Mio caro amico, disse, se qui sono nato, in questa strada ora lascio il mio cuore. Ma come fai a non capire, e una fortuna, per voi che restate a piedi nudi a giocare nei prati, mentre la in centro io respiro il cemento.
Подпевая голосу записанному на старую маленькую кассету, Бруно помешивал ароматный бульон на утиных потрохах, пока его подмастерье разводил кровь этой птицы с уксусом и следил за кипением сухофруктов, которые уже можно было снимать с огня. В такой размеренной обстановке никто не замечал хода времени, только таймер время от времени оповещал, что нужно бы успеть приготовить все блюда, чтобы для десерта освободить помещение от запахов трав. Песни сменялись одна за другой, а исполнитель, всё тот же, пел о любви и поцелуях, которых жаждал от любимой. Только вот никому сейчас до высоких чувств дела не было — Доппио впервые доверили соединить кровь с остальным варевом и он был на седьмом небе от счастья, когда у него всё получилось и жидкости, равномерно перемешанные большой деревянной ложкой, окрасились в бархатный бурый цвет. Вот так, под приятный тембр Адриано Челентано, он впервые приготовил чернину, блюдо, которое часто подавалось на стол в упрощённом виде во время осенних холодов, но теперь имеющее более благородный и утонченный вкус, да и сам запах разительно отличался от того, что был раньше. Но волшебство на этом не кончалось. — Доппио, знаешь какое самое главное правило всех вампиров? — Не выдать себя? — Верно, я тогда забыл тебе объяснить, по какой причине посещаю сразу несколько фермеров продающих кровь, — лёгкими движениями Бруно просеивал муку в глубокую миску, туда же добавляя остывшую на подоконнике воду. — Просто задумайся, к тебе приходит мужчина и покупает очень много мяса, потрохов и крови, литров так пять. На следующей неделе, а то и раньше, он снова покупает столько же, но никаких договоров о сотрудничестве с фермой не приносит, как это делают владельцы ресторанов и тратторий. Мы с мистером Неро руки оборвали, пока донесли последние покупки, кто бы знал, что десять килограмм картошки и галлон крови это тяжело. Вот приезд такого огромного количества вампиров сделал мне много забот — неизвестно насколько они тут останутся, а заставлять лордов и леди голодать не в моих интересах. Винегар внимательно слушал, вспоминая, как видел Бруно перед сном, который уходил в город за продуктами, как теперь оказалось, не один. — Могли бы меня в помощники брать, я хоть и не спортсмен, но помог бы! — поражаясь энтузиазму юноши, Бучелатти по-отцовски добро улыбнулся ему, на время отвлекаясь от вливания говяжей крови в тесто — блины хорошо заменили бы классические клецки в супе и надоевший хлеб. К тому же, он собирался подать их с начинкой из мяса и бобов на детский стол, вместо стейков. — Я бы не взял тебя в помощники ни в коем случае, ты фанатично чуть не угробил себя, — гневливо ткнув в его сторону сковородкой, сказал он. — Мне так стыдно было перед лордами, будто я сам не мог постирать эти шторы. — Ну чего ты, не злись, со мной всё ведь отлично. Жидкое тесто плавно покрывало всё дно уже разогретой сковороды, покрываясь по краям хрустящей корочкой, а с обратной, уже прожаренной стороны — темно-шоколадными пятнышками. Все ароматы приятно щекотали нос, а живот сводило спазмами от вида сочных вырезок, шипящих на оливковом масле, политых хорошим фруктовым вином, отчего поднимался пьянящий пар, наполненный нотками кислой вишни и сочных мирабель. Пока юноша ловко продолжал начатое дело по жарке блинов, все готовые блюда отправлялись по очереди в духовой шкаф, чтобы к трапезе остаться такими же тёплыми и не растерять своего вкуса. — Время, иди переоденься и оповести гостей о трапезе. — Бруно вытолкнул подопечного с жаркой кухни и вынул кассету из проигрывателя. Его обычно аккуратная прическа растрепалась и выглядела не так свежо из-за нахождения в таком натопленном помещении. Проще