Пещера Чудес

      В личной лаборатории Твайлайт Спаркл в Цитадели Мэйнхеттена царил полумрак, каждую секунду разгоняемый вспышками лампочек зелёного и красного цветов, которые украшали устройство, похожее на положенную на бок пузатую металлическую бочку, установленную на столе с шестью подпорками. В то же время по экранам терминалов бежали строки текста и наборы иных символов, значение коих среднестатистическому пони было бы не понять, но для знающих разумных говорящие весьма многое…       — Обследование завершено; диагноз установлен; рекомендации составлены, — прозвучал голос Крусейдера из динамиков под потолком. — Мисс Спаркл, мне озвучить результаты мистеру Армору?       — Нет, — покачала головой глава Министерства Магии, пробегаясь взглядом по строкам текста на одном из мониторов. — Я сама хочу обо всём с ним поговорить. Это личное… прости.       — Понимаю, мисс Спаркл, — без тени обиды отозвался незримый собеседник. — Если я вам понадоблюсь — просто позовите.       — Спасибо, — благодарно отозвалась волшебница, чуть прикрыв глаза и приподняв уголки губ.       Со звоном колокольчика лампы погасли, заглушка бочки поднялась, а затем из неё на широкой пластиковой доске, словно на высунутом изо рта языке выехала розовая аликорница, с живым любопытством выглядывающая из-под повязки на глазах. Тут же исполняющая обязанности принцессы пони, одетая в белый комбинезон, поспешила к своей пациентке, чтобы помочь ей слезть с импровизированного ложа, но едва она успела приблизиться, как получила тычок в нос правым передним копытцем.       — Буп! — радостно улыбнувшись произнесла Каденс. — Хи-хи… Твай-лайт.       — Уф… — вздохнула сиреневая единорожка, затем тоже улыбнулась и произнесла: — Мы закончили, Каденс. Пойдём к Шайнингу?       — Шайни?.. — склонив голову, крылато-рогатая пони приложила правое переднее копытце к подбородку, опустила ушки, а затем снова вздёрнула их, поставив торчком. — Ага!       Попытавшись спрыгнуть на пол из положения «Лёжа» принцесса любви едва не упала вниз головой, но оказалась подхвачена телекинезом и зависла в воздухе, беспомощно размахивая ногами. Поняв, что не падает, она радостно рассмеялась и стала делать вид, будто летит…       «Если бы твари, которые сделали с ней это, уже не были мертвы, я бы убила их собственными копытами», — зацепившись взглядом за всё ещё не сошедший шрам на шее няни и жены брата, Спаркл поспешно отвела взгляд и, продолжая удерживать подопечную в воздухе, направилась к выходу из личной лаборатории, куда было доставлено дополнительное оборудование для обследования.       В Мэйнхеттен Каденс прибыла вместе с Шайнингом, но если белый единорог, душа коего оказалась заперта в роботизированном теле проекта «Принц», открыто заявил о себе, то розовая аликорница последнюю часть пути от Меча Империи до Цитадели проделала внутри коробки (да и сейчас о её присутствии знали единицы пони). Причиной секретности являлось состояние принцессы, которое могло значительно поколебать позиции Кристальной Империи, являющейся весомым союзником возрождающейся Эквестрии. Всё же она была пусть и слабейшим, самым младшим из трёх естественных аликорнов, но её сила, опыт и навыки были многократно доказаны как до, так и во время войны.       По сути, на новой политической карте мира именно наличие аликорна давало Кристальной Империи её нынешний вес. Если же Республика Земнопони, Осколок Анклава и грифоны узнают о состоянии здоровья принцессы, то у северного города-государства могут возникнуть проблемы…       — Вот и мы, — объявила сиреневая единорожка, выходя в гостиную, где за круглым столом сидели Шайнинг и Спайк, сумевший уменьшиться ещё чуть-чуть, чтобы поместиться на мягком диване.       — Шайни! — помахала передними копытцами парящая в облаке телекинеза крылато-рогатая пони.       — Вижу, моя хорошая, — улыбнулся жене жеребец, после чего перевёл взгляд на сестру. — Как всё прошло?       — Неплохо, — отозвалась сиреневая единорожка, усаживая няню рядом с братом, который тут же сунул ей в копытца чашку с чаем и пододвинул вазочку с печеньем, чем полностью занял всё внимание кобылы, а сама ученица Селестии устроилась в кресле рядом со Спайком, устроившим голову на подлокотнике дивана. — Физических повреждений нет, так что хирургическое вмешательство не требуется, но при этом отделы мозга, отвечающие за память, заметно менее активны, чем должны быть. Я не специалист в этом направлении, но могу предположить… что Каденс сама блокирует свою память. Возможно, она неосознанно применила какую-то ментальную магию из-за травмирующего события…       — Ням-ням… А? — услышав своё имя, аликорница подняла взгляд на бывшую воспитанницу, пару раз моргнув чистыми наивными глазами.       — Всё хорошо, — обратилась к старшей кобыле Спаркл. — Хочешь мороженого?       — Гхм… — напомнил о своём присутствии дракон, вызвав усмешки у брата и сестры.       — Хорошо, Спайк, ты тоже можешь взять одну порцию, — ответила на незаданный вопрос сиреневая единорожка.       — Хех, — довольно хмыкнув, ящер соскользнул с дивана и направился в сторону кухни. — Я принесу.       — Угум, — удовлетворившись услышанным, Каденс вернулась к чаю, беспечно болтая задними копытцами.       — Наши доктора говорили то же самое, — решил вернуть разговор в интересующее его русло Шайнинг, тускло светящиеся глаза коего скосились на супругу, своим поведением похожую на большого жеребёнка. — Медикаментозное лечение не помогло, а менталистов у нас… после царствования Сомбры так и не появилось.       «Кроме самой Каденс, которая сама себе помочь не в состоянии», — мысленно добавила к словам брата ученица Селестии, для которой эта наука пусть и не была дремучим лесом, но и специалистом в ней она себя не считала (в отличие от Гештальт и Мозаики, имевших врождённый талант).       — Прямо сейчас у меня есть два предложения, которые могут помочь, — подхватив телекинезом одну печенюшку, глава Министерства Магии заставила её зависнуть перед своей мордочкой, чтобы сконцентрировать на ней взгляд.       — Я почти слышу какое-то «но», — заметил Армор, после чего добавил: — Твайли, я достаточно хорошо тебя знаю, так что можешь говорить открыто.       — Хорошо, — кивнув, Спаркл одним укусом съела свою добычу, вдумчиво её прожевала, проглотила и ответила, глядя на соединённые перед грудью передние копытца: — Мы можем попробовать считать заблокированный участок памяти Каденс при помощи технологии шаров воспоминаний, чтобы после этого заставить её вновь пережить их. При этом у нас будет возможность вырезать тот фрагмент, который и стал наиболее травмирующим, что с высокой вероятностью позволит разрушить ментальное воздействие.       — Звучит неплохо, — заметил жеребец, продолжая наблюдать за женой, которая допила чай и теперь с умилительно серьёзным видом разглядывала заварник, по всей видимости думая о том, стоит ли попросить добавки. — Что за второй вариант?       — ЭСС сотрудничает с чейнджлингами, королева которых обладает высокими навыками менталиста, — внимательно следя за реакцией брата, ответила сиреневая единорожка. — Если мы попросим её о помощи, то…       — Понятно, — прикрыл глаза «Принц». — Если других вариантов не появится, то я соглашусь на это. Но если она попробует навредить Каденс…       — М? — розовая аликорница повернулась к мужу, вопросительно вскидывая бровки. — Шай-нинг?       — Всё хорошо, милая, — открыв глаза, тускло светящиеся синим, жеребец положил своё переднее копыто на предплечье крылато-рогатой кобылы. — Скоро всё будет хорошо. Обещаю.       — Ей! — радостно улыбнувшись, аликорница крепко обняла единорога, затем посмотрела на его сестру и позвала: — Твай-лайт?..       — Присоединяйся, — кивнул Армор, одной передней ногой обнимая принцессу, а вторую отводя в сторону, приглашая младшую кобылку. — Не отбивайся от семьи.       Ученица принцессы Селестии поколебалась секунду, но затем выскользнула из кресла и, подойдя к брату с няней, тоже их обняла.       В этот самый момент с кухни вернулся Спайк, стоящий на задних лапах и несущий в передних поднос с двумя мисками с мороженым, из которого торчали ложки. Посмотрев на пони, он спросил:       — Что я пропустил?                   ***       В очередной раз я нахожусь в виртуальном совещательном зале основным своим сознанием, но сейчас вместе со мной за столом сидят не мои же подпрограммы, а две аликорницы: Селестия и Луна. Стоит признать, что с эстетической точки зрения даже по меркам человеческих критериев красоты обе старшие принцессы весьма красивы… словно яркий солнечный день и спокойная звёздная ночь.       «Тем ироничнее осознавать, что именно у старшей из сестёр характер более спокойный, в то время как младшая даже после переноса в процессор робопони осталась импульсивной. Может ли причиной быть то, что принцесса ночи обладает значительно меньшими собственными вычислительными мощностями, пусть и получила доступ к дополнительному оборудованию?» — находясь в своей личине земнопони, развожу передними копытами в приветствии.       — Крусейдер, ты уже завершил свои неотложные дела? — скорее из вежливости, нежели ради получения реальной информации спросила белая аликорница, которая вполне могла бы и сама сделать запрос системе, чтобы ознакомиться с нужными данными.       — Мой этап работы завершён, но сейчас нет свободных специалистов, необходимых для проверки образцов нанитов, — вызываю над столом иллюзию шестигранника с тонкими лапками, состоящего из защищённого от коррозии сплава. — К сожалению, без единорога или артефакта, способного применять заклинание уменьшения… машины слишком крупные.       — Тогда зачем ты нас вызвал? — вопросительно выгнула брови Луна, скрестив передние ноги на груди.       — Проект «Аликорн», курируемый Беатрикс Луламун, прошёл первые успешные испытания, — заменяю изображение наномашины на синюю и зелёную крылато-рогатых кобыл. — Процесс трансформации кобылы в среднем составляет шесть-восемь часов, а жеребца — от шестнадцати часов. Из-за того, что ЗВТ было создано на основе крови аликорна-кобылы, организмы испытуемых перестраиваются по схожему шаблону, что и стало причиной больших затрат времени и питательных веществ на каждого жеребца.       — Если мне не изменяет память, то кровь давала только Луна, — заметила Селестия, после чего указала на изображение зелёной кобылы. — Откуда новая цветовая гамма?       — Точных данных о причине подобной мутации нет, но проведённое мной исследование показало, что цвет шёрстки и глаз зелёных аликорнов на девяносто восемь процентов совпадает с сёстрами-близняшками, которые работали в Марипони — Гештальт и Мозаикой, — сделав небольшую паузу, продолжаю: — Мисс Луламун после своего попадания в чан с ЗВТ некоторое время была не слишком адекватна и «спасала» пони так, как считала наиболее эффективным. В результате данного действия эти единорожки тоже оказались в чане, а учитывая их высокий магический потенциал, это могло отразиться на всём составе. Данная теория подтверждается тем, что зелёные аликорны получились, во-первых, из ЗВТ, взятого из чана мисс Луламун, а во-вторых… прежде они были жеребцами.       — Причём здесь последнее? — не поняла тёмно-синяя аликорница.       — Более долгая мутация? — в свою очередь предположила Селестия.       — Такова основная теория, — пожимаю плечами, а после короткой паузы продолжаю: — Кроме внешних отличий выяснилось, что зелёные аликорны имеют более высокий ментальный потенциал, следствием чего является несколько иная нервная ткань, благодаря чему на небольшом расстоянии они способны поддерживать мысленную связь без применения специализированных заклинаний. В то же время синие аликорны имеют склонность к иллюзиям, а возможно, и иным видам магии: испытания возможностей только начались, и многое нам остаётся неизвестным. Общее число испытуемых, прошедших удачную трансформацию, равняется десяти, из которых двое — зелёные. Несмотря на то, что после завершения изменений тела мы проводим процедуру восстановления памяти, никто из новоявленных аликорнов не сохранил прежнюю личность: изменения колеблются от незначительных и до радикальных, вплоть до формирования нового «я» вместо прежнего.       — Полагаю, последнее происходит с жеребцами? — поднеся левое переднее копытце к подбородку, уточнила принцесса дня.       — Да, — отвечаю без малейшей заминки. — Мы предполагаем, что это влияние механизма самозащиты. Впрочем, все испытуемые находятся под постоянным наблюдением, так что в случае проявления малейших негативных эффектов я об этом узнаю первым. Положительной же стороной данных изменений является то, что они меньше переживают из-за прежней жизни и всего, что с ней связано.       — Это радует, но ты ведь хотел сообщить что-то ещё? — подозрительно прищурилась младшая из сестёр.       — Да, — снова киваю, а затем поясняю: — У нас появилось несколько возможностей, которые позволят вам вновь обрести тела. Во-первых, мы можем взять двух преступников, по совокупности содеянного заслуживающих смертной казни, провести их через преобразование в аликорнов, затем изгнать их души, после чего провести подселение ваших душ; во-вторых, у нас есть возможность вырастить новые тела, которые пройдут ту же трансформацию, но ещё на стадии жеребят, после чего будет возможно провести подселение душ. В-третьих, в теории возможно подселить душу пони в зародыш, после чего позволить ему развиваться самостоятельно. Опять же теоретически это приведёт к тому, что вместилище начнёт изменяться под воздействием души… либо попросту не выдержит нагрузки. Можете выбирать.       — Хм, — задумчиво потёрла подбородок Луна. — Занять тело преступника, убить жеребёнка, или рискнуть своим существованием в попытке родиться? Честно говоря, мне ни один из этих вариантов не нравится.       — Соглашусь с сестрой, — поддержала младшую аликорницу Селестия. — Хотя возможность снова побыть жеребёнком и заманчива.       — Тия, будь серьёзнее, — укоризненно посмотрела на белую пони тёмно-синяя кобыла.       — Брось, Лу, — беспечно взмахнула левой передней ногой принцесса дня. — Неужели ты откажешься снова быть сёстрами… да ещё и близняшками?       — … — Луна выразительно промолчала, одарив сестру тяжёлым взглядом.       — Замечу, что проект по переселению душ в новые тела в любом случае уже утверждён, как единственный способ для поражённых некромантией пони вновь вернуться к полноценной жизни, — вставляю свою реплику, заставляя обеих собеседниц покоситься на себя. — Сейчас проводится опрос граждан Эквестрии о том, в каком виде они хотели бы продолжить свою жизнь: тридцать один процент выбрал переселение в тело жеребёнка, пусть даже с потерей памяти, шестьдесят три процента готовы ждать выращивания новых оболочек до взрослого состояния, остальные же шесть процентов заявили, что после того, как убедятся, что страна твёрдо встала на копыта, предпочтут уйти на Вечнозелёные Луга.       — Проект «Химера»? — прикрывшая было веки белая аликорница уставилась на меня широко распахнутыми глазами.       — Но он признан провальным ещё в середине войны! — изумилась младшая из сестёр.       — Технологии не стоят на месте, ваши высочества, — изображаю самодовольную улыбку на морде. — Благодаря новым данным мы сделали значительный рывок в деле клонирования.       «Тем более, что вы брались за это дело не с того конца».                   ***       — Я… Я живая… Живая! — синяя аликорница поднялась с кушетки на ноги, расправила крылья, запрокинула голову и громогласно заявила: — Теперь ничто меня не остановит! Муа-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Кхе-кхе. Совсем забыла, что нужно вдыхать.       Торжествующим взглядом окинув помещение, звонко чеканя шаг, она направилась к выходу, миновала двери и коридор, прошла мимо нескольких шестилапов, проводивших её объективами башенных камер… вошла на кухню, телекинезом открыла шкаф с сухим завтраком, пакеты с которым доставили специально для «новорождённых» аликорнов, вытащила из холодильника бутылку с молоком, вскрыла обе упаковки и перевернула их над глубокой миской, похожей на маленький тазик. После того как содержимое упаковки и бутылки оказалось в одном резервуаре и перемешалось, аликорница отставила их в сторону и вооружилась большой ложкой, которой от души зачерпнула завтрак с шоколадным вкусом.       — Хрум-хрум-хрум… — дёргая ушами в такт движениям челюстей, зажмурив глаза и широко раздувая ноздри, наконец-то сумевшая взять под контроль «пустое» тело превращённой кобылы Трикси замычала от удовольствия. Да… Да… Да-а-а!       Громогласный крик, эхом разнёсшийся по полупустым коридорам научного комплекса Марипони, сопровождался напряжённым дрожанием тела, яростными взмахами бьющего по бокам хвоста и закаменевшими в раскрытом состоянии крыльями. Немолодой жеребец, недавно прибывший для прохождения трансформации вместе с новой группой испытуемых, мирно обедавший за дальним от входа столом, выронил из хватки копытокинеза поднесённую ко рту ложку и вздрогнул, когда она упала на стол с глухим стуком.       — Трикси, ты в порядке? — обеспокоенно спросила пегаска, вбегая на кухню через распахнутую настежь дверь.       — Да… — мгновенно обмякнув и едва устояв на ногах, пискнула глава проекта по созданию искусственных аликорнов, после чего влажными от слёз глазами посмотрела на подругу. — Дитзи, это было так прекрасно… Так… У меня просто нет слов.       — Наверное… — летунья смутилась, опустив мордочку. — Я предпочитаю мафины…       — Тоже неплохо, — Луламун шмыгнула носом, посмотрела на миску, зачерпнула из неё ещё немного сухого завтрака с молоком и отправила ложку в рот, принявшись жевать неспешно и вдумчиво, а после того как сглотнула, вздохнула и смахнула выступившую на щеке слезу правой передней ногой. — Надо… провести тесты и замеры…       — Ты можешь взять тазик с собой, — предложила пегаска, на что получила счастливую улыбку.       Подхватив «тарелку» телекинезом, при этом немного её помяв, синяя аликорница развернулась и, не прекращая работать ложкой, вышла в коридор вслед за подругой. Оставшийся на кухне жеребец, опустив взгляд на своё пюре, вздохнул, потом повернулся к роботу, застывшему у плиты и спросил:       — Можно мне то же самое, что и ей?       — Прошу прощения, сэр, но это запасы для кобыл, — после непродолжительной паузы отозвался шестилап.       — И тут половая дискриминация, — проворчал старик, возвращаясь к своей еде. — Хоть пол меняй…       А тем временем Дитзи и Трикси уже добрались до исследовательской лаборатории, где синяя аликорница сумела оторваться от своего лакомства и осознала, что сконцентрировавшись на управлении телом и его ощущениях, совершенно упустила контроль над магическим щитом. К счастью, за этим было кому проследить и без неё…