***
POV Саито Марико* 21 июня 1881 год, Киото. — Ах! Нет! Не надо, хватит! — громко вскрикнув, я подскочила на кровати, хватая ртом воздух. В коридоре раздались быстрые шаги, и сёдзи в моей комнате открылись. Кто-то держал в руке лампу, из-за чего спальня тут же озарилась тусклым светом зажженной свечи. Женщина, одетая в нежно-голубую юкату, стояла на пороге и обеспокоенно смотрела на меня. — Марико, что случилось? Почему ты кричала? — взволнованно спросила мама, держа руку на сердце. Наверное, она испугалась. — Не беспокойся, мама, — пытаясь выровнять дыхание, ответила я и покачала головой, — просто кошмар приснился. — Мне это не нравится. Сколько дней тебе эти кошмары снятся? — нахмурившись, женщина неторопливо подошла к моей постели. Она села на краешек матраса и нежно взяла меня за руку. — Может, расскажешь, что ты видишь в этих снах? — Мама, всё в порядке, правда, — я попыталась заверить её, чтобы она не волновалась. На самом деле, вот уже седьмую* ночь подряд я вижу один и тот же кошмар, который не дает мне покоя. Родителей тревожит это, но я не хочу, чтобы они беспокоились, поэтому не рассказываю им ничего. В конце концов, это же просто сон, правда? И всё же… его содержание, действительно, пугает меня. Я вижу жестокие убийства. Одни люди убивают других голыми руками. Но убийцы выглядят довольно-таки странно: у них клыки, когти и странные глаза. Я не вижу их лиц полностью, лишь отдельные части… Стоит ли мне переживать? Я никогда не видела этих странных людей в реальности. И навряд ли увижу. А ещё во сне ко мне является какая-то женщина. Она ничего не говорит, просто показывает рукой сначала на меня, а потом туда, где я видела горы трупов. И на этом всё. Однако сегодня сюжет отличался. Один из этих людей подошёл ко мне очень близко, хотя раньше они даже не замечали меня. Всё, что я помню из его облика, — кроваво-красные глаза с вертикальными зрачками, будто у зверя какого. Он пытался дотронуться до меня своей окровавленной, когтистой рукой, поэтому я стала кричать, чтобы он этого не делал, и проснулась. — Давай договоримся: если тебя снова начнут мучить плохие сны, мы посетим доктора, ладно? — мамино предложение не особо мне понравилось, но, чтобы успокоить её, я согласилась: — Хорошо, мама. Она улыбнулась и поднялась на ноги: — Хорошо. Тогда постарайся поспать хоть немного. Ещё очень рано, — произнесла она, подходя к выходу из комнаты. — Да. Спокойной ночи, мама, — я проследила, как она, взглянув на меня напоследок, аккуратно прикрыла за собой сёдзи. В спальне снова воцарились тишина и полумрак. Я уставилась на потолок, а потом перевела взгляд на широкое окно по правой стороне от кровати. Короткие шторки еле заметно покачивались от дуновения ветерка. Всё-таки в нашем доме так много частей европейского интерьера. Не знаю, хорошо это или нет. Япония столько лет была закрытой страной, а теперь в неё так резко хлынули иностранцы со всех уголков света. С другой стороны, мне всегда было интересно, какая она, жизнь на других континентах? А сейчас у меня есть возможность узнать это буквально из первых уст. Похоже, рассвет только-только забрезжил. Надо же, даже в свой День рождения не удалось выспаться, как следует. Теперь я уже навряд ли усну. Папа снова сегодня пришел поздно с работы, уже после того, как я легла спать. Сколько себя помню, он почти всегда возвращался домой за полночь. Он мало рассказывал мне о своей работе, но я знала, что она связана с полицией. Именно поэтому ему разрешалось носить катану. После указа императора самураям запретили носить мечи. А полицейским и жандармам разрешалось. Хотя папина катана была очень необычной: ярко-синий металл, черная цуба, похожая на каплю, и черная рукоятка, перевязанная голубой лентой. Я всего раз видела клинок вне ножен, но хорошо запомнила его. До моего семилетия мама сидела дома, а после тоже стала работать. Но о своей работе она