Реприза нашей любви

— Ауч! Франциск! Не проказничай, ты же меня утопишь! — со смехом верескнула Мария, выплевывая изо рта воду и отбрасывая с лица налипшие волосы. Она только что вынырнула из озера в которое ее шутя окунул муж. Франциск крепко обнимал ее сзади, прижимая к обнаженной груди, так что девушка не смогла бы утонуть даже при всем желании, даже если бы дело происходило наяву. — Во сне невозможно утонуть! — весело заявил король, целуя плечо любимой, холодное и покрытое бисером сверкающих на солнце капелек. — Мне кажется, или твоему голосу не хватает уверенности? — Мария изловчилась и провернулась в кольце его рук, обернувшись к мужу лицом и крепко обнимая Франциска за шею. Ничего не ответив, Франциск хитро улыбнулся. В глазах короля плясали озорные чертики. После возвращения памяти, тут, в их «королевских снах», он всегда чувствовал себя очень счастливым. Тут он может ходить, быть свободным. Рядом с ним его возлюбленная, обожаемая женщина. Чего еще желать? Сейчас супруги словно дети плескались в том самом лесном озерце, которое оставило такой двоякий след в воспоминаниях монаршей четы. Когда они внезапно очнулись на этом берегу, Франциску пришлось приложить немалые усилия, чтобы загнать Марию в воду. Едва только увидев сверкающую озерную гладь посреди изумрудной листвы, Мария, как испуганная лань, рванулась прочь, готовая бежать пешком хоть до самого королевского замка. Лишь бы подальше отсюда. Даже когда король со смехом подхватил громко бранящуюся супругу на руки, девушка вырывалась и брыкалась. Франциску пришлось проявить чудеса дипломатии, чтобы убедить Марию, что озеро не таит в себе никакой угрозы. И что просто грешно упустить такую возможность вместе поплавать, тем более, что в реальности подобная роскошь им была недоступна из-за его физического состояния. Мария очень неохотно поддалась на уговоры. И продолжала нарочито громко ворчать все время пока они раздевали друг друга, и до того момента пока не доплыли до середины озера. Только когда муж принялся резвится, как малое дитя, вовлекая в свои забавы насупленную супругу, ворчание королевы потихоньку стихло, сменившись радостным визгом и громким смехом. А когда веселое плескание плавно перетекло в поцелуи и страстные ласки, недовольство Марии и вовсе улеглось. — Тебе не кажется странным, что эти сны продолжаются, хотя к тебе вернулась память? — Мария вырвала губы из плена поцелуя и настойчиво заглянула в сверкающие ослепительной лазурью глаза мужа. Франциска тянуло на плотские утехи, а вот ей вдруг захотелось поболтать. — Ну… они стали более редкими. Думаю, со временем совсем сойдут на нет, — Франциск мягко коснулся губами кончика аккуратного точеного носика жены. — Возможно, у этих «снов» есть еще какое-то предназначение, помимо восстановления моей памяти. — Какое? — упорствовала Мария, перебирая пальцами влажные прядки волос Франциска и пытаясь привести их в какое-то подобие порядка. От того, что они с мужем неподвижно замерли, лишь лениво шевеля ногами, девушка начала потихоньку дрожать в довольно таки прохладной воде. И ее дрожь постепенно передалась Франциску. — Давай вернемся на берег? Франциск кивнул. Крепко ухватив ладошку любимой, он поплыл к суше. — Какое еще предназначение? Хмм… — задумчиво протянул молодой мужчина, выбираясь на траву и следя, чтобы супруга не поскользнулась, выходя на берег следом за ним. — Ну, может быть – борьба с затаенными страхами? Мария недоуменно подняла брови. Пока жена пребывала в замешательстве, Франциск плотно обернул ее теплым плащом, упаковав словно в кокон. И сам наполовину завернулся в свою накидку, оставив обнаженный торс обсыхать на солнышке. Поскольку никакого покрывала при них не было, королю и королеве пришлось усесться прямо на землю. — Ну например, что ты почувствовала, когда увидела озеро? — продолжил Франциск, когда Мария расположилась у него между колен, опершись спиной на грудь мужа и удобно уложив на него голову. Парень принялся усердно разминать плечи девушки сквозь ткань плаща. — Ты прекрасно знаешь, что я почувствовала. Ужас! Это место возвращает к жизни воспоминания о самом страшном дне… А одна мысль о том, что совсем рядом находится та злосчастная поляна, то дерево… я холодею внутри, меня охватывает паника и хочется бежать! А главное, увести прочь тебя! Франциск ткнулся губами в ее влажные волосы и погладил по голове, как напуганного ребенка. — Вот видишь, это твой скрытый страх… На слове «скрытый» Мария выразительно фыркнула. Она этот страх считала более чем «открытым». — … и для того, чтобы его победить, как только мы обсохнем, отправимся на поляну и посмотрим на дерево… — как ни в чем не бывало продолжал Франциск, не обратив на фырканье жены никакого внимания. — Ну уж нет! — Мария резко выпрямилась. — Ни за какие коврижки! Ты меня туда не затянешь, и сам не пойдешь! А если попробуешь, я мигом проснусь и тебя разбужу. Грубейшим образом! Франциск потрясенно уставился на нее. Давно он не видел в глазах Марии такой решительности. И такого испуга. — Мария, это же всего лишь сон. Эта поляна просто фрагмент нашей памяти. Визит туда не причинит нам вреда, а избавившись от страха, мы переступим через прошлое и сможем идти дальше. — Парень ласково погладил щеку Марии костяшками пальцев. — Это все из-за недавнего сновидения с Нострадамусом? — догадался Франциск. — Ты ведь даже не уверена, был ли Нострадамус настоящим, не стоит так… — Тебе легко говорить! — перебила его Мария. — Ты никогда не придавал значения его предсказаниям, не верил им. А все сбылось! Все, о чем нас предупреждал Нострадамус! В этот раз я буду максимально осторожна… — Мэри, перестань… — блондин притянул жену обратно в свои объятия и крепко стиснул, прижимая к груди. — Мы оба будем осторожны, обещаю. Но не нужно подчинять нашу новую жизнь старым опасениям. Между прочим, я считаю, что образ Нострадамуса, который ты тогда увидела, тоже является воплощением твоих страхов. — Так-так-так… — Мария вывернулась, чтобы ее лицо оказалось напротив лица любимого мужа и с вызовом уставилась ему в глаза. — Теперь я понимаю, почему ты не хочешь идти к психотерапевту. Ты и сам решил психологом заделаться? Она шутливо зажала между большим и указательным пальцами кончик носа мужа. — А как насчет ваших страхов, ваше величество? Чего до сих пор боитесь вы, мой король? Встреча с Генрихом уже была, отец тебя простил. На этом можно поставить точку. Так что же? — Мария пристально вглядывалась в лицо Франциска, будто пытаясь докопаться до потаенных мыслей, скрытых в глубине голубых глаз. — Я здесь в качестве моральной поддержки. — Увильнул от ответа Франциск, поднимаясь на ноги и отходя к их одежде, кучкой сваленной неподалеку. — Да ну конечно! — фыркнула Мария, всем своим видом показывая, как она относится к подобному заявлению. Франциск с улыбкой оглянулся на нее. На самом деле он и сам не знал, что удерживает его в этом «мире воспоминаний». Ну, кроме эгоистичного нежелания расстаться с прошлым… Ему нравилось общаться здесь с Башем, видеть старых знакомых, бродить по любимым местам, по родному замку. Он так рано лишился всего этого и теперь сны будто компенсировали болезненное чувство утраты. «Нельзя жить воспоминаниями и фантазиями, какими бы реальными они не были!» — на днях заявила ему Екатерина. — «Нужно отпустить прошлое, ведь оно все равно не исчезнет, оно останется в твоем сердце и памяти. Но его нужно отпустить из мыслей и жить настоящим!» Нужно. Но как же тяжело… *** — Наконец-то! Все позади… — Мария с влажным блеском в глазах и с абсолютно счастливой улыбкой прижимала к груди документы, которые они с мужем час назад получили в органах опеки. Документы, свидетельствующие о том, что теперь они по закону являются родителями Джона Лейна. Сейчас молодые супруги уже были дома, в окружении всей большой семьи, включающей как старших Лейнов, так и МакДугалов. Нарядный Джон с очень важным видом восседал на коленях Франциска. Малыш не очень понимал, что происходит, но интуитивно чувствовал себя гвоздем программы и центром всеобщего внимания. Окружающие дружно поздравляли новоиспеченных родителей и тискали круглые щечки Джона, пока мальчик окончательно не засмущался и не спрятал личико, уткнувшись в рубашку отца. — Это что же получается, я теперь официально стал дедом? — громогласно восклицал Роберт. — Я конечно, не так себе это представлял… Но, я вовсе не против опустить пеленочно-распашоночный период и сразу перейти к самому интересному! Ну что, внук, иди к деду! С этими словами, Роберт подхватил Джона с колен Франциска, высоко подбросил мальчика в воздух и тут же поймал. Джон радостно взвизгнул и засмеялся. — Еще! Еще! — от удовольствия малыш даже забыл о стеснительности. Через некоторое время эстафету принял Герберт. Хоть старшему поколению и трудно было примириться со столь внезапным и поспешным решением своих отпрысков, но что сделано, то сделано. Ребенок