Посланник снов

      Дарию никогда еще не было так плохо, как в ту ночь.       Когда ему удалось вернуться мыслями к реальности и прийти в себя, он едва сумел сползти с кровати. Ноги отказывались его держать: добирался до ванны Дарий целую вечность, опираясь о стены, о мебель, и, кажется, несколько раз все же опускался на пол, чтобы перевести дух. Его бросало из жара в холод, он сильно потел, и одежда неприятно липла к телу. Очертания гостиной, через которую он шел, расплывались перед глазами, с каждой секундой теряя целостность и уступая место белой пелене, которая заволакивала взор. В ушах звенело, во рту ощущался неприятный кисловатый привкус, и Дарий, привалившись спиной к стене где-то на полпути к ванной, зажмурился, изо всех сил стараясь удержать себя в сознании. Ему нельзя было отключаться, и он повторял это про себя как мантру. Дарий не слышал ничего вокруг, не видел и почти не чувствовал прохладу пола, на котором сидел. Даже боль в ноге притупилась, и, чтобы хоть как-то справиться с внезапно навалившейся слабостью и заставить себя собраться, он тут же вызвал в памяти виденный сон.       И его сразу же стошнило.       Дарий не мог точно сказать, сколько просидел вот так, дрожа всем телом, удерживая себя где-то на грани перед отключкой. Больше всего на свете он хотел добраться до альбома, чтобы зарисовать все, что видел, пока видение оставалось свежим в памяти, но даже не мог пошевелить и пальцем, не говоря уже о том, чтобы встать. От собственного бессилия Дарий тихо застонал. А когда наконец открыл глаза, то увидел, что в комнате заметно посветлело. Ощутив небольшую радость оттого, что ночь наконец закончилось, Дарий совсем немного, но воспрял духом и, собравшись с силами, сумел встать и даже каким-то чудом добраться до ванной. Его мутило, а когда он скользнул пальцами по переключателю, свет больно резанул по глазам, вырвав невнятное восклицание и снова заставив зажмуриться. И стоило ему опустить голову вниз, как его снова вырвало.       Остальная часть утра прошла как в тумане.       Дарий никогда не любил пить. Он сам очень плохо реагировал на алкоголь, к тому же тот сильно влиял на его способность: если случалось видеть сны под спиртным, они всегда были нечеткими и с какими-то помехами, будто кто-то вставлял в мозг старую, затертую до дыр пленку. Тогда Дарий ничего не мог разобрать, а, когда он просыпался посреди ночи, как с ним всегда бывало, голова раскалывалась так, словно в нее вбивали сотню гвоздей одновременно. Но это утро, по его прикидкам, превзошло в разы все те немногие случаи, когда Дарий просыпался с похмельем.       Он почувствовал себя сносно только к десяти утра. Дарий все еще ощущал себя больным и слабым, хотя температура была в норме. На то, чтобы убраться в квартире, сменить постель и помыться, он потратил львиную долю своих сил, но это того стоило — от вида чистого пола и приятного запаха свежей одежды ему стало гораздо легче. Не терпевший беспорядка Дарий удовлетворенно опустился на кухонный стул, когда закончил прибираться, закутался в плед и теперь медленно вдыхал запах горячего чая. С каждым новым вдохом и выдохом голова начинала соображать лучше, и, хоть тело за ней явно не поспевало, это уже был огромный плюс. Еще полчаса спустя Дарий понял, что может уже твердой рукой держать карандаш, и медленно поплелся в спальню за альбомом.       