не распространялась, как и папа, сколько бы я не умоляла рассказать. Ведь все мои друзья знали, где работают их родители, а я — нет. Конечно, мне было обидно. Но со временем я перестала уговаривать их. В конце концов, вдруг они работают на императора, и это секретная информация? Не могу поверить, сегодня мне исполнится двадцать лет. И сегодня я стану совершеннолетней. Может быть, я узнаю наконец ответы на свои вопросы? Когда мне исполнилось семь, мои родители устроили для меня большой праздник, благо, это был выходной день, и папа не работал. Мне преподнесли новое красивое кимоно из голубой ткани с узором в виде волн, которое я подвязала своим первым поясом оби белого цвета. Утром мы сходили в храм, потом погуляли по городу, объедаясь сладостями, в том числе и титосэ амэ*. А дома мама приготовила для меня сэкихан* и зажаренную целиком рыбу. После посещения храма, когда мы неспешно шли через парк, мама вдруг остановила меня и спросила: «Марико, ты знаешь, почему мы с папой называем тебя поцелованной Богом?». Я ответила, что нет. Тогда она продолжила: «Потому что ты особенная. Тебе всего семь лет, но ты уже способна наставлять людей на путь истинный. К тебе прислушиваются не только дети, но и взрослые. Даже внешне ты отличаешься от остальных. Но когда ты станешь старше, тебе придется сделать кое-что важное. От твоих действий будет зависеть судьба многих людей. Ты понимаешь, о чём я говорю, Марико?». И я снова ответила, что совсем не понимаю, что имеет в виду мама. Тогда она аккуратно погладила меня по белым волосам и тепло улыбнулась: «Ничего страшного. Потом ты всё поймёшь». Поцелованная Богом. Тринадцать лет прошло с тех пор, а я так и не поняла смысл своего прозвища. А ведь не только родители, но и практически все окружающие называли меня так. Без иронии, без желания оскорбить. Они правда верили в то, что я особенная. На их месте я бы тоже так подумала, взглянув на себя со стороны. Белые от природы волосы с каким-то едва заметным металлическим блеском, такие же белые, почти незаметные на бледном лице брови, на удивление чёрные ресницы, обрамляющие серые глаза. Обычно люди не принимают тех, кто не похож на них. Но ко мне все, наоборот, тянулись, прислушивались. А ведь я даже не прилагала никаких усилий для этого. Я просто всегда говорила то, что думала на самом деле. О чём же тогда говорила мама? Что мне придется сделать? Почему от моих действий будут зависеть чьи-то жизни? Хотела бы я знать. Но с той поры она больше не возвращалась к этому разговору. То ли забыла, то ли не считала нужным рассказать мне об этом. Тем не менее, с сегодняшнего дня я ведь уже официально считаюсь взрослой, так? Даже чересчур взрослой. Если мама сама не начнёт, то я напомню ей вечером об этой теме. Сегодня я обязана справить своё совершеннолетие, как полагается. Ещё за несколько дней до Дня рождения я написала целый список того, чем и с кем буду заниматься сегодня. И даже бессонная ночь не способна испортить мой приподнятый настрой. По случаю праздника я решила надеть новенькое кимоно, которое я ещё ни разу не доставала из шкафа, берегла для особого случая. Оно было сшито из красной ткани и расписано по подолу белым витиеватым узором, образующим целый сад из цветов. Для начала я схожу в храм. Потом вернусь домой, позавтракаю вместе с родителями. После этого они отправятся на работу, а я встречусь со своими друзьями и пойду в ресторан. Еще мы обязательно погуляем по городу, а вечером пойдём на мост Сандзё и запустим фонарики! Я сама разукрасила свой фонарик и написала на нём свой возраст. Зачем? Да просто захотелось. А вообще, я считаю, что это очень символично — запускать в небо фонарик с числом, которое для тебя что-то значит. Вот мое двадцатилетие значит для меня то, что я стала совсем взрослой. Теперь я могу заниматься, чем захочу, и не сидеть на шее у родителей. Помимо моего дня рождения, сегодня