Интегрированный попаданец

      Сержант Лайт Хувз оказался неплохим экскурсоводом: на вопросы отвечал достаточно полно, но без лишней «воды», иногда вставлял забавные истории из личного опыта и не навязывался. Первым делом он показал нам общежитие, похожее на большой муравейник, где коридоры множество раз разветвлялись, поднимались под небольшим углом вверх или опускались вниз, а комнаты, закрытые тонкими плёнками из упругих пузыриков, были разбросаны без какой-то строгой системы (три закрытые арки в левой стене и одна в правой, потом две в левой и четыре в правой, ну а после развилки — одна в левой и две в правой).       — Благодаря тому, что облачный материал — это находящаяся под воздействием магии влага, пегасы могут регулировать как плотность и прочность, так и прозрачность с проводимостью, — поведала мне Сансет, заметив моё внимание к светящимся потолкам. — Скорее всего, внешний слой здания поглощает свет и передаёт его пузырькам, которые расположены на нижних сторонах перекрытий.       — И как они это делают? — спрашиваю негромко, но судя по дёрнувшимся ушам офицера — он меня услышал.       — Это как дыхание, — пожала плечами Шиммер. — Пока не пытаешься контролировать — получается легко и непринуждённо. Пегасы понимают такие вещи интуитивно. А вот единорогам приходится изучать свойства жидкости, которые позволяют при прямом контакте передавать свечение дальше по цепочке.       — В нашу защиту скажу, что мы этому тоже учимся, — заметил жеребец, шагающий впереди процессии…       Выяснилось, что на заставе все полы были сделаны из пружинистого облачного материала, так как это являлось безопаснее, надёжнее и экономнее, чем если бы пузырики заставляли затвердевать. Зато стены на ощупь напоминали яичную скорлупу, которая не трескалась от ударов, а лишь становилась мягче, что мог исправить любой из крылатых пони, стоило просто приложить копыто и подать через него магию.       Не могу судить о том, насколько подобный подход к строительству удобен для летунов, но лично я изрядно утомился от напряжения, вызванного отсутствием твёрдой почвы под ногами. Впрочем, жаловаться было бы неуместно, да и возможность погулять по большому батуту навивала ностальгические мысли и пробуждала воспоминания из детства, когда мне удавалось поиграть в надувном замке…       — Сержант… — стоило нам прийти в большой зал с высокими розовыми потолками, я решил задать зудящий в голове вопрос.       — Просто Лайт… или Хувз, — дружелюбно улыбнулся летун, махнув правым крылом. — Вас что-то заинтересовало, Жора?       — Почему вы носите не полные доспехи? — взглядом указываю на нагрудник и накопытники собеседника. — Да и других пегасов в полной броне я не видел.       — А… Это не секрет, — сложив крылья за спиной, крылатый пони произнёс: — Мы — разведчики, в первую очередь ценим скорость и манёвренность. Отсюда и пошло то, что наша униформа несколько… облегчена. У нас даже свой боевой стиль выработан!       — Его ещё называют «Танцы в воздухе», — усевшись на мягкий пол, поделилась огненногривая единорожка.       — Вы зря недооцениваете это искусство, — вроде бы даже обиделся проводник, посмотрев на старшую ученицу Селестии. — «Небесный танцор» на открытом пространстве без проблем разберётся с тяжёлым рыцарем.       — А если они будут вообще без доспехов, то у рыцаря не останется и шанса, — поддержала сородича Баттерфляй. — Правда, в узких пространствах «танцорам» вообще делать нечего.       — На то мы и пегасы, — выпятил грудь и расправил крылья сержант. — Для разных коридоров есть земнопони и единороги.       — Гхм, — кашлянув, не даю Сансет вставить своё дополнение. — Понятно. А что мы делаем здесь?..       Оказалось, что в большой зал, выступающий то в роли тренировочной площадки, то в качестве столовой, то используемый как сцена для певцов и музыкантов, нас привели дабы угостить обедом. Должен заметить, что произошло это очень вовремя, так как мне требовался отдых после затянувшейся прогулки по облакам, вытянувшей немало физических сил.       Хувз оставил нас на несколько минут сидеть у одной из стен, а вернулся уже в компании двух пегасок с белыми поварскими колпаками вместо шлемов, под коими они прятали свои гривы. Летуны принесли на спинах складной деревянный столик, а на крыльях удерживали миски с рыбной похлёбкой и овощами, чем ещё немного подняли моё настроение.       Во время трапезы выяснилось, что розовая и салатовая пони внимательно следят за литературными новинками, из-за чего не смогли пропустить появление книг с Земли: всё же на заставе довольно скучно, патрулирование одних и тех же маршрутов приедается, а в ближайший город их отпускают не чаще раза в двадцать пять дней. Так что пришлось мне отвечать на вопросы, подписывать книжки… а затем проделывать всё то же самое, когда подошли другие пограничники. Меня даже попросили рассказать анекдот…       — Вы же знаете, что люди — всеядные существа? Да, Баттерфляй, насекомых некоторые из нас тоже едят. Так вот… Гхм. Одна жадная старушка решила сэкономить и вместо мясника, заплатила двум панкам, чтобы они забили свинью. На следующий день соседка у неё спрашивает: «Ну что, Семёновна, зарезали?». А та ей и отвечает: «Зарезать — не зарезали… но вломили знатно».       — Можно вопрос? — словно бы находилась в школе, подняла правое переднее копытце салатовая пегаска. — А что такое «панки»?       — Жора, ты опять забыл предупредить, когда нужно смеяться, — укорила меня Шиммер, удручённо закатив глаза к потолку.       