Интегрированный попаданец

      В спальне принцессы любви царил разгром: мебель была перевёрнута и разломана, пух и перья, куски ткани и мелкие украшения вроде бус, клипс, браслетов, а также косметика и принадлежности для рисования, неровным слоем покрывали пол, либо ещё продолжали кружиться в воздухе из-за порывов ветра, поднимаемого стремительными силуэтами, кружащимися в смертельно опасном танце. Шестнадцать чейнджлингов с горящими янтарём фасеточными глазами (включая Фаринкса) кружили вокруг Кризалис, что приняла облик странного худощавого существа с хитиновым панцирем, скорпионьим хвостом, четырьмя длинными лапами, оканчивающимися трёхпалыми кистями, царапающими пол острыми когтями, приплюснутой безглазой головой с короной из изогнутых рогов и безгубой клыкастой пастью.       Несмотря на то, что нынешний вид королевы казался неуклюжим, неудобным и вообще каким-то карикатурным, перевёртыши успели на собственных шкурах прочувствовать, насколько же это впечатление обманчиво. Лишь отточенной синхронностью, взаимопомощью и удачей можно было объяснить, что за первую минуту боя они потеряли только одного соратника, в самом начале схватки выброшенного в окно телекинезом матери роя (именно его страх гвардеец принял за попытку жертвы к бегству).       — Шшштожжже вы не нападаете? — насмешливо спросила «беззащитная жертва», длинным языком облизнув острые клыки. — Или все вашшши ссслова — лишшшь бровада?       — Четыре-два-восемь-два, — отдал команду Фаринкс, вместе с ещё тремя чейнджлингами выпуская в противницу разрушительные лучи изумрудной энергии, от которых она ушла, подпрыгнув и извернувшись, чтобы вцепиться в потолок всеми четырьмя лапами.       Тут же двое перевёртышей обернулись мантикорами и прыгнули вперёд, оказываясь под королевой, а восемь их соратников выпустили рассеянные, предназначенные для оглушения лучи под углом вверх, намереваясь сбить противницу. Та же, вновь не став использовать барьеры, оттолкнулась от потолка и упала вниз, чтобы ещё в воздухе вспыхнуть языками зелёного пламени, оборачиваясь огромным дикобразом, ощетинившимся острыми иглами.       Раздался болезненный полукрик-полурык, а Кризалис лишь отделила от себя часть игл, так и оставшихся в телах неудачливых противников и ловко отскочила, вновь меняя внешность.       — Четыре-шесть-четыре, — отдал новую команду гвардеец, разглядывая стоящего на двух лапах приземистого чёрного дракона, красующегося плотной блестящей чешуёй. — Щиты!       Последний выкрик оказался одновременно и своевременным, так как именно в это мгновение королева выдохнула, и бесполезным, ибо вместо огня из её рта вырвался густой чёрный дым, в считанные секунды заполонивший свободное пространство. Обычное зрение стало бесполезным, но ориентироваться по эмоциям Фаринкс себе позволить не мог (уж больно хорошо противница умела мимикрировать под окружающий фон), а потому пришлось воспользоваться запасным вариантом.       — Теплозрение! — отдал приказ предводитель мятежников, официально служащий королеве Ацелус, первым меняя собственные глаза. — Залп по готовности…       Нечто слишком тусклое для дракона врезалось в строй щитов, заставляя скрывающихся за ним перевёртышей отступить, и этим незамедлительно воспользовались их напарники. Град магических сгустков сорвался с рогов и попал точно в спину Кризалис… чтобы бессильно расплескаться об её шкуру, на что остающаяся в меньшинстве правительница даже не обернулась, а продолжила загонять своих жертв в угол.       «Не смей нас недооценивать», — ощущая, как в его душе клокочет гнев, Фаринкс отдал приказ об атаке в лапопашную, первым перекидываясь в грифона, чтобы одним прыжком вознестись под потолок и, вынырнув на секунду из дыма, обрушиться вниз с сосредоточенным молчанием (не предупреждать же королеву о том, с какой стороны ждать удара).       