Интегрированный попаданец

      «Вышел из комы ночью; там, где храм на крови без крова. Капельницы — в клочья; жить начинаю снова», — это были первые мысли, прозвучавшие у меня в голове по пробуждению на широкой, довольно мягкой кровати, застеленной приятными на ощупь простынями, пахнущими свежестью лета.       Неохотно разлепив глаза, перекатываюсь на спину и устремляю взгляд в потолок, освещённый тусклым жёлтым светом (благодаря тому, что занавески вокруг постели задёрнуты, свет не мешал спать). Последние обрывки сна, словно утренний туман под лучами восходящего солнца, стремительно истаивали, ускользая от сознания, будто вода, просачивающаяся сквозь пальцы. Ещё пара секунд, и вот уже мне трудно сказать, что именно снилось, а ведь сон был ярким, а также достаточно эмоциональным…       Тихий всхрап, раздавшийся неподалёку слева, заставил на секунду напрячься и повернуть голову в ту сторону, чтобы тут же расслабиться. Моему взгляду предстали Найт Лайт и Твайлайт Вельвет, которые засиделись у меня в комнате после завершения работы над одеждой, так как мы сразу же взялись за написание коротких сказок, чтобы единорогу было что опубликовать от моего имени в ближайшей статье.       Пони лежат, обнявшись передними ногами, а также прижавшись друг к другу шеями, что выглядит довольно… мило. Благодаря тому, что кровать весьма немаленькая, мы друг другу не мешаем, да и если бы было нужно, между нами можно было пристроить ещё и Биг Шоу, который, к моему облегчению, ретировался сразу после того, как получил эскизы новой одежды, пылая энтузиазмом «Сделать новую коллекцию, которая заставит болото кантерлотской моды кипеть!» (умом я понимаю, что он просто вжился в образ, но его поведение всё равно меня напрягает).       «Интересно, сколько сейчас времени?», — чувствую, что уснуть больше не смогу, но в моём случае — это совершенно не показатель, так как в присутствии посторонних, да ещё и на новом месте, я могу проснуться и в середине ночи, чувствуя себя вполне бодрым.       Этот странный выверт моей психики проявился ещё в детстве, когда мы всей семьёй ездили в гости: ложась спать не в своей кровати, да ещё если в комнате есть кто-то другой, я частенько просыпался ни свет ни заря, а потом с середины дня начинал клевать носом. И если с сонливостью бороться ещё получалось, то вот моим соседям, которые подобной проблемой не страдали, приходилось сталкиваться с ситуацией, когда рядом мается скукой бодрствующий ребёнок. При этом на сон в транспорте (автобусе, электричке, машине) данная особенность никак не сказывается.       Уже будучи подростком, отправляясь на дачу к друзьям, ну или в гости к родственникам, проснувшись раньше остальных, я попросту уходил либо на улицу, либо на кухню, где и дожидался всех. К счастью, день на третий-пятый «новое» место перестаёт восприниматься чужим, а соседи — посторонними… Да и если уж быть честным, иногда это даже удобно: в конце концов, вряд ли в других обстоятельствах у меня возникло желание после четырёх часов сна выйти на улицу, чтобы, сидя на крыльце, встретить рассвет в деревне.       «Если бы ещё комары не жрали, то было бы вовсе прекрасно», — ещё раз покосившись на пару пони, укрывшихся покрывалом, мысленно вздыхаю и начинаю осторожно вылезать из-под одеяла.       Найт Лайт и Твайлайт Вельвет воспринимаются мной… странно. С одной стороны — они не люди, но с другой — это не мешает мне их стесняться. И как показывает сегодняшний опыт, моя особенность, не дающая долго спать при посторонних, воспринимает их в достаточной степени человечными, чтобы сигнализировать мне о раздражителе.       Оказавшись на краю кровати, отгибаю край занавески и, спустив ноги на деревянный пол, стараясь не издавать громких звуков, выскальзываю наружу. Свет, ударивший по глазам, пусть и был довольно тусклым, но после полумрака, создаваемого тенями на кровати, на пару секунд заставил глаза заслезиться. Впрочем, проморгался я довольно быстро, тут же начав оглядываться в поисках верхней одежды, которую оставил на подушке, брошенной на полу рядом с постелью.       