***
В тот злосчастный день, когда все праздновали взросление Джоске, бедному Доппио было далеко не до праздника — всю неделю до того у него ужасно складывались отношения со сном, а боль в дёснах язвительно не давала покоя ни на уроках, ни во время нахождения уже в кровати. Боясь похода к зубному, на котором бы настояли в любом случае, он предпочел списать всё на отравление парами краски, которую ему не перестали покупать даже после этого. В самый разгар солнечного дня он проснулся от тревожного чувства и увидел свою подушку залитой кровью. Рядом с самым ярким пятном лежал его собственный клык. Но на его месте торчал уже проклюнувшийся новый. Вот так, никому не сказав, сирота сменил молочные клыки.***
Теперь же, он мог не только поучаствовать в празднике, который отчего-то был пышнее, чем прошлые, а приложить свою руку ко всей организации. Он бы кричал от счастья, если бы не воспитание. — Ребята, может вам помочь чем? Джолин растерянно смотрела в зеркало и репетировала речь, которую для нее любезно подготовил лорд Дио, пока мальчишки рассматривали старые фотографии своих родственников. — Мы хотели найти фотографии мамы Джолин, чтобы сделать ей похожую прическу, но её нет ни на одной из фотографий! — самый младшенький повернул альбом к вопрошающему и расстроенно стал переворачивать страницы. — И папы её нет нигде, только дядя Джозеф и мои родители. — Ну же, не расстраивайтесь, мы сделаем ей собственную прическу, такую, чтобы все хотели так же, — подойдя к крутящейся около зеркала девочке, он без спросу распустил её классическую косу и принялся плести две косички из окрашенных длиных прядей, которые все же оставили ей. Скрутив на быструю руку два «ушка» на макушке и обернув их косичками, он закрепил их резинками и отошел, оценивая получившийся эксперимент. — Как вам? — Великолепно! Ты волшебник, — Джоске улыбался, показывая обеими руками пальцы вверх, а его младший брат стал распускать свою коротенькую косичку, чтобы ему тоже что нибудь придумали. Над его копной долго думать не пришлось — природой данные кудряшки идеально лягли в три бублика на место челки и свободная коса добавляла его внешности чего-то необычного, похожего на…а вот на что, Винегар не мог вспомнить, как бы не пытался, но вся жизнь до встречи с этим местом стерлась из памяти. Точнее до встречи с синими глазами своего наставника и примера во всем — Бруно Бучеллати. — Тогда решено, малышня, нужно будет встать раньше и повторить это, — юноша был доволен, что сгодился и здесь, ведь оставалось всего три дня до выпускного, а готово было ничтожно мало — и ему нужна была помощь от того, к кому меньше всего хотелось обращаться, но иначе никак. На улице его ждали тазы полные уже высохших штор и настенных украшений, которые он нашел на чердаке и вручную выстирал в перерывах между учёбой. Почти весь месяц Ризотто мечтал о простой прогулке в центр города — выпить в каком нибудь пабе, послушать разговоры стариков, покурить где-нибудь, слушая предположения молодежи о том, в каком салоне он высветлялся. Но все что он имел — это компанию начальства в лице обеспокоенного лорда Джостара и парочки оборотней из фонда Спидвагона, которые хороших новостей не приносили. «Да что за уроборос такой? Жили нормально и тут опять говно всплыло» — ругаясь про себя, он сел на спортивную лавочку и достал пачку сигарет, которой его подкупил один из фондовских новобранцев, пока убегал с дежурства. Скинув капюшон, мужчина подставил ветру седые волосы и наконец расслабился, потягивая дым. Холодный ночной ветер раскачивал одинокую качель, отчего цепь стучала об опору, разнося приятный металлический звук по двору. Но среди прочего было слышно шаги, которые талантливый боец с немалым опытом определил ещё до того, как увидел идущего. — Рост метр шестьдесят, вес около пятидесяти килограмм, шаг тяжелый, — даже не пытаясь скрыть сигарету, мужчина обернулся в сторону пришедшего. — Винегар, тебе стоит быть тише, если хочешь подкрадываться незаметно. — Извините, я учту это в следующий раз, — мальчик поклонился и подошел немного ближе. — Надеюсь, что не отвлеку вас своей просьбой, но лорд Брандо дал согласие просить помощи у всех старших по мере их возможностей. Устало выдохнув последнюю затяжку, он жестом показал вести его, потому что говорить совсем не хотелось после трех тренировок новеньких, когда голосовые связки уже надрываются от команд. — Бучеллати с ума сошел столько стирать? — преподаватель, как и любой в поместье, знал, что ресурсы у них не резиновые, а содержать всё на природных источниках хоть и было выгодно, но света техника «ела» беспощадно много. Возле бельевых веревок стояло пять корзин заполненных до краев, не считая еще двух пустых, которые ждали высыхания скатертей. — Это не он, не ругайте его, — Доппио отвёл глаза на окна, за которыми была кухня. — Я постирал это вчера, но не смог отнести, поэтому мне нужна ваша помощь. Приглядевшись, Ризотто увидел красные, уже почти зажившие мозоли на ладонях парня, который с видом хозяйки проверял, что ещё можно снять и всё стало понятным — и усталость на занятиях, и тяжелый, не свойственный вампиру шаг. За такое хотелось влепить подзатыльник сначала самому мальчишке, а потом тому, кто заставил его стирать все эти тряпки. — И что ты такого сделал, что тебя загрузили, а? — взяв две корзины, мужчина направился в поместье, пока позади с стопкой белых полотенец шел его ученик. — Ничего, мистер Неро, я помогаю устраивать праздник, подумал, что сменить наши скучные шторы было бы не плохо, да и вот полотенца для банкета в порядок привел, — несмотря на уже выраженную усталость, он держался