Четыре мантикоры, два алмазных пса, два медведя и два грифона налетели на неугодную им правительницу, но их клыки, когти и жала бессильно скользнули по чему-то очень жёсткому. А в следующую секунду в них вонзились длинные тонкие иглы, ломающиеся прямо в телах от каждого рывка, причиняя при этом массу неприятных ощущений. Пришлось тут же разрывать дистанцию, чтобы резкими взмахами крыльев всё же разогнать раздражающий дым и увидеть новый облик, похожий на большую (крупнее пони) черепаху, стоящую на задних лапах и держащую в передних извивающуюся змею.       — Что за…? — вырвалось у кого-то из бойцов, принявших вид алмазных псов при виде странного существа.       — Нравится? — уронив змея на пол, черепаха придавила его задней-нижней лапой, поставленной чуть ниже головы. — Я назвала эту форму «Бриллиантовый броненосец». Панцирь отлично защищает от прямых воздействий магией — знал бы ты, Фаринкс, сколько времени мне пришлось работать для такого эффекта. Жёсткая и упругая кожа великолепно держит колющий и режущий урон, а самое главное — позволяет сохранить высокую мобильность…       — Хороший фокус, — признал гвардеец, которому было проще и удобнее копировать чужую внешность, ну или комбинировать черты нескольких существ, а не составлять новый жизнеспособный облик буквально из ничего. — Сколько сил ты на это потратила? Признаю — тебе удалось нас удивить и потрепать. Но твоё поражение — вопрос времени. Никто не придёт тебе на помощь…       — Повторяешься и заставляешь повторяться меня, — броненосец (хотя, скорее уж необычная черепаха) скривился и отступил от переставшей дёргаться змеи, оставляя неподвижно лежать ещё трёх своих жертв. — Я же сказала, что мне не понадобится помощь.       …Самоуверенность королевы злила и болезненно ранила самолюбие: без малого полторы дюжины чейнджлингов, которых с собой привёл Фаринкс, дабы гарантировать успешное завершение операции по захвату или устранению Кризалис… оказались не так хороши, как считал их командир и учитель. Нет, они были стремительны, исполнительны, умели действовать в группе и прикрывать друг друга в сражении, обладали боевыми трансформами, а самое главное — опытом боёв с разными целями, но всего этого оказалось недостаточно. Предательница, даже оказавшись отрезанной от своих сторонников, не только не растерялась, но словно бы играла с ними, позволяя захватывать инициативу. Её перевоплощения же сбивали с толку и заставляли совершать ошибки, так как определить слабые места с первого взгляда почти не получалось.       — Ты тянешь время, — констатировал гвардеец.       — Тяну, — согласилась противница.       — Но не ждёшь помощи… — перевёртыш увидел, как половина из оставшихся его бойцов оседает на пол, тогда как остальные начинают неуверенно переглядываться и пятиться. — Что ты сделала?       Не то чтобы Фаринкс ожидал ответа: всё же было бы глупо рассказывать свои секреты прямо в сражении, но королева уже раскрыла слабости и сильные стороны «Бриллиантового броненосца». Впрочем, на этот раз ответом была только саркастическая улыбка, после которой «черепаха» втянула голову и лапы в панцирь, после чего закрылась в нём, словно моллюск в раковине.       Издав нечто среднее между шипением и клёкотом, гвардеец бросился в атаку и нанёс несколько ударов по лишившемуся отверстий панцирю. Отпрыгнув и превратившись в единорога, он выстрелил лучом магии, ударившимся о кристаллические неровности, чтобы безвредно рассеяться безобидными искорками. Обернувшись крупной гориллой, он прыгнул и размахнулся кулаком, обрушив его на «орешек», и услышал негромкий хруст, что придало новых сил и ярости.       — Помогите мне! — рявкнул на своих подчинённых перевёртыш, раз за разом ударяя по панцирю «Бриллиантового броненосца», стараясь добраться до мягких внутренностей спрятавшейся королевы. — Бейте! Все вместе!       