ещё и день летнего солнцестояния — самый длинный день в году, как принято считать. Поэтому на мост я и мои друзья пойдём поздним вечером, когда, наконец, потемнеет. И ведь совпало так — я родилась в праздник, который каждый год повторяется в одну и ту же дату. Хотя праздник — это слишком громко сказано. Ни разу не слышала, чтобы его праздновали у нас. По крайней мере, в Киото. Мне о нём вообще родители рассказали. Папа как-то даже упомянул, что в некоторых далёких странах существует поверье, что люди, рождённые в день летнего солнцестояния, в столь магически и энергетически сильный день, всю жизнь будут находиться под защитой солнца. Правда это, или нет, конечно, не нам судить, но когда я была помладше, мне нравилось верить в то, что меня защищает солнце.***
Когда я уже попрощалась с родителями и вышла из дома, чтобы пойти на встречу с друзьями, мама вдруг окликнула меня. Я обернулась и увидела, что она стояла на пороге дома и обеспокоенно смотрела на меня. Мне даже показалось, что она нервничала. Я вообще заметила, что в последнее время она часто нервничает. С чем это связано, интересно? Неужели она так сильно волнуется из-за моего плохого сна? — Что такое, мама? — спросила я, удивлённо глядя на неё. — Марико, я хотела сказать… — она замялась, и на этот раз волноваться уже стала я. — Будь сегодня осторожнее, ладно? Пожалуйста, как только вы запустите фонарики, сразу возвращайся домой. И не оставайся надолго одна. Ты всё поняла? — Да, но… Мам, что происходит? Из-за чего ты так переживаешь? — поинтересовалась я, крепче прижимая к себе алый фонарик. — Не бери в голову, дорогая, просто выполни мою просьбу, — серьёзно произнесла женщина. — Хорошо, — я пошла дальше по дорожке и уже открыла дверь калитки, но задержалась. — Точно всё в порядке? — я снова обернулась к маме, зная, что она провожает меня взглядом. — Да, Марико. Ну же, иди, повеселись хорошенько! — она улыбнулась, подбадривая меня. От её улыбки на душе сразу стало тепло, и я прекратила свой допрос. В конце концов, что может случиться в такой чудесный день, как этот? — Спасибо. Хорошего дня, мам, пап! — пожелала я напоследок, прежде чем окончательно покинуть двор. Погода стояла просто прекрасная. Было всего двенадцать часов дня, но уже вовсю светило солнце. Неторопливо прогуливаясь по улицам Киото до места встречи, я вдыхала аромат цветов, растущих на многочисленных клумбах вокруг и любовалась деревьями. Всё-таки я очень люблю свой город — столицу Японии. И хотя мой дом находится на окраине, я совсем не прочь дойти пешком до центра. Это ведь так здорово — идти, никуда не торопясь, зная, что у тебя ещё вся жизнь впереди! Своих друзей, с которыми я собиралась отпраздновать совершеннолетие, я знала лет с десяти. Мы все разные и жили в разных частях города, но часто вместе проводили время. Вот Шиёми, например, моя погодка. Она работает официанткой в том ресторанчике, куда я пригласила ребят. А Шиёми даже смогла выбить для меня хорошую скидку, самые вкусные десерты от повара и бутылку элитного сакэ! Хотя я не планировала напиваться — я вообще алкоголь ни разу не пила — но ведь сегодня можно, правда? Рин с недавних пор стал работать помощником врача и уже делал успехи. Я рада за него, ведь, насколько я помню, он с самого детства мечтал стать доктором и лечить людей. А это значит, что его мечта начала осуществляться! Нанао — единственная дочь мастера каких-то боевых искусств, который держал свою школу в одном из районов города. И, как полагается, она хорошо владела этими боевыми искусствами, переняв умения от отца. Скорее всего, она и школу унаследует за ним, больше некому. Нанао и меня пыталась обучить паре приемов, но я совсем не сильна в спорте, так что она быстро оставила эту попытку. Сато — юный художник, самый младший из нас, а его отец — чиновник, работает в государственном учреждении. Сато нравится задирать Нанао, которая