говоря, он знатно вспотел и хотел бы сейчас сбросить с себя фартук, мокрую футболку и пойти прогуляться под окошком. Только рамки приличия и здравый смысл держали его здесь, на широком подоконнике, откуда видно было и спортивную площадку, и даже край поместья, где стоял высокий забор, разделяющий их с миром людей. Холод ветра забирался под самую кожу, неприятно покалывая её словно маленькими льдинками. В родном Неаполе всегда было тепло, а майские ночи отличались мягкостью и цветочными легкими бризами с нотками соленого моря в них. Он давно не был дома, хотя, пятнадцать лет не такой уж большой срок для существа, которое по сути своей бессмертно. На Сицилии ему делать было уже нечего, ничего не заставляло с трепетом жаждать возвращения в родные края. Его отец был истощен прожитыми годами, меланхолично идя сквозь года жизнью обычного моряка-отшельника, который продавал рыбу только закупщикам и растил сына, брошенный женой. Отца не стало в восьмидесятых — израненный наркоманами на собственной лодке, которую готовил к отплытию, он не добрался до дома, выбрав написать на клочке бумаги прощальные слова и вложив его в карман рубашки спокойно принять свою смерть, которая забыла о нём ещё сто лет назад. От ностальгии его оторвал громкий стук в дверь, поэтому поспешно спрыгнув с места как провинившийся школьник, он открыл дверь до того, как в неё снова постучались. На пороге стоял Ризотто, разговаривая с которым парень ощущал дискомфорт в области затылка. — Mio Dio, это всего лишь ты, я то думал пришел кто-то из лордов. Облегченно вздохнув, он отправился на прежнее место, не обращая внимания на гостя, пока тот не подойдет к плите слишком близко. — Всего лишь? Обидно звучит, — мужчина подошёл к отдыхающему Бруно и сел рядом, не боясь испачкать фрак, ведь здесь всегда чисто. — Я по делу пришёл и с новостями. Достав пачку сигарет из кармана брюк, Ризотто неожиданно получил по рукам, а при взгляде в прекрасные, без шуток, глаза повара, он и вовсе выронил их из рук. С таким огоньком праведного гнева и чуть сморщенным от недовольства носом парень не был похож на взрослого раздраженного человека, скорее на ребенка, который пытается изобразить страшную мордашку. Но всё равно пришлось слушаться, ведь это святая святых, без которой сидели бы они голодные и злые. — Я на своей кухне такого не потерплю это раз, рассказывай что хотел и иди по делам, это два. — Не надо так на меня смотреть, лорд Брандо попросил меня лично прийти к тебе и сказать, что от цирка со сменой блюд он отказывается в пользу фуршета, так что мы всё это вынесем, расставим на столе и уйдем, отсюда возникает вторая новость — «Штаб подготовки» мы убрали с лордом и там будет стол для детей. — Это очень плохо, — будничным тоном ответил Бруно, но потом срываясь в истерику стал метаться от холодильника к столу, выкладывая на него что-то и повторять: — Cazzo, почему не сказать мне раньше то, а? — Так мы заня- — Va fan culo, figlio di puttana, — вот теперь было страшно, ведь слышать подобную речь из уст второго по спокойствию вампира было непривычно и Ризотто сделал то, что посчитал лучшим вариантом. Он перехватил его, бегущего к шкафам и крепко прижал к себе. Опешивший парень сначала вырывался, пытаясь выбраться из внезапных объятий, но вскоре бросил эту затею и не зная куда деть руки просто обнял в ответ, далеко не щедрого на такие вещи мужчину. — Я не успею сделать десерт, уже почти час, пора относить блюда, — уже спокойно проговорил своё беспокойство в чужой костюм Бруно. — Даже привести себя в порядок не смогу. Смотря на темную макушку, хотелось потянуться рукой и провести по черным как эта ночь волосам, но Неро не стал этого делать, просто отпуская парня. — Они придут не раньше чем лорд Брандо, ты прекрасно знаешь этот этикет, так что мы быстро отнесём всё и вернёмся заканчивать дела. Поражаясь спокойствию, парень перенял его частичку и