто достойное. Впрочем, декоративную функцию они выполняли, да и от различных излучений, благодаря новейшим поддоспешникам, защиту всё же обеспечивали.       Молчаливые жеребцы и кобылы, получившие приказ от совета генералов, получившего секретную информацию из неизвестных источников, летели к местам расположения стойл сорок четыре и сорок пять. В случае оказания сопротивления обитателей убежищ «Стойл-Тек» им было разрешено использовать летальное вооружение… пусть и рекомендовалось сперва попытаться выйти на мирный диалог, ну, а если это не получится — использовать усыпляющий газ.       Их миссия была крайне важна для Анклава в частности и всей Эквестрии в целом, из-за чего сомнения и колебания являлись недопустимой роскошью. В конце концов, в тяжёлые времена судьбоносных перемен, когда великую страну раздирали недоверие, предательство и противоречия, лишь решительные действия могли вернуть гармонию и порядок… Даже если тех, кто принесут мир на истерзанную войной землю потомки назовут чудовищами.       — Десять минут до прибытия на указанные координаты, — прозвучал голос навигатора, сидящего в кресле перед терминалом, установленным на капитанском мостике «Неукратимого».       — Уровень радиации превышает норму на тридцать два процента, — эхом отозвалась кобыла, устроившаяся за соседним монитором. — По мере приближения к цели уровень излучения растёт.       — Похоже, что нам придётся работать в усиленных скафандрах… посменно, — заметил первый помощник, хмурым взглядом смотря за обзорное бронестекло, расположенное в передней части мостика.       — Если придётся — выход мы раскопаем своими копытами, — холодно заявил капитан, в правой глазнице коего мигал красным огоньком технологичный протез. — Главное, чтобы от попадания само стойло не обвалилось.       — Это вряд ли, сэр, — вновь заговорил первый помощник. — У меня брат в «Стойл-Тек» работал: он говорил, что Скуталу, Эпплблум и Свити Белль вкладывали в каждое убежище едва ли не триста процентов прочности. Так что даже если какой-нибудь снаряд попал точно в них, под воронкой будет находиться целая и невредимая коробка.       — Так вот куда девались наши зарплаты! — воскликнул второй пилот, тут же стушевавшийся под хмурым взглядом коллег. — Я это… в смысле…       — Десять нарядов по очистке уборных, — ровным тоном отчеканил капитан.       — Есть, сэр, — уныло отозвался летун.       — Есть ты потом будешь, — негромко усмехнулся первый пилот. — Может быть, даже в самих уборных.       — Отставить шутки, — прервал подчинённых старший офицер. — Лучше передайте приказ техникам, чтобы подготовили разведывательные дроны…