из-за этого лупит его, по-дружески, конечно. Но мы с ребятами, кажется, знаем, в чем тут дело. Может, парень и не хочет этого признавать, но ему явно нравится Нанао, как девушка. Наша Шиёми точно знает в этом толк, у неё уже есть молодой человек, который сватался к её родителям! Наверное, они скоро станут мужем и женой. А что касается меня… Если честно, я ещё не задумывалась о том, кем бы хотела стать. Я понимаю, что время-то идет, и мне пора уже решить, куда податься, чтобы точно не сидеть на шее у родителей. Готовлю я, мягко говоря, не очень. Спортом не занимаюсь, да и поздно уже начинать. К врачеванию душа не лежит. Может, стать художницей, как Сато? Как-то раз я помогала ему рисовать иллюстрации к одной книге, и у меня неплохо получилось. Хотя творческая профессия не сулит очень больших заработков, но всё же… Пожалуй, стоит поговорить с ним об этом. Да уж, поцелованная Богом, а элементарно выбрать профессию не в состоянии, потому что ничего не умею… За раздумьями о своих друзьях и о себе я и не заметила, как подошла к ряду двухэтажных зданий. Среди них и находится ресторанчик Шиёми. Она уже должна была ждать меня внутри вместе с остальными. — Добро пожаловать! — поприветствовали меня официантки, когда я зашла в заведение. Они все, как одна, были одеты в оранжевые полосатые кимоно, подвязанные бордовыми поясами оби, и белые переднички, а их волосы были спрятаны под чепчиками. — Здравствуйте, — кивнула я, улыбаясь, и огляделась по сторонам в поисках своих друзей. Здесь столики были отделены от других перегородками, чтобы посетители не мешали друг другу, поэтому каждое место выглядело как отдельная комнатка. Ребята сидели в глубине помещения, чтобы нам точно никто не помешал хорошо проводить время. — А вот и наша взрослая девочка! — поприветствовал меня Рин, когда я подошла к ним. Возле друзей в одной кучке стояли их фонарики, которые они собирались запускать вечером вместе со мной. — Привет, Беляночка! Беляночка — ласковое прозвище, которым меня одарили друзья из-за уникального цвета волос. — Привет! — радостно воскликнула я, скидывая с ног дзори* на небольшой платформе. Ребята оставили для меня место прямо по центру, а сами расселись по краям. Я прошла к своему месту и села. — Извините за ожидание, я немного опоздала. — Не извиняйся, Марико, — Нанао широко улыбнулась мне, — сегодня же твой день! К тому же, мы сами только недавно пришли, так что всё в порядке. — И хорошо, что ты наконец пришла, потому что я проголодался, — Сато тут же замахал рукой у себя над головой и протянул нараспев: — Официант! — Вот же бестолочь! — Шиёми отвесила сидящему рядом парню затрещину. — Мы ещё не выбрали, что заказать. Ты что, хочешь просто так отвлечь девочек от работы? — она сердито посмотрела на него, и он тут же сник под её взором. — Да ладно, ладно, — буркнул он, а потом тихо добавил, углубившись в меню: — Бука. — Что? — грозно переспросила девушка, бросив на него острый взгляд. — Нет, нет, ничего! — и Сато погрузился в изучение ассортимента блюд. Мы последовали его примеру. Наблюдая за этой забавной сценой, я поняла, что всё-таки мои друзья просто чудесны. Я уже жизни не представляю без них. Знаю, что когда-нибудь судьба, так или иначе, разведёт нас в разные стороны, но сейчас я не хочу думать об этом. — Шиёми-чан, ты же что-то про хорошее сакэ говорила, да? — начала я, хитро взглянув на подругу. — Да, у меня есть для нас бутылочка очень вкусной рисовой водки, — подтвердила она. — Только, чур, не напиваться! И это я ко всем обращаюсь, — девушка серьёзно оглядела всю нашу компанию. — Марико-чан тем более нельзя много пить, а то она с непривычки может быстро отключиться. — А чего это ты за всех решаешь? — вдруг возмутился Рин. — Я, может, хочу выпить больше трёх рюмок за здоровье своей подруги. — В другой раз выпьешь. Или ты забыл, как наклюкался на день рождения Сато? Да ты на ногах не стоял, нам