Как он и боялся, какая-то часть сна все же ускользнула из памяти. Набросав общую планировку сарая, Инаев, прикрыв глаза, пытался хоть как-нибудь вспомнить силуэт убийцы, но натыкался только на зияющую темную пустоту. Отчасти это была его вина, отчасти — увиденной сцены (все же дело было ночью), но когда Дарий, безуспешно бившийся над своими рисунками, понял, что большего ему не выудить, то от злости отшвырнул альбом от себя, и тот с громким шорохом свалился на пол. Какое-то мгновение художник сидел в прострации, не зная, что ему делать: он должен был поставить в известность Романа, предупредить о том, какая опасность ему грозила, но совершенно не представлял, как именно это сделать. Это ведь не стечение обстоятельств, на которое он мог повлиять своим появлением, это было убийство с участием третьего лица, и как действовать в такой ситуации, он понятия не имел. Может, рассказать Роману правду обо всем? Нет, вряд ли тот поверит. Учитывая свое вчерашнее поведение, Дарий сильно сомневался, что Яровецкий вообще снизойдет до того, чтобы поговорить с ним. Если же Дарий решится, как обычно, действовать самостоятельно — велик риск неудачи. Он ведь не мог следовать за Романом круглосуточно, и одному богу было известно, где находился тот сарай и почему Яровецкий вообще оказался в нем посреди ночи. Дарий рассеянно потер переносицу, очень остро осознавая свою беспомощность. Он понятия не имел, с какой стороны подступиться к делу, чтобы ненароком все не испортить.       В обед позвонила Кристина. Дарий заблаговременно решил не отягощать ее подробностями: он никогда себе не простил бы, если бы с ней что-то случилось по его вине, а это дело как раз было слишком серьезным для того, чтобы ее впутывать.       — Я в порядке, — заверил Дарий ее в десятый раз, когда девушка с подозрением высказалась о том, что его голос звучит как-то «не так». — Просто плохо спал.       — Ты слишком много думаешь, — в результате вынесла вердикт Кристина с тяжелым вздохом, и Инаев вяло усмехнулся в трубку. Он бы мог сказать ей что-то похожее, поскольку подруга тоже говорила не как обычно. Она все время затягивала разговор, будто хотела что-то сказать, но все никак не решалась. Дарий решил не заострять на этом внимание, потому что знал: созреет — сама расскажет.       — Я сегодня не смогу тебя навестить, прости, — в конце концов тихо произнесла Кристина, на что Дарий в ответ только покачал головой.       — Ничего страшного, я вполне справлюсь сам. Ты и так слишком часто у меня бываешь, отдохни немного.       — Угу, — разочарованно донеслось из трубки. Кристина немного помолчала, а затем твердо добавила: — Но завтра я наверстаю.       В этот раз Инаев мягко рассмеялся.       — Не сомневаюсь.       Попрощавшись, Дарий повесил трубку. Легкая улыбка, блуждавшая у него на лице во время разговора с подругой, мгновенно померкла, а затем и вовсе исчезла. Он нахмурился и устало провел рукой по лицу — приемлемый выход из ситуации со сном он все еще не придумал. Дарий не сомневался, что если бы Кристина все знала, то сразу же посоветовала бы поставить в известность Романа несмотря ни на что, но он, и сам обдумывавший этот вариант не один раз, все же опасался так поступать. Это была новая, неизведанная для него территория. А если, сказав Яровецкому об опасности, Дарий сам же ее и спровоцирует? Конечно, он никак не мог этого знать наверняка, но мысль о подобной вероятности не отпускала. Ясно было только одно: он рисковал жизнью не для того, чтобы дать Роману умереть во второй раз. Поэтому Дарий пообещал себе, что обязательно что-нибудь придумает.       Его тягостные мысли внезапно прервал еще один телефонный звонок. Какой-то момент Дарий озадаченно изучал городской неизвестный номер, высветившийся на экране его допотопного сотового, но потом все же поднял трубку.       — Инаев Дарий Николаевич? — прозвучал на той стороне очень деловой женский голос, и Инаев невольно выпрямился от этого тона, попутно перехватив телефон поудобнее.       — Да, кто это?       — Вас беспокоит районное подразделение полиции, лейтенант Яна Рудникова. Ранее вы заполняли форму о гласном содействии органам внутренних дел в качестве специалиста.       Дарий моргнул. Это был не вопрос, а утверждение, и вдруг очень смутно он припомнил, как действительно заполнял анкету на специализированные навыки, еще учась в университете на последних курсах. Тогда полиция частенько проводила свободные семинары среди студентов в поисках свежих лиц, и Дарий в порыве энтузиазма действительно указал в анкете, что будет содействовать органам, если возникнет такая необходимость.       