усыновлен и они теперь бабушки и дедушки, и новоиспеченного внука нужно любить, холить и лелеять. Ну и, конечно же, баловать. Чем оба деда тут же и занялись. — А вот я бы не отказалась повозиться с пеленками и распашонками… — Уныло протянула Беатрис. Кэролайн поддержала ее вздохом. — Будут тебе еще и пеленки, и распашонки, и грязные подгузники. Все будет мама. Только через какое-то время. — Утешил мать Франциск. Екатерина, молча сидевшая в огромном кресле и созерцавшая всю картину со стороны, услышав эти слова только глаза закатила. Из всей семьи, ей принятие Джона далось труднее всего. Впрочем, до конца так и не далось. Но женщина изо всех сил старалась не показывать, что все еще недовольна. Она почти не возилась с малышом, но и неласкова с ним тоже не была. Старшая миссис Лейн просто старалась держаться от «правнука» на расстоянии. В честь Джона устроили домашний праздник. Ребенок был абсолютно счастлив, радуясь куче подарков, морю внимания и возможности безнаказанно «эксплуатировать» взрослых. В этот день ему было позволено все. Его не наказали даже когда Джон перевернул на пол огромное блюдо с шикарным тортом, настоящим шедевром, творением Розетты, чтобы угостить своего друга Стерлинга. С каждым днем, проведенным в новой семье, мальчик раскрепощался и становился все более открытым и общительным. А теперь так и вовсе забыл, что взрослых нужно стесняться. — Ты ни о чем не жалеешь, доча? — Герберт воспользовался моментом и тихо подошел к Марии, ласково приобняв ее за талию. Мужчина звонко поцеловал дочку в висок. — Ни о чем, папа. Я абсолютно счастлива! Как никогда! — Мария крепко обняла отца в ответ. Услышав, как он закряхтел, девушка отстранилась и недовольно посмотрела на него. — Вот скажи, зачем ты катал Джона на спине? Забыл о своем ревматизме? Герберт насупился. — Какой ревматизм, Мария? Я молод и здоров, как бык! — мужчина демонстративно заиграл мускулами. — К тому же, должен же кто-то его катать? Раз уж мальчишка теперь мой внук. — Вот пусть Роберт катает. Он моложе. — Безапелляционно заявила Мария. Увидев упрямо выпяченный подбородок отца, девушка только головой покачала. — Я тренируюсь быть дедом, — ворчливо заявил Герберт. — Надеюсь, родных внуков я тоже дождусь. — Дождешься, куда ты денешься. — Мария ласково смахнула с отцовской рубашки невидимую пылинку. Герберт хитро посмотрел на нее. — Мэри, а помнишь, ты мне свои рисунки показывала? Ну… до того, как вся эта катавасия началась… Мария замерла и неуверенно кивнула. Она уже и думать забыла о старых эскизах и мечтах стать дизайнером в отцовской фирме. Слишком много всего случилось в последнее время. В глазах Герберта загорелся деловой огонек. — Я тут рассказал про них Роберту. Ну и о твоих планах. Он согласился, что это неплохая идея. Расширить бизнес. Выйти с рынка тканей еще и на рынок одежды… ты как, не передумала еще? — Не передумала, — растрогано улыбнулась Мария. — Я поговорю с Франциском и Робертом. Спасибо, что не забыл о моих мечтах, папа! — она заключила отца в объятия. — Разве я мог, Мэри! — в свою очередь, крепко обнял ее Герберт. *** Время потихоньку потекло по спокойному, размеренному руслу. Мария включилась в работу «ЛейнСтайлКорпорейшен». Ее талант дизайнера оценили по достоинству и девушка с радостью занялась любимым делом, получив под свое начало небольшой штат личных подчиненных. К счастью, разработка одежды была куда более простым и приятным занятием, чем управление государством, поэтому времени хватало и на отдых, и на семейную жизнь. Тем более, что она, как и когда-то в прошлом, снова трудилась бок о бок с мужем. Франциск продолжал самостоятельные занятия по реабилитации. С доктором Спейлвом он так и не помирился и к психотерапевту идти отказался наотрез, проявив все свое «королевское» упрямство. Мария смирилась, но продолжала тщательно следить, чтобы муж не вздумал халтурить в тренировках. Однажды, вернувшись с «плановой пробежки по магазинам» в компании Кейси, Мария застала в комнате трогательную картину: Франциск, Джон и Стерлинг рисовали монументальное «полотно». То, что в Джоне присутствует талант художника и тяга к творчеству, молодые люди поняли уже давно и теперь краски, карандаши и скопища альбомов стали неотъемлемым спутником их жизни. Большой лист бумаги был расстелен на полу. Джон с перекачанными в краске ладонями и босыми ступнями носился по нему на четвереньках, гоняясь за Стерлингом, лапы которого тоже были извазюканы в