***
— В сотый раз вам повторяю. Я не употреблял наркотики. Честно. Я один раз в жизни решил покурить марихуану, а отец, спалив меня, решил что я профессиональный торчок. Но это не так, – расстроенный, но не сломленный подросток уже битый час пытался что-то доказать судье, но тот был непреклонен. – Господин Америка, сядьте. Вы врете, потому что анализы выявили совершенно другое. Вы – наркоман, да еще и лжец в придачу. Ваш отец отказался от вашего воспитания. Вам немедленно подыщут лечебницу, после которой вы отправитесь в приемную семью. И только попробуйте сбежать или провести персонал. В таком случае, вы просто сядете, господин Америка. За решетку. Еще вопросы? – Постойте, но... – Вопросов нет. Суд принял решение. Заседание окончено. Один удар молотка, - который решил всю дальнейшую жизнь парня,- Америка возненавидел всем сердцем.***
Три месяца в лечебнице, потом еще месяц в психушке, и таким образом, Америка не заметил как ему исполнилось пятнадцать. Да, всего лишь пятнадцать. Он был таким ребенком, но жизнь обошлась с этим чудом жестоко. Свое пятнадцатилетие американец отметил только поздно ночью. Хотя, отметил – очень громко сказано. Парень сидел в автобусе, который увозил его в новую семью, и внезапно телефон завибрировал. Обычное уведомление из приложения не привлекло внимания Америки, а вот циферблат часов "00:07" притянул взгляд. Уже семь минут ему пятнадцать лет. Это ничего не меняло, но зато навевало приятные воспоминания из прошлого. Из далекого и впредь недосягаемого прошлого. На свое десятилетие, Америка получил вертолет на радиоуправлении и скейт. На одиннадцатилетие, плазму в свою комнату и комиксы про "Человека паука" На двенадцатилетие, все его друзья организовали для него вечеринку и надарили кучу сладостей. На тринадцатилетие, Америка заказал себе проститутку и лишился девственности. Родители подарили ему аквариум с ящерицами. А на четырнадцатилетие, незабываемый отдых на острове. С родителями. В свое пятнадцатилетие, Америка пожелал себе не умереть, и, по возможности, найти стимул. Это было очень жалко, так что американец не стал зацикливаться, а просто закрыл глаза и уснул. Через девять часов он будет в новой семье, которую уже ненавидит всей душой.***
– Эй, просыпайся, живо, – чья-то грубая рука потрепала Америку по плечу. – Мы приехали. Бери свои шмотки и выметайся, – американец раскрыл глаза и увидел перед собой старого и мрачного грузина. – Я, конечно, все понимаю, но можно было и повежливее, — Америка накрутил наушники на телефон, сунул все это в карман и подхватил свою спортивную сумку. – Ты мне еще побубни, щенок. – мужчина подтолкнул парня, чтобы тот шевелился быстрее. Америка спрыгнул с автобуса на землю. Двери позади него автоматически закрылись, и транспорт рванул вперед, оставляя подростка в его новой жизни. Сказать, что Америка был ошеломлен, ничего не сказать. Парень, привыкший к теплому климату, чистым улицам и приятному цветочному запаху, точно был не готов узреть грязевое поле, деревянные двухэтажные домики и запах навоза. Воздух был холодным, а небо пасмурным. Совсем не погода калифорнийских долин. Парень потоптался на месте. Он ждал, что кто-нибудь должен выйти и встретить. Но никто не приветствовал его. На улице вообще было ни души. Как будто пустая деревня. Америка (и его чистые белые кроссовки) не решался ступить в грязевое поле, которое нужно было преодолеть, чтобы подойти к домам. Тучи на небе сгущались, дождь грозился вот-вот начаться. Нужно было скорее подыскать крышу над головой. — Мальчик! — окликнул кто-то Америку. Парень развернулся на 180 градусов и увидел перед собой женщину. У нее были большие добрые глаза, белый платок и пакеты в руках. Женщина была в серых вещах и валенках. Она явно выглядела старше своих лет. — Мальчик, ты ведь Америка? — Да, мэм, — американец учтиво-вежливо улыбнулся ей. — Ох, наконец-то. Мы так ждали тебя! — она улыбнулась. Была в ней какая-то искренность, которая зацепила Америку. — Идем