Пребывая в небольшой растерянности от этого внезапного звонка, он нервно поправил очки.       — Да, — подтвердил Дарий.       — Если ваше заявление все еще актуально и если вы имеете возможность немедленно приступить к работе, просьба явиться в течение часа по этому адресу. — Лейтенант продиктовала улицу, номер дома и даже подсказала, с какой стороны искать вход. — Дежурный на первом этаже предоставит вам временный пропуск. С ним поднимитесь на третий этаж, где вас встретит наш сотрудник.       — А… Хорошо, я приду, — быстро откликнулся Дарий, чувствуя, как сердце отчего-то забилось быстрее.       — Благодарим за сотрудничество. До свидания.       — До свидания…       Дарий положил трубку в смешанных чувствах. Какое-то мгновение он просто смотрел на свой старый кнопочный телефон, зажатый в руке, и не мог отделаться от странного чувства, которому еще пока не мог подобрать должного определения. Почти неделю назад Дарий спас жизнь следователю, а вчера познакомился с ним, не преминув обидеть; ночью он узнал, что этого самого следователя попытаются убить, а сегодня его самого зовут поработать на полицию в качестве специалиста. Дарий в своей жизни сталкивался со многими странными обстоятельствами, но даже у него язык бы не повернулся назвать это простым совпадением.       Был ли шанс, что им с Романом суждено пересечься снова?.. Сейчас Инаев от всей души надеялся на это.       До нужной улицы Дарий добрался в течение часа на автобусе. Ему все еще было нехорошо, и когда он мимоходом взглянул в зеркало перед выходом, то еле узнал себя. Дарий понимал, что похож на призрака: бледный, с практически обескровленными губами и залегшими тенями под глазами, которые даже при наличии очков были весьма заметны. Однако решимость во что бы то ни стало предотвратить очередную трагедию значила куда больше, чем недомогание, поэтому он старательно игнорировал свое состояние, сосредоточившись на настоящем моменте. Дарий задумчиво созерцал улицы города из окна, твердой рукой сжимая трость, а когда вышел на нужной остановке, то сбросил охватившее его в автобусе оцепенение и, поправив очки, заковылял к нужному зданию.       К его приходу в участок небо заволокло темными тучами. Дарий, бегло пробежав глазами по небосводу, только тоскливо вздохнул: взять с собой зонт он, конечно же, не додумался. Мысленно досадуя на себя и свою рассеянность, Инаев потянул дверь и вошел в прохладный коридор. Сразу же он увидел дежурного офицера, который сидел в небольшой застекленной кабинке и читал газету. Заметив Дария, офицер сразу же отложил газету в сторону и повернулся к нему.       — Добрый день. Я могу вам чем-то помочь?       — Добрый… Я Дарий Инаев, меня пригласили прийти в качестве специалиста.       — А, — понимающе кивнул дежурный. — Пожалуйста, предъявите ваши документы.       Дарий, секунду порывшись в портфеле, вытащил паспорт и протянул офицеру. Тот взял его и, сверившись с какими-то бумагами на своем столе, через какую-то минуту отдал документ обратно. После чего также выдал пропуск и какие-то бланки.       — Распишитесь здесь. — Дежурный указал на несколько пустых полей на бумажках. — Это соглашение о неразглашении. О том, что вы не станете распространять информацию, полученную здесь, третьим лицам и понесете уголовную ответственность, если будете уличены в обратном, — совершенно обыденным тоном пояснил офицер, и Дарий просто хлопал глазами какую-то секунду, прежде чем поставить подпись. Предупреждать о таких последствиях откровенно скучающим голосом было так… странно.       — Вот. — Дарий протянул офицеру бумаги. Тот, быстро проглядев листы, положил их на стол, после чего снял трубку с телефона и, прокрутив диск пару раз, принялся ждать ответа, машинально отстукивая пальцем какой-то незамысловатый ритм. Дарий терпеливо ждал.       — Это Добрыднев. К вам Дарий Инаев пришел. — Дежурный немного помолчал, слушая ответ, а затем кивнул. — Хорошо.       