с девочками потом пришлось тебя на своих спинах до дома тащить! — поддержала старшую подругу Нанао. — А, может, ты хочешь испортить День рождения Марико?! — А чего это вы на него наехали? — тут на защиту друга встал Сато. — Мы — взрослые, состоятельные парни, и мы хотим нормально выпить! Знаешь, сколько всего я планирую пожелать Марико? Да тут и двух рюмок не хватит! — Ребята, не ругайтесь, пожалуйста, — я жалостливо оглядела спорщиков. — Пейте, кто сколько хочет, но больше одной бутылки мы брать не будем, ладно? — моё предложение было встречено одобрительными кивками со стороны друзей. — Вот и чудно. Тогда сделаем заказ? Мы подозвали официантку. Шиёми что-то заговорщицки прошептала на ухо своей коллеге по работе. Та многозначительно улыбнулась и удалилась. Вскоре девушка в оранжевом кимоно вернулась с первыми блюдами и бутылкой сакэ. — Ну что, понеслась? — торжественно произнес Рин, разливая алкогольный напиток по рюмкам. — С Днём рождения, Марико!***
Лично я, в отличие от друзей, не смогла осилить больше одной рюмки крепкого сакэ, поэтому весь остальной обед пила просто зеленый чай с жасмином. А вот они вчетвером достаточно быстро, как мне показалось, выпили всю бутылку, так что чай в них даже не полез. В общей сложности мы просидели в ресторане до четырех часов вечера, а после собрались прогуляться по бамбуковому лесу и зайти на рынок перед тем, как пойти на мост. До заката у нас ещё полно времени. Когда мы подходили к длинной лестнице, ведущей из леса прямо к рынку, Сато имел неосторожность споткнуться. Чтобы не упасть, он схватился за первое, что ему попалось под руку — за длинные распущенные волосы Нанао, которая шла впереди. — Ты с ума сошёл? Мне же больно! — накинулась на него девушка. — Да я случайно! — начал защищаться парень. — Ах, случайно? Я тебе сейчас покажу случайно! — но удар Нанао ушёл в пустоту, так как Сато ловко увернулся. — Не поймаешь, не поймаешь! — дразнился он, убегая вниз по широким ступеням и размахивая своим фонариком. — А ну, стой! Я, Рин и Шиёми, наблюдая за этой сценой, взорвались хохотом. Какие же они забавные! Когда-нибудь эта парочка обязательно разберётся в своих чувствах, но точно не сегодня. Мы, не торопясь, тоже начали спускаться, обсуждая увиденное. Скоро будет закат, и солнце скроется за горизонтом. Мне уже не терпится отправить наши фонарики в полет! — Марико, — вдруг заговорила Нанао, — ты какая-то вялая сегодня, и у тебя мешки под глазами, извини за откровенность. Тебе снова снились эти кошмары? — эта фраза привлекла внимание троицы остальных друзей. Они внимательно посмотрели на меня. — Да, — я вздохнула и опустила взгляд на свой фонарик. — Но вы не волнуйтесь, пожалуйста. Когда эта неделя плохих снов только началась, я рассказала о них своим друзьям. Сны, как сны, со всеми ведь бывает. Однако Сато был со мной не согласен. Вот и сейчас он начал выдвигать теории: — Я думаю, это неспроста. Обычно повторяющиеся сны предупреждают нас о чем-то, а в твоем случае, милочка, они тем более значат что-то важное. Ещё в древности мудрецы составляли книги, в которых описывали, какой сон что значит — сонники. У моего отца в библиотеке есть такая книга. Я могу одолжить её тебе, чтобы ты, наконец, разобралась, о чём тебя хотят предупредить. — Но почему ей снятся именно кошмарные сны? — удивилась Шиёми. — Этого я не знаю, — парень пожал плечами. Я молча слушала рассуждения ребят и даже не заметила, как мы подобрались к главной дороге, ведущей прямо на мост, который уже был виден впереди. Солнце быстро скрылось за горизонтом, и на Киото опустилась тьма. К счастью, мост был освещён множеством маленьких ламп, привезённых в город из Франции, так что дальше наш путь был не таким уж и темным. — Ой, смотрите, там человек прямо на земле сидит, — я заметила мужчину, сидящего на корточках, прислонившись спиной к деревянному ограждению. Он был одет в тёмный