краске. Франциск в их компании исполнял роль отвечающего за нанесение краски на руки, ноги и лапы «художников». — Очередной шедевр? — улыбнулась Мария, быстренько сваливая пакеты с покупками в шкаф, чтобы разобрать их на досуге, когда рядом не будет испачканного в краске сына и пса. — Мама! — бросился к ней Джон, заключая девушку в объятия и добавляя пестрых цветов на ее светлый, пышный сарафан. «Мамой» он стал называть ее совсем недавно. Первый раз дался ему с трудом. Джон был очень смущен, когда во время прогулки по пляжу тихонько и нерешительно позвал Марию этим особым и невероятно важным для нее словом. Мария едва не расплакалась в тот момент. Ведь это впервые ее так назвали. Яков был совсем крошкой, когда ее разлучили с ним, и от родного сына Мария Стюарт никогда не слышала этого драгоценного обращения. Франциск, в отличие от нее, такое счастье познал значительно раньше, ведь «папать» Джон начал почти сразу. — Да, солнышко? — Мария опустилась на корточки и обняла малыша. — Касиво? — Джон испытующе смотрел на нее, указывая пальчиком на рисунок. — Очень, родной! Ее ответ полностью удовлетворил юного творца. — Мэри, я бы хотел обсудить с тобой кое-что… — Начал Франциск после того как Мария отмыла Джона и Стерлинга от краски, и передала обоих в руки Розетте, которая неожиданно для всех стала не только кухаркой, но и полноправной нянькой. — Что именно? Мария неосознанно напряглась, уж очень серьезное было у мужа лицо. Она отложила в сторону пакеты, которые как раз начала разбирать, раскладывая обновки на постели. — Мама… то есть, бабушка… — Франциск усмехнулся. Он все еще иногда оговаривался, называя Екатерину матерью по старой привычке. — В общем, она собирается назад во Францию. Говорит, что и так подзадержалась, а там дела остались без присмотра… — он замолк и Мария кивнула. Екатерина уже говорила ей о своих планах. Франциск поднял на жену почти умоляющий взгляд. — И я подумал, что может и мы поедем вместе с ней? — Во Францию? — растеряно девушка, опускаясь на кровать. — Мы ведь планировали поехать после того, как закончится слияние фирм, помнишь? Медовый месяц во Франции. Ну вот… мне кажется дела идут уже хорошо и мы можем осуществить наш замысел. Джона и Стерлинга, конечно же, возьмем с собой. Мария, ты передумала? — Франциск заметил неуверенность супруги и его настроение резко упало. — Что? Нет! — встрепенулась Мария. — Просто, Франция так далеко… туда лететь самолетом… — Ты боишься самолетов? — Раньше не боялась. А теперь, кажется, немного побаиваюсь. — Тихо закончила Мария, закусывая губу. Франциск приблизился к ней и стащил жену себе на колени. — Только не говори, что это из-за того сна с Нострадамусом. Мария нерешительно подняла на него взгляд. Виноватое выражение лица выдало ее с головой. — Мэээриии! Прекратии! — Франциск в отчаянии запрокинул голову. — Ты как тот человек, который боясь обжечься, начинает дуть на холодную воду. Разве Мария Стюарт не хочет вновь увидеть родные места? — заискивающе продолжил он, с коварной улыбкой заглядывая в лицо жены. — Конечно, там почти все поменялось с шестнадцатого века, но многие наши замки еще стоят. А в некоторые даже экскурсии водят! — Да, я посетила парочку во время своего европейского турне, — воодушевленно перебила его Мария. — Но вернуться туда с тобой, это совсем другое… Ты прав. Я хочу во Францию! С тобой! Давай поедем. — Вот и славно! Тем более, отец считает, что мне нужно потихоньку перенимать дела французских филиалов. Бабушка, конечно, еще ого-го… Но возраст берет свое. — ПФ! — Мария едва удержалась чтобы не заржать самым неуважительным образом. — Да вы с Робертом сможете вырвать бразды правления только из ее совсем остывших рук! Это же Екатерина! — Я знаю, — доверительно шепнул Франциск и хитро улыбнулся, — но папа не в курсе, как он попал. Они громко засмеялись, одновременно вспоминая, как неохотно всегда расставалась с властью Екатерина Медичи. — Только давай повременим с поездкой пару недель. — Отсмеявшись, попросила Мария. — Мне нужно подготовится и закончить дела. Да и Кейси меня не простит, если я пропущу турнир. — Какой турнир? — недоуменно моргнул Франциск. — О-о-о! Я же тебе не рассказывала! Это у нас что-то вроде традиции, еще со студенческой скамьи. Каждый год мы с ребятами собираемся и устраиваем дружеский турнир по боулингу. Мы с Кейси в одной команде. В прошлом году мы продули ребятам из бывшей параллельной группы, а в этот раз хотим взять