понял, что успеет всё сделать до нужного момента, ведь учитывая разговоры и неспешную трапезу, времени было более чем достаточно. К тому же, все гости и правда могли войти лишь после разрешения хозяйки дома, за которую тут был супруг лорда. Выгружая на пылившийся ранее, а теперь блестящий резным красным деревом, сервировочный столик все приготовленные блюда, они выкатили его в коридор, в конце которого ещё не был зажжён свет, а значит, никто не спешил занять свои места. Все приборы уже сверкали на чистейших скатертях, даже старинный сервиз занял почетное место на столе. Аккуратно заполнив расписную супницу, а затем и выложив мясное блюдо на две овальные тарелки из того же сервиза завершили всё несколькими десертными тарелочками со сложенными в треугольники блинами. — Зря переживал, иди приведи себя в порядок, а я пока заменю тебя. Выходя из зала, Бруно поймал себя на мысли, что ему срочно нужно последовать совету и вернуться уже более собранным, ведь как бы не пытался ему помочь коллега, все равно не сможет огласить поданные блюда и разлить вино так, как уже наловчился за годы службы он сам. Встретив по дороге в комнату только Джоске, который жаловался, что голоден, он заверил его, что скоро будет всё готово и наконец добрался до ванной. Холодная вода быстро взбодрила и привела его в чувства. Конечно, мыть голову полностью и заново делать укладку он не стал, ограничился лишь челкой, которая его, собственно, и выдавала. Наспех высушив всё феном он поспешил обратно, по пути застегивая пуговицы на манжетах. Возле двери стоял недовольный лорд Брандо, поправляющий шейный платок супруга, что откровенно говоря выглядело как попытка убийства через удушение. Заняв свое место рядом с помощником, он сказал ему идти также накрыть стол и для младших, которые были менее терпеливыми, когда дело касалось банкетов. — Как только справишься иди во двор.***
Первыми вошли лорд Джостар и его кровные родственники по старшинству — его внук Джозеф в классической рубашке кент и броском, как и он сам, жаккардовом жилете, с узором похожим на «пейсли», что очень ему шли, несмотря на яркость выбранного им фиолетового цвета. Непринужденный вольный шаг выдавал в нем американца и даже одежда сидела на нём иначе, чем на остальных. Следом шли супруги Куджо, прекрасная пара — леди в чёрном платье со «спавшими» плечиками, похожем на фасон одного из полюбившихся поклонникам принцессы Дианы. Грозной фигурой рядом с утонченной женщиной выглядел её спутник, который выбрал для этого вечера белый костюм-тройку, с яркими акцентами на тонком галстуке и платке, которые были явно ему под стать — морозно голубые. Даже сейчас они были полными противоположностями, белый и черный, тёплый и холодный, леди и доктор Куджо. Согласно традиции, последними вошли самый важный гость и супруга, но в данной ситуации супруг, хозяина поместья. Эта пара выделялась на общем фоне своей аурой царственности, будто сошедшие со страниц классических романов о вампирах они неспешно проследовали к столу. Внешность господина Карса всегда казалась неземной, даже облаченный в строгий обсидиановый костюм без пиджака и жилета, он вызывал интерес. Дьявол кроется в деталях и казалось, что автор сего изречения придумал его глядя на этого гостя — запонки на манжетах и брошь на галстуке боло были украшены чёрными агатами и аметистами, которые при переломах света притягивали внимание мистическим сиянием, не вычурным, а сдержанным и стильным. Когда все наконец встали на условленные для них места, лорд Брандо сел слева от супруга, возглавляющего стол, рядом с ним по этикету расположился Карс, а справа, напротив Дио села леди Куджо, потом господин Джозеф Джостар и Джотаро Куджо. — Господа, позвольте известить вас о меню. Наконец подав голос, Бруно Бучелатти встал напротив стола. — Первое блюдо — чернина классическая с черносливом, к ней рекомендую блудплетты*, второе блюдо