Посланник снов

      На следующий день после инцидента Кристина, возвращаясь вечером с занятий, принесла Дарию небольшой пакет с его любимыми конфетами и газету. Пока он наливал воду и ставил чайник, неловко перемещаясь по кухне, девушка приготовила чашки и, достав большое блюдо, рассыпала в него сладости. Потом взяла газету и, пролистнув несколько страниц в поисках искомой статьи, подсунула ее ближе к другу, когда тот закончил наливать кипяток и сел за стол.       — Можешь собой гордиться: они точно оба живы. И водитель, и пешеход. — Кристина сняла шелестящую обертку и закинула одну конфету в рот. Разгладив бумажку, девушка пробежала написанный текст глазами и прыснула, зажав рот ладонью: — «Если нельзя, но хочется, то нужно обязательно» — это определенно про меня и вкусняшки, сто процентов.       Дарий рассеянно улыбнулся, пробегая глазами небольшую сводку о вчерашнем происшествии. В статье говорилось, что и пешеход, и водитель были доставлены в одну больницу без серьезных для жизни травм. В тот момент он почувствовал, как гора окончательно свалилась с его плеч.       — Для водителя я ничего не сделал. — Он поправил очки и, отодвинув газету в сторону, взялся за теплую чашку двумя руками — та приятно согревала. — Я не видел его во сне, так что просто надеялся на то, что с ним все обойдется.       — И твои надежды оправдались, — Кристина задорно улыбнулась и, наугад взяв из блюда конфету, протянула ее ему.       — Давай открывай. Хочу узнать, что у тебя за послание.       Дарий, усмехнувшись, забрал конфету и под ожидающий взгляд подруги развернул обертку. Отправив шоколадную подушечку в рот, он взглянул на надпись с внутренней стороны и на секунду замер, перестав жевать.       «Предстоят большие перемены»?..       — Ну что там? — Кристина выхватила у него бумажку, прежде чем Дарий вообще успел что-либо сообразить.       — Да так…       — «Предстоят большие перемены», — громко прочла она и, прищурившись, с преувеличенным подозрением взглянула на него. — Ты что-то от меня скрываешь?       Дарий рассмеялся и покачал головой.       — Забудь. У меня чуть ли не каждый месяц какие-то «перемены», тебе ли не знать, — отмахнулся он и сделал глоток из чашки. — Как там, кстати, на работе? Не слишком интересовались моим отсутствием?..       — Я сказала, что у тебя очень сильный приступ гастрита, — пожала плечами Кристина, тоже отпивая из чашки. — Это первое, что пришло мне в голову. Потом я, конечно, сообразила, что твоя хромота явно до понедельника не пройдет, однако было уже поздно… Но учитывая то, сколько раз ты брал больничный за все последние пять лет, никому уже не покажется странным, что к твоему вымышленному гастриту прибавятся еще и проблемы с ногой… И это хорошо еще, что Ракитянский в тебе души не чает, а то бы туго пришлось. Далеко не каждый работодатель будет мириться с таким болезненным сотрудником, как ты.       Дарий поджал губы, чувствуя себя слегка виноватым: не упомнить, сколько раз он просил коллег о замене своих пар и сколько раз обращался за помощью к Ивановой, когда требовалось выдать больничный лист. Ольга Иванова работала терапевтом в поликлинике и была спасена им около семи лет назад. Отдыхая на местном озере, она не рассчитала сил во время заплыва и едва не утонула. После случая с Кристиной, которая в свое время тоже едва не ушла из жизни подобным образом, Дарий всегда старался держать себя в форме и заниматься спортом. Он прибегал к помощи Ольги, когда совсем не было выбора или уж когда действительно получал травмы, которые за пару дней не рассосутся. Всякий раз, когда он появлялся у нее на пороге с вывихом или растяжением, она пыталась выяснить, чем же он занимался, на что он в свою очередь лишь не слишком умело отшучивался. Дарий понимал, что привлекал к себе слишком много внимания, и чаще стремился обходиться своими силами.       — Спасибо, — тихо и искренне сказал он, когда молчание стало затягиваться. Кристина удивленно вскинула брови.       — За что?       — За то, что прикрываешь. — Он грустно улыбнулся, глядя на свою чашку. — Мне действительно тяжело от мыслей, что я использую столько людей для своих целей, а они даже не подозревают об этом.       — Эй, — Кристина несильно ткнула его в бок. — Я бы не сидела сейчас здесь и не ела вкусные конфеты, если бы не эти твои «цели». Меньшее, что я могу для тебя сделать, — приходить на выручку, когда ты просишь, так что даже не думай меня благодарить.       Кристина лучезарно улыбнулась и с энтузиазмом отправила еще одну конфету в рот, после чего снова посмеялась над советом-предсказанием, которое прочла на внутренней стороне обертки. Дарий часто думал о том, что по жизни ему придется быть одному, но в последние годы начал понимать, что вряд ли бы справился со своими снами в одиночку. Кристина была хорошим другом, и ему очень хотелось отплатить ей за все ее старания хотя бы немного. Внезапно в голову пришла дельная мысль о том, как именно это можно было бы сделать.       — Ты уже нашла себе спутника на свадьбу подруги? — как бы невзначай поинтересовался Дарий, доливая Кристине кипятка в кофе. Та отрицательно помотала головой.       — Да когда, у меня не было времени этим заниматься.       — Если твое предложение все еще в силе, могу составить компанию. Разумеется, только в том случае, если тебя устроит такой немного побитый жизнью и совершенно не танцующий кавалер.       Кристина округлила глаза и рассмеялась.       — Еще как устроит! Класс, ты самый офигенный друг на свете!.. Спасибо, — она радостно протянула ему блюдо с конфетами. — Бери давай, а то я такими темпами сама их все скоро съем!..       Они еще немного поболтали о том о сем, а потом Кристина ушла в прекрасном расположении духа, напевая себе под нос какую-то английскую песню.       Последующие несколько дней оказались довольно скудными на события, но Дарий не жаловался. Он немного переживал о том, что они с Кристиной могли засветиться на какой-нибудь из дорожных камер видеонаблюдения, но ему никто не звонил из полиции и не приходил с вопросами. Кристина тоже не получала никаких необычных известий, поэтому он позволил себе успокоиться. В выпавшее свободное время Дарий подготовил материалы лекций и практических заданий для всех своих групп, а в пятницу вечером устроился на балконе с альбомом и чашкой чая, от души наслаждаясь теплым майским вечером. Приятно пахла распустившаяся неподалеку сирень, жужжали жуки, и периодически уютная тишина разбавлялась чириканьем птиц и смехом детей, играющих где-то вне поля его зрения. Дарий рисовал с натуры большое абрикосовое дерево около соседней девятиэтажки и чувствовал себя в абсолютной гармонии с миром.       К выходным нога болела уже более-менее терпимо, поэтому Дарий решил наведаться на кладбище, навестить могилы родителей и бабушки.       — Простите, что так долго не приходил, — он виновато улыбнулся и положил к трем надгробиям по букету пионов. Когда нагибался, в пострадавшей ноге что-то неприятно хрустнуло, но он не обратил внимания. — Было очень много дел.       Дарий осторожно присел на скамью и принялся потирать ногу, только теперь осознавая, что, должно быть, немного поторопился выписать сам себя и покинуть квартиру. Если бы родители и бабушка стояли сейчас здесь, они бы устроили ему грандиозный разнос. Ворчание любимой бабули он без особого труда мог вообразить даже десять лет спустя после ее смерти: легкую укоризну в голосе, поворот головы, печальный взгляд оттого, что она ничем не могла ему помочь, — ребенку, которого всю жизнь преследовали пугающие сны. А вот образы родителей в голове удавалось воскресить не сразу, и, если бы не фотографии на памятниках и те немногие черно-белые снимки, которые сохранились у бабушки, ему бы осталось вспоминать одни лишь неясные силуэты. И пусть их голоса ему по большей части доводилось воображать, Дарию все равно казалось, что он был не один, когда приходил сюда.       