Подтянув облегающие полотенцевые боксёры синего цвета, разукрашенные рисунками красных, фиолетовых и розовых цветов, чувствую, как на коже проступают мурашки. И вроде бы воздух в комнате циркулирует одинаково, но за занавеской было куда теплее…       «Назад не полезу», — произношу мысленно, решительно встряхиваясь.       Вообще, процесс «шитья» моего нижнего белья — это отдельная тема для осмысления: если опустить то, что боксёры в девичестве были частью полотенца, мягкого, тонкого и бархатистого, то можно с уверенностью сказать, что даже пони-портные — это опасные существа. Началась работа над одеждой со снятия мерок и обсуждений, а также моих попыток нарисовать эскизы, потом Твайлайт Вельвет продемонстрировала «простые бытовые заклинания, которые должна знать каждая уважающая себя единорожка».       Сперва при помощи красящих чар пони провела по ткани линии, очертив контуры заготовок, после чего при помощи телекинеза, словно ножницами, разрезала материю. Ну, а потом, сложив два куска полотенца, она «спаяла» швы, предоставив мне на суд готовое изделие…       Проведя пальцами правой руки по правому же бедру, ощущаю жёсткую тонкую полосу шва. Впрочем, если бы я не знал, что именно нужно искать, то мог бы его и не заметить, приняв за часть рисунка.       «Пони страшные», — одёрнув себя, обхожу кровать, чтобы за углом наткнуться на подушку, на которой лежат чёрные бархатные штаны, носки и белая рубашка без пуговиц.       Подхватив одежду, стараясь ступать по полу как можно тише, направляюсь к двери, ведущей в ванную комнату, совмещённую с туалетом. По пути скашиваю взгляд на единственный из четырёх светильников на потолке, продолжающий гореть пусть и не так ярко, как это было днём (если бы не он, то тут вообще можно было бы только ощупью передвигаться).       В тусклом свете «ночника», обстановка комнаты выглядит как-то… неуютно: словно большой полупустой склад. Честно говоря, лично я представлял гостевые апартаменты во дворце несколько по-другому, не говоря уже о том, что даже палата в больнице больше походила на жилую комнату.       «Самому от себя смешно», — попробовав представить со стороны, как должно выглядеть недовольство «простолюдина» королевским гостеприимством, криво усмехаюсь и качаю головой.       Дойдя до двери, берусь за ручку и, прежде чем войти в ванную, оборачиваюсь назад, внимательно прислушиваясь к тишине. Занавески, скрывающие постель, продолжают висеть неподвижно, а оставшиеся там пони, по всей видимости, продолжают спать… что и положено делать ночью.       «Ну и хорошо», — толкнув створку, вхожу в тёмное помещение, где царит прохлада и ощущается запах сырости. Перехватив одежду в правую руку, левой ладонью нащупываю на стене на уровне моей груди металлическую пластинку с рычажком, который передвигаю слева направо, замыкая магическую цепь. В ту же секунду на потолке вспыхнул узор в виде круга с вписанной в него пентаграммой.       Наклонившись, кладу одежду на широкую деревянную скамью, тянущуюся вдоль стены слева от входа, затем аккуратно закрываю дверь и вздыхаю, ощущая некоторое облегчение. Ещё когда мне, после ряда операций на глазах, пришлось лежать в больнице в течение четырёх-пяти месяцев, деля одну палату с ещё шестью пациентами, большинство из которых успело смениться едва ли не по десятку раз, именно общественный туалет стал восприниматься как место уединения.       Смешно, наверное, но в те ночи, когда мне не спалось, ноги несли меня в туалет, где в ряд стояли раковина и три кабинки для справления нужды, пахло хлоркой и горела тусклая белая лампочка. Почему именно туда, а не в какой-нибудь отнорок коридора? Ну, во-первых, там оставалась бы возможность наткнуться на дежурную медсестру или же ещё одного полуночника, страдающего бессонницей, а во-вторых… в этом месте было тихо.       «Прямо Крепость Уединения Супермена», — фыркнув на подобную самоиронию, с удовольствием потягиваюсь всем телом, чувствуя, как хрустят позвонки в спине.       — Хм… звезда, — изрекаю задумчиво, стараясь говорить шёпотом (сомнительно, что дверь отсекает все звуки, а будить пони мне не хочется), после чего опускаю взгляд на своеобразный унитаз. — Место для наблюдения за звездой… Обсерватория, Ёшкин кот.       Память тут же подкинула анекдот, в котором Поручик Ржевский танцевал с благородной дамой на приёме, когда ему внезапно захотелось справить нужду. Он вышел на середину зала и громогласно заявил: «Господа, я пойду поссать». К нему подошла дама, с которой он танцевал и негромко произнесла: «Поручик, нельзя так выражаться в приличном обществе; вы бы могли сказать: «Я пойду посмотрю на звёзды». Мужчина покивал, огласил новую версию и удалился.       Когда поручик вернулся в помещение через пять минут, на стол уже был выставлен большой торт, к которому он подошёл, тут же запустив в него руку. Гости скривились, в зале наступила тишина, а мужчина, понявший то, что опять сделал что-то не так, объявил: «Не волнуйтесь, господа, телескоп я держал в другой руке».       «А ведь я с чистой совестью могу говорить: «Пойду, посмотрю на звезду», когда захочу в туалет», — отметив сей факт в памяти, переступаю по шершавому белому полу, кажущемуся тёплым, несмотря на то, что выложен из камня.       Пожалуй, ванная-туалетная комната достойна отдельного описания: кроме скамьи слева от входа, здесь есть маленький бассейн, примерно два на два метра шириной, ну и чуть меньше метра высотой бортика, который примыкает к левой и дальней стенам; в правом дальнем углу стоит круглая низкая чаша белого цвета, примерно на четверть заполненная водой (она исполняет роль унитаза, сливное отверстие коего закрыто крышкой, открывающейся при нажатии специальной педали); у правой стены стоят шкафчик с принадлежностями для умывания, а также столик с зеркалом. Стены красуются плиткой из розового мрамора, бассейн же выложен голубым мрамором… хотя, я и не уверен в том, что правильно определил материал.       Прекратив в очередной раз изучать обстановку, начинаю облачаться в свой новый костюм: мягкие облегающие штаны, свободную рубашку, ну и носки. Не могу сказать, что ходить босяком так уж неприятно, однако же для человека, привыкшего к удобной обуви, это всё же испытание, пусть и не серьёзное. Ну, а пока у меня нет обувки, придётся обходиться хоть какой-то защитой для стоп.       «И всё же — мне повезло», — констатирую в очередной раз, заправляя рубаху в штаны.       Наверное, можно было бы сетовать на то, что я вообще переместился из своего мира куда-то ещё, не имею возможности связаться с родными, да и самые близкие к людям существа из тех, кого мне уже довелось встретить — это минотавры. Только вот лучше мне от этого не станет, да и проблемы сами собой не решатся, а потому… лучше уж мыслить оптимистично. Ведь почти всегда можно найти не только плохую, но и хорошую сторону (стакан наполовину полон).       Чего хорошего в моём нынешнем положении? Ну, во-первых, мне вернули зрение, и это… до сих пор сложно осознать. Каждый раз, открывая глаза, я чувствую себя так… что просто не описать словами. Хотя, стоит заметить, что где-то в глубине души таится страх, что всё это — затянувшийся сон, и стоит мне проснуться…       Во-вторых, попал я к достаточно доброжелательным существам, которые отнеслись ко мне весьма дружелюбно. А ведь помочь они мне решили не из-за того, что хотели что-то получить взамен, а потому, что могли это сделать (ну и чувствовали свою вину, разумеется).       В-третьих, у меня есть знания, которые можно обменять на нечто нужное мне. Всё же современный человек, даже не являясь гением или специалистом в какой-то специфической области, просто за счёт разностороннего образования в школе, а также благодаря телевидению, интернету и книгам имеет возможность научиться многому. Главное — это суметь воспользоваться информацией…       «Как говорили наши учителя по анатомии и физиологии: «Можно знать, а можно — понимать», — ловлю себя на мысли, что меня заносит совсем уж куда-то не туда.       