говядина с розмарином в фруктовом вине и десерт Сангвиначчо дольче, — взяв откупоренное заранее вино, он продемонстрировал его гостям. — Мелини, Терраросса кьянти урожая 2014 года. Вино было разлито по вычищенным до блеска бокалам и парень наконец удалился. Остановившись за закрытой дверью, он молился, чтобы сидящие в зале не поубивали друг друга. На улице было всё так же противно сыро, поэтому забежав в комнату за пальто, он все же наведался к детям, которые вовсю уплетали суп. Когда рядом с ними был такой ответственный юноша как Доппио, он мог и не переживать, что всё будет в порядке. Во дворе снова у спортивной площадки нашелся Ризотто, выкуривающий, судя по зажатому между пальцев левой руки бычку, уже вторую сигарету. Стало даже неловко, что он замешкался и заставил ждать своего друга. — Как все прошло? — Знаешь, на самом деле отлично, они хотя бы не набросились на друг друга с вилками-ножами в самом начале банкета, — отшутившись, Бруно присел на лавочку рядом со стоящим и, оказавшись в удачном положении, ловко забрал тлеющую сигарету из чужих пальцев, втягивая горький, отдающий апельсином дым. — Ты что, куришь? — Только по большим праздникам и стрессам… и тут даже не одно из двух. Возвращая нагло отобранное, он наткнулся на отказ и был только рад докурить, чтобы хотя бы горечь отвлекла его от переживаний. Возвращение на кухню уже не требовало смены одежды, запасной чистый фартук был завязан, а значит пришло время для уборки и непосредственно сладкого. Включив снова музыку, он и не замечал что играло, кто пел и о чём, просто фоновый шум, пока моешь посуду и оттираешь плиту. Уже успевший стать заслуженным тренером, свирепым и строгим, Неро таким совсем не выглядел, даже несмотря на то, что и фрак, и рубашка покоились на крючке у входа, а сам он был в одной белой майке. Помогая собирать мусор, разбирать по ходу на пищевой и промышленный, он слишком отвлекался на музыку и песня ему совсем не нравилась. Spente le stelle Col pallido raggio di luna Piange l'amore Эмма Шаплин уж точно не подходила тому Бруно, которого все так сильно любили. Но вот что правда — когда тот заметил оцепенение мужчины и поднял взгляд на него, Ризотто осознал в чём дело — в его глазах погасли звезды. Протирая широкую кастрюлю, парень искоса наблюдал за помогающим ему коллегой, который выставлял на стол все ранее спрятанные им же ингредиенты. — Сними с сушки сито и мерный стакан, пожалуйста. Послушно выполняя всё что ему скажут, Неро всё же отошел в сторону, когда песня закончилась. Пришлось довольно долго щелкать кнопкой перемотки, но услышав знакомый мотив прекратил поиски и ждал хоть какой-то реакции от Бучелатти. Тот стоял у стола и держал в руках книгу, на первый взгляд довольно потрепанную, но увидев, что внутри все было написано от руки, можно было дать ей лет пятьдесят точно. — Я её с самого детства веду, но каким то неведанным чудом забыл рецепт самого знаменитого десерта Неаполя! — парень выглядел напряженно, тут и психологом не нужно было быть, чтобы понять, что из-за волнений он просто не улавливает текст. Теперь настала очередь старшего умыкнуть книгу и посмотреть самому — естественно на десятой странице было выведено витиеватым шрифтом ~Sanguinaccio dolce dalla nonna~. Вернув рукопись с нужной страницей он наблюдал за тем, как неаполитанец ведет указательным пальцем по тексту, останавливаясь там, где он скорее всего сомневался. — У нас нету корицы, что делать? — Ну вообще мало кто тут любит корицу, оно и к лучшему, замени чем-то менее приторным. Когда с маленькой баночки была снята крышка, вампиры почувствовали что это то самое, чего точно не хватало в старом рецепте. Маленькие «лучики» с зёрнами внутри составляли собой ароматные звездочки аниса, про которые вспомнили бы под рождество, но теперь они плавали в молоке, которое Бруно поставил на медленный огонь. Старый итальянец из динамиков магнитофона