Моё твоё наказание

      В борделе царила ужасная суета перед собранием Высшего Совета. Вечер проводился в загородном поместье семьи Пак, а это было величественное здание в три этажа в утонченном европейском стиле. Чтобы не привлекать излишнего внимания к съезду, там также организовали благотворительный вечер для помощи фонду, который возглавляла Пак Доён. Поэтому был строгий дресс-код. Ёнсоль проходится вдоль четвертой вешалки со стройным рядом платьев и разочарованно вздыхает. Большинство девушек из эскорта уже нашли наряды на вечер, а ей всё не нравилось и казалось недостаточным. Донук на такую жалобу выразился однозначно — больше ничего не будет. — Какая разница что с тебя будут снимать? — усмехается кто-то из девушек, не участвующих в мероприятии, но пришедших поглазеть на новые безделушки. — Поэтому ты всего лишь проститутка, — добродушно, но четко отрезает Ёнсоль. — Вся суть в том, чтобы выглядеть идеально и провести приятный вечер, никак не раскрыв себя. Там будет много людей, которые даже не подозревают кто ты и с чем работаешь. Они рассказывают о себе, своей жизни, пытаются с тобой подружиться и понравиться тебе. Ты слушаешь, задаешь вопросы и улыбаешься, давая собеседнику почувствовать себя значимым. Так что найди себе удачного кавалера на вечер и наслаждайся идеальной компанией, — Соль замирает, зацепив взглядом понравившееся платье, — в этом прекрасном платье. — Звучит как сказка.       Ёнсоль усмехается. Чтобы побывать в этой сказке девушки из элитного эскорта учатся многому. Уроки этикета, танцев, игры на музыкальном инструменте, иностранные языки, литература, политика и многое другое. Их клиенты высокопоставленные лица из высших кругов, которые нанимают девушек для сопровождения на самые разные мероприятия от праздничных вечеров, свадеб и оркестровых концертов до игры в русскую рулетку в подземельях убогого казино. Также они соблюдали диеты и расписания тренировок не хуже, чем у моделей. Чтобы удержать место и клиента иногда приходится проявить все свои знания и умения. Таким образом создаётся рейтинг, а лучшие из него получают своё награждение. Девушка снимает с вешалки платье, прикладывая его к себе и оценивая отражение в зеркале. Вокруг раздаются восхищенные вздохи и одобрительные возгласы, так что Соль решает больше не терять времени и остановиться на нём. — Ёнсоль, у тебя клиент на вечер, — Донук заходит в гардеробную, окидывая недовольным взглядом всех присутствующих. Непричастные к вечеру девушки тут же уходят, опасаясь навлечь на себя его гнев, остальные сразу возвращаются к своим делам. — Тот парень? Он всё-таки вернулся? — вспоминает про своего недавнего клиента девушка. Он оказался довольно милым и плохо говорил по корейски, так как только недавно вернулся на родину из Америки. Они провели отличный вечер, подкалывая друг друга и обсуждая разницу менталитетов и культур между странами. — Нет. Это твой самый первый клиент.       Сердце Ёнсоль пропускает удар, а после заходится в бешеном темпе. По коже пробегают мурашки, и настроение в момент улетучивается. Она плотнее сжимает в руках платье и сразу удаляется к себе в комнату. Недавно к ней подселили новенькую с филиала в Дэгу, и Соль планировала её расспросить о Минсу, но похоже сейчас нарисовалась проблема посерьёзнее.       К пяти часам за ней приезжает машина, посланная клиентом, что не особо её удивляет. Тематику вечера не сообщили, поэтому она и не особо наряжалась. Донук нелестно высказался о её любимых чёрных джинсах, разорванных по моде на коленках, но переодеваться Соль точно не собиралась. Водитель полностью игнорировал все её вопросы и язвительные комментарии, пока машина не остановилась в обычном спальном районе, и он сообщил, что они прибыли на место. Ёнсоль отлично знала это место. Среди серых домов пряталась её средняя школа, которую она с таким трудом и ненавистью закончила. — Давно не виделись, — знакомый до мурашек и покалывания в затылке голос раздается совсем рядом. Соль улыбается, не зная как лучше ответить, чтобы звучать по-обычному. — То же самое могу сказать и тебе, — вздыхает Соль, скрещивая руки на груди. — Я думала ты в Нью-Джерси. — Мне нужно решить один вопрос в Сеуле, так что пришлось вернуться. Не знаю насколько, но надеюсь, что навсегда.       