Пещера Чудес

      Время — это очень необычный ресурс: иногда кажется, что его неизмеримо много, и в твоём распоряжении целая вечность, но стоит забыться хоть на миг… как начинаешь ощущать его острую нехватку. А самое неприятное заключается в том, что с каждым веком жизнь течёт всё быстрее, требуя соответствовать эпохе и раз за разом отказываться от въедающихся в подсознание привычек.       Иллюзорное пространство, через которое ежесекундно проходили огромные объёмы информации, одновременно и невероятно огромное, и тесное, как любая клетка, пусть даже обустроенная со всем возможным комфортом, окружало принцессу дня со всех сторон переливами синего и зелёного цвета. Здесь она была всемогущей и бессильной, всевидящей… но при этом до обидного слепой, глухой и немой.       Многие пони обожествляли аликорнов, приписывая им совсем уж невероятные способности и происхождение, и с одной стороны это льстило, но с другой же стороны… сложно было представить способ, сильнее принижающий их достижения. За свою жизнь принцессы не раз сталкивались с тем, что их деяния принимались как должное только из-за того, что они обладают сразу и крыльями пегасов, и рогом единорогов, и силой земнопони, будто бы это само по себе дарует и магическую мощь, и острый ум, и навыки боя (которые приходилось оттачивать день за днём, год за годом, столетие за столетием лишь для того, чтобы они не «заржавели»).       Нередко пони совершали ошибку и путали причину со следствием: бытие аликорном они считали признаком обладания знаниями, мудростью, силой и талантом, тем самым обесценивая все те усилия, которые прилагались к их достижению. Даже появление Каденс, являвшейся при рождении обычной пегаской, которая сумела стать аликорном путём раскрытия своего таланта и планомерного развития заложенного природой потенциала, не смогло раскрыть им глаза и указать путь.       «Ведь куда проще сказать, что она — аликорн, а я — обычный пони», — мысленно сетовала Селестия, порой жалея, что её природа не даёт всех тех преимуществ, которые ей приписывали «по умолчанию».       Ещё Старсвирл учил своих нерадивых воспитанниц, что есть два способа оставаться на вершине силы и знаний: первый способ заключается в непрерывном саморазвитии, которое можно представить как движение вперёд, в котором остановка означает поражение, второй же способ, с одной стороны, проще, так как не требует изучать новое, а с другой стороны, сложнее по причине того, что вынуждает контролировать уровень знаний у всех остальных. Старый единорог любил говорить, что можно быть гением среди идиотов, либо же стараться быть первым среди гениев (второе он считал более предпочтительным, так как это тешило его гордыню).       И всё же сейчас, несмотря на все приложенные усилия, являясь привязанной к мощнейшему в мире вычислительному механизму душой, оглядываясь назад, Селестия видела, что она отстала от новой эпохи лет на… двести-триста. Нет, она всё ещё была сильнейшим магом, в арсенале коего находились многие сотни разнообразных заклинаний, неплохим политиком, стратегом, экономистом… да и (что уж скромничать?) опытнейшим копытопашным бойцом, в своё время разработавшим несколько боевых искусств, только вот всего этого оказалось мало.       Принцесса дня прекрасно разбиралась в современных устройствах вроде компьютерных терминалов, воспринимая их как магические книги или артефакты с иллюзиями, устройство которых могла повторить самостоятельно, умела и любила использовать современные бытовые приборы и удобства, порой вспоминая те времена, когда нужду приходилось справлять в специальную яму за домом. Однако же она совершенно упустила из своего внимания тот момент, когда частные предприниматели из местечковых владельцев небольшого бизнеса превратились в магнатов, которые уже не служили противовесом аристократии, а стали почти полноправными хозяевами страны, при помощи золота получая влияние на армию, политику, культуру. Когда же это стало очевидно, то у принцессы уже были связаны копыта, так как любые радикальные действия могли повлечь за собой гражданскую войну, что стало бы приговором для государства из-за усиления агрессивных соседей.       