бодрячком и раскладывал всё по комнате, в которой они устроили штаб подготовки, пока его преподаватель просто в шоке смотрел на то, насколько те, кого он почти ежедневно гонял и корил за лень, ответственно относились к поставленной задаче. — Если вы не против, то мы могли бы сразу приступить к украшению, осталось мало времени и я сам не успею все сделать. Парниша не хотел себе в этом признаваться, но усталость брала свое — за эту неделю он расходовал все силы на помощь всем, кто в этом нуждался и тайком просыпался до заката, чтобы довести всё до ума. А ещё он сильно нервничал — мнительный от природы, старался изо всех сил оправдать надежды тех, кто стал ему дорог и принял в свою семью наравне с кровными родственниками и персоналом в лице его соотечественников. Привязанность и чувство долга заставляли совесть выедать разум разными мыслями о том, что он простой нахлебник, существование которого доставляет достаточно хлопот. Лишь на мгновение засмотревшись на преподавателя, он зацепился ногой то ли за бугор на ковре, то ли о собственную ногу — итог один, он упал бы, если бы не моментальная реакция мистера Неро, который любезно усадил его на стул и сложив руки перед собой грозно пилил его своими жуткими красными глазами. — Говори куда вешать и иди к Бучеллати, а лучше — сразу отдыхать, я освобождаю тебя от занятий и всей этой праздничной маеты. Виноватый вид Винегара пробудил такие нежелательные воспоминания, что немного сбавив строгий тон он только добавил: — Я объясню всё лордам и Бруно, не переживай. Лежа в кровати, Доппио казалось, что он парит над ней, усталость была приятной для него — силы вложенные в него нашли отдачу. Рассматривая в свете ночника ставшую ему домом комнату, он любовался самодельным стэндом на стене, где он вклеивал самые яркие события своей жизни в поместье — общую фотографию всех жильцов, первый коренной клык у Джоске, где он улыбается дырявым рядом зубов, пятнадцатый день рождения Джорно, где он измазался в праздничном торте и множество других, сделанных самим парнишей фото, которые он любил всей душой. Потеря памяти сильно на него повлияла, почти каждый свой день он самым мелким шрифтом записывал в тетради, которых с его появления здесь набралось уже пять. И был небольшой блокнот, в котором записей было гораздо меньше, но это были крупицы того, что он временами вспоминал: красивую маленькую церковь на берегу моря, почему-то солнечные пляжи и ещё мутные образы людей. Он никого не донимал своими воспоминаниями, а его и не спрашивали. Внезапный стук в дверь отвлек его от рефлексии. — Мы решили что пока тебе лучше не покидать кровать, так что вот твой ужин, — Ризотто Неро держал в руках разнос, от которого исходил пар. — Ну и напугал же ты Бруно, он зайдет к тебе завтра. Умостившись поудобнее, юноша осознал, что не особо то и хочет есть, особенно в присутствии человека, который ещё не ужинал, но и уходить не собирается, судя по тому, что преподаватель просто сел рядом. — Не смотри на меня так, я подожду, чтобы отнести посуду, — мужчина оглядел совсем бледного даже по меркам вампиров «больного». — К тому же, сейчас твоя компания спасает меня от лорда Джостара. — Спасибо вам, — наконец-то принявшись за еду, он чувствовал нутром, что его визитер явно удручен. — Что-то случилось? Извините мне мое любопытство, просто выглядите поникшим. Наверное, при иных обстоятельствах он послал бы с такими вопросами к черту, а вот выговориться захотелось. — Ты обрек себя на не самую интересную сказку перед сном. Я родился в самом грустном городе всей Тосканы — Вольтерре, там вырос и жил, с детства пугая людей нашей семейной особенностью. Белые волосы моей матери надолго останутся в легендах того города, смешно что меня, тогда ещё совсем мелкого, принимали за нее, а я и рад был, пока не пришли по наши души, понимаешь к чему я? От всего клана остался только я, спрятанный матерью. Позже, когда началась первая мировая, познакомился с красивой медсестрой в госпитале — я мечтал, чтобы наши дети были похожи на неё. И у нас родилась дочь под конец войны. Вместе мы пережили все невзгоды, даже вторую мировую, только вот жена старела, а мы с дочкой нисколько и на нас снова начали охоту. В сорок седьмом их убили, прямо в нашем доме, но что самое смешное — руками мафии, с которой поквитаться удалось лишь в канун нового года. А ты, Доппио, напомнил мне, что моя дочь сейчас могла бы быть чуть старше тебя. Мелоне была бы красавицей, как её мать и вечно молодой как мы все, но судьба решила иначе. — М-мне очень жаль, мистер Неро, — пускай и сухой, краткий рассказ, но он услышал от этого вампира больше, чем ожидал, и ему было неловко, что его любопытство вскрыло старые раны и без того мрачного итальянца. «Глупый, спустя годы я рад, что моя маленькая девочка не пережила смертей всех, с кем была знакома, она умерла рано, не очерствев душой, не привязываясь» — Ризотто давно уже успокоился, когда вымыл руки гадкой, несъедобной кровью напичканных всей периодической таблицей бандитов. — Не стоит, это было так давно, что и не вспомнить, — мужчина бодро встал забрать уже опустевший разнос и на его место положил упакованный в разноцветную пеструю обертку что-то…непонятное. Видя немой вопрос, он отвернулся уходя к двери, но все же остановившись в самом проеме добавил: — Это вроде бы человеческим детям даже дают, сладкая кровь. Выздоравливай, Винегар Доппио. Наедине с плиткой, юноша не мог перестать улыбаться, даже отломив кусочек и отправив его в рот, он уже не чувствовал себя лишним. Может это повлияла сладость, а может тот, кто её принес, хотя именно от него такого Доппио не ожидал.