костюм, а его лицо закрывали чёрные волосы. — Может, ему плохо? — Да ну, — не согласился со мной Рин, — поди пьяница какой. Отстал от своих дружков, а сейчас дрыхнет, где сморило. — Не похож он на обычного пьяницу. Костюмчик на нём точно дорогой, — произнёс Сато. — Но я бы к нему не стал подходить. — А вдруг ему правда нужна помощь? — поддержала меня Нанао. — Девочки, давайте спросим? — Да, — я и Шиёми кивнули и ускорили шаг, двигаясь в сторону незнакомца. Парни остались позади. Приблизившись к этому человеку, я смогла лучше разглядеть его. У него, действительно, были чёрные волнистые волосы, свисающие на лицо, пиджак и брюки из тёмной ткани и явно недешёвые ботинки на небольшом каблуке — тоже незаменимый атрибут европейской моды. Рядом с ним лежала белая шляпа-котелок. Такие сейчас популярны за океаном. — Извините, Вам не нужна помощь? — спросила я, чуть наклонившись над ним. — Хм? — подал он голос, еле заметно вздрогнув, не поднимая головы. — О, нет, спасибо, милые дамы. — Вы уверены? — осторожно уточнила Нанао. — У Вас что-то случилось? — Нет нужды беспокоиться, правда. Но помочь вы мне, пожалуй, всё же сможете, — медленно произнес он, выпрямляясь и убирая волосы с лица. И тут меня как будто молнией ударило, от чего я пошатнулась. Эти глаза — те самые кроваво-красные глаза с узкими зрачками! Быть не может, это что, тот мужчина из моего кошмара, который пытался дотронуться до меня?! Но как?.. Разве такое возможно?! — О Боги… — тихо прошептала Шиёми, прикрыв рот ладонью. Только после комментария подруги я перестала пялиться в его нечеловеческие глаза и опустила взгляд ниже. Его рот был испачкан еще свежей кровью. — Ох, простите мою неряшливость, — спокойно произнёс мужчина, дотронувшись кончиком когтистого пальца до уголка своих губ. Он высунул язык и слизнул кровь с этого места, обнажив белоснежные клыки. — Так неловко, — добавил он, чуть улыбнувшись. Мы молча стояли, не в силах пошевелиться. Я не могу поверить… Неужели мой кошмар стал явью? — Девочки! — парни подбежали к нам и заслонили нас своими спинами, хотя я видела, что они дрожали и боялись не меньше нашего. От этого типа исходило что-то страшное. Какая-то неприятная энергетика. Его глаза, его клыки и когти, ещё и эта кровь, которую он просто облизал со своего рта! Да кто же он такой? — Один, два, три, — начал считать мужчина, переводя палец с парней на стоящих рядом со мной девушек, — четыре, пять, — он остановился на мне. — Ровно пять молодых организмов. Похоже, у меня намечается неплохой ужин. Ужин? Мне не показалось, он именно так и сказал? Что… что он имеет в виду? Господи… Липкий страх и непонимание окутали меня полностью. Но интуиция била тревогу, крича о том, что нужно бежать. Однако ноги не слушались. Как будто из-за того, что я посмотрела ему в глаза, я лишилась воли. — Молчите и даже не пытаетесь атаковать или убежать? — мужчина недовольно цокнул языком. — Я ведь ещё ничего не сделал, а вы уже трясётесь от страха. Какая слабохарактерная нынче молодежь. Он подошёл ближе к Рину. Тот всё-таки сделал усилие над собой и, отбросив фонарик, попытался ударить незнакомца. Однако мужчина перехватил его руку в воздухе и так резко дёрнул её, что до нас сначала донёсся неприятный хруст, а следом и пронзительный крик парня. Неестественно вывернутая конечность повисла вдоль тела моего друга. — Не впечатлило, — презрительно плюнул незнакомец, а затем… А затем он занёс над Рином свою когтистую ладонь и косо полоснул ею примерно от плеча до середины живота. Этот мужчина только что убил моего друга голыми руками! Мой кошмар, и правда, стал явью. Подруги разом ахнули, а я была даже не в силах выдавить из себя хоть звук. Я лишь стояла там, на мосту, среди своих друзей, и, дрожа всем телом, наблюдала, как он собирался прикончить их одного за другим. А самое ужасное, что я и сделать-то ничего не могла! Следующим был Сато. Бедному парню