Селестия честно попыталась вернуть себе контроль над ситуацией при помощи государственной банковской системы и железных дорог, начав активно помогать малому бизнесу и восстанавливать влияние старых семей аристократии, представители которой откровенно разочаровывали, так как предпочитали хвастаться друг перед другом длиной родословной и достижениями предков, а не собственными талантами. Возможно, у неё даже получилось бы приструнить новую элиту, пусть даже для этого пришлось бы применять ныне непопулярные методы чисток рядов… но сперва произошло возвращение Найтмер Мун, с одной стороны пошатнувшее власть короны, а с другой — укрепившее влияние трона за счёт ещё одного аликорна, после чего свой удар нанесли зебры.       Вынужденная бессильно наблюдать, как из-за её недосмотра и ошибок рушится страна, трепетно оберегаемая на протяжении многих сотен лет, принцесса дня ясно понимала, что проиграла гонку со временем и запуталась. Где-то ей не хватило знаний, где-то против неё сыграла косность мышления и вера в собственную мудрость, в которой её убеждали многие поколения её маленьких пони, а когда твёрдая почва под ногами начала трястись и осыпаться, тем самым лишая надёжной опоры (впервые за очень и очень долгое время), она испугалась и не смогла действовать решительно.       Самой критичной ошибкой стала новая ссора с Луной, по итогам которой Селестия самоустранилась от власти, а младшая сестра водрузила на себя ворох скопившихся проблем, которые буквально погребли её под собой. Создание министерств, которые должны были переломить ситуацию в стране, оказалось не спасением, а…       «Пожалуй, это можно было бы назвать агонией утопающего», — отстранёно констатировала принцесса дня, которой только и оставалось, что размышлять над свершившимся и смотреть тысячами искусственных глаз, как распадается монолит трёх рас пони, ещё недавно казавшийся единым и несокрушимым.       Огромные вычислительные мощности позволяли проводить тысячи симуляций тех или иных событий, путём перебора вариантов находя наиболее удачные решения и компромиссы, а притуплённые эмоции давали возможность здраво оценивать собственные поступки. Именно сейчас белая аликорница хотя бы частично обладала теми качествами, которые ей приписывали обожествляющие её пони, что могло бы помочь исправить прискорбное положение Эквестрии, лежащей в руинах. Только вот факт того, что «Крестоносец», к которому привязана её душа, оказался способен только принимать информацию, приходящую из внешнего мира, но не отправлять сигналы, обрекал на беспомощное созерцание хаоса, который ужаснул бы и Дискорда… ну и лицезрение собственного неподвижного тела.       Если бы Селестия сохранила былую эмоциональность, то скорее всего, сошла бы с ума окончательно и бесповоротно. К счастью для неё, машинное мышление не позволяло обезуметь, поддерживая состояние холодного разума, время от времени позволяя уходить в подобие сна…       В какой-то момент принцесса дня обнаружила, что положение пони изменилось: сперва, в очередной раз проверяя волны радиовещания, на которых звучали либо призывы о помощи, либо агитационные лозунги банд, сект, дезертиров и расистов, зазвучали голоса пони, которых она уже не надеялась больше услышать, а затем всё большую активность стала проявлять Эквестрийская Служба Спасения. Проведённый анализ показал, что голоса хранительниц Элементов Гармонии с вероятностью в семьдесят девять процентов являются искусственно синтезированными, что совершенно не умаляло того, что они делали для пони, позволяя не только ощутить надежду на лучшее будущее, но и делясь информацией, жизненно необходимой в условиях выживания.       В тот момент, когда стало очевидно, что ЭСС подчиняется некому Крусейдеру, Селестия поймала себя на том, что если бы не её нынешняя форма существования, то она рассмеялась бы от иронии всей ситуации: некий пони открыто заявлял, что является личностью, которая перемещена в ещё один «Крестоносец», что могли понять только те, кто вообще знали об этих устройствах. Однако же в то же самое время её охватила тревога, так как вся доступная информация утверждала, что оцифрованные личности неполноценны и быстро сходят с ума (если подобное вообще можно сказать о сложных программах). Только вот из-за собственной беспомощности оставалось лишь наблюдать и надеяться, что взявшийся за спасение выживших незнакомец обладал достаточной волей и крепкими принципами, которые могли удержать его от худшего из исходов.       