Крупный як подскочил к противнице и, встав на дыбы, опустил передние копыта на блестящую преграду. Алмазный пёс подхватил с пола кусок прикроватного столика и использовал его как молот… но добился лишь того, что в стороны разлетелись щепки. Медведь попытался разбить своеобразную скорлупу передними лапами, оставляя сколы своими когтями…       После очередного удара панцирь с хрустом проломился, и лапа Фаринкса провалилась в дыру. Он тут же одёрнул конечность из-за опасения, что Кризалис попытается схватить его какими-нибудь щупальцами, ну или же вцепится пастью… но ничего подобного не произошло.       Алмазный пёс и медведь, растратившие последние силы на оказавшуюся бесполезной работу, осели на пол, як вспыхнул магическим пламенем и вернулся в истинный вид, растерянно оглядываясь вокруг. Фаринкс последовал его примеру, чувствуя как буквально каждую секунду силы его покидают, словно бы он был дырявым ведром с водой, ну или же рваным мешком с песком.       «Почему так тяжело? Почему мысли не складываются в голове, а разбиваются на… маленькие такие… осколки. Да. Правильно! Думать… тяжело. Устал… Яд? Яд! Я отравлен? Но когда?», — яростно мотнув головой, гвардеец не почувствовал облегчения, но зато дал королеве отличную возможность действовать.       Голова одного из бессознательных чейнджлингов приподнялась, и с его рога ударил короткий луч, попавший в бок последнего подчинённого Фаринкса, отправляя его в непродолжительный полёт до стены, ею же и прерванный. После этого выглядевший раненным воин плавно поднялся на ноги, а затем панцирь опал искрами изумрудного огня, втянувшимися в его тело, тоже вспыхнувшее языками иллюзорного пламени.       — Я же говорила, мой маленький чейнджлинг, что мне не понадобится помощь, — хищно оскалившись, правительница улья окинула взглядом дело копыт своих. — Ты всё ещё в сознании — это впечатляет.       — Как… когда? — гвардеец с огромным трудом концентрировался и готовился воспользоваться своим последним шансом на победу, заключающимся в расслабленности Кризалис.       — Во время дымовой завесы, — охотно ответила королева. — Знаешь… у меня было много времени и энергии для самосовершенствования и… однажды я пришла к идее, что раз уж можно трансформировать какую-то одну конечность, то ничто мне не мешает превращать часть себя в подобие самостоятельного тела. Это сложный, утомительный, затратный и, по большей части абсолютно бесполезный процесс, так как разрыв прямой связи с марионеткой из плоти означает её потерю. И пусть для нас это не смертельно, пока не затронут мозг, но и далеко не полезно. В иной ситуации я бы не решилась на такое, так как «верёвочка» была бы слишком заметной, но мы совместными усилиями обеспечили Каденс знатный разгром в спальне.       — Яд? — расстояние для удара было почти идеальным, а потому оставалось лишь сделать ещё один шаг, а затем вложиться в единственную атаку.       — Какой из? — самодовольно уточнила правительница перевёртышей.       «Сейчас», — успел подумать Фаринкс, но вот сделать что-либо ему не позволили яркая вспышка и удар по спине, заставивший распластаться по полу.       — Мама никогда не говорила тебе — не играй с врагом? — прозвучал глубокий, сильный кобылий голос, а в поле затухающего зрения чейнджлинга появились белоснежные ноги пони.       — Селестия, ты отняла у меня последнее развлечение в жизни, — досадливо вздохнула Кризалис.       — С таким подходом к своей безопасности ты рискуешь потерять больше, чем развлечение, — заявила принцесса дня. — И вообще, дорогая подруга, Каденс прислала мне письмо с просьбой о помощи. Так что — будь любезна стать серьёзной. Ведь, если меня не подводит память, кто-то обещал, что проблем от чейнджлингов ждать не стоит.       — В твоём возрасте такое случается: я говорила, что других ульев нет, но не заявляла, что некоторые мои подданные не могут выкинуть какой-нибудь номер, — отозвалась полностью собранная королева. — Для меня, знаешь ли, случившееся тоже оказалось сюрпризом.       — Ты знаешь, где мятежники могут держать пленников? — не стала продолжать спор белая аликорница. — Похищены хранительницы Элементов Гармонии.       — Сейчас узнаю, — многообещающим тоном произнесла правительница роя, после чего разум Фаринкса наконец-то погас.