словно подталкивал пойти на смелый шаг и Ризотто сдался. С плиткой черного шоколада он тихо подошел к занятому парню со спины и стал аккуратно крошить его в теплое варево, опуская поцелуй на искусно заплетенную косу, что шла от затылка до челки. От него пахло домом. — Per una volta la vita Amore mi ha regalato di piu, Di piu di un sogno, di un grande sogno Irrealizzabile: tu…Bruno Вторя исполнителю и не отнимая губ, прошептал Ризотто немного грубым голосом, изменив последнюю строку. Тот к кому было обращено это признание выронил ложку и в полном недоумении обернулся на отпрянувшего мужчину, пытаясь разглядеть в его глазах насмешку, но нашёл только решимость и нежность, от которых алые радужки казались теплее любого огня. Но он отвернулся отходя к столу, чтобы вернуться с бутылкой крови и бережно взяв за плечи вернуть Бруно к плите, на которой всё было почти готово. Гладкая молодая кровь плавно, тонкой струйкой лилась в шоколадное молоко, окрашивая его в более глубокий, самый темный оттенок горячего шоколада. А ранее выбранная из смеси звездочка лежала рядом с упавшей ложкой, источая маленький прозрачный пар, будто напоминая, что время всё ещё идет своим чередом. — Perché lo stai facendo? — Рerché ti amo. Беззвучные слезы катились по щекам Бучелатти, пока он заканчивал подслащивать почти завершённый десерт. Один щелчок выключения конфорки, один поворот на носочках и один единственный поцелуй с привкусом соли и сигарет.***
Прервать тишину между блюдами решил глава семьи, что и не было удивительным, ведь Джонатан всегда был тем, кто налаживал нелегкие отношения в своей семье. — Джотаро, могу вас поздравить, сегодня Джолин сдала последний экзамен, мы конечно ещё не знаем вердикт комиссии, но, — он посмотрел на довольного Карса, который неспешно смаковал вино, делая вид совершенно не замешанного в этом. — Думаю, такая способная девочка не могла не стать лучшей в этом году. — И что ты предлагаешь? Броситься к нему в ноги? Или лучше сразу к твоей женушке, раз это он ведет у вас большую часть предметов? — мужчина в белом костюме сжал под столом тканевую салфетку от злости. Только вот его слова не достигли жертвы — Дио преспокойно наслаждался своим любимым напитком, потому что перед семейной встречей принял хорошую дозу фенобарбитала и теперь всё вокруг не имело смысла. Собственно именно поэтому он и стоял в коридоре злой — актерская игра никуда не делась и так он заверял супруга, что никто не догадается о лекарстве в его крови. Спокойствие раздражало доктора Куджо ещё сильнее, чем то, что его отсадили на край стола. — Да, ты прав, я веду у неё много дисциплин, но если бы не её желание быть в твоих глазах лучше, чтобы ты наконец-то обратил внимание на своего ребенка и банально похвалил её, то ничего бы не получилось. Мотивации единственной в коллективе девочки хватает на всех, она всегда старается быть первой и уже может составить конкуренцию даже Джоске, который между прочим старше нее, — склонив голову к плечу, всё так же не выпуская бокала из рук, Дио одарил правнучка самым снисходительным родительским взглядом из всего арсенала. — Общался бы чаще — знал, что за последние два года её итальянский стал довольно хорош. Перепалка замялась и Брандо обратился уже к Норияки, которой было стыдно за супруга. — Милая моя, как там Холли? Всё так же живет с этим музыкантишкой или осознала что достойна лучшего мужчины в мире? — Ох, с ней всё более чем прекрасно, Лорд Брандо, не знаю можно ли говорить о человеке в его отсутствие, но развод пошел ей на пользу, — женщина улыбаясь протянула маленькую фото открытку, на которой была её свекровь и неизвестный лордам Джостар-Брандо мужчина. — Они познакомились во время её отпуска в Египте. — Что же, они друг другу подходят, будто уюта стало вдвое больше, — глава семьи вернул фотографию золовке и незаметно указал на отстраненного Джозефа, на что получил легкий жест