реванш… — воодушевленно вещала Мария, буквально светясь от предвкушения и азарта. — Ты играешь в боулинг? — Франциск недоверчиво поднял брови. — Еще как играю! Ты бы меня видел! Впрочем, увидишь. Ты же согласен меня поддержать? Девушка свела брови в домик и умоляюще надула губки. Устоять перед такой моськой было просто невозможно, вот и Франциск не смог. Тем более, что Мария все равно нашла бы способ потащить его с собой, она бы не упустила такой шанс вытянуть мужа в люди. — Конечно поддержу. Поеду с тобой и буду активно болеть! Все обзавидуются! — Только болей и за меня, и за Кейси. Она сейчас снова одинокая, очередной кавалер ушел в утиль, а мы с ней одна команда. — Клянусь! Торжественность в голосе Франциска рассмешила Марию. Обвив руками шею мужа, девушка принялась его обцеловывать, заранее вознаграждая за предстоящую старательность. *** В ночном клубе гремела музыка. Темноту прорезали разноцветные лучи, ритмично вспыхивающие в такт басам и выхватывающие из дымного мрака муравейник людских тел, конвульсивно дергающихся на танцевальной площадке. Официанты скользили между ними с грацией бестелесных духов, вызывая невольное уважение у наблюдателей. Кейси, сидящая за одним их столиков, окружавших танцпол, нетерпеливо ерзала на стуле. Она притоптывала высоким каблуком-шпилькой, сдувала с лица непослушную рыжую прядь и недовольно грызла кончик трубочки от коктейля. Девушке хотелось танцевать, а вместо этого приходилось наблюдать за сидящим напротив парнем. Не то чтобы Шон был совсем несамостоятельным или имел привычку влипать в неприятности, просто он уже был изрядно навеселе, и Кейси следила, чтобы парень не нажрался окончательно. В последний месяц она только то и делала, что вытаскивала на себе его помятую пьяную тушу из всевозможных кабаков и ночных баров. И честно говоря, Кейси это более чем надоело. Она подозревала, что уже подорвала себе спину этим кабаном! И сейчас она ловко выцапывала из рук Шона очередной стакан со спиртным. В этот раз он должен был уйти из клуба на своих двоих, а не на ее горбу! Девушка разочаровано помахала головой. Если бы Мария узнала, что лучшая подруга продолжает видеться с ее бывшим, пришла бы в ярость. И была бы права! Но Кейси не могла победить чувство жалости, которое невольно пробуждал в ней Шон. Жалости и какого-то извращенного материнского инстинкта. Шону хотелось помочь, защитить, встряхнуть… дать в морду, в конце концов! А то совсем мужик расклеился. — Ну вот кааак… как она может его любить?! — едва ворочая языком вопрошал Шон. Он схватил стакан с виски, увидел, что тот пуст и разочаровано хлопнул стаканом по столу. — Господи, как ты задрал… — пробормотала себе под нос Кейси, воздевая к зеркальному потолку горе-очи. — Шон, ну ты же знаешь поговорку: любовь зла – полюбишь и козла! А Франциск не козел, а отличный мужик! Я бы и сама за такого пошла не раздумывая. — Но он же… он же калека! — продолжал недоумевать парень. — Он калека, а ты дурак. Видишь, у каждого свои недостатки. — Это почему я дурак? — возмутился Шон, выпрямляя спину. — Потому что не понимаешь очевидного. И продолжаешь сохнуть по девушке, которая тебя давно бросила и забыла. А тебе не хватило мозгов сохранить хотя бы ее дружбу. Окстись, Шон! Отпусти уже Марию и живи дальше. Найди себе другую. Вон сколько баб кругом! — Кейси многозначительно обвела рукой помещение клуба, в котором отплясывали десятки красоток, от которых так и веяло желанием захомутать какого-нибудь племенного жеребца. Шон проследил за ее движением мутным взглядом. — Они все – не Мария! — упрямо заявил парень. — Она особенная. А я терпеливый. Год ждал. И еще подожду. Она опомнится и уйдет от своего калеки! Кейси сочувственно посмотрела на него. — Никуда она от него не уйдет. У них все серьезно, понимаешь. По-настоящему! Ты их просто вместе не видел, а то сразу бы все понял. А еще у них теперь ребенок есть… — Какой ребенок? — ошалел Шон, выпучив глаза. — Мария беременна?! — Нет. Насколько я знаю, пока нет, — уточнила Кейси. — Просто они недавно усыновили мальчонку. Там какая-то темная история… — девушка отвела взгляд в сторону и поднесла к губам бокал с коктейлем, всем своим видом показывала, что в детали «темной истории» вдаваться не собирается. — Усыновили?! — взорвался от негодования Шон. — Ахренеть! Этот калека даже ребенка заделать неспособен?! Импотент немощный… Кейси рывком наклонилась через стол и схватила его за воротник, притягивая ближе к