скорее, — она смело пошла прямиком по грязи, направляясь к одному из деревянных домов. Америка, пересилив себя, пошел вслед за ней, стараясь не шлепать сильно ногами, чтобы не замарать обувь. — У нас все будут рады тебе. Я, кстати, твоя новая мама. Меня зовут Русь*. Зови меня как хочешь, милый. — Хорошо, мэм. Я вас понял. — Нет-нет, никаких "мэм" или "вас". Давай на "ты". Все же, ты теперь мой сын. Часть семьи, — она ласково посмотрела на покрасневшего американца. — Спасибо, — парню было ужасно приятно. Первое впечатление от этой женщины было замечательным. Ему понравилось то, как быстро она включила его в семью. — Пришли, — она остановилась у деревянного дома. Это было что-то вроде большой и широкой избы. Безобидные грядки со всякой растительностью, каменная дорожка, ведущая к двери. Дубовая терраса и колонка с водой. Вот и все внешнее убранство дворика. — Не бойся, заходи. Америка неуверенно прошествовал к двери и замер. Последние четыре месяца выдались кошмарными для него. Одна лишь гребаная травка сумела испортить жизнь юноше. Из-за интереса попробовать что-то новое, он теперь стоит перед этими бомжовскими дверьми, собираясь познакомиться с новой семьей. Это было страшно и недосягаемо. Как будто ужасный сон, и надежда, что Америка скоро проснется, угасала с каждым днем все сильнее. Русь распахнула дверь и впихнула подростка внутрь. Пять пар глаз уставились на него. Повисла тишина, во время которой Русь беспардонно прошла внутрь и поставила пакеты на дубовую лавку. — Прошу любить и жаловать. Наш новый член семьи – Америка.***
Пока говорила Русь, Америка прошелся по тем, кто сидел за столом. Три парня, одна девушка и зрелый мужчина. Подросток знать не знал, кто все эти люди. В его школе были только состоятельные европейские страны и парочка с континента Южной Америки. То, что здесь все живут бедно, американец понял в первую секунду. Первый парень, который бросился в глаза был блондином. У него были ярко-голубые глаза. Он был точной копией Руси. Такой милый, компактный ребенок. Второй был с желтоватой кожей, восточными темными глазами и черными, как смоль, волосами. Он смотрел по-взрослому изучающе. Тонкие губы сжаты, брови нахмурены. Создавалось впечатление, что он был совсем не рад новому лицу. Третий, от которого Америка с трудом оторвал взгляд, был очень красив. Широкие плечи, крепкие венистые руки. Растрепанные светло-русые волосы и пронзительно зеленые глаза. Америка никогда не видел таких прекрасных людей. Следующей была девушка. Длинные волнистые волосы, ровный нос. Не красивая, не уродливая. Америка привык видеть красоток с глубокими вырезами, на длинных каблуках и с накрашенными глазами. А эта была простушкой. Неинтересно, совсем. Мужчину он не успел рассмотреть, потому что тот встал и в мгновение ока оказался рядом, обнимая Америку. — Ну, здравствуй. Рад видеть тебя, пацан. — Здравствуйте, сэр, — тихо ответил парень. Ему было неловко. За столом громко и нагло заржали. Смеялись зеленоглазый и желтолицый. — А ну заткнулись, живо. То, что человек хорошо воспитан, не означает что вы должны насмехаться, придурки, — он рявкнул на этих двоих и они тут же умолкли. — Не слушай их. Обращайся ко мне на "ты". Я Союз, но можешь звать меня папой. — Хорошо, — еще тише произнес Америка. — Садись за стол, пожалуйста. Ты, должно быть, голоден. Американец сел куда сказали. Он на автомате принял от Руси столовые приборы и... Тарелку с едой. Если, конечно, это можно было назвать едой. Похлебка какая-то. — Давай-ка я представлю тебе нас всех, а потом, когда доешь, покажу где ты будешь жить, — он откашлялся, — Что же. Начну с нашего младшего. Это Украина, — он указал на миловидного ребенка с чистыми голубыми глазами. — Ему тринадцать. Это Беларусь, — он показал на девушку. Она улыбнулась и помахала Америке. Парень скупо улыбнулся в ответ. — Ей пятнадцать, вы одногодки. Дальше у нас Россия. — и вот очередь дошла до божественного парня. Зеленые глаза оценивающе пробежались по Америке. У