Пришлось объяснять непонятное, из-за чего эффект шутки улетучился. Впрочем, меня несколько порадовало, что пограничники вполне спокойно отнеслись к моему юмору, продолжив просить рассказать что-нибудь ещё.       К тому времени когда настал момент уходить, вокруг нас находились, наверное, все пегасы заставы, которые не были заняты на патрулях и не стояли в дозоре. Однако же не успел я начать подниматься, как первая из новых знакомых летуний обхватила мою шею передними ногами и прижалась губами к щеке, после чего поблагодарила за автограф и убежала. За первой последовала вторая, поцеловавшая вторую щёку, за ней — третья, коснувшаяся моего лба… А стоявшая рядом Сансет только ухмылялась, скашивая в мою сторону ехидный взгляд.       «Хорошо, что хоть жеребцы целоваться не лезли», — промелькнуло в моей голове, когда наша группа уже покинула зал-столовую, вслед за сержантом направляясь к выходу из здания.       — И как тебе плоды популярности? — старательно рассматривая левую стену, спросила шагающая слева от меня Сансет.       — Могло быть и хуже, — пожимаю плечами, так как действительно ничего особенного не ощутил.       «Подумаешь — ткнулись несколько раз мордочками в щёки и лоб. Это было даже немного забавно, а со стороны, наверное, вообще смешно смотрелось», — память услужливо подкинула несколько образов из тех времён, когда зрение мне ещё позволяло нормально видеть, в которых люди вообще с животными чуть ли не целовались.       — И что, тебе совсем не понравилось? — на этот раз волшебница посмотрела на меня, но тут же снова отвела взгляд и отвернула мордочку, стараясь скрыть улыбку.       — У людей принято соблюдать некоторое расстояние с незнакомыми и малознакомыми… существами, — в голову почему-то пришла мысль, что человеческое общество для пони должно казаться крайне неуютным и плодящим комплексы на ровном месте. — Что-то не так?       — Всё в порядке, — старшая из учениц Селестии снова бросила на меня взгляд, но на этот раз отворачиваться не стала. — Мне кажется, что это всё из-за того, что вы не чувствуете чужих эмоций. Если бы вы меньше закрывались друг от друга, то были бы куда счастливее.       — А вот это обидно было, — ворчу недовольным тоном. — Мы, между прочим, обладаем эмпатией, которая опирается на зрение и слух!       — Нет, — хмыкнула волшебница, самодовольно прикрыв глаза.       — Что «нет»? — не понял я.       — Не обидно, — нагло улыбнулась Сансет, потом показала мне язык и добавила: — Я же чувствую. Не забыл?       «А-а-а… Все вон из моей головы!», — губы сами собой растянулись в ответную улыбку, а ещё мне пришлось бороться с желанием потрепать Шиммер между ушами.       …       На улице светило яркое солнце, уже скатывающееся к горизонту, а ещё поднялся довольно холодный ветер, заставивший кожу покрыться мурашками. Встречные пони нам махали и улыбались, создавая довольно приятную атмосферу, на что мы махали им в ответ (это было немного странно, так как на пути в здание пограничники вели себя более… холодно и профессионально). Я даже видел, как на облачное блюдце прибыла пятёрка патрульных…       «Неужели мне одному тут холодно?», — передёрнув плечами после очередного порыва ветра, кошусь сперва на Сансет, затем на Баттерфляй, что продолжали идти ровно и невозмутимо.       Мысленно признав, что эфирное тело — это очень полезная штука, пусть люди и живут без него вполне комфортно, да ещё и процветают… местами, стараюсь отвлечься на что-нибудь другое. К счастью, застава пусть и большая, но далеко не бесконечная, так что до нашего корабля группа добралась за считанные минуты.       — Как вам экскурсия? — встретил нас вопрос профессора Шарма, едва трап остался позади, а под ногами появился твёрдый пол. — Всё понравилось? Юноша, я смотрю, вы времени зря не теряли.       На последних словах земнопони выразительно поиграл бровями и подмигнул, чем ввёл меня в ступор. Пришлось отвесить себе мысленную затрещину, но задать вопрос мне не позволило зеркало, которое в облачке телекинеза ученицы Селестии появилось на расстоянии вытянутой руки от моего лица.       — Это… — прикасаюсь пальцами правой руки к синему следу на щеке, напоминающему отпечаток губ. — Гхм. И что это?       — Юноша, вы меня удивляете, — возмутился пожилой жеребец. — Неужели вы никогда не слышали о губной помаде?       — Слышал, но… — чувствуя себя очень глупо, умолкаю, в то время как рогатая и крылатая пони начали посмеиваться. — Могли бы и предупредить.       «Это я с такой физиомордией через всю заставу шёл? Ну… По крайней мере реакция пограничников теперь понятна», — попытавшись оттереть один из отпечатков, за которыми нормального цвета лица почти не видно (разве что вокруг рта осталась чистая кожа, да глаза не задеты), ожидаемо не добиваюсь успеха.       — Прости, Жора, — изобразила смущение Сансет. — Идём в мою каюту: у меня есть раствор…       — Надеюсь, что моё лицо вместе с краской он не растворит, — хмыкнув, встречаюсь взглядом с волшебницей, которая только фыркнула и, гордо отвернувшись, пошла к спуску на нижний уровень.       — Прости… Жора, — едва мы обогнули пожилого земнопони, проворчавшего нечто вроде «Молодёжь…», пристроилась справа Баттерфляй. — Это не совсем помада.       — А что же тогда? — вопросительно вскидываю брови, посмотрев на прижавшую ушки пегаску.       — Крем для губ, — ответила летунья, тут же пояснив: — Он специально делается крайне стойким, чтобы защищать губы во время полёта. Я не уверена, что его удастся убрать…