Интегрированный попаданец

      — Здравствуй, знакомый потолок, — потянувшись и зевнув, закладываю руки за голову и смотрю точно вверх, лениво лёжа на больничной кровати. — Как жизнь? Как семья?..       — Уверяю вас, у него всё отлично, — прозвучал ответ со стороны двери, которая как раз в этот момент открылась полностью, предоставляя вид на светло-серого единорога. — Правда, с личной жизнью не ладится: стены игнорируют, а пол… Ну вы понимаете.       — Хах… Так вот почему он такой молчаливый, — усмехнувшись, принимаю сидячее положение и поправляю белую рубашку от больничной пижамы, в которую пришлось нарядиться после возвращения туда, откуда мой осознанный путь в этом мире и начался. — Здравствуйте, доктор Харт. Рад вас видеть.       — Я бы сказал, что тоже рад вас видеть… если бы наша встреча не происходила у меня на работе, — жеребец вошёл в палату, закрыл за собой дверь, при помощи телекинеза вытащил из-под кровати плоскую подушку, на которую тут же и уселся. — Умеете же вы привлекать к себе внимание, Жора.       — Это всё поклёп и инсинуации: я — самый скромный человек в Эквестрии, — заявляю с совершенно честным видом, на что в ответ получаю скептичный фырк.       — Вы, мой друг, единственный человек в Эквестрии, — заметил собеседник.       — Док… могли бы и не напоминать о грустном, — вздохнув, возвращаю себе серьёзность, после чего спрашиваю: — У меня ведь уже все анализы взяли? Жить буду?       — Будете, — утешил меня Харт, после чего его рог зажёгся, а из кармана халата вылетела тонкая стопка листов. — Вижу, вы уже не столь резко реагируете на проявления магии. Это радует…       «И ты специально решил проверить? У-у-у… Злодей», — мысленно возвращаюсь к недавним, пусть и только для меня, событиям, когда моя жизнь висела даже не на волоске, а на крыльях пегаски… но с удивлением понимаю, что особого негатива к этому не испытываю (создаётся ощущение, будто это было далёкое приключение, о котором можно будет рассказывать внукам, если они у меня вообще появятся).       — Наверное, после всего пережитого у меня просто стали более крепкие нервы, — пожимаю плечами и добавляю: — Как говорят дома… «Что нас не убивает — делает сильнее». Да и глупо бояться магии, когда рядом постоянно находятся единороги.       — Понимаю. Пони… Разумные достаточно быстро привыкают к новому, а когда начинают это сколь-нибудь хорошо понимать — перестают считать безусловной угрозой, — доктор улыбнулся каким-то своим мыслям. — Помню, мой племянник, когда в первый раз оказался на змеиной ферме, дёргался от каждого террариума… а потом получил кьютимарку собирателя ядов. Теперь поставляет продукцию для переработки в лекарства и бед не знает.       — А он, случайно, не научился разговаривать со змеями? — вспомнив одну популярную книжку о волшебниках, чуть подаюсь вперёд, опираясь левой рукой на кровать.       — Что вы, Жора, — качнул головой светло-синий единорог. — Они же почти глухие. Общение со змеями возможно, но только при помощи особых магических приёмов, которые речью назвать никак нельзя. Вы бы хотели этому научиться?       — Док, я же выгоревший, — произношу с ноткой укора, а затем добавляю чуть мечтательно, прищурившись и подняв взгляд к потолку: — Хотя, научиться такому трюку было бы здорово.       «Подражание Мальчику, Который Выжил получилось бы… Ну да ладно», — лёгкая ностальгия промелькнула в моих эмоциях, за которой потянулась грусть о том, к чему пока что вернуться не получается.       — Тогда, я могу вас обрадовать: за последние годы мы совершили рывок в медицине и уже провели несколько операций для выгоревших, вновь ставших полноценными членами общества, — торжественно объявил Харт. — Полагаю, что для героя Эквестрии мы сможем сделать исключение и проведём внедрение эфирного тела совершенно бесплатно и вне очереди.       — Скажете тоже — героя… — чтобы хоть как-то скрыть смущение, разворачиваюсь на кровати, спуская стопы на пол, локтями упираюсь в колени и ладонями растираю лицо (пусть это и бесполезно, так как для пони мои эмоции словно на ладони, но морально так легче).       «Герой без страха и упрёка, которого самого пришлось отогревать. М-да», — ехидно произнёс мой внутренний голос.       — То есть вы утверждаете, что слова её высочества Луны — неправда? — склонил голову, одновременно уложив бумаги на пол, светло-синий пони.       — В смысле… какие слова? — подняв взгляд на собеседника, вижу, как он откровенно улыбается одними глазами, одновременно с тем извлекая из другого кармана халата сложенный в несколько раз жёлтый лист.       — Те самые, которые вторая диарх Эквестрии произнесла перед репортёрами; те самые, которые напечатали все газеты Кантерлота и скоро прочитают во всей Эквестрии, — отозвался доктор, протягивая мне тонкий журнал.       Развернув газету, вижу цветную фотографию, на которой рядом сидят белая и тёмно-синяя аликорницы, выглядящие уже не столь измождёнными и измотанными. Впрочем, их гривы, пусть и расчёсаны, но выглядят вполне обыкновенно, что намекает на недостаток магических сил…       — Док, я читать не умею, — на этот раз даже смущаться не пришлось, пусть это и не совсем правда.       — Тогда, пожалуй, я кое-что зачитаю сам, — магическое поле забрало у меня выпуск прессы, поднося его к Харту, открывшему вторую страницу. — «…Мы чувствуем себя уже гораздо лучше и скоро вернёмся к исполнению своих обязанностей в полном объёме. Однако же это было бы невозможно, если бы не действия Сансет Шиммер, верной ученицы нашей сестры, которая вступила в неравный бой с порождением кошмаров и вышла из него победителем, а также человека Жоры, не только не бросившего в беде наших подданных, но и отправившегося в снежную равнину, чтобы найти нас и оказать помощь. Подобная самоотверженность радует наше сердце и вселяет в нас уверенность, что путь, коим наша сестра вела Эквестрию все эти годы, оказался полностью верным. Мы никогда не забудем всех, кто участвовали в недавних событиях и продемонстрировали свои доброту, верность, стойкость, щедрость и искренность… И мы обязательно проследим, чтобы каждого достойного, будь то пони или человек, не миновала награда». Как вам это?       — Последние слова прозвучали как угроза, — отвечаю первое, что пришло в голову, на что доктор только вздохнул. — Ничего не могу с собой поделать: я сделал то, что сделал… И не вижу в этом ничего героического.       — Это и говорит о том, что вы достойны таких слов от принцесс, — убеждённо заявил светло-синий единорог, вскинув правую переднюю ногу. — В любом случае, Жора, я озвучил вам предложение. Вы можете согласиться или отказаться… ну или попросить что-то ещё. В конце концов, наша больница занимается разными услугами.       — Предлагаете увеличить мужское достоинство? — вновь вырвался из моего рта вопрос, прежде чем я успел подумать.       «Да уж. Мозги тормозят сегодня. Нужно их чем-нибудь заправить», — в памяти всплыла реклама шоколадки про парня в футболке с надписью «Мозг».       — Вы всё же решились? — вскинул брови собеседник. — Эту операцию мы можем совместить с внедрением эфирного тела, так что даже не придётся задерживаться в больнице на дополнительный срок.       — Гхм… Я подумаю, — кашлянув в кулак, чуть нервно улыбаюсь. — Могу я узнать, как себя чувствуют остальные?..       Моя попытка перевести тему разговора сработала, и Харт принялся увлечённо говорить:       — Членов экспедиции поместили в палаты нашей больницы и сейчас проводят общие процедуры по профилактике возможных заболеваний… Впрочем, в большинстве случаев это обычная формальность, необходимая для успокоения совести. Благодаря вашим действиям… Да-да, Жора, именно ваши действия привели к тому, что никто из пони, яков и алмазных псов не замёрз в снегу. Можно сколько угодно говорить, что магия, одежда и тёплая шерсть защитили бы их… Но могли и не защитить. И многие из тех, кто сейчас лежат в больнице, это прекрасно понимают. Мисс Шиммер находится в госпитальном крыле дворца, как и принцессы Селестия с Луной. Более подробную информацию, увы, я разглашать права не имею — врачебная тайна.       — Это хорошо, — благодарно кивнув, задаю следующий вопрос: — Смогу я увидеться с некоторыми из членов экспедиции?       — Вы можете передать просьбу через меня, а потом я озвучу вам ответ, когда переговорю с нужными вам пациентами… Или пациентками? — жеребец весело подмигнул и заметил: — Ваш интерес к операции раскрывается с новой стороны.       — Без комментариев, — оправдываться и что-то объяснять у меня не имелось никакого желания, так что я решил отделаться шаблонной фразой.       — В таком случае… приступим к осмотру? — доктор легко поднялся на ноги и кивнул на свободный участок комнаты. — Жора, встаньте в полный рост, вытяните лапы вдоль тела и строго следуйте моим инструкциям.       «Дышите… не дышите… не дышите… не дышите… Выносите тело», — вспомнился мне бородатый медицинский анекдот из той области юмора, которую пони не приветствуют.       Послушно приняв вертикальное положение, начинаю выполнять указания единорога, приступившего к процессу размахивания своим головным сверлом. В процессе этих действий мне стали вспоминаться подробности недавних событий…       …       Должен признать, что факт смены ночи на день меня слегка… расстроил. Захотелось материться на чём свет стоит, так как в голове сформировалась только одна цепочка мыслей: Селестия подняла солнце, значит — она здорова и никого спасать не нужно. Впрочем, проявившееся ослиное упрямство, а также понимание, что останавливаться и ждать спасения глупо (пусть и стало светлее, но вот холод никуда не делся) так и не позволили прекратить перебирать ногами.       Каково же было моё удивление, когда спустя… некоторое время, мне на глаза попались не одна, а сразу две аликорницы, внешний вид коих можно было описать примерно как «Краше в гроб кладут»! Впрочем, вскоре стало ясно, что принцессы ещё очень даже бодрые, а вот та, кого они укрывали крыльями и грели своими боками, действительно заставила поволноваться.       — Здравствуй, Жора, позволь тебе представить мою сестру — Луну. Луна, это наш друг и гость — человек Жора, прибывший из другого мира из-за ошибки во время активации оборудования сфинксов. Ты не мог бы нам помочь?..       Этими словами меня приветствовала большая белая пони, выбив (к счастью, лишь фигурально) почву из-под ног, чтобы тут же взять в оборот. Впрочем, к тому моменту голова у меня варила уже не очень хорошо, так что без строгих инструкций от обладательницы рога и крыльев было бы тяжело.       От самой младшей принцессы мне довелось быть удостоенным только одной фразы, после чего она только наблюдала и говорила достаточно тихо, чтобы слышала только Селестия:       — Мы рады знакомству с другом нашей сестры: она бы не допустила в свой круг недостойное этого существо.       С одной стороны, можно было бы обидеться на «существо», с другой же… меня вроде бы признали достойным. Кроме того, злиться не было ни сил, ни желания, да и волнение за Сансет перебивало остальные чувства (видеть эту пони в столь печальном состоянии было непривычно и даже страшно).       Чуть позже до меня наконец-то дошло, что принцесса Луна со мной не говорит потому… что боится меня. Может быть, я и не прав, и ею руководили какие-то иные мотивы, но уж больно складно эта теория ложилась на происходящее. В конце концов, будучи почти всемогущим существом, находиться рядом с чужаком, которого видишь в первый раз в жизни, который способен сделать с тобой всё, что ему в голову взбредёт — это должно быть неприятно.       Вряд ли ей стало бы спокойнее, если бы я сказал, что и сам держусь на ногах исключительно на упрямстве и волнении. Впрочем, возможно она это чувствовала и сама, но понимая умом — не признавала подсознанием (сказал гениальный понячий психолог). В любом случае, лучшим с моей стороны было стараться контактировать с ней не больше минимально необходимого.       Привезённые мной припасы оказались употреблены по назначению довольно быстро, после чего мы вчетвером устроились в импровизированном гнезде, где меня укрыли белым и тёплым крылом. Старшая аликорница объявила, что отправила за помощью свою подругу и нам нет смысла куда-то уходить, чему оставалось только порадоваться.       Ну а ещё через несколько часов, потраченных на попытки не уснуть, чтобы не замёрзнуть, нас нашла группа пегасов с настоящим летающим вагончиком лимонного цвета. Дальнейшие события смешались в моей голове в калейдоскоп бестолковой суеты, завершившийся на борту дирижабля, отправляющегося в центральную Эквестрию.