Кладбище было практически безлюдным. По дороге ему встретилась лишь старенькая усохшая бабуля, рвущая бурьяны и что-то невнятно бубнившая себе под нос, да какой-то неопрятного вида мужчина, который пил за маленьким столиком в одиночестве, время от времени чокаясь с памятником. Дарий чувствовал себя среди мертвых гораздо увереннее и комфортнее, чем среди живых, наверное, потому что с ними не нужно было следить за своими словами и все время ждать разоблачения. Здесь он мог быть самым собой и говорить откровенно ровно столько, сколько никогда не позволял себе ни с кем из живых.       — Пару дней назад мне повезло предотвратить еще одну смерть, — негромко начал он, глядя поочередно на памятники отца, матери и бабушки. Он невесело улыбнулся и поправил очки. — И это действительно было чистой воды везением, потому что… Я считал, что у меня не было никаких по-настоящему важных зацепок, а оказалась, что я просто наблюдал за всем не с того ракурса. Это был один из тех случаев, о которых люди обычно говорят: «Он оказался в нужном месте в нужное время». Отсюда и моя хромота, — он жестом указал на правую ногу, отчего-то чувствуя себя слегка пристыженным. — Но это не страшно — думаю, скоро все пройдет. Главное, что я вовремя успел и очень этому рад. Это был молодой человек, может, мой ровесник или немного старше: из-за небритости как-то сложно было определить возраст. Теперь мне в последние пару дней даже несколько непривычно: за две недели, что я видел его во снах, уже как-то привык беспокоиться, а сейчас, когда все в порядке, мне кажется, что у меня слишком много свободного времени. — Дарий рассмеялся, представив, что сказала бы подруга, услышь она сейчас его слова. Вспомнив о ней, он тут же спохватился: — Да, кстати, Кристина мне тоже очень помогла. Не знаю, что бы я без нее делал, — он усмехнулся, понимая, что это чистая правда. — Поэтому я даже решил составить ей компанию в следующее воскресенье: бывшая сокурсница пригласила ее на свою свадьбу, так что я подумал, что это будет хорошей возможностью отблагодарить ее. Однако… Из-за того, что Кристина постоянно со мной, я чувствую себя неловко перед ее родителями: мы почти ровесники, а она все еще не замужем и одинока. Но говорить с ней об этом бесполезно: я как-то пару раз попытался, но она же упрямая, не хочет ничего слышать. Собственно, я все еще думаю, что мне с этим делать. Я ценю ее помощь, и временами мне действительно не обойтись без напарника, но вместе с тем мне кажется, будто я краду у нее что-то важное. Время, должно быть.       Поднялся ветер. До ушей Дария донесся шелест кленов и акаций со старой части кладбища. С громким карканьем в небо поднялись несколько крупных воронов. Он немного понаблюдал за хаотичными перемещениями птиц, пока те не исчезли из виду. Шумно вздохнул и посмотрел на переплетенные пальцы рук.       — В общем… У меня все хорошо, — неуклюже добавил он. — Я все еще преподаю в училище и все еще не совсем понимаю, почему меня не уволили. Иногда мне кажется, что я пропускаю пар больше, чем прогуливают все мои студенты вместе взятые. Но, кажется, они на меня не в обиде.       