себе. — Шон! Ты сейчас договоришься, что я тебе в рожу дам! А у меня удар тяжелый!.. Оставь Марию и ее мужа в покое. А заодно, мои уши и терпение. Брюнет примирительно поднял ладони и девушка его отпустила. — Думаю, тебе уже пора, — продолжила Кейси, поднимаясь на ноги. — Идем, посажу тебя в такси. И чтобы ехал прямиком домой, в кроватку! Хватит с тебя на сегодня. — Ты что, моя мамочка? — возмутился парень на ее слова. — Я взрослый мальчик и делаю, что хочу. И если я захочу пойти еще куда-нибудь… — Ясно-понятно. — Кейси мгновенно перебила его разгогольствования. — Я поеду с тобой и уложу тебя баиньки, «взрослый мальчик». И учти, ты меня задрал! Закодируйся уже, алкаш. Хоть Шон и не дошел до кондиции, Кейси все равно пришлось частично волочить его на себе. Поэтому в такси она уселась жутко злая. Отодвинув благоухающую алкогольными парами тушу подальше от себя, девушка назвала таксисту адрес и прикрыла глаза, расслабляясь. Вечер так и не задался. Она даже потанцевать не смогла… — Кесс, а у вас в этом году игра будет? — сквозь полудрему донесся до нее голос Шона. — Боулинг. — Будет, конечно. Как же без этого. — Сонно ответила Кейси и тут же резко распахнула глаза, буквально вскакивая на сидении автомобиля. — Не вздумай приходить, слышишь! — Я же каждый год за Марию болею, — обиженно протянул Шон. — Теперь есть кому за нее болеть. А тебя она точно не ждет! — Ну тогда я буду болеть за тебя… — Если придешь, я тебе яйца оторву! Понял? — Кейси ударила его кулаком в плечо. — Я приду в бронетрусах… — едва ворочая языком пообещал Шон и нагло уснул под недовольные крики девушки и едва сдерживаемый смешок таксиста. *** Екатерина не стала дожидаться, пока Мария уладит свои дела и улетела во Францию первая, сказав, что ей еще нужно подготовить дом к приезду внука и его, теперь уже многочисленной, семьи. Сама Мария хоть и нервничала из-за предстоящей поездки, виду старалась не подавать, чтобы не расстраивать мужа, который светился от нетерпения. Франциск часами рассказывал Джону о стране, в которую они скоро поедут, а еще сочинял «сказки» про короля и королеву, которые когда-то там жили, об их любви и приключениях. Узнавая в «сказочных перипетиях» события из их прошлого, Мария только снисходительно улыбалась. Конечно, Франциск много чего приукрашивал, но его старания возымели успех – Джон был в восторге! Теперь любимой забавой мальчика стала игра в рыцарей. — Когда-нибудь я научу его стрелять из лука. И фехтовать, — вслух мечтал Франциск, оставаясь наедине с Марией. Та считала, что в нынешнем веке подобные умения были не особо необходимы, но молчала и согласно кивала. Ведь раз Франциск лелеял такие планы, значит верил, что встанет на ноги. Когда наступил день «большого боулинга», супруги оказались перед выбором: оставить Джона Беатрис и Розетте, или взять с собой. После недолгих споров, мальчик все-таки занял место между ними в автомобиле. — Пусть посмотрит, как ловко мама играет большими и тяжелыми мячиками! — предвкушала предстоящее удовольствие Мария. — Очень большими и очень тяжелыми! — хмурился Франциск. — Джон, пообещай, что будешь держаться подальше от «мячиков». И вообще, ни на шаг от меня не отходи. Джон посмотрел на него огромными, кристально-чистыми глазками и мягко кивнул. Он весь лучился обожанием. — Франциск, ты словно курица-наседка, — не сдержала слегка недовольное ворчание Мария. — В «Прометее» есть прекрасная детская зона. Джон отлично проведет там время. Кроме того, мы не единственные придем с ребенком, я созвонилась с ребятами, будет еще, как минимум, двое малышей. — Ладно, ты меня убедила… почти. — Франциск хитро улыбнулся, когда Мария закатила глаза в ответ на его слова. «Прометей» был огромным и современным боулинг-клубом. Мария и ее компания нашли это место еще на первом курсе университета и с тех пор проводили ежегодные игры только тут. Здешние дорожки и шары казались им самыми удобными, да и просто нравилась атмосфера, уютный кафетерий, бар и уже упомянутая детская игровая зона. Кейси встретила подругу и ее семью на входе. Рыжая с восторгом подхватила Джона на руки и звонко чмокнула в пухленькую щечку. — Вот честно, малой, вырастешь и я выйду за тебя замуж! — с хохотом заявила девушка. — Хотя… зачем тебе такая старая жена, да? Эх, невезучая я! — Везучая-везучая! Встретишь еще свое счастье. — Мария ободряюще похлопала ее по плечу и вернула сына на колени мужа. Девушки познакомили Франциска с остальной