ключицами «без понятия». — А ты что думаешь, Джозеф? Отпив вина, парень поморщился и уставился на деда, будто впервые видит. — Ну наконец-то, меня заметили, — скрестив руки на груди как обиженный подросток он косился на соседа напротив. — Посмотрел я этого парня, предсказатель из Каира, живет хорошей жизнью и дочь мою любит, но это сейчас, если что, его никто не найдет и искать некому будет. Веселую пассивно-агрессивную беседу прерывать не хотелось, поэтому древнейший вампир молча подливал в бокал своего подопечного не обделяя и себя. Второе блюдо было настолько вкусным, что портить его бессмысленной грызней никто не желал и каждый погрузился в свои мысли. Стол — единственное место, за которым мы не скучаем с первой же минуты — на деле, так оно и было, невзирая на отсутствие разговора; этими острыми взглядами можно было резать те стейки, лежащие в их тарелках. Непонятно было поведение Джозефа, ведь ранее он старался как можно скорее надоесть всем и вся своей болтовней, а сегодня не осталось и части его легкомысленной натуры. Джонатан выбрал для себя общество леди, ведь у них было много общего — она работала геологом при жизни, а он всю жизнь хотел стать археологом, пока не переродился. В пол голоса обсуждая те или иные типы почвы, они не замечали никого вокруг и спокойно потерялись в своем мирке. Джозеф всё так же продолжал исподлобья смотреть на Карса, который любезно болтал с Дио об образовательных системах тех стран, что он посетил, подмечая что школы для вампиров есть далеко не везде и неплохо бы расширить Lapislavra hall для других семей, беря за обучение как остальные пансионаты и частные школы закрытого типа. — Мир изменился за эти годы, многие знакомы с редкими заболеваниями кожи и крови, так называемыми аллергиями на солнце, поэтому никто уже не удивлен, когда видит человека одетого с ног до головы в солнечный день. Да и ритм жизни позволяет существование ночью, почему бы не входить в мир людей полноценной частью того же общества? А детям важно расти среди людей, чтобы не боятся их. Я считаю, что высший совет не будет против открытия нового учебного заведения в ваших стенах. Карс загорелся этой идеей и оба лорда бы согласились, но нужно было время подумать, взвесить все за и против. — Лорд Карс, это не совсем школа, -Джонатан внимательно слушал гостя и его ответ был спокойным как и всегда. -Прежде всего, это наш с Дио дом, в котором мы живем и до нас жила моя семья. Надеюсь вы понимаете о чём я? Я безмерно люблю своих внуков, правнуков и в целом детей, но кровная связь совершенно иное дело — эти дети не вредят холлу, они уважают здесь все. Мы не знаем, как поведут себя остальные воспитанники. — А ещё у нас не так много финансов для поддержания нашего дома, — Дио принял точку зрения супруга. — Чтобы открыть школу, нам нужно будет переоформить документы для получения льгот, закупить необходимые предметы мебели, нанять больше преподавателей и специалистов. В конце концов учебники написать и выпустить печать. Сразу наступила очередная тишина. Каждый обдумывал услышанное. Только Джотаро ждал десерта, ведь после него можно пойти покурить подальше от идиотского трио старших. И его ожиданию пришел конец — в дверях показались двое с фарфоровыми подносами. Изящные белоснежные круглобокие креманки стояли на блюдце перед каждым участником банкета. Матовая поверхность крема была абсолютно гладкой, без единого изъяна отражала тот скудный свет, исходящий от высоких подсвечников. Рядом расположились десертные столовые приборы, а в центре стола возвышалось многоуровневое блюдо наполненное печеньями и фруктовой нарезкой. — Благодарю, Бруно, не мог бы ты принести нам три ристретто, — Дио улыбнулся своему помощнику и повернулся к гостям напротив себя. -Возможно, вы тоже хотите что-нибудь из напитков? И случился Джозеф. — Да, буду американо.***
— Бруно, как ты себя чувствуешь? — Как Пазолини в Остии.