С губ сорвался смешок, и Дарий, опять принявшись потирать ногу, вновь посмотрел на могилы давно ушедших родственников. Взгляд зацепился за дату смерти родителей, и до него вдруг дошло, что уже чуть больше четверти века прошло с тех пор, как их не стало. У него обычно не было возможности задумываться о скоротечности времени — все мысли по большому счету были заняты либо работой, либо анализированием снов, но сейчас… В глазах вдруг защипало, и он, сняв очки, поспешно протер их, мысленно сетуя на неспособность держать себя в руках. Вроде бы столько лет позади, и чувство вины хоть и посещало периодически, но уже не имело такой силы, как раньше. Но стоило ему прийти на кладбище, как тщательно выстраиваемая им броня практически сразу же давала трещину.       — Все, я больше не буду, — улыбнулся он, шмыгнув носом. — Спасибо, что выслушали.       Кладбище ответило ему молчанием.       Остаток выходных пролетел незаметно. Как бы Кристина ни умоляла его беречь себя и следить за ногой, Дарий не мог просто ничего не делать, когда у него образовалось так много свободного времени. Он перестирал все шторы и занавески; рассортировал все книги в шкафу в соответствии с тематикой так, как давно хотел; перебрал коробки со старыми вещами, которые остались от бабушки, и долго недоумевал, когда обнаружил среди них желтую резиновую уточку, поскольку понятия не имел, как она могла там появиться. И когда в понедельник утром он без всякой задней мысли рассказал Кристине о своих плодотворных выходных, то несколько раз успел пожалеть о том, что по наивности своей вообще решился открыть рот.       Поэтому Дарий твердо запланировал до вечера не попадаться ей на глаза.       Остальные же коллеги, напротив, с сочувствием отнеслись к его внезапной хромоте (ага, Кристина сказала гастрит, а он тут внезапно явился со старой бабушкиной тростью… неловко вышло). Дарий, впрочем, не растерялся и сказал, что был неосторожен на кладбище, когда прибирался на могилах родителей. Все тут же вежливо и тактично отстали ему на радость. Студенты тоже вели себя довольно-таки прилично: выдали всего лишь пару шуток по поводу его раритетной хипповой трости и тоже благополучно оставили в покое. Дарий, который больше всего опасался именно детальных расспросов, уже был готов вздохнуть с облегчением, когда за час до обеда в аудиторию вдруг заглянула замдиректора.       — Дарий Николаевич, — деловито кивнула она в сторону коридора, и Дарий, внутренне подобравшись, вдруг почувствовал, что ему стало как-то нехорошо.       Оставив студентов одних продолжать практическую часть, он взял трость и, прихрамывая, вышел из аудитории, на ходу поправляя очки. Нина Сергеевна — солидная дама где-то под пятьдесят, обычно сдержанная и строгая, сейчас казалась несколько встревоженной, и, глядя на нее, Дарий окончательно убедился в том, что произошло что-то серьезное. Но спросить он ничего не успел: едва Дарий закрыл за собой дверь, как она деликатно взяла его под локоть, отвела в сторону и приглушенно зашептала:       — К директору пришли люди из полиции. Просят вас.       Дарий почувствовал, как у него встал комок в горле.       — Меня?.. — он растерянно захлопал глазами, а в голове разом промелькнула сотня мыслей. Что ж, он предполагал, что такое могло случиться. Ему, в принципе, нечего было бояться: за спасение жизни за решетку не сажают. Скорее, дело тут в том, что он фактически сбежал с места ДТП, и это, наверное, выглядело подозрительно…       — Признавайтесь, что вы натворили? — вдруг требовательно спросила женщина, слегка повысив голос, и Дарий тут же поспешил оправдаться, пока она не придумала себе невесть чего.       — Я… Ничего такого, прошу, поверьте. Это, скорее всего, просто недоразумение. И… лучше, наверное, мне поспешить, раз уж меня ждут?..       Он несмело улыбнулся в ответ на ее недоверчивый взгляд: Нина Сергеевна, в отличие от Дмитрия Павловича Ракитянского, не слишком сильно его жаловала, и он это хорошо знал. Заведующая учебной частью, она постоянно журила его за частые пропуски, и Дарий подозревал, что если бы решала она, то его точно уже давным-давно бы уволили.       