Повесив трубку, он взглянул на художника.       — Вам на третий этаж. Лифт немного дальше по коридору. — Офицер указал направление. — Наверху вас встретят.       — А, спасибо.        Вежливо улыбнувшись, Дарий прикрепил пропуск к карману пиджака и заковылял в указанном направлении. Трость слегка постукивала по мраморному полу при каждом его шаге, и он запоздало подумал о том, что снова забыл надеть на нее резиновый наконечник.       Те немногие работники участка, которые встречались ему на пути, совершенно не обращали на него никакого внимания. В лифте Дарий был один и в какой-то момент понял, что немного нервничал. Он сжал древко трости сильнее и велел себе успокоиться.       Когда же дверь кабины открылась, первым он увидел приятного на вид молодого человека лет тридцати в темной рубашке и джинсах. Круглое лицо было богато усеяно родинками, а короткие светло-русые волосы аккуратно причесаны.       — Добрый день! — поприветствовал его незнакомец, вежливо улыбнувшись, и, когда Инаев вышел в коридор, протянул ему руку. Бросив на нее взгляд, Дарий отметил необычный браслет, показавшийся из-под манжеты, — простой красный шнурок и покачивающуюся на нем небольшую серебряную косточку. — Оперуполномоченный лейтенант Левенец Владислав.       Художник вежливо улыбнулся ему в ответ.       — Дарий Инаев.       — Дарий?.. — нахмурившись, едва слышно пробормотал лейтенант, но его невысказанный вопрос повис в воздухе. Едва Инаев успел протянуть руку, чтобы ответить на приветствие, как дверь в конце коридора резко распахнулась, с грохотом ударившись о соседнюю стену. Владислав и Дарий синхронно повернули головы в том направлении. В дверном проеме показался мужчина, но он стоял к ним спиной и с кем-то говорил. Сердце Инаева на миг замерло, потому что эту художественно растрепанную темную шевелюру он скоро точно будет узнавать где угодно.       Слов было не разобрать. Невнятный женский голос что-то ответил на реплику, но следователь только махнул рукой, после чего, снова громко хлопнув дверью и сильно взъерошив свои лохмы, направился в сторону невольных свидетелей сцены. Однако он успел сделать всего пару шагов, поскольку, подняв голову и заметив их — лейтенанта и художника, — тут же замер на месте.       Встретившись взглядом с Романом, Дарий почти сразу же почувствовал острый укол совести, но все же удержался и не отвел взгляд. Яровецкий же выглядел просто слегка обалдевшим, разглядывая его так, будто увидел привидение.       — Роман Юрьевич, — внезапно прервал напряженную тишину Владислав. Он перевел любопытный взгляд с Яровецкого на гостя и обратно, а потом с энтузиазмом кивнул в сторону Дария. — Наш художник пришел, можем начинать.       Роман медленно сделал несколько шагов вперед, не сводя пристального взгляда с Инаева. Дария хватило еще всего лишь на несколько секунд этой зрительной дуэли, после чего он сдался и моргнул, отводя глаза и безоговорочно отдавая победу Яровецкому. Стыд затопил его по самые уши, и освещение стало казаться каким-то уж слишком ярким даже для такого длинного коридора.       Наконец, поравнявшись с ними, Роман какое-то мгновение изучал гостя, а потом вдруг неожиданно рассмеялся, растягивая губы в улыбке. Дарий удивленно взглянул на него, ожидав совсем не такой реакции.       — Да, я так и понял. — Яровецкий похлопал Владислава по плечу, но смотрел на Инаева. Вздохнул и, продолжая посмеиваться, покачал головой. — Снова вы и снова меня выручаете. Должно быть, это судьба.       Лейтенант, на которого никто не обращал внимания, понимающе округлил глаза и перевел взгляд с одного на другого и обратно, остановив его в конечном итоге на Инаеве.       — Выходит, правильно я подумал… — начал он, но так и не закончил. Дарий поправил очки и, ощутив что-то вроде облегчения, поднял несмелый взгляд на Романа.       — Должно быть, — эхом откликнулся он, улыбнувшись краешком губ и непроизвольно сильнее сжав древко трости.