компанией, которая состояла еще из шести человек и ушли переодеваться. Блондин внимательно осмотрелся вокруг, краем уха прислушиваясь к разговорам друзей и будущих соперников супруги. Он тщательно изучил детский уголок и пришел к выводу, что место выглядит безопасным. Кафетерий располагался неподалеку и действительно казался очень уютным. Оттуда доносились вкусные запахи кофе и сладкой выпечки. Услышав, как у Джона заурчало в животике, Франциск предложил купить ему перекус и мальчик радостно закивал. По ту сторону барной стойки щебетали две миловидные барышни и худощавый, дерганный паренек. Униформа указывала, что все они были сотрудниками «Прометея». Увидев Франциска с Джоном, барышни тут же обратили свое внимание на них. Паренек, одиним глазом зыркая в сторону необычных покупателей, продолжил вытирать белоснежным полотенцем и без того сверкающие чистотой стаканы. Франциск сделал заказ и достал кошелек, чтобы расплатится. Обычно он редко брал с собой наличку, но помня, куда они идут, а главное, учитывая присутствие Джона и склонность детей к внезапным капризам в стиле «хочу-купи», в этот раз позаботился о запасе. Забрав тарелку с большим куском пирожного и сок, парень удалился за столик, чтобы сын мог спокойно покушать. Вскоре к ним присоединилась Мария и сообщила, что нужно дождаться еще троих участников и они начнут игру. Памела, одна из официанток кафетерия, насмешливо уставилась в сторону Франциска. — Надо же, кошелек на колесиках! Тебе бы столько бабла, да, Майки? — она взглянула на хмурого напарника. Майкл молча отложил в сторону полотенце. — Можно подумать, ты бы отказалась. — наконец ответил он. Памела и Стефани, вторая напарница, дружно рассмеялись. — Что поделать, теплое местечко у кошелечка уже занято. — С легким разочарованием подытожили девушки, рассматривая Марию, и вернулись к прерванной ранее беседе. В конце концов, дождались «опаздунов» и неофициальный дружеский турнир стартовал. Франциск слегка неохотно отпустил Джона играть с другими детьми. Теперь его внимание рассеивалось сразу в двух направлениях: следить за игрой жены, которая выглядела просто безупречно и невыносимо соблазнительно, и за сыном, который резвился на детской «площадке». После каждого удачного броска, Кейси оглашала зал гортанным победным криком и исполняла пародию на дикий туземный танец. Мария на свои успехи реагировала спокойнее, но неизменно оборачивалась, чтобы послать мужу воздушный поцелуй в благодарность за то, что Франциск, не жалея ладоней, аплодировал и поддерживал ее. За их трогательными проявлениями взаимной любви хмуро наблюдал Шон. Парень появился в зале клуба совсем недавно и теперь стоял на отдалении, не решаясь подойти к веселящейся компании. А ведь все там присутствующие были его друзьями! Все, кроме Франциска. Теперь Шону казалось, что блондин в наглую занял его место. Везде и во всем! В сердце Марии, и даже среди друзей! Изо всей силы стиснув зубы, так, что на щеках заходили желваки, Шон отвернулся и пошел к бару. Заказав себе выпить, мужчина снова принялся наблюдать за игрой бывшей девушки. Вот Мария выбила страйк и подскочила к мужу, чтобы страстно его поцеловать. Стакан чуть не треснул в руке Шона. Брюнета всего перекосило от злости и тягучего чувства безысходности. Кейси была права, ему стоило собственными глазами увидеть Марию и ее мужа рядом, чтобы понять, что этот брак не временная блажь и не притворство ради денег. Так не играют. Он знал, как светятся глаза у Марии, когда девушка влюблена. Сейчас они не просто светились, они горели как сверхновые звезды. Игроки объявили перерыв. Мария и Кейси лидировали, разделяя свою позицию по очкам с еще одной парой. Довольная Мария взяла бутылку с водой и уселась на колени мужа, обняв его за шею одной рукой. Девушка что-то энергично рассказывала своему блондину и смеялась. Шон почувствовал, как мир рушится вокруг него. Даже когда Мария бросила его, было не так больно. Вдруг она взглянула в сторону кафетерия и заметила его, сидящего у бара. Выражение лица девушки тут же изменилось. Она разозлилась. Со строго поджатыми губами, брюнетка соскочила на пол и решительно направилась к Шону. Муж только растеряно обернулся ей вслед. — Что ты здесь делаешь? — зло спросила Мария, присаживаясь на стул рядом с бывшим парнем. Она говорила тихо, не желая закатывать скандал на глазах у посторонних людей. — Это общественное место. Любой может прийти. — Махнул рукой Шон. — Ой, вот только