Под ее неодобрительным взглядом Дарий зашагал в административное крыло, негромко постукивая тростью, и с каждым шагом на сердце становилось все тяжелее. Он чувствовал, как вспотела его ладонь, сжимающая древко ручки, и старался дышать глубоко и ровно. В лучшем случае его поступок станет достоянием общественности, но с этим он как-нибудь справится. А в худшем… Дарий нахмурился, когда подумал о потерпевшем пешеходе. А вдруг, толкнув его, он все-таки нанес молодому человеку какие-нибудь серьезные увечья? Вдруг тот стал калекой или еще что? Понятие «жив» еще не значит «здоров» — может, в этом все дело?..       Раз за разом предполагая самые худшие варианты, Дарий и не заметил, как оказался перед приемной директора. Сердце громко и учащенно бухало в груди, желудок скрутился в тугой узел, а в горле пересохло. Дарий хоть и не видел себя в зеркало, но полагал, что выглядел сейчас не самым лучшим образом.       Вдохнув, он поправил очки и постучал. Когда из приемной послышалось приятное «входите», Дарий открыл дверь и несмело заглянул внутрь.       — Можно?..       — О, — воскликнула Виталина и тут же приглашающе поманила его рукой, — конечно, Дарий Николаевич, входи!       Виталина стала секретарем Ракитянского всего полгода назад: маленькая и очень энергичная, она довольно быстро нашла со всеми общий язык и всегда предупреждала идущих к директору, если тот был не в духе. Дарий думал, что даже по ее собственному настроению сможет определить, чего именно ему ждать, но Виталина вела себя, как обычно, приветливо, и это сбивало его с толку.       — Не бойся, там вроде бы все хорошо, — заговорщицки шепнула она, и будто в подтверждение ее слов за дверью кабинета директора раздался звучный смех Ракитянского.       Недоумевая еще больше, Дарий машинально поправил очки и взглянул на девушку.       — Так мне входить?..       — Да-да, — она активно закивала головой. — Идем.       Предусмотрительно пропустив вперед маленькую и хрупкую Виталину, Дарий несколько воспрял духом. Если Дмитрий Павлович в хорошем настроении, то, возможно, дело не в каких-нибудь жалобах или, не дай бог, судебном иске. Но даже принимая во внимание эту деталь, он все равно не мог заставить себя успокоиться до конца. Над креслом Виталины висело небольшое овальное зеркало, и Дарий, воспользовавшись моментом, мельком взглянул на свое отражение. Взглянул и ужаснулся: бледный как смерть, с напряженной спиной и лихорадочным блеском в глазах. Поспешив отвернуться, он выдохнул и приказал себе расслабиться.       Тем временем Виталина постучала. В следующую секунду раздалось звучное «да!», и девушка открыла дверь. Дарий с силой сжал древко трости.       — Дмитрий Павлович, Дарий Николаевич пришел.       — О, пусть заходит, мы его уже заждались!       Виталина отошла в сторону и ободряюще улыбнулась. Дарий улыбнулся ей в ответ и вошел в кабинет директора, едва ли услышав, как секретарь закрыла за ним дверь.       Ракитянского он сразу же заметил на своем рабочем месте: тот сидел за столом, но, когда вошел Дарий, тут же встал. Это был объемный мужчина пятидесяти с лишним лет с широкой душой и несколько своеобразным чувством юмора. Дарию он всегда нравился — и не только потому, что до сих пор не выгнал его взашей.       Следующим его взгляд выхватил одного из посетителей — это был приятной наружности мужчина с аккуратно уложенными темными волосами и в дорогом костюме. На темно-синем галстуке можно было заметить позолоченный зажим. С первого взгляда было понятно, что этот человек тщательно следил за собой, был достаточно богат и наверняка хорошо образован. Об этом говорило буквально все от ровной спины до начищенных блестящих туфель. Он сидел напротив директора и, когда Дарий вошел, поднялся лишь мгновением позже.       