Ёнсоль наконец поворачивается лицом к своему собеседнику, не сдерживая усмешки. Мин Юнги совершенно не изменился за столько лет. Спокойствие и апатичность в выражении лица не стерло никакое время. Он зовёт её за собой, уводя на пятый этаж в небольшую, но чистую и аккуратную квартиру. Он всегда был очень чистоплотным и даже педантичным. — Откуда знал, что я ещё в борделе? — Твой недавний клиент американец рассказал. Из Сэрима вышел бы отличный актёр. — Точно. Он ведь ребёнок Минхёка, — сразу догадывается Соль, переступая с ноги на ногу. — Мы тоже были его детьми. Правда в семье не без урода, — намекая на своё позорное изгнание вздыхает девушка. Ведь был шанс выбраться из борделя, не ввязавшись в его дела, но она выбрала влюбиться. Браво, Чхве Ёнсоль. Ты дура.       Она скользит взглядом по профилю парня и пытается найти хоть какие-то отголоски того прошлого, что у них было. Когда они только познакомились он учился на год старше её. Невысокий худой и всегда меланхоличный мальчик не привлекал особо внимания у остальных, зато сразу чем-то зацепил её. Выжженные мятные волосы, бледная кожа, кошачьи мягкие черты лица. Но в его взгляде было что-то такое неуловимое, тяжелое и ей так близко знакомое. Когда Юнги в очередной раз проводил время в классе для наказанных, туда за шкирку приволокли и Ёнсоль. Это единственное место, где они всегда могли встретиться, и она без стеснений могла на него пялиться. Им понадобился месяц, чтобы довести все школьное руководство до горячки. Ёнсоль влюбилась как дурочка и готова была на все ради него. И именно Юнги заманил Соль в наркопритон. И ни за что ещё Ёнсоль так сильно себя ненавидела как за этот эпизод жизни. Они любили друг друга и были очень близки, но наркотики убивали все адекватное. Когда об этом наконец узнала Ынха, Ёнсоль неделю, если не больше провела в полной изоляции. Ломка была сумасшедшей, ее рвало, крутило и выворачивало наружу. Подруга бросила все силы, чтобы вытащить её из этого состояния, и наконец заставить понять, что любовь к Юнги убивает её саму. День, когда они расстались, стал отправным в их дальнейших жизнях. Избитый Юнги, который успел задолжать за героин, и пережившая сильнейшую ломку Ёнсоль. Она даже тогда его любила, а он уже воспринимал её как сестру. Он поклялся начать жизнь с чистого листа, а она плакала в его руках, зная, что надо, но не желая отпускать. — Я так сильно скучала, — голос срывается, но она держит себя в руках. Ёнсоль замечает на маленькой тумбочке у рабочего стола старый светильник с вырезанными на абажуре силуэтами и удивлённо вздыхает. — Я виноват перед тобой. — Ты уже все исправил, — качает головой девушка, включая светильник. Соль медленно вращает каркас, отчего тени начинают двигаться, мелькая по комнате как карусель. Огромные тени тигра, дракона и лошади, кружат по кабинету, напоминая о тех старых временах. Об их юношестве. — Четыре с половиной года назад состоялся аукцион и там выставляли меня. Это была моя первая ночь в борделе, но никто так и не пришёл. Мне сказали, что это была одна из самых высоких сумм за несколько лет. Я была сбита с толку. Кто мог отдать такие деньги и даже не прийти… Как ты это сделал? — Верно. Когда я узнал об этом, то сразу пошёл к Минхёку. Я взял у него в долг всю сумму. Сама знаешь, что я ходил у него в любимчиках, несмотря на все свои проделки и попытки сбежать. Так что он не упустил возможности привязать меня хотя бы таким образом. Мы знали правило, что первый ценник решает дальнейшую жизнь девушки в борделе. Я знал, что чем он будет выше, тем тебе будет легче. — Зачем ты это сделал? Ты всегда мечтал о нормальной и спокойной жизни. Зачем вернулся?! — Соль смотрит ему прямо в глаза, ощущая что-то необъяснимое. Она видит в нём безумно близкого человека, ей хочется говорить, что он всё ещё её, но внутри всё против. Их отношения закончились. Они уже ничем не обязаны друг другу. — Я любил тебя. Сначала как девушку. Ты круто изменила мою жизнь, когда ввалилась в тот день в класс. Потом ты стала мне гораздо роднее, и я полюбил тебя как сестру. Я всегда думал, что те годы худшее, что было в моей жизни, но они многое мне дали. — Что ты собираешься сейчас делать? — Я уже говорил. У меня осталось одно небольшое дело. Перед ним я хотел поговорить с тобой, — Мин как-то грустно смотрит, а после протягивает руку к её лицу, лишь кончиками пальцев, убирая прядь волос за ухо. — Я хочу, чтобы ты всегда помнила, что прошлое остается в прошлом. — Ты тоже моё прошлое, — улыбается Ёнсоль. Она останавливает светильник, наблюдая как силуэт дракона остановился ровно на лице Юнги. — Я всё простила и оставила. Прошло достаточно времени. Но я не хочу тебя терять снова, так что останемся друзьями. Я рада, что ты вернулся. Хочу, чтобы твои дела закончились быстро и благополучно, и мы могли ещё один раз встретиться. И ещё… Я спрошу у тебя одну вещь. Мне важно, чтобы ты ответил честно. Ты закрыл свой долг? — Я работал достаточно, чтобы справится с ним и получить даже больше. — Значит теперь ты не зависим от Минхёка?       Юнги лишь кивает, но Ёнсоль недоверчиво хмурится и прикусывает губу. Она отлично знает, что Чхве Минхёк не оставляет так просто. Даже когда она вернулась в бордель после той бестолковой попытки побега вместе с Юнги, он ещё полгода получал отчёты о её работе. Минхёк та ещё благородная змея. Хваткий, точный, грамотный и имеющий в любой сфере свои рычаги давления. Среди кланов его считали лучшим из лучших, а его наркоимперия росла на глазах. Даже Совет считался с его мнением и доводами. — Кстати, скоро ведь собрание. Ты придёшь? — Кто знает. Но всё же будет жаль не увидеть их рожи лично. Ёнсоль тихо смеется, понимая, что Юнги говорит похожие вещи с Тэхёном. Кажется Совет и не в его милости. Они говорят недолго, Соль прощается с легким сердцем, чувствуя как её отпустил страх и волнение от первой встречи. Хоть Юнги кажется ей немного странным, она скидывает это всё на их долгую разлуку. Возвращаясь в бордель она снимает с пальца узкое серебряное кольцо, покрытое от времени мелкими царапинами и сколами, и улыбается. Это был последний подарок Юнги перед их расставанием, который столько лет помогал ей выжить и держаться на плаву. Соль возвращает кольцо на место и задумывается о том, как он отреагирует, если узнает, что она связалась с кланом Ким.

***

      Работа заканчивается только к часам одиннадцати. Сегодня они почти весь день провели в офисе Сокджина. Ынха глубоко вдыхает морозный воздух, пытаясь освежить голову и расслабиться. Переводы давались пока тяжело и медленно, но она старалась не подавать вида и скрывать все сложности. На улице было всё ещё оживленно, но огромная территория вокруг офиса пустовала. Сегодня немного потеплело по сравнению с началом недели и выпавший снег быстро растаял, оставив после себя мокрый асфальт и лужи. Ынха неуверенно переступает с ноги на ногу, наблюдая как Тэхен бродит туда-сюда и пытается дозвониться до Чонгука, который должен был их забрать. — Может немного прогуляемся, пока ждём? Попроси Чонгука подъехать к парку, — улыбается девушка, пытаясь успокоить уставшего Кима и сгладить ситуацию.       Оглядевшись, Тэхён кивает и следует за девушкой. Несмотря на свою усталость Ынха старалась выглядеть счастливой. Она рассказывает Тэхёну всякие мелочи из детства и смешные истории, которые с ней происходили. Вспоминает как когда-то с Ёнсоль в час ночи они рванули в Пусан, проведя там самый крутой день, а после получили огромный штраф от борделя за нарушение правил и их заперли в изоляторах на неделю. Ему совершенно не интересно, потому что он знает о ней всё, что хотел знать. — Насколько вы близки с Ёнсоль? — Со дня как я попала в бордель, она всегда была со мной рядом. — И у вас нет никаких секретов друг от друга? — О чём ты? Я не думаю, что… — Ынха неожиданно останавливается, услышав слабый стон где-то рядом. Тэхен встаёт перед ней, пряча девушку за свою спину, и внимательно оглядывается по сторонам. — Это дальше. Подожди здесь, — он убегает вверх по темной улице.       Девушка неуверенно следует за ним, но все равно старается держать чуть позади. Они находят избитого парня, валяющегося на земле в серой школьной форме. Элитная гимназия, в которой учатся дети политиков и дипломатов. Та самая школа, в которой учились Тэхён, Чонгук и Доён. — Он живой? — тихо спрашивает девушка, пораженное количеством крови вокруг. Тэхён присаживается на корточки и проверяет состояние школьника. — Вроде. Нужно его в больницу. Где, блять, Чон?       