sugar glass

      Хельсинки и Палермо больше не называли друг друга по псевдонимам. Только имена. Не зря же они их друг другу сказали.       Мартин вспомнил, насколько же сильно ему нравится, когда его имя произносит кто-то другой.       А Мирко было, по большому счету, всё равно, как Мартин называл его. Лишь бы был рядом.       Рядом, а куда им деться? Только вместе - иначе погибнут. Ну, может, не прямо погибнут, но Мартин вновь там, в той темноте оказаться не хочет. Но ещё больше он не хочет, чтобы там оказался здоровяк. - Оттуда не выбраться просто так, ты ничего не понимаешь, ты ничего не можешь сделать. Ты слишком хороший, чтобы там быть.       Мирко его обнимает и целует в шею. - Я не знаю, почему до сих пор жив. Но я рад. Спасибо, что ты со мной. После. После того дерьма, что я сделал.       Мирко качает головой, мол, нет, не надо об этом. - Но мы должны говорить об этом. Если нет, это приведёт нас только в одно место. Самое отвратительное.       Мирко делает угрожающе медленный вдох, выглядит он в этот момент очень сурово, грозно, опасно. - Ладно. Как скажешь. Я злюсь на тебя за смерть Найроби. Часть меня никогда тебе этого не простит. Но не только ты виноват.       Мартин сидит напротив него и понимающе кивает, ничего для себя нового не услышав. - Но жизнь продолжается. Нельзя же вечно думать об одном и том же.       Мартин грустно ухмыльнулся: можно. А надо ли? Наконец-то он с тем, кто даст верный ответ на этот риторический вопрос.       И наконец-то у них теперь есть время познакомиться: Мирко был ещё лучше, чем Мартин мог предположить, слишком хорош для него. А Мартин в себе окончательно запутался, для него, ему кажется, всё стало ещё хуже: помимо кошмаров его терзает то, что рано или поздно Мирко его оставит, бросит, как сделал это Андрес.       Однако Мирко намного сильнее, ещё сильнее, чем он выглядит. И он здесь для того, чтобы помогать Мартину, тащить его на себе, если потребуется, вести его за руку, если так случится. Быть его медвежонком и его поводырём. Быть с ним.       Они оба работали над собой, особенно Мартин. Он готовил и делал уборку в их новом доме на краю леса. Забыл о ранах на своём лице, они не болели, но временами заставляли его сомневаться в своей внешности, хотя теперь его внешность не имела вообще никакого значения, ведь Мирко сказал и был готов повторять это столько, сколько потребуется, что любит его таким. Говорит, если бы шрамы были где-то на теле, то они бы непременно бы направились в ближайший город, чтобы перекрыть их татуировками. - Прости, это не моя тема.       Его тема - изучать татуировки на Мирко, теперь у него есть время, и это можно делать не в тусклом свете.       Его тема - что-то дорогое и романтичное. Кольца, например. - Кольца? - здоровяк посмотрел на него, - может, тогда и отношения узаконим? - И не боишься?