парня, если честно, ток пробежал по коже. — Ему шестнадцать. И наш старшенький – Казахстан. Семнадцать лет. — Казахстан не проявил ни малейшего интереса к Америке, а лишь на секунду взглянул на него. — Я, как ты уже знаешь, Союз. И твоя мать — Русь. Чувствуй себя как дома, мы все тебе рады. — он окончил свою речь и приветливо улыбнулся. — Спасибо большое, что... Что приняли в семью, — прохрипел Америка. — Я... Очень рад. — Расскажи о себе, — Русь поставила перед ним чашку с чем-то необычным. Увидев удивление Америки, она пояснила — Это кумыс. Американец, кстати, даже не заметил, как съел всю похлебку. Это оказалось достаточно вкусно. А вот кумыс был отвратный. — Ну, я... — он завис, совершенно не зная, что говорить. — У тебя есть увлечения? — Я люблю баскетбол. Еще... Серфинг люблю и раньше фехтованием занимался. Но потом мне легкое прокололи, так что пришлось закончить это дело. — Какой кошмар, — взволнованно сказала Русь. — А почему твои... Твои прошлые родители отпустили тебя на такой опасный вид спорта? — Ну... Отец говорил, что это весело. Я решил попробовать. Просто однажды с другом решили без экипировки устроить дуэль, и вот так получилось. — А что насчет школы? Как ты учился? — спросил Союз. — Учился... Ну, смотря какие предметы. По испанскому и французскому всегда были a+. А вот по точным наукам.. Ну, f или e. — Извини, у нас немного другая система оценок, — мягко сказала Русь — a - это отлично. f, e - плохо. Как-то так. — А, теперь понятно. У нас тут школа тоже есть. В следующем месяце начинается учеба. Будешь туда ходить, — Союз допил содержимое своей кружки. — Что-то устал я. Беларусь, покажешь Америке где он будет спать. Прошу меня простить, что так резко ухожу. — мужчина вскочил и быстрым шагом покинул их. — У него серьезная мигрень, — пояснила Русь. — Он часто так резко уходит. Русь еще поспрашивала Америку про его старую жизнь, а когда увидела циферблат часов, то громко ахнула. — Всем спать, ребята. Америка, ты сам разберешь вещи? — Да, конечно. — Тогда всем доброй ночи, — она быстренько чмокнула всех детей в лоб, не забыв Америку и тоже ушла. — Уф, боже, я весь зад отсидел, — первым подал голос Украина. — Зах-зах, у тебя остались те шоколадные конфетки? — Я же просил не называть меня так, — грубо ответил Казахстан. — Тебе хватит сладостей. Ты и так весь в прыщах. — Это подростковое, — огрызнулся мальчик. — Америка, идем. Я покажу тебе комнаты. Америка поспешил за девушкой, услышав в след: — А че такое серфинг, кстати? — Украина, иди спать уже.***
— Вот это моя комната. Я живу одна, если что-то надо - стучи и заходи, — они были на втором этаже со множеством комнат. Может быть снаружи этот дом и казался нищенским, но надо признать, изнутри все было уютно. — Хорошо. — Вот тут живет Казахстан с Украиной. А вот здесь, — она положила руку на самую дальнюю дверь, — Ты. С Россией. Не волнуйся, он хороший. — Хорошо, — что-то внутри Америки перевернулось. Он будет жить с прекрасным парнем. В одном комнате. Это ли не замечательно. — Э-э-э-э... Не стесняйся меня. Я рада тебе. — она неловко обняла Америку. — Короче, располагайся. Твоя кровать у окна. А я спать. — Ага... Пока. Он вошел в комнату и прикрыл дверь. Две кровати по разным сторонам комнаты. Пространства достаточно, шкаф большущий. — Так, Америка. Добро пожаловать домой, — он выдохнул и упал на свою кровать. — Черт, надо переодеться. Парень стянул с себя широкую футболку, обнажив худое тело. Руки в шрамах, ноги в шрамах, бока – тоже в шрамах. За время в лечебнице, Америка порезал себя во многих местах. Из-за этого он и попал после в психушку. Сняв штаны и тут же надев пижамные шортики, он стал рыскать в поисках футболки, но что-то остановило его. Чей-то настойчивый взгляд со стороны. Резко повернувшись, синие глаза Америки столкнулись с ярко-зеленым взглядом. Россия стоял оперевшись об угол и бесстыдно пялился на Америку. *Русь – это не та старинная Русь. Это просто женщина, которая является женой Союза.