На своё счастье Чонгук берёт трубку и обещает быть на месте через несколько минут. — За что они его так? — морщится Ынха, наблюдая как Тэхён снимает с себя пальто и накидывая его на парня. Он морщится, признаваясь, что не начинал травлю без причины и с соперником слабее его, а равных ему не было. — Хотя иногда причин особо не надо, — тихо сама себе отвечает девушка, держа мальчика за руку. Её немного потряхивает от нахлынувших воспоминаний и страха, но присутствие Тэхёна странно успокаивает. Она вспоминает как он загородил её, как только услышал шум и слабо улыбается.       Рядом с визгом тормозит чёрная иномарка, и из неё выбегает Чонгук. — Боже, он жив хоть? — пытается отдышаться парень. Он весь взмылен, волосы мокрые, а костяшки пальцев сбиты до кровавых ссадин. — Он то точно будет жив, а вот ты… — сверлит друга взглядом Тэхен. — Ладно, давай его в больницу. Нечего ему умирать здесь. Сокджин мне потом весь мозг проест.       Парни укладывают школьника на заднее сидение, кладя его голову на колени Ынха, а после все отправляются в ближайшую больницу. Всю дорогу девушка перебирает густые светлые волосы мальчика, разглядывая аккуратные черты лица и мелкие шрамы на лице, которые даже его не портили. На вид она не дала бы ему больше девятнадцати, но он казался крепко сложенным и выносливым. Чонгук забегает в отделение скорой помощи, и через какое-то время приводит врачей с каталкой. Они укладывают школьника, и просят кого-то пройти с ними для решения бюрократических вопросов. Чонгук берет всё на себя, понимая что целесообразнее, чтобы имя Кима лишний раз нигде не мелькало перед присягой и Советом. Почти через полчаса Чонгук возвращается. — Он ученик старшей школы. В его рюкзаке нашли удостоверение, связались со школой и его родители уже в пути, — сообщает он ребятам, натягивая капюшон своей толстовки на голову. — С тобой что? — оглядывает друга Тэхён, указывая на бинты. — Был в зале. Не слышал телефон, прости, — Чонгук прячет разбитые руки в карманы толстовки. — Я думала, что насилие в школах уже изжило себя, — вздыхает Ынха, заправляя волосы за уши. — В своё время мне тоже часто попадало, если бы не Ёнсоль, то когда-нибудь оказалась в таком же состоянии как этот парень. Даже после школы, когда мы стали эскортом, она всегда спешила мне на помощь. Люди вымещают гнев и усталость на тех, кто слабее и беспомощнее них. Если ты можешь дать отпор, они теряют своё чувство превосходства, и ты перестаешь их интересовать. — Или же они просто хотят тебя уничтожить. Так живёт весь мир, — равнодушно отмахивается Чонгук, оглядываясь по сторонам. — Это нормально. Ты собираешься дать присягу, так что стоит как можно раньше понять, что иначе не выйдет. — Я столько лет провела в борделе и думаешь меня напугает что-то подобное. Мне жаль людей, которые испытывают незаслуженную боль, но всегда есть справедливость. Те, кто её причинил тоже получат по заслугам. Слезы обиженного не останутся незамеченными. Справедливое есть то, что воздается каждому по достоинству дел. — Ты католичка? — вдруг спрашивает Тэхён, и в ответ девушка лишь демонстрирует висящий на шеи небольшой крест. — Тогда как же… прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас? Ай-яй, держать обиды. Именно поэтому ненавижу полагаться на кого-то. Лучше меня никто не совершит суд над моим обидчиком.       Ынха удивленно смотрит на парня, никак не ожидая от него столь саркастичной реакции. Ей иногда хотелось бы узнать, что у него на душе, но он являл только свои противоположные стороны — глава мафиозного клана, не терпящий пререканий и предательств, но и при этом обычный двадцатипятилетний молодой человек, любящий подурачиться и повеселить близких. Он сразу направляется к машине, не дожидаясь её и Чонгука. — Иногда суд действительно нужно поторопить, — вздыхает Чонгук, задумываясь о чём-то своём. Их средняя школа была при церкви, и они были вынуждены её посещать. Тэхён исправно ходил на занятия и ему даже нравилось какое-то время, но стоило ему погрузиться в дела семьи, он растерял весь интерес. Душу Чонгука же никогда не трогали истории о Боге и великом суде. Это было бессмысленно, ведь жизнь сама по себе уже напоминала суд, а на многие его вопросы остались без ответа.