Пройдясь по ванной комнате, присаживаюсь на скамью, а затем и вовсе вытягиваюсь на ней, подкладывая левую руку под голову. Мысли же вернулись к теме того, что я могу предложить-продать пони.       Кроме мужского и женского белья для минотавров, которым решил заняться Биг Шоу, книг, с которыми обещали помочь Найт Лайт и Твайлайт Вельвет, первое, что приходит в голову — это телефон. Вряд ли я смогу достаточно точно объяснить, как он работает, разве что самые основные принципы, но вот телеграф — другое дело. В конце концов, если уж в чём-то люди и преуспели, так это в создании двигателей, средств связи, вычислительных инструментов и оружия.       «Оружие и вычислители отбрасываем: первым делиться не стоит, а во втором я понимаю чуть больше чем ничего. Остаются связь и двигатели… при этом паровой двигатель уже существует. Ладно: будем идти от простого к сложному», — свободной рукой потерев переносицу, мысленно начинаю перебирать необходимое для демонстрации телеграфа.       Для начала мне нужен электромагнит, ну, а для него было бы неплохо найти электричество. Не могу сказать, подойдёт ли для моих целей магия (не знаю принципов, по которым она работает), зато помню ещё из школьного курса физики, что батарейку можно сделать из картошки. Для этого мне нужны серебряная и золотая проволочки…       «А там и до электромагнита недалеко: требуется медная проволока, сердечник из железа и изоляция», — чувствую, как настроение повышается, а руки буквально начинают чесаться от желания поэкспериментировать.       Не могу сказать, что я увлекался техникой в детстве и подростковом возрасте, когда зрение ещё только падало: самое масштабное, что мне приходилось делать — это ремонтировать «каблук», да и то будучи на подхвате. Однако же когда твои друзья почти поголовно фанатеют от машин, день за днём пытаясь заставить работать Москвич, Запорожец, Копейку… волей-неволей начнёшь разбираться в теме хотя бы на примитивном уровне.       «На вопрос: «А у вас регулярная половая жизнь?» мы все с уверенностью могли дать положительный ответ. Зато какое удовлетворение мы испытывали, когда моторы начинали работать, да ещё не глохли через каждые сто метров», — даже не пытаюсь удержать мечтательную улыбку, стоит только вспомнить об ощущении ветра, бьющего в лицо, когда мы мчались по лесной грунтовой дороге, сидя в кузове и держась за борта…       Открывшаяся дверь вырвала меня из ностальгического состояния, заставляя вернуться в реальный мир. Резко приняв сидячее положение, встречаюсь взглядом с заспанной, удивлённой и испуганной Вельвет, которая не успела войти в ванную комнату, как тут же плюхнулась на круп, прижав правое переднее копытце к мордочке.       — Ам… — осторожно помахиваю левой ладонью, чувствуя себя крайне нелепо. — Привет.       — П-привет, — отмерла пони, глаза которой вернули нормальную форму, перестав пытаться подражать блюдцам. — Жора?..       — Да? — ощущение глупости ситуации становится всё сильнее, но я стараюсь держать хотя бы внешнюю невозмутимость.       — Ну… — мордочка единорожки потемнела, голова опустилась, а взгляд упёрся в пол. — Ты… не мог бы выйти?       Дурацкий вопрос «Зачем?» удалось не произнести вслух: в конце концов, не так уж много целей могут привести человека (и пони) в туалет. Поэтому я молча встал со скамьи на ноги, а затем прошёл мимо продолжающей сидеть на полу Вельвет, оказываясь снова в комнате. Мне в спину же донёсся смущённый голос, произнёсший одно-единственное слово:       — Извини…       «М-да. Как-то я не предусмотрел такого поворота. А ведь должен был», — осматриваюсь в поисках Найт Лайта, но шторы над кроватью по прежнему задёрнуты, а самого единорога не видно.       Решаю не топтаться под дверью, да и возвращаться в ванную-туалетную комнату желания не испытываю. Вместо этого направляю свои стопы к двери на кухню, куда, по-хорошему, следовало пойти изначально.       «Знать не хочу, что обо мне могли подумать, застав спящим в туалете», — тяжело вздохнув, прикладываю ладонь к лицу, ощущая как оно начинает гореть…