Интегрированный попаданец

      Цок, цок, цок…       «Странное ощущение», — щурясь от бьющих в глаза солнечных лучей и время от времени вспыхивающей фотовспышки, стараюсь шагать ровно и уверенно, поддерживая темп моей спутницы…       Обычно я вполне спокойно отношусь к чужому вниманию: было время, когда мне даже нравилось его привлекать, что с моим ростом не столь уж и сложно (выкрашенные в пшеничный цвет волосы, отпущенные до самых лопаток, костюмы, шляпы и трость…). Однако же совсем другое дело, когда внимание привлекаешь не ты, а его привлекают к тебе, да ещё столь… эксцентричным образом.       — Тебе удобно так идти? — повернув голову влево и посмотрев немного вниз, встречаюсь взглядом с лучащимися довольством большими глазами принцессы-пони.       — Всё здорово, — широко улыбаясь и подёргивая ушками, заявила Каденс, которая, держась за мою согнутую в локте левую руку, полурасправив крылья, вышагивает на задних ногах.       Щёлк-щёлк-щёлк!       Три кряду вспышки осветившие нашу парочку спереди, заставили меня дёрнуть бровью и резко обернуться. Светло-серый пегас с пепельного цвета гривой и хвостом, одетый в некую разновидность тёмно-серого жилета-разгрузки, с висящим на широком ремне, перекинутом через шею фотоаппаратом, зависнув в метре над дорогой широко улыбнулся и указав правым передним копытом вверх (вероятно, жест вроде поднятого большого пальца) подмигнул и свечой взмыл вверх.       — Хи-хи, — прикрыв рот левой передней ногой, посмеялась над моей реакцией розовая аликорница. — Жора, расслабься.       «Угу и «получай удовольствие». Легко сказать, но сделать трудно», — отвернувшись от забавляющейся пони, пальцами правой руки тру переносицу и, глубоко вдохнув, продолжаю наше шествие.       Цок, цок, цок…       Больница уже осталась позади, и мы миновали широкую дорогу, отделяющую её от основного города. Фотограф, крайне неразговорчивый жеребец с выразительной мимикой, отзывающийся на имя Фотошоп (интересно, он имя поменял, найдя работу, или работу искал такую, чтобы подходила под имя?), встретил нас прямо на крыльце… сделав серию фотографий.       «А я ещё удивлялся тому, что знаменитости боятся папарацци. А ведь он только один…», — воображение нарисовало картину того, как выхожу я из душа, а тут из-за угла дивана выскакивает пони с фотоаппаратом и кричит «Сыр!».       — Всё в порядке? — замедлив шаг, Каденс прикоснулась к моему плечу левым передним копытцем.       — Просто… волнуюсь, — чуть нервно усмехаюсь, снова смотря на крылато-рогатую пони, которая прижала ушки к голове и хмуро сдвинула бровки. — Серьёзно: не каждый день мне предлагают пройтись под руку… с принцессой.       — И только-то? — вскинула правое ухо и вопросительно выгнула бровки аликорница, а затем добавила решительным тоном, не дожидаясь моего ответа: — Будем повторять это каждый день, пока ты не перестанешь смущаться.       «Тебе делать больше нечего?», — мелькнула мысль у меня в голове, но я всё же промолчал, слегка прикусив себе язык (не хватало ещё обидеть Каденс).       — Всё же постарайся расслабиться, — вздохнула моя спутница, начиная тянуть мою руку вперёд. — Посмотри по сторонам: Кантерлот — один из красивейших городов не только Эквестрии, но и всего мира!       На последних словах пони возбуждённо распахнула крылья, взмахивая левой передней ногой и вскидывая второе ухо. Тут же раздались ещё три щелчка, сопровождаемые яркими вспышками камеры, похожей на прямоугольную коробку из лакированного дерева с лампочкой и застеклённым окошечком.       — Постараюсь, — произношу на выдохе, снова подстраиваясь под шаг спутницы.       Подняв взгляд вверх, вижу глубокое синее небо (и всё-таки — красиво-то как), после чего перевожу внимание на дома, мимо которых мы идём: слева стоит двухэтажное здание из белого камня, с широкими витражными окнами, изображающими огненные цветы, небольшим балкончиком на втором этаже с фигурным бортиком, а также крыльцом с коротким крутым пандусом, справа и слева украшенным каменными бутонами чего-то вроде астр; здание справа имеет сразу три этажа, высокие и узкие окна, с рисунками белых снежинок на зеркальных стёклах, ну и полукруглой крышей невысокого крыльца, похожего на половинку таблетки. Проходящая же между ними дорога выложена гладкими и плоскими камнями, между которыми нет даже малых зазоров.       «Оружие пролетариата… валяется прямо под ногами», — стоило представить себе, как единороги вырывают из мостовой булыжники, как веселья резко поубавилось.       — Ещё немного, и я тебя укушу, — сердито пригрозила Каденс.       — Ладно-ладно… искусительница, — добавляю в голос немного ехидства. — Искушай меня осторожно…       — Пф… — фыркнула принцесса (искушения), после чего толкнула меня бедром, весело добавив: — Раз ты сам попросил, то потом не жалуйся.       — Принцесса! — донёсся со стороны балкончика тонкий голосок.       Подняв взгляд к источнику звука, вижу маленькую жёлтую пони с розовым бантом на голове, которая встав на задние ноги и оперевшись передними о край ограждения, радостно улыбаясь, старалась привлечь к себе внимание. Розовая аликорница отреагировала на это тем, что распахнула левое крыло, ответила улыбкой и помахала левой передней ногой, вызвав у жеребёнка счастливый писк.       — Ты её знаешь? — задаю вопрос, когда мы отошли на несколько метров, приблизившись к небольшому перекрёстку.       — Неа, — беспечно отозвалась моя спутница, затем посмотрела на меня и, подмигнув, заявила: — Зато она знает меня.       — И часто тебя так приветствуют? — на грани сознания появилась какая-то мысль, которую никак не удаётся ухватить.       — На меня так реагируют в основном жеребята, — смутилась собеседница, удобнее перехватывая мою руку. — Взрослые пони более сдержаны и стараются сохранять дистанцию. Но всё равно, если со мной здороваются, меньшее из того, что я могу сделать — поздороваться в ответ. Мне не сложно, а пони приятно.       Память подкинула сценку из старого советского фильма, ставшего столь же неотъемлемым элементом нового года, как салаты, мандарины и ёлка: «Царь, очень приятно; очень приятно — царь». Удивительно, но представить себе в такой ситуации розовую аликорницу оказалось довольно просто (да она, возможно, даже удовольствие от этого получать будет… если учитывать возможность ощущать радость новых знакомых).       — Вспомнил что-то хорошее? — проявила любопытство крылато-рогатая пони.       — Кое-что… — делаю задумчивую паузу. — Потом как-нибудь расскажу.       — Моу… — обиженно надула щёки принцесса. — Вредина. Меня ведь теперь любопытство замучает!       — Ваше высочество, — раздался голос жеребца-единорога, едва мы вышли на перекрёсток широкой и узкой дорог. — Газету, журнал, открытку?       За углом левого дома обнаружился прилавок, на котором лежали стопки указанных изделий. На дальнем от нас краю столешницы расположились подставки с журналами, с обложек которых смотрели пони в каких-то нарядах, поблёскивали страницами комиксы. Сам продавец, оказавшийся земнопони жёлтого цвета, как-то неловко поправляя белый передник с надписью «Букхолдер», растянул улыбку от уха до уха.       — Благодарю, но нам ничего не нужно, — вежливо отозвалась принцесса.       — Тогда, может быть, что-то заинтересует вашего спутника? — взгляд торговца переместился на меня, и его улыбка померкла, а на морде отразилось недоумение, которое можно было бы перевести как фразу «Что за…?». — Гхм… Всё за мой счёт.       — Жора? — перевела на меня взгляд розовая аликорница.       — Нет, спасибо, — отрицательно качаю головой, а затем на всякий случай добавляю: — Я по-вашему читать не умею.       — Так вы — турист? — вскинул брови пони, энергично взмахивая ушами. — И как я не догадался?! Одну секунду… у меня как раз было кое-что подходящее!       С этими словами пони нырнул под прилавок, начав шуршать бумажными пакетами…       …       Вот не знаю, то ли пони действительно такие добрые и щедрые, то ли это присутствие Каденс рядом со мной так влияет (проще поверить во второе). Продавец, после того как выбрался из-под столика с журналами, подбежал к нам и протянул мне сложенный в несколько раз глянцевый лист, раскрашенный разными цветами, оказавшийся картой города «Для самых маленьких». При помощи рисунков там были указаны достопримечательности, закусочные, магазины и тому подобные учреждения, а кроме того — разными оттенками отображались районы, где обитают не пони.       — И чем ты опять недоволен? — с нотками обречённости в голосе спросила розовая аликорница, едва мы отошли подальше от прилавка, скрывшись за углом следующего дома, оформленного как две трёхэтажные башенки, на уровне второго этажа соединённые переходом, что внешне напомнило мне букву «Н».       — Не недоволен, — возражаю спутнице, на что получаю недоверчивый взгляд и скептично выгнутые брови. — Просто я неловко себя чувствую, когда мне что-то дарят совершенно незнакомые лю… пони.       — От меня-то ты подарки принял, хотя мы с тобой на тот момент были знакомы не многим дольше, — заметила крылато-рогатая пони, приветственно кивая и махая левым передним копытцем единорожке зелёной масти с жёлтой гривой, одетой в жёлтую… попону с рисунком серебряного блюда, выглядывающим из-под перемётной сумки.       — Ну… — пытаюсь подобрать правильные слова, но напавшее на меня косноязычие заставляет быть более прямолинейным. — Просто при нашем знакомстве я был немного не в себе… да и с трудом верил, что всё вокруг настоящее. Ну, а потом… Психология, наверное, подключилась.       — Поясни, — попросила Каденс, кладя мне на сгиб руки и вторую переднюю ногу.       — Попроси что-нибудь полегче, — взглядом скольжу по панорамным окнам первого этажа дома справа, за которыми виднеются низкие круглые столики, окружённые подушечками для сидения, некоторые из которых заняты маленькими компаниями жеребцов и кобыл. — Я в этом не настолько хорошо разбираюсь, чтобы читать лекции.       — Но разве в твоём мире не принято помогать нуждающимся? — недоуменно захлопала глазками принцесса, крепко прижимаясь к моему плечу.       «Забавно мы, наверное, смотримся со стороны. Нужно будет посмотреть фотографии… Хотя, что-то мне подсказывает, что они будут выглядеть как фотошоп», — зацепившись за последнюю мысль, расплываюсь в глупой улыбке, стоило только вспомнить имя нашего фотографа.       — Я сказала что-то смешное? — вопросительно изогнула брови розовая аликорница, в следующую секунду споткнувшаяся и начавшая падать. — Яй!       Рефлекторно подхватываю второй рукой пони, держащуюся за мою левую руку, правой рукой под спину. Несмотря на рост, Каденс оказалась довольно лёгкой, да и с моей помощью смогла удержаться на задних копытцах… пусть мне и пришлось выставить правую ногу вперёд.       Щёлк-щёлк-щёлк.       Вскинув голову, нахожу взглядом парящего на высоте четырёх метров пегаса, радостно улыбающегося и жмурящего глаза. Заметив моё внимание к своей персоне, летун позволил камере повиснуть на ремне, перекинутом через шею, затем скрестил перед собой передние ноги и развёл их в стороны, образовав угол в девяносто градусов (это напомнило знаменитую «козу», но изображённую не пальцами, а передними конечностями).       — Жора, мне немножко неудобно, — произнесла принцесса, напрягая мышцы спины, перекатывающиеся под тканью платья у меня под ладонью.       — … — разгибаюсь, помогая пони вернуться в вертикальное положение, а когда снова поднимаю взгляд, то Фотошопа уже не нахожу. — Сбежал.       — Кто? — удивилась розовая аликорница, снова вставая слева от меня, придерживаясь за мою руку.       — Фотограф, — отвечаю отстранёно, крутя головой и пытаясь найти пегаса.       Вместо искомого крылатого пони мне на глаза попались несколько других наблюдателей, парочка из которых выглядывала из окон (а заметив моё внимание, приветственно махали), один стоял дальше по дороге, ну и ещё двое выходили из закусочной, оставшейся позади. Нервы начали шалить, заставляя выдумывать самые разные нелепицы вроде тех, которые так любит раздувать жёлтая пресса…       — Он где-то тут летает, — махнула крылом моя спутница. — Ищет новый ракурс. Что-то случилось?       Встречаюсь глазами со спокойным взглядом Каденс и… понимаю, что она вообще не волнуется. От осознания этого сразу становится как-то легче, а беспокойства, которые начали появляться секунды назад, тают как снег в огне.       «Какой-то я нервный стал», — улыбнувшись, пожимаю правым плечом.       — Не бери в голову: мои заморочки, — повернувшись по направлению нашего пути, спрашиваю: — Идём дальше? А то я боюсь, что с такими темпами браслеты разрядятся раньше, чем мы окажемся у цели.       — Я заряжу, — пообещала аликорница, затем выпятила грудь и добавила: — Я — лучшая выпускница школы Одарённых Единорогов, закончившая её за год!       «А в каком возрасте ты в неё поступила?», — снова прикусываю язык, чтобы не ляпнуть это вслух.       — Что опять? — насупилась моя спутница, левым передним копытцем ткнув меня в грудь.       — Я плохо знаю ваши законы (фырк в исполнении пони намекнул, что мои слова явно не отражают реальность), но мне кажется, что кланяющаяся непонятно кому посреди дороги принцесса — это немного ненормально, — замечаю, как по мере моих слов глаза собеседницы становятся круглыми от осознания.       — Ты прав, — поникла Каденс. — Поклоны на улице — это не то, что я хотела бы демонстрировать. Идём.       Цок-цок-цок…       Шаги розовой аликорницы стали чаще, да и на мою руку она опёрлась сильнее. Всё же прямохождение, как бы она ни старалась показать обратное, даётся ей непросто… что и логично.       «А ещё — она упрямая. Ведь давно могла отказаться от идеи «Пройтись под руку» и встать на все четыре», — отмечаю мысленно, благодаря разнице в росте легко выдерживая темп, просто делая более широкие шаги.       — Жора, ты не ответил на вопрос, — напомнила моя спутница. — У вас в мире не принято помогать нуждающимся?       Уже было открыв рот, снова его закрываю. Вопрос, несмотря на свою простоту, не такой уж и однозначный: нельзя сказать, что помогать готовы все и каждому, но и обратное утверждение будет ложью. Для примера: сам я, когда позволяло зрение, несколько раз помогал поднимать по ступенькам в метро сумки-коляски, не один раз отдавал мелочь «на такси» и «похмелиться», кому-то расчищал дорожки и помогал строить забор знакомым из деревни. Да и мне самому много раз помогали как по мелочи, так и весьма значительно.       — «Поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступили с тобой», — всё же произношу вслух.       — Вот! — вскинула левое переднее копытце в победном жесте Каденс, после чего посмотрела на меня с выражением едва ли не гордости. — Так чего ты удивляешься, что тебе стараются помочь?       — Ладно, — выставляю ладонь свободной руки в защитном жесте. — Сдаюсь.       …       Чем дальше мы углублялись в город и чем ближе были ко дворцу, тем более массивными казались дома, некоторые из которых достигали четырёх этажей. Магазинчики, бутики, салоны, клубы и кафе, между которыми сновали разноцветные табунки, с одной стороны напоминали земные аналоги, но с другой — неуловимо отличались местным колоритом.       Постепенно на улицах появлялось всё больше единорогов и меньше представителей иных рас, да и в отличие от первых виденных мной пони, эти вели себя более… чопорно? Подобие фраков с короткими рукавами, жилеты, рубашки и галстуки-бабочки, шляпы-цилиндры и шарфики… При всём этом многообразии атрибутов, бёдра прикрывали крайне немногие, выставляя на всеобщий показ свои татуировки (кьютимарки — что-то вроде родинок, появляющихся в момент осознания своего таланта… что как-то связано с магией).       «Мне, как «выгоревшему», обретение таланта не светит. Даже обидно, немного: хотел бы я знать, к чему у меня предрасположенность. Если к массажу, то на бедре появилась бы «Белая длань»… Саруман, определённо, занимался не своей работой», — изо рта вырвался смешок, заставив ухо принцессы дёрнуться, но на этот раз она не стала ничего спрашивать, вежливо приветствуя своих подданных, при этом ведя себя куда скромнее прежнего, пусть на четыре ноги так и не опустилась.       — Смотри внимательно, — толкнула меня крылом розовая аликорница, когда мы приблизились к арке декоративных ворот, установленных между двумя маленькими замками-особняками, окружёнными заборчиками, отгораживающими небольшие дворики с газонами и кустами. Едва мы прошли ещё несколько метров, миновав незримую черту, как оказались на широкой и шумной площади, раскинувшейся перед довольно высокой стеной из колонн и решёток, с позолоченными распахнутыми воротами, за которой виднелись парк и дворец с золотыми куполами. Часть пространства занимали прилавки торговцев, вдали стояли карусели… и повсюду сновали разноцветные пони всех рас и возрастов.       — Та-да! — подтолкнув меня крылом, негромко воскликнула принцесса. — Здорово, правда?       «Нет слов. Не хватает только…», — мысль не успела окончательно сформироваться.       — Экскурсия по Дворцовому Парку! — необычно громким голосом говорил какой-то жеребец. — Полтора часа прогулки под кронами самых редких деревьев Эквестрии и сопредельных государств; красивейшие статуи и скульптуры, фонтаны и редкие звери, приученные к присутствию пони ожидают вас! Следующая группа отправляется через десять минут…       — Ну? — розовая аликорница вперила в меня требовательный взгляд.       «И что я должен сказать? Что никогда не видел сувенирных лавок, каруселей, дворцов? Хотя… такую толпу пони я, действительно, вижу в первый раз. Но вряд ли Каденс действительно хочет услышать это», — обведя пространство взглядом, замечаю, как в нашу сторону косятся то одна, то другая компания, но подойти или окликнуть не решаются, словно бы тут работают какие-то другие правила, отличающиеся от остального города.       Мне на глаза попалась пара минотавров: существа, где-то на голову ниже меня, но примерно на четверть, а то и треть, шире в плечах, с головами похожими на быков, но с куда более «человечными» короткими мордами. Оба были одеты в жилеты с многочисленными блёстками, из-за чего на солнце буквально сверкали посреди моря пони, словно два факела. Заметив меня, один из них хлопнул по плечу второго, затем они оба повернулись в нашу сторону и, вскинув правые руки, показали «V» пальцами, хлопнули по ладоням и ушли, не дожидаясь ответа.       — Прости, — вырвала меня из моих мыслей и созерцания новых разумных существ, впервые увиденных в этом мире вживую аликорница.       — За что? — не понял я, возвращая своё внимание к принцессе.       — Я опять забыла, что ты не чувствуешь… всего этого, — собеседница повела крыльями, указывая на радующихся пони, одни из которых что-то ели, другие рассматривали сувениры, третьи примеряли шапочки и другие украшения. — Без эмоционального наполнения, наверное, это действительно не так впечатляет.       Ещё раз осматриваюсь, на этот раз стараясь не акцентировать внимание на чём-то конкретном. И теперь всё же понимаю, что происходящее вокруг — это что-то вроде карнавала и ярмарки в одном флаконе: местные, даже без обилия красочных нарядов, лишь за счёт собственной расцветки умудряются создавать эффект пёстрой толпы… И общее весёлое возбуждение ощущается почти физически, призывая забыть обо всём и присоединиться к одной из групп гостей.       — Это и правда здорово, — произношу с искренней улыбкой, поворачиваюсь назад к крылато-рогатой спутнице и добавляю: — Спасибо.       — Не за что, — взмахнув ушками и зажмурившись, отозвалась Каденс. — Идём во дворец или прогуляемся тут?       — … — помедлив, виновато качаю головой. — Пожалуй, я ещё не готов к толпе.       — Ну и ладно, — беспечно взмахнула крылом принцесса. — Значит — на следующих выходных.       Мы зашагали сквозь толпу, которая расступалась перед нами, а затем снова смыкалась, словно обтекающая лодку вода. Тот факт, что на розовую аликорницу почти не обращали внимания, в основном глядя на меня, сперва был не очевиден, но постепенно я всё же это понял, не замедлив задать об этом вопрос.       — Просто они не видят моего рога, — хихикнула пони, весело мне подмигнув. — Так что сейчас главная звезда не я, Жора, а ты. Ведь кому интересна пегаска, пусть и похожая на принцессу?       — Но ведь я его вижу, — замечаю резонно.       — Ты же «выгоревший», — заявила принцесса. — Не забыл?       «Это магия, Жора», — повторив про себя эту мантру, пожимаю плечом.       Тут до моего слуха донеслись голоса, разговаривающие явно на повышенных тонах:       — Да я на этом месте всегда стояла!       — Всегда, да не всегда: пора бы уже и молодым место уступить!       — Тебе что ли?!       — А кому ещё?! Молодым у нас везде дорога!       — Да я тут молоко уже десять лет продаю!..       — Не позорилась бы со своей кислятиной!       — Кислятиной? Ах ты хамка малолетняя! Ещё вымя не отрастила, а уже на старших наговариваешь!..       В одном месте ярмарки-карнавала разноцветная толпа отхлынула (словно бы в воду бросили камень). Напрягая глаза и вытягивая шею, я сумел увидеть двух… коров, рядом с которыми стояли тележки с бидонами, самозабвенно орущих друг на друга. Одна из них была белая с чёрными пятнами, а вторая — рыжая и чуть более мелкая, что не мешало ей напирать на соперницу словно…       «То есть коровы продают молоко… своё молоко… Вот ведь… плоское хлебобулочное изделие. Мир уже никогда не будет для меня прежним».