Третий человек в комнате стоял спиной и к директору, и к своему спутнику. Он изучал репродукцию «Месячной ночи на Днепре» Куинджи, но, даже не увидев его лица в тот миг, Дарий узнал его сразу же и едва сдержался от потрясенного вдоха. Черные как смоль волосы были художественно растрепаны, рукава джинсовой куртки небрежно закатаны до локтей. Потертые джинсы, как и черные высокие ботинки на шнуровке, были почти точь-в точь как те, что он много раз видел во сне. Пешеход, спасенный им четыре дня назад, обернулся к застывшему в дверном проеме Дарию и, когда их взгляды встретились, уже через секунду вдруг широко улыбнулся. Видимо, тоже узнал его.       Сердце художника на миг пропустило удар.       — Дарий Николаевич, входи-входи, тебе с твоей ногой лучше не стоять долго, — добродушно позвал Ракитянский, и Дарий его услышал будто через толстый слой ваты. В голове билась только одна четкая мысль: как? Как этот человек его нашел и… и зачем?..       Откровенно любопытный взгляд пешехода тут же переместился к его трости, а затем устремился обратно к лицу. Дарий, дав себе мысленный подзатыльник, отмер. Натужно улыбнувшись, он прошел внутрь под пристальным взглядом собравшихся и остановился посреди кабинета, когда спасенный незнакомец сделал несколько шагов ему навстречу.       — Подумать только! — воскликнул он, после чего повернулся к директору и своему спутнику. — Живой герой во плоти. Я и представить себе не мог, что повезет однажды встретить такого!       — Роман, — внезапно одернул пешехода его спутник, и это дало Дарию необходимую пару секунд, чтобы справиться с бухающим в груди сердцем и перевести дух от этой неожиданной встречи. — Будь серьезнее.       — Ох, Александр Юрьевич, не будьте слишком строги к нему, — вставил Ракитянский, посмеиваясь. — Я ведь вам уже говорил, что для меня было большим сюрпризом узнать, что такой скромный и немногословный человек, как наш Дарий Николаевич, способен на такие подвиги. Поэтому я очень хорошо понимаю чувства господина Яровецкого!       — Видишь? — хмыкнул Роман, после чего снова повернулся к Дарию, который больше всего на свете хотел провалиться сквозь землю. От безысходности он перевел взгляд на спасенного им пешехода и заметил, что теперь тот улыбался действительно тепло и искренне — так, будто встретил старого друга, которого не видел много лет. Такая открытость вмиг обезоружила Дария, который меньше всего ожидал увидеть столько дружелюбия в свой адрес.       — Я очень рад, что вы в порядке, — мягко сказал Роман, в то время как Дарий просто продолжал смотреть, не в силах выдавить из себя ни звука. — А теперь, наверное, представлюсь как подобает.       Он потянулся к внутреннему карману куртки и через секунду вытащил удостоверение. Открыл.       — Департамент оперативной службы, старший следователь следственного отдела Роман Яровецкий.       Инаев часто заморгал, разглядывая документ в руках собеседника. Надо же, из всех жителей многотысячного города ему «повезло» привлечь внимание следователя! Неудивительно, что тот не смог просто проигнорировать свое чудесное спасение, а принялся искать спасителя. И, конечно же, не мог в этом не преуспеть. Дарий мысленно застонал. Если господин следователь начнет как следует копаться в этой истории, то может наткнуться на то, что Инаеву меньше всего хотелось бы объяснять.       Убрав удостоверение обратно в карман, Роман Яровецкий протянул ему руку.       — Словами не выразить всей моей благодарности за то, что спасли мне жизнь. Спасибо. Рад встрече.       Дарий, вернувшись мыслями к настоящему, переложил трость в левую руку и ответил на рукопожатие с несмелой улыбкой.       — Дарий… Инаев. И… не за что. Я тоже рад, что вы в порядке.       Роман в ответ улыбнулся чуть шире.