не надо! Ты прекрасно знал, что мы сегодня играем. Зачем ты пришел? Я сказала, что не хочу больше тебя видеть, Шон. — Я пришел тебя поддержать, Мэри. Тебя и остальных ребят. Мы ведь друзья. — МЫ больше не друзья. Не после того, как ты заявился к моему мужу и устроил тот гадкий спектакль! — резко отрезала Мария. Увидев, что Франциск собирается подъехать к ним, она тут же соскочила со стула и ткнула пальцем в грудь Шона. — Уходи! Тебе здесь не рады. И ушла, даже не обернувшись, чтобы еще раз посмотреть на него. Франциск напряженно наблюдал, как жена разговаривает со своим бывшим. Он знал, что у него нет никаких причин для волнений. Мария любит только его, а Шон, несмотря на все свое недовольство, способен держать себя в руках. Но видя, как начинают пылать щеки любимой и чувствуя, что его королева постепенно теряет контроль над эмоциями, Франциск уже собрался ринуться к ней. — Черт побери, он все-таки приперся?! — остановил его возмущенный голос Кейси. — Ну не дурак ли, а? Я же сказала, что яйца ему оторву! — девушка встала рядом, опершись бедром на коляску Франциска. — Что, реально оторвешь? — Франциск поднял на нее насмешливый взгляд. — А то! Пусть только попробует обидеть Марию. Да ты не переживай! — поспешила добавить Кейси, увидев, как побледнел Франциск. — Мария с ним быстро разберется. У нее не забалуешь! Ты же не ревнуешь, Франц? — Нет, конечно. — Это круто! Ревнивые мужики – такая жопа. Особенно, такие ревнивые, как Шон. Дальнейшие рассуждения подруги прервало возвращение Марии. Ласково коснувшись ладонью щеки Франциска, девушка выдохнула, испытывая раздражение напополам с облегчением. Раздражение от появления Шона и облегчение от присутствия любимого супруга. — Все хорошо? — шепотом спросил Франциск, глядя на нее снизу вверх и осторожно положив свою ладонь поверх ее ладошки, тем самым растягивая ласку. — Да. Теперь да. — Улыбнулась Мария. — Ну что, играем? — она с энтузиазмом обернулась к друзьям. Игроки вернулись к дорожке, а Франциск бросил мрачный взгляд в сторону кафетерия. Шон все еще сидел на том же месте и так же хмуро смотрел на него в ответ. Стараясь не думать о незадачливом «сопернике», Франциск попытался сосредоточится на турнире. Но даже наблюдение за игрой жены не вернуло ему душевного равновесия. Взгляд Шона по-прежнему прожигал затылок. «Хоть бы ушел уже! На что он вообще рассчитывает?!... Мазохизм какой-то…» — недовольно думал блондин. И вдруг вспомнил, как когда-то сам так же наблюдал за нежностями Марии и Конде. В тот момент он был точно таким же мазохистом. Вздохнув, Франциск решил отвлечься и навестить Джона. Подъехав к игровому уголку, огороженному мягкой сеткой, он стал с любовью наблюдать за вихрастым чубчиком сына. Малыш азартно носился по мягким надувным матам, гоняясь за черноволосой девочкой постарше. Кажется, дети успели подружиться, что очень порадовало Франциска. Девочка была дочкой друзей Марии, так что, они с Джоном смогли бы продолжить знакомство в будущем. Дети остановились и начали шутливо бодаться. Внезапно девочка застыла и побледнела. Ее лобик покрылся испариной. Заметив это, Франциск занервничал. — Эй, с тобой все хорошо, малышка? — громко спросил парень, пожалев, что не запомнил имя девочки, когда ее представляли Джону. — Джон, прекрати немедленно! — крикнул Франциск, когда сын снова боднул подружку головой, не замечая, что той уже не до игр. И тут кроху стошнило. Прямо на себя и, заодно, на Джона. Франциск только рот успел открыть от ужаса, а дети уже заорали, громко, обиженно и в унисон. «Турнир» тот час прекратился и Мария, в сопровождении второй матери, примчалась в игровую зону. Подхватив плачущих детей на руки и успокаивая их на ходу, девушки помчались к туалету. — Мария, мне с тобой..? — успел крикнуть Франциск. — Оставайся здесь, я сама справлюсь! — на бегу обернулась к нему Мария. — Тише, Джон, солнышко! Сейчас мы все вытрем, смоем и все будет хорошо. Не плачь, мой хороший… Когда девушки с детьми скрылись с глаз, Франциск раздраженно стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Ведь говорил же, что не нужно брать с собой Джона! — недовольно пробурчал он себе под нос. Почувствовав, как дрожат пальцы, Франциск потер ладони одна об другую. — Блин, вот же незадача… — Возле него остановился высокий, коренастый мужчина с очень взволнованным лицом. Франциск вспомнил, что именно он являлся отцом девочки. — Клару с утра немного подташнивало, но потом вроде прошