Пещера Чудес

      Двустворчатые двери поддались легко и распахнулись совершенно бесшумно, впуская моих разведчиков в прихожую-приёмную: небольшая комнатка, у правой и левой стен которой разместились мягкие зелёные диванчики, стены и потолок которой красовались небесно-голубым и белым цветом, на полу имела толстый тёмно-синий ковёр с узором в виде кьютимарки принцессы ночи (точно такой же, как на внешних сторонах створок). Прямо напротив входа стоял стол в виде полумесяца, спереди украшенный листом серебристого металла, играющего роль кривого зеркала, в то время как столешница казалась выточенной из молочно-белой кости.       «Одновременно и официально, и уютно: как маленький зал для конференций, но только для приближённых. А ещё тут могли спать охранники, так как диваны, судя по размерам, рассчитывались даже на аликорна», — башенка первого шестилапа повернулась из стороны в сторону, отмечая отсутствие лишних украшений, как и наличие кофеварки в правом ближнем к выходу углу, с небольшим холодильником в левом от входа углу.       Кроме уже указанного, внимание привлекали также и три монитора, расставленные на столешнице полумесяца на равном расстоянии друг от друга и в данный момент накрытые кружевными белыми салфетками от пыли, слой которой успел скопиться на всех элементах обстановки, что является косвенным подтверждением слов служанки. Высокое кресло с чехлом из чёрного бархата, спинка которого возвышается над столом, своим видом напомнило сидение смотрительницы стойла два.       «Совсем несложно представить, как принцесса Луна сидит на этом импровизированном троне, смотрит на мониторы и вещает о чём-то величественном, в то время как в гостевых креслах сидят хранительницы Элементов Гармонии. Только почему-то эта картина кажется неполноценной без кружек с какао», — несколько раз прокрутив в процессоре данную мысль, создаю короткую симуляцию представленной картины… после чего отбрасываю её, как не несущую никакой практической пользы.       Моё внимание привлекли две двери, почти сливающиеся с противоположной от входа стеной: планы дворца утверждают, что за левой створкой находится спальня недавней правительницы Эквестрии, имеющая переходы в ванную комнату и библиотеку, в то время как правый проход ведёт как раз в кабинет-библиотеку, где принцесса ночи заседала после своего возвращения из изгнания, узнавая о событиях минувшей тысячи лет. В конце концов Луна не стала перебираться в иные комнаты после своего воцарения в качестве лидера государства, предпочтя остаться в помещениях, подготовленных её сестрой.       «Сентиментальность или удобство? Впрочем — не важно», — направляю двух роботов к спальне, одного к личному рабочему кабинету, ну а ещё двух оставляю у входа в качестве почётного караула. Можно было бы попытаться влезть в личный терминал принцессы, но это на данный момент несвоевременно, так как может послужить причиной возникновения желания перерезать кабели питания-управления дронами у местных гулей.       За правой дверью обнаружился небольшой зал, утопающий в темноте и пыли, стены коего скрываются за высокими книжными стеллажами, в то время как в середине стоит низкий круглый столик, окружённый подушками для сидения. В свете башенного фонарика шестилапа, узкий луч которого проскользил по полкам шкафов, мне удалось различить названия исторических трудов, с которыми соседствовали юмористические и романтические произведения разных времён. И должен признать, что в такой подборке есть смысл: читая эти работы, можно не только увидеть взгляд на те или иные события с точки зрения историков, но и как их видели современники, в художественной манере описывающие любовные похождения или забавные приключения.       «Стоит перенять этот подход, чтобы сохранить память о нынешних временах для будущих поколений», — отдав роботу приказ закрыть библиотеку, которой, возможно, предстоит превратиться в музей, отправляю приказ Мыслителю, чтобы он начал составлять список обязательных для изучения школьниками книг (не более трёх на период в двадцать пять-пятьдесят лет).       Во времена моей прошлой жизни, когда я сам учился в школе, каждый год требовалось читать целый список обязательной литературы, считающейся художественным достоянием. Должен признать, что многие из этих произведений были превосходны, пусть временами и наивны, но оценить их по-настоящему я смог лишь став взрослым. У многих же моих школьных знакомых, предпочитающих более активное времяпрепровождение, та же «Война и мир» начисто отбивала любовь к чтению.       «А ведь наша учительница литературы позволяла смотреть фильмы, являющиеся экранизацией тех самых книг», — задумавшись на несколько мгновений, выделяю часть вычислительных ресурсов центрального процессора на то, чтобы создавать видеофайлы по произведениям, которые отберёт Мыслитель.       Тем временем два дрона уже проникли в спальню, оформленную в светло-голубых, тёмно-синих и зелёных тонах; пол скрывал толстый ковёр, похожий на траву, потолок красовался лампой в виде солнца и безоблачными «небесами», а у стен разместились шкафчики с различными мелочами. На одной из полок обнаружились шесть статуэток Министерских Кобыл, рядом с которыми возвышалась плюшевая Селестия, у входа на низкой подставке стояли четыре мягких накопытника, похожие на кошачьи лапы, одну из стен почти целиком занимал большой плоский монитор…       Шестилапы, стараясь ничего не задеть своими металлическими телами, в практически звенящей тишине подошли к круглому жёлтому балдахину, украшенному рисунками разноцветных цветов и бабочек. Почему-то раньше мне казалось, что покои принцессы Луны должны быть стилизованы под ночное звёздное небо, и только сейчас я задумался о том, что за тысячу лет этот вид мог стать ей… неприятен.       «Это бы объяснило как потолок в виде дневного неба, так и откровенно детские занавески. С другой стороны, долгое время в своей прошлой жизни я хранил копилку в виде пластикового покемона, когда-то являвшуюся банкой для конфет. Так можно ли теперь ставить в укор аликорнице, что в своих личных покоях она стремилась окружить себя чем-то… милым?» — не став искать ответ на риторический вопрос, отдаю команду дронам раздвинуть края балдахина.       Загоревшиеся чуть ярче башенные фонарики механических разведчиков, устремившиеся внутрь ограниченного занавеской пространства, выхватили из темноты крупный силуэт пони, укрытый когда-то белоснежной, а ныне запылённой и местами пожелтевшей простынёй. Взяв под прямой контроль одного из дронов, крайне осторожно подцепляю правым манипулятором грязную ткань и медленно стягиваю её с неподвижного тела.       Что я ожидал увидеть? Пожалуй… я не смогу ответить на этот вопрос. Из тех обрывочных сведений, которые моя память сохранила из рассказов «друга», выходило, что к началу истории принцессы должны быть мертвы. Однако… обнаружение живой Твайлайт Спаркл, перехват сходящей с ума Рэйнбоу Дэш, спасение Флаттершай, как и факт выживания Рарити после телепортации подруги — пусть это и была лишь отсрочка, если бы ей не оказали помощь — заставили с изрядной долей сомнения относиться к неподтверждённой информации. Да и обращение Пинки Пай, направленное именно в мой адрес, уже было жирным намёком на то, что мир не статичен и вовсе не собирается упрямо идти по когда-то проложенным рельсам.       Сперва показался длинный витой рог, заострённый на кончике, всё ещё белый и будто бы даже блестящий, затем — голова… частично полысевшая, с пустыми глазницами и будто бы сплавившейся с черепом короной. Впрочем, мне всё равно было необходимо сделать архивную запись и оценить повреждения объекта перед его подготовкой к транспортировке.       «Тело лишилось волосяного покрова на одну треть; крылья облысели на три пятых; металлические элементы нагрудника, накопытников, и пояс сплавились с плотью», — механически отмечаю факты, одновременно с тем отдавая команды на подготовку контейнера для перевозки тела.       Лаенхарт мог бы во многом меня обвинить, в том числе и в непочтительном отношении к останкам диарха, и был бы прав: пусть я и собираюсь провести торжественное захоронение принцессы Луны, но сделано это будет не в Кантерлоте — по причине наличия розового тумана, из-за которого далеко не все смогут прибыть, чтобы проститься с аликорницей, а также не раньше, чем маги попытаются призвать её душу. И в данном случае мне придётся настаивать на своём решении, так как тёмно-синяя аликорница, если удастся вернуть её в мир живых, станет слишком большим подспорьем, которое нельзя игнорировать.       «А ещё она будет угрозой для моего влияния, если и вовсе не для существования. Однако же этот риск оправдан, да и у меня будет время, чтобы повлиять на кобылу — как через её приближённых, так и при помощи воздействий звуком, запахом, светом…» — течение моих мыслей на секунду прервалось, так как оба шестилапа зафиксировали магическое проявление, заключающееся в отблесках тусклых искр вокруг серебряной короны…       …       Концентрация магии в заклинательном покое поднялась до такого уровня, когда её почти удавалось увидеть невооружённым глазом, а напряжение оказалось столь велико, что в ушах звучал лишь ровный монотонный гул. Твайлайт Спаркл, на спину которой легла основная тяжесть проведения ритуала, стиснув зубы и вперив взгляд в тюремный кристалл, медленно вдыхая и выдыхая, готовилась обрушить всю эту мощь на уязвимые точки кристаллической решётки.       Капля пота стекла по виску сиреневой единорожки, соскользнула на подбородок и сорвалась в короткий полёт до пола. Однако же сосредоточенная на своей цели волшебница даже ухом не дёрнула на столь незначительное происшествие, никак не способное отразиться на проводимом ритуале.       Вот концентрация энергий наконец-то достигла нужного уровня, и резонаторы дали импульс, отразившийся уколом боли в висках и роге, но эта неприятность ушла на задний план в ту же секунду, когда «Тёмный Паразит», цвет которого сменился на грязно-серый, стал медленно расплываться в стороны. В тот же миг пленница кристалла, ощутив относительную свободу, но ещё не успев вернуться в сознание, конвульсивно дёрнулась и открыла рот в попытке вдохнуть…       Жёлтая единорожка применила заклинание, которое буквально «слизнуло» слизь, в которую превратился когда-то неразрушимый «Тёмный Паразит», а уже в следующий миг рядом с Рарити оказались сама Твайлайт и ещё один из её помощников, готовые действовать стремительно и решительно.       — Не дай ей шевелиться, а я удалю жижу из лёгких и желудка, — приказала Спаркл, вновь зажигая рог и краем сознания отметив, что может нормально слышать.       — Понял, — откликнулся жеребец, применяя телекинез на ноги белой единорожки.       Время шло на секунды, так что сиреневая волшебница первым делом воздействовала на лёгкие подруги, при помощи пузырьков воздуха выталкивая из них жидкость, одновременно с тем обеспечивая пусть слабый, но приток кислорода к крови. Рарити же выгнуло дугой и скрутило в спазме, заставляя совершенно неэстетично блевать прямо на пол перед собой.       В то же время ещё двое членов группы спасателей бросились к выходу, чтобы раскрыть створки дверей и впустить внутрь реанимационную бригаду.       Исполняющая обязанности принцессы и сама не заметила, в какой момент её мягко отстранили от подруги. Казалось бы, ещё секунду назад она стимулировала организм белой единорожки на работу, а вот уже стоит в стороне, и закусив нижнюю губу, смотрит, как освобождённую от тюремного кристалла главу Министерства Стиля, явно не понимающую, ни где она находится, ни что происходит, перекладывают на носилки, заставляют дышать кислородной смесью из маски, подключают к переносной капельнице с витаминным составом, попутно вкалывая в круп какие-то лекарства.       Доктора, перебрасываясь короткими фразами, подхватили носилки, и загрузив на спины иное оборудование, поспешили к выходу. Спаркл, всё ещё находящаяся в состоянии глубокой концентрации, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, пристроилась в хвосте процессии, вместе со всеми миновав коридор и войдя в одноместную палату, обустроенную для одной-единственной пациентки.       — Артериальное давление ниже нормы…       — Сердечный ритм неровный…       — Уровень кислорода в крови…       Пока медики делали свою работу, сиреневая пони встала у выхода, неотрывно следя за показаниями мониторов и тем, как летают вокруг узкой кровати шприцы, флаконы, трубочки и разнообразные инструменты. Вялая попытка сопротивления, которую оказала испуганная пациентка, привела к тому, что её хотели было зафиксировать ремнями, но вместо этого один из докторов повернулся к ученице Селестии и произнёс:       — Подойдите. Пострадавшей нужно, чтобы рядом был кто-то знакомый.       Дважды повторять не потребовалось, так как Спаркл оказалась слева от кушетки столь быстро, что у медицинского персонала возникло ощущение, будто она телепортировалась. Рарити же, уцепившись взглядом за знакомую мордочку, сперва замерла, а затем и расслабилась, при этом так и не отводя глаз от склонившейся к ней подруги, передними копытцами взявшей её за левую переднюю ногу. Правая передняя нога, отрезанная ниже локтя, покоилась на подушечке и уже была обработана лекарствами, а затем перемотана бинтами).       — Всё хорошо, Рарити: ты в безопасности, — произнесла Твайлайт. — Всё закончилось.       — Ох… дорогуша… ты никогда не умела врать, — глухо из-за надетой на мордочку дыхательной маски, но со слабой улыбкой на губах произнесла белая единорожка, после чего зажмурилась и попросила: — Не уходи.       — Не уйду, — пообещала Спаркл.       …       Смотрительница стойла номер два, уткнувшись мордочкой в шею голубой пегаски, тихо шмыгая носом и порой вздрагивая плечами, обнимала её передними ногами. Бывшая глава Министерства Крутости, обнимая младшую сестру давней подруги в ответ, ласково и успокаивающе гладила её по спине правым передним копытцем, при этом совершенно глупо улыбаясь. И в этот момент ей было абсолютно плевать, что по мордочке текут горячие солёные капли, так похожие на самые обыкновенные слёзы… В конце концов, ведь у неё совершенно нет причин плакать, а это значит лишь, что глаза сильно вспотели.       «Точно… Дурацкие потеющие невовремя глаза», — шмыгнув носом, летунья утёрла мордочку сгибом правой передней ноги, после чего похлопала младшую подругу по плечу.       — Ладно тебе, Свити, — голос Дэш прозвучал слегка хрипло. — Давай приводить себя в порядок. А то ведь если Рарити увидит тебя с опухшим носом, размазанной тушью и растрёпанной причёской, её удар хватить может. Уж я это точно знаю: как-то раз не успела переодеться после перелёта, так Рар мне целую истерику устроила…       — У-угу, — вяло отозвалась Бель. — Я сейчас… только… ещё пару минут…       — Ладно, — хмыкнув, голубая пегаска расслабила плечи. — Всё равно этот комбинезон надо было стирать.                   ***       С лязгом приводов тяжёлая гермодверь, похожая на огромную шестерёнку стального цвета, отъехала в сторону и открыла вход в стойло номер сорок четыре. Тут же группа пегасов в сверкающей броне, миновав короткий коридор, ворвалась в атриум убежища, ярко освещённый белыми лампами.       — Не с места! — прозвучал под потолком громогласный голос кобылы, заставивший вздрогнуть всех летунов без исключения, а вид нацеленных на них автоматических турелей, как и активированные орудия на боках жеребцов в позолоченных доспехах, вынудил ощутить себя очень неуютно. — Кто главный в этой банде?       — Мы — не банда, — выступил вперёд рослый крылатый жеребец, подняв взгляд на балкон, нависающий над входом в противоположный коридор, на котором стояла величественная белая кобыла в золотой короне, с длинным рогом и парой широких белых крыльев, сложенных за спиной. — Я — старший лейтенант Анклава Эквестрии Вандершторм. Мы прибыли сюда…       — Чтобы разграбить это стойло? — то ли спросила, то ли констатировала кобыла, мягкий голос которой звучал удивительно холодно, а многоцветная грива, колышущаяся на неощутимом ветру, будто бы подчиняясь настроению хозяйки, трепетала, будто при урагане. — Впрочем, чего ещё можно было ожидать от предателей, дезертиров… а как выясняется, ещё и мародёров.       — Не тебе об этом говорить, — совсем тихо процедил сквозь зубы один из крылатых бойцов, однако в повисшей тишине его голос прозвучал достаточно громко.       — Возможно, и так, — прикрыв глаза (впрочем, не закрыв их полностью, а продолжая наблюдать за чужаками через узкие щёлки), ответила белая аликорница. — В конце концов, я скрылась в убежище, в то время как Эквестрия осталась обезглавленной… Только вот это не отменяет того, что вы предали нашу страну раньше, чем она пала.       — Довольно, — притопнул правым передним копытом старший лейтенант, непроизвольно раскрыв крылья наполовину. — Мы не собираемся выслушивать оскорбления от самозванки, посмевшей присвоить себе образ погибшей принцессы. Мы пришли сюда за тобой, и если ты сдашься, то этому стойлу ничто не будет угрожать.       — Не слушайте его, ваше высочество! — воскликнул один из четырёх гвардейцев, защищающих вход вглубь убежища. — Предавшим единожды нельзя доверять.       — Да неужели? — ехидно спросил летун, наклонив голову влево. — А как же то, что «Каждый достоин второго шанса»? Хотя ждать исполнения этого правила от самозванки…       Аликорница резко шагнула вперёд, и соскочив с балкона, приземлилась на пол атриума, тут же грациозно выпрямившись и распахнув крылья. Сейчас было видно, насколько сильно она нависает над жеребцом из Анклава, что в совокупности с гневным выражением её мордочки заставляло усомниться в том, что казалось истиной ещё секунды назад.       — Сколь низко вы ещё собираетесь пасть, лейтенант? — голос, глубокий и мягкий, с вибрирующими нотками, проникающими в самое сердце, заставил шерсть на загривках жеребцов и кобыл встать дыбом, что не было видно лишь благодаря доспехам. — Вы говорите о втором шансе? Что же, вот ваш шанс: покиньте это место и никогда не возвращайтесь. Мирные жители этого стойла, которых вы не пожелали защищать согласно присяге, и без того потеряли слишком много и многих. Хватит крови, лейтенант; война с зебрами окончена и победителей в ней нет. Не нужно начинать новый конфликт, но уже между пони: от этого Эквестрия точно не оправится.       — Красиво говоришь, самозванка, — добавив в голос брезгливости, постарался сам себя распалить Вандершторм. — Если хочешь избежать ненужного кровопролития — просто иди с нами. Нам нет дела до жителей этого стойла.       — Ложь! — воскликнул другой гвардеец. — Вы не откажетесь от того, чтобы прибрать стойло к своим копытам. И пусть даже не сейчас… но как долго нам останется ждать захватчиков?       — У вас всё равно нет выбора, — фыркнул жеребец. — Нам нужна принцесса…       — И зачем же «Анклаву» нужна принцесса? Тем более — фальшивка… по вашим же словам, — крылато-рогатая кобыла наклонила голову, взглянув на собеседника исподлобья. — Не для того ли, чтобы с помощью «фальшивой» принцессы принудить подчиняться себе тех, кого вы бросили под облаками?       Вновь повисшая тишина была столь напряжённой, что казалось будто её можно разбить словно тонкое стекло.       — Ладно… по-хорошему не получилось, — крылатый жеребец активировал оружие, нацелив его на белую аликорницу, перед которой вспыхнул золотистый магический щит в виде полусферы, а на потолке в ту же секунду ожили турели, оказавшиеся под прицелом снайперов. — Нам нужна корона, и не обязательно, чтобы она была на голове.       Прозвучал первый выстрел, по магическому щиту расплылись концентрические круги, что заставило принцессу отступить, а турели успели выпустить не более чем по пять снарядов, прежде чем их подстрелили пегасы. Гвардейцы, подбадривая себя яростными криками, кинулись на защиту своей подопечной… и тут старшего лейтенанта сбил с ног удар в правый бок, сбивший его с копыт и заставивший покатиться по полу.