Чем больше проходило времени, которое ныне тянулось, словно промышленная резина, тем сильнее крепла надежда принцессы дня, так как пони перестали грызться между собой: Стальные Рейнджеры, едва выпал фонящий радиацией снег, предпочли закрыться в своих убежищах и на военных базах, чтобы сохранить имеющиеся ресурсы, при этом прервав свою бессмысленную охоту на гулей, которых логичнее было бы привлечь к работам в опасных условиях; новоявленный Анклав Пегасов Эквестрии, столкнувшись с агрессией со стороны грифонов, оказался вынужден обратить оружие против внешнего врага, а не на противостояние с выжившими наземниками; Эквестрийская Служба Спасения, присвоившая себе статус государственной организации, постепенно расширяла зону влияния и увеличивала объёмы помощи лагерям беженцев. Но самым волнующим известием оставалось то, что Твайлайт Спаркл оказалась жива… и была назначена исполняющей обязанности принцессы.       Действия Крусейдера, показавшего себя хорошим кризисным менеджером (Селестии казалось, что именно эта должность подходит данному пони наилучшим образом), всё больше радовали: даже его желание уйти в тень, выставив на передний план хранительниц Элементов Гармонии, возглавлявших свои министерства до падения бомб, с одной стороны позволяло легализовать взятые на себя права и обязанности, а с другой стороны гарантировало, что они смогут предотвратить принятие решений, опасных для всех пони. Впрочем, учитывая количество подконтрольных главе ЭСС роботов, данная предосторожность смотрелась не слишком надёжно.       Появление на берегах Эквестрии легиона зебр, по которому был нанесён удар «Селестией-один», вызвало состояние, которое можно было назвать ужасом: принцесса дня прекрасно осознавала, что Анклав не упустит такой удобный предлог, позволяющий натравить пегасов на выживших наземников, чтобы окончательно сломить только-только укрепившийся осколок государства. А это в свою очередь означало, что надежда на постепенное возвращение к довоенным порядкам таяла на глазах. Оставалось уповать, что столь радикальное действие, как применение ОМП, не было признаком безумия Крусейдера, а являлось частью расчётливого плана…       …Что подтвердилось буквально через минуты, когда все системы внешнего наблюдения буквально взбесились, оповещая пленницу «Крестоносца» о том, что была активирована установка, являвшаяся проектом наивысшего уровня секретности. Едва же радиационный фон упал до значения, при котором угроза жизням пони отсутствовала, на всех волнах радиосвязи произошла информационная атака, на фоне которой меркло даже известие о применении боевого мегазаклинания, при помощи которого было остановлено новое вторжение зебр…       …       Языки изумрудного пламени, словно кокон, окутавшие закованное в броню тело сиреневой единорожки, вопреки подсознательному ожиданию не жгли, а словно бы ластились и стремились защитить. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, так как драконья магия, в отличие от магии единорогов, в большей степени подчинялась эмоциям и желаниям владельца, а Спайк всё же был её самым близким другом, которому легко можно было доверить свою жизнь, и не опасаться, что он пожелает причинить какой-то вред.       Но вот пламя рассеялось, не оставив на броне и следа копоти, а взгляду Твайлайт Спаркл предстало помещение с серыми стенами, высокими белыми потолками, выложенным крупными плитами полом и терминалом «Крестоносца». Рядом с компьютером располагалась капсула, очень похожая на медицинскую, кресло для сканирования памяти, а на стенах висели мониторы, под которыми виднелись перемигивающиеся огоньками клавиатуры. Только вот взгляд пони сразу же прикипел к иной детали обстановки…       — П-п-принцесса… — вырвался из горла ученицы Селестии сдавленный писк, в то время как сердце в груди пропустило удар, а затем болезненно заныло.       — Что за?.. — начала было говорить Рэйнбоу Дэш, но сама себя оборвала и прикусила язык, стоило лишь увидеть когда-то белую аликорницу, тело которой лежало на полу перед терминалом суперкомпьютера, шёрстка частично выпала, а частично посерела (грива и хвост же напоминали сухую солому, более не развеваясь на магическом ветру). — Хвостец…       Внезапно экраны, до этого момента находившиеся в спящем режиме, вспыхнули голубым сиянием, на фоне которого появилось изображение мордочки принцессы дня, внимательный взгляд которой был направлен точно на двух растерянных кобылок. Не успели они и звука из себя выдавить, как из динамиков, расположенных под потолком, зазвучал хорошо знакомый голос:       — Приветствую вас, мои маленькие пони. Будьте добры снять шлемы, чтобы я могла убедиться в ваших личностях, после чего мы сможем продолжить разговор.       — Ик, — изрекла голубая пегаска, инстинктивно покосившись на то место, где находились выдвигающиеся из потолка оборонительные турели.       — Принцесса Селестия, вы живы?! — её напарница же не стала тратить время на сомнения, вместо этого сорвав шлем с головы, чтобы широко распахнутыми глазами уставиться на один из мониторов. — Ой… Я…       — Здравствуй, Твайлайт Спаркл, — тепло улыбнулась белая аликорница, выражение мордочки коей демонстрировало искреннюю радость. — Я рада, что ты жива и здорова. Обо мне же сейчас сказать подобного нельзя… по понятным причинам. Сразу отвечу на возможные вопросы: я воспользовалась некромантией, чтобы переместить свою душу в «Крестоносец»; управление башнями ПОП мне недоступно из-за того, что этот терминал был отключён от соответствующего оборудования; всё это время я наблюдала за вашими действиями… и должна сказать, что горжусь вами, мои маленькие пони. В самый трудный для Эквестрии час вы не только не сдались, но и смогли взять ситуацию под свой контроль, проявили решимость, находчивость и упорство, заслуживающие искреннего уважения и восхищения.       — Принцесса Селестия… — голос сиреневой единорожки дрожал, а глаза блестели влагой, готовой вот-вот пролиться слезами. — Вы… Это правда вы?..       — Пожалуй… у меня сейчас нет способа, чтобы доказать истинность своей личности, — прикрыв глаза, что было исключительно графическим эффектом, призванным облегчить общение с неожиданными гостьями, отозвалась белая аликорница. — Я могу лишь продемонстрировать записи с камер наблюдения, демонстрирующие события того дня, когда я… сменила форму существования, но верить им или нет — это решать только вам. Впрочем, Твайлайт, ты можешь задать мне вопросы, ответы на которые можем знать только мы.       На последних словах лёгкая улыбка вновь вернулась на мордочку Селестии, а её ученица, в первый момент хотевшая заверить наставницу в том, что верит ей, остановила себя, уже открыв рот и вскинув голову. Пару секунд она думала о том, что же могли знать только они двое, при этом в процессе размышлений зрачки кобылки слегка дёргались из стороны в сторону, а затем всё же задала вопрос:       — Когда, как и кто рассказал мне о том, что такое секс и как появляются жеребята?       — Кхе-кхе… — поперхнулась воздухом Рэйнбоу Дэш, только-только снявшая свой шлем с головы, чтобы широко распахнутыми глазами уставиться на ожидающую ответа подругу.       — Это произошло в начале весны, когда тебе было двенадцать лет, — заговорила принцесса дня, изобразившая на мордочке ностальгическую улыбку. — Карета стражников должна была доставить тебя на выходные домой к родителям, а ко мне прибыл один давний знакомый путешественник, написавший расширенное дополнение к Понисутре. И вот, когда мы уже уединились в моих покоях и готовились опробовать кое-что новое из его книги, в двери постучала моя маленькая ученица, у которой возникли срочные вопросы по высшей математике…       — Это правда вы, принцесса, — расплылась в счастливой улыбке глава Министерства Магии, не скрывая двух влажных дорожек, которые расчертили её мордочку.       — Кха-кха… — постаралась тихо откашляться летунья, во взгляде коей легко читался шок, а ушки нервно дёргались вверх-вниз.       — Рэйнбоу Дэш, ты не заболела? — участливо спросила Селестия.       — Нет… Ваше Высочество, — просипела бывшая глава Министерства Крутости, постаравшись вытянуться по стойке «смирно». — Воздух не в то горло попал.       — Что же, раз мы со всем разобрались, то давайте приступим к делу, ради которого вы сюда и прибыли, — перейдя на серьёзный тон, изрекла белая аликорница. — Твайлайт, я бы хотела получить возможность переговорить с мистером Крусейдером… Чем скорее это случится, тем лучше.                   ***       Вновь моё основное сознание находится в виртуальном совещательном зале, но на этот раз в виде исключения здесь меня ожидают не мои же подпрограммы-советники-помощники, а белая крылато-рогатая пони, умудряющаяся выглядеть величественно даже в качестве потока информации… каковыми мы сейчас и являемся. Мой же внешний вид изменён так, чтобы соответствовать образу жителя Эквестрии, и представляет собой чёрно-белого земнопони с серыми глазами, нарочито грубыми чертами морды и короткой гривой.       — Рада наконец-то с вами познакомиться, мистер Крусейдер, — изобразив улыбку, сидящая с противоположной стороны круглого стола кобыла, поставившая локти на край столешницы и соединившая передние копытца под подбородком, чуть наклонила голову и полуприкрыла глаза. — Я многое слышала о вас и ваших достижениях. Вы произвели хорошее впечатление на мою ученицу.       — Приветствую вас, ваше высочество, — склоняю голову, пусть это и необязательно, но всё же лучше не отказываться от подобных жестов миролюбия даже в виртуальной реальности, где за нами никто не следит. — Уверяю вас, что все слухи обо мне сильно преувеличены.       Если бы кто-то всё же мог за нами проследить со стороны, его могло бы удивить, что мы тратим время на «ритуальные танцы», тогда как именно сейчас требуется действовать в реальном мире без промедлений. Однако же наше общее положение имеет некоторые преимущества над органиками, одно из которых позволяет многократно ускорить субъективное время, а другое даёт возможность заниматься несколькими делами одновременно. Да и наш нынешний диалог можно считать полноценными политическими переговорами, по итогам которых либо будет заключён мир, либо начнётся виртуальное противостояние… чего мне не хотелось бы допускать.       — То есть вы не герой, который спас мою страну от окончательного развала, подхватив нити управления тогда, когда государство оказалось обезглавлено? — вопросительно изогнула брови собеседница, выражая одновременно удивление и ехидство.       — В моих действиях нет ничего героического, — пожимаю плечами, а затем добавляю: — На моём месте так поступил бы любой пони, заботящийся о нашем государстве и его гражданах.       — К сожалению, не все пони заботились о нашем государстве, предпочитая лишь личное благо, — изобразила печальный вздох принцесса дня. — Будь иначе — и вам бы не пришлось брать на себя такую ответственность. Так что, Крусейдер, прими мою благодарность за то, что позаботился о моих подданных в целом и ученице в частности. Я лично и вся Эквестрия находимся перед тобой в неоплатном долгу.       «Как жаль, что этот долг неоплатный. Я бы предпочёл чек с несколькими нулями после единицы… если бы банковская система всё ещё существовала», — внутренне хмыкнув, позволяю своей виртуальной проекции принять более расслабленную позу, тем самым демонстрируя, что принимаю предложение о более неформальном общении.       — Могу я узнать, какие у… тебя дальнейшие планы? — уточняю у собеседницы крайне важную деталь нашего дальнейшего сотрудничества.       — Я планирую сперва узнать твои планы, чтобы своими действиями не навредить пони, находящимся под защитой ЭСС, — развела передними копытцами Селестия, в свою очередь отстраняясь от стола. — Удовлетвори моё любопытство: что за сообщение с предсмертным посланием некой принцессы я слышала своими ушами по радио?       — Моя импровизация, — отвечаю с долей смущения в голосе. — Пони нужна была психологическая встряска, нужен был символ и моральный ориентир. Надеюсь, что не сильно оскорбил тебя подобным… деянием?       — Я и сама не смогла бы сказать лучше, — отозвалась белая аликорница. — Ты удивительно удачно играешь на эмоциях и желаниях пони.       — Обширные знания психологии и большие вычислительные мощности, — пожимаю плечами. — Ничего сверхъестественного.       — Тогда, прежде чем мы начнём обсуждение наших дальнейших действий, удовлетвори моё любопытство… — собеседница подалась вперёд, заглядывая в глаза моей виртуальной проекции. — Кто ты, Крусейдер?