он свернул шею, опять же, голыми руками. Не успела я отвести стеклянный взгляд мокрых глаз от рухнувших с глухим стуком на мост тел двух друзей, как убийца перешёл на девушек. Вонзив руку в грудную клетку Шиёми, он с противным хлюпом вытащил её обратно и отбросил бездыханное тело с застывшим взглядом на несколько метров от нас. В отличие от меня, Нанао умудрилась сдвинуться с места, освободившись от невидимых оков. Хотя это не так уж удивительно — она всегда была сильнее и натренированнее, чем мы все вместе взятые. Нанао в порыве гнева собралась применить один из разученных ею ударов, способных в некоторых случаях убить противника прямо на месте. Она рассказывала, что если ударить человека в определенную точку на боку, то можно вызвать внутреннее кровотечение и отбить почки, из-за чего наступает ужасная боль. Именно этот прием собиралась применить девушка. Но когда Нанао задрала ногу для удара, убийца перехватил ее прямо в воздухе, не приложив особых усилий. Улыбнувшись уголками губ, он резко притянул мою подругу за лодыжку ближе к себе, тут же схватил её за затылок, сжав волосы в кулаке, и вместе с ней низко наклонился, впечатывая лицо противницы в деревянный настил моста, проломив его! Это же с какой силой нужно было ударить, чтобы сотворить такое?! Я громко сглотнула вязкую слюну, комом застрявшую в горле. Не смея отвести испуганный взгляд, я пялилась на брюнета, который грациозно выпрямился и отряхнул испачканные в крови моих друзей руки, оглядывая то, что он сотворил. Затем его красные глаза переместились на меня, и я задрожала ещё сильнее. Ну вот и всё, теперь мой черед умирать. — Какая необычная внешность, — медленно произнес мужчина, приблизившись ко мне. — Пожалуй, я не стану тебя убивать. Лучше великодушно дарую тебе свою кровь и обращу в демона. Хотя ты можешь не пережить метаморфозы и умереть сама, — он слабо улыбнулся и бросил короткий взгляд на свои острые когти. — Интересно посмотреть, что с тобой станет, если ты всё же выживешь. Вокруг нас как будто замедлилось время. Он неторопливо приближал к моему лицу вытянутый указательный палец правой руки. Я резко зажмурилась, прижимая к себе круглый алый фонарик, который до сих пор держала в ладонях. Господи, если я правда была поцелована тобой, почему же мне суждено умереть вот так, от рук неизвестного кровожадного убийцы? Почему именно сегодня?.. — Нет. Не надо… — зашептала я одними губами, тихо всхлипывая, жмурясь от осознания неизбежного. — Не надо, хватит! — наконец мой голос сорвался на крик. Вдруг случилось что-то странное. Я почувствовала резкий всплеск какой-то энергии, и внутри меня как будто бабочки взлетели… Вот так и происходит смерть? Я умерла? Почему же я не чувствую боли? — Это ещё что… — тут до меня донёсся голос моего убийцы. Нет, значит, я ещё жива. Я осторожно приоткрыла глаза, сомневаясь в правильности своих действий. Передо мной появилось что-то белое, полупрозрачное… Как будто щит или стена. Чуть осмелев, я полностью распахнула глаза и в шоке растянула рот буквой «о». Меня отделяло от брюнета некое подобие полупрозрачной стены. Она точно была не из стекла, не из бумаги. Из какого-то странного материала… Правда, откуда она взялась и почему так выглядела, мне неизвестно. Может, я всё-таки умерла, а это мне просто кажется? Лицо мужчины было озадаченным. Он нахмурил брови и вытянул губы в тонкую полоску, раздумывая над чем-то. Вероятно, его тоже смутило появление странной преграды. Я испуганно смотрела на него сквозь эту защиту. Перед тем, как нанести удар, он ведь сказал, что обратит меня в демона? Я правильно услышала? Но что он имел в виду под этим словом? Он, получается, тоже демон? Но кто они такие? Неужели те самые существа из легенд? Господи, я ничего не понимаю! — Интересно… — задумчиво протянул брюнет, снова поднося руку к стене. Он коснулся её, но она не дала ему двигаться дальше. То есть, эта стена правда существует и не является плодом моего воображения или общей галлюцинацией. Но откуда же она взялась? Тут незнакомец перевёл взгляд на фонарик в моей руке, на котором большими черными кандзи было написано «двадцать». Его брови поползли вверх от удивления. — Двадцать? Что это значит? — спросил он и тут же добавил: — Отвечай! — М-мне… с-сегодня… д-двадцать… — заикаясь, прошептала я. Какое это вообще имеет значение? — Двадцатилетие? — переспросил мужчина. — В день летнего солнцестояния? — Д-да, — почти бесшумно произнесла я, кивая. — Вот как… — снова протянул собеседник и прислонил ладонь к подбородку, снова задумавшись. По выражению его лица было понятно, что он напряжен. Может, это мой шанс? Да, точно, я должна бежать! Я должна позвать на помощь! Мне нужна полиция! Я уже не чувствую себя такой безвольной, как несколько минут назад. Наверное, этот удивительный щит рассеял чары от его взгляда. Руководствуясь девизом своего папы «Не жди, действуй!», я, зачем-то продолжая сжимать бумажный фонарик, рванула с места, не оглядываясь, обратно в сторону рынка. Если свернуть возле него на другую улицу, то можно оказаться в квартале с множеством закусочных, где постоянно дежурит полиция. Туда-то мне и надо! Главное, чтобы этот за мной не погнался. А если погонится, то тогда важно, чтобы не догнал. — Помогите… Пожалуйста, помогите… — шептала я себе под нос, не обращая внимания на сторонящихся меня прохожих.***
POV Автор — Тамаё-сама? — Юширо обеспокоенно посмотрел на спутницу, которая неожиданно застыла на месте, посреди дороги. — Что с Вами? Вам нехорошо? — Юширо, ты чувствуешь? Запах Кибуцуджи… Сильный запах Кибуцуджи где-то здесь, — женщина заозиралась по сторонам. — Мудзан в городе? Тогда мы должны уйти отсюда, чтобы не столкнуться с ним! — воскликнул он. — Нет, Юширо. Это не сам Кибуцуджи. Его запах перемешался с запахом крови нескольких человек… Кто-то повстречал Мудзана и выжил, бежим скорее! — и Тамаё, не дожидаясь ответа парня, бросилась вперед по дороге. — Что? Куда? Тамаё-сама, постойте же! — Юширо бросился догонять свою госпожу, не понимая, куда она так спешит и что имела ввиду, говоря о смешанном запахе прародителя. Как она вообще узнала, что переносчиком запаха является какой-то человек и что он жив? — Вы удивительны, госпожа Тамаё, — восторженно добавил себе под нос демон. *Мичико — японское женское имя, означающее «красивая и мудрая». *Вулкан Иваки является важным местом для синтоистов. Каждый год первого числа восьмого месяца они поднимаются туда, чтобы сделать подношения Богам и попросить богатый урожай. *Цифра четыре в японском языке созвучна со словом «смерть». В пророчестве это играет важную роль, как указатель на то, что через четыре столетия случится что-то плохое. *Число двадцать состоит из двух цифр: два и ноль. Двойка отвечает за двойственность натуры, символизирует гармонию служения и управления, разрушения, дипломатических связей и полное отсутствие уступок, любовные хлопоты и чувственность. Ноль заряжен мощным потоком энергии, а потому эта цифра усиливает влияние двойки. Это символ будущих свершений и путешествий, духовной практики и осознания своего внутреннего Я, поиск ответов на все возможные вопросы. *Саито Марико — фамилия Саито состоит из двух иероглифов: религиозное очищение и глициния; имя Марико — дитя истины. *Семь — священное, мистическое, волшебное число, общий символ для всех религий, начиная с культур Древнего Востока, связано с пространством и временем. *Титосэ амэ (буквально «тысячелетние конфеты»). Эти сладости выполнены в форме длинных тонких трубочек бело-красной расцветки. Они символизируют здоровье и долгую жизнь. *Сэкихан — рис с фасолью-адзуки. Блюдо, традиционно готовящееся на праздничный стол в честь дня рождения ребенка. *Дзори — вид японской традиционной обуви. Дзори похожи на обычные сандалии и предназначены для ежедневной носки.