Мы с Кэнди подъехали к впечатляющим высоким кованным воротам. Я нажала кнопку интеркома, — О’Нил и Нильсон прибыли на базу. Ворота с тихим скрипом раздвинулись, и мы въехали внутрь двора.
Дом Морингов стоял на возвышенности, окутанный густым лесом, скрывающим его от любопытных глаз. А посмотреть тут было на что: белый дом с колоннами, выполненный в колониальном стиле — такие дома сплошь и рядом строили на Юге.
Огромная территория перед домом вмещала десятки парковочных мест. Я действительно была впечатлена увиденным. На пороге перед домом нас встречал Люк и какая-то рыжая девица. Я видела ее в коридоре школы, но особо лица не запомнила.
— Я уж думал, ты не приедешь, — иронично сказал Люк.
— Почему? Я, может, и кажусь слегка стервозной, но никогда не пропущу веселье.
— Привет, мы ещё не знакомы, я — Сара, новенькая, — я протянула руку рыжей.
— Адель Моринг, сестра Люка. Милый прикид, Сара, думаю, мы найдём общий язык, — она смерила меня взглядом.
А, вот кто тут «папочка», ну отлично.
— Пойдёмте отрываться, — Адель приглашающим жестом указала на дом и мило улыбнулась.
Кэнди задержалась на входе вместе с Люком. Наверное, между ними что-то есть, либо Кэнди хотелось бы этого, судя по тому, как она смотрит на блондинчика: как сенбернар на хозяина.
Мы прошли через внушительных размеров холл, было ощущение, что я попала в музей искусств: скульптуры, гипсовые бюсты, по стенам вереницей развешаны картины. В самом центре лестницы в пролёте висел масштабный семейный портрет Морингов: четверо богатеев, расфуфыренных в пух и прах.
Царская семья, мать их.
Я шла за Адель дальше, пока не услышала эпицентр тусовки — шум и музыка раздавались с заднего двора. Возле бассейна толпилась куча подростков: смеялись, толкали кого-то в воду, кто-то играл волейбол, пили из разноцветных бумажных стаканчиков.
— Выпьешь что-нибудь? — спросила Адель.
— Боюсь, что сегодня я не пью. Изучаю обстановку.
— Ха! Мы что, лабораторные мыши для тебя?
— Не пойми меня неправильно, но я говорю правду в глаза — сегодня мой первый день в новом городе, меня зовут на вечеринку незнакомые ребята. Не сложно сложить два плюс два, чтобы понять — меня тоже хотят изучить. Пусть исследование принесёт обеим сторонам удовольствие, — я посмотрела рыжей прямо в глаза.
— А ты крепкий орешек, да? Я уважаю таких, как ты: не лебезишь, не стараешься понравиться, прямолинейная, как кол, — Адель похлопала меня по плечу и улыбнулась. — Наслаждайся вечером, я точно не кусаюсь.
Я подошла к импровизированному бару и налила себе содовой. Отхлебнув немного, я продолжила мониторить собравшихся. Неспешно прогуливаясь по периметру бассейна, я услышала, как кто-то окрикнул меня. Дерек. Он стоял с каким-то субтильным пареньком в очках с диоптриями, из которых можно было бортовой номер самолёта разглядеть. Дерек помахал мне и жестом попросил подойти.
Ну, давай, дружище, удиви меня.
— Привет, Сара! Все-таки решила приехать? — немного взволновано сказал парень.
— Как видишь, не хотела стать изгоем, — я саркастически улыбнулась
— Знакомься, это наш друг — Бобби Тёрнер, — очкарик слегка напрягся и протянул потную ладонь.
— А, мы же в одном классе, я видела тебя. Привет, приятно познакомиться, — я всеми силами старалась не отдёрнуть руку и проявить свой максимум учтивости. — Земля-Бобби, приём! — он «завис» на секунду, и я уже хотела помахать рукой перед его носом.
— А, да, Сара, привет. Прости, я иногда задумываюсь настолько сильно, что ухожу от реальности, — он смутился ещё больше.
— Аха, значит, — я прыснула, — у нас с тобой много общего. Я тоже иногда вываливаюсь из реальности, — я изобразила безумное лицо и сдвинула глаза в кучу.
Парни рассмеялись, и первая неловкость прошла. Я постепенно сбрасывала маску стервозной суки, потому что они действительно старались сделать первый день незнакомой девчонки комфортным и веселым. Это подкупало в них всех — доброта и открытость. Было бы полной лажей с моей стороны игнорировать человечность и хорошее отношение.
***
Я развезла троицу по домам, чем вызвала очередную порцию уважения и благодарностей. Боже, ребят, вы слишком добры ко мне.
Дома я была ровно к назначенному времени, поднимаясь в свою комнату под ругань предков. Они снова выясняли отношения, забыв о моем существовании. Кричали что-то про залог дома и продажу машины. Моей машины, подаренной на шестнадцатилетние. Ком подступил к горлу, и я направилась вверх по лестнице, в свою комнату. Последнее, что я слышала — звук бьющейся посуды и тихий удар.
***
Спустя две недели я, Люк, Дерек, Кэнди и Бобби неплохо сблизились. Они в шутку стали называть меня Стервелла, я не смела им перечить — доля правды в этом была. Я пыталась выключить свою защитную реакцию в их окружении, они это чувствовали, и никто не задавал лишних вопросов. Наверное, так и должны вести себя друзья. Правда, Бобби отчаянно пытался мне угодить и слегка перегибал: можно было к гадалке не ходить, чтобы понять — на меня запал типичный ботаник. Мне нечем было ответить ему, но он не сдавался. Это было мило.
***
По химии раздавали задания для совместных проектов. Когда в пару поставили меня и Тёрнера, Бобби чуть со стула не прыгнул от радости. Мы переглянулись с Дереком и, зажав рот кулаками, засмеялись. Кэнди посмотрела на Бобби сочувствующим взглядом, казалось, она сейчас заплачет.
Мне предстояла неделя плотных научных исследований в компании милого «ботаника», который сох по мне. Что может быть ужаснее вообще? Радует, что Бобби физически не развит, и в случае его романтической атаки я легко навешаю ему тумаков.
— Сара, сможешь зайти ко мне после уроков сегодня? — Бобби заламывал руки и теребил лямку рюкзака.
— Как скажешь, будем чередовать: завтра у меня. — Если мои чертовы предки не разобьют все нахрен в доме.
Оказалось, дом, где жила семья Бобби, находился в квартале от моего. Милый и небольшой, с белым забором и синей крышей. Перед домом клумбы с цветами и ровно подстриженный газон — мечта американских домохозяек.
Единственной вещью, выбивающейся из этого идеального антуража, был припаркованный у дома байк. Чёрный с изображением драконьей головы. Когда мы подходили к калитке, из входной двери показался высокий парень, лет двадцати.
Рыжие волосы небрежно растрёпаны, скулы, о которые можно было бумагу резать, широкие плечи. Незнакомец был одет во все чёрное: джинсы, футболка с принтом AC/DC и кожаная косуха, едва не трещавшая на мощной фигуре по швам. В руках он нёс такого же цвета глянцевый мотоциклетный шлем.
Я ощутила легкое головокружение. Ему с таким телом место в доме Морингов — скульптура греческого Бога, не меньше.
— Я уехал, ма! — этот низкий, чуть хриплый голос стрелял прямо в сердце.
— О, Бобби, привет, малыш, — красавчик потрепал Бобби по голове, а тот пытался отмахнуться обеими руками.
— Перестань, Майкл!
— О, да ты с девчонкой! — он с улыбкой посмотрел на меня. Эти зелёные глаза смотрели прямо в душу, не меньше. Надо быть слепой и глухой, чтобы не превратиться в лужу рядом с этим парнем. — Боб, скажи подружке, что пялиться не прилично. И вытирать ее слюни с порога будешь ты.
Что? Гадство! Я реально стою, открыв рот. Я хочу провалиться сквозь землю, пожалуйста!
Я густо покраснела и потупила взгляд. Он прошёл мимо меня, источая аромат табака и моря — с тех пор именно так стала пахнуть для меня мужественность и сексуальность. Красавчик оседлал свой байк, с хитрой улыбкой повернулся в сторону нас с Бобби и с места рванул вниз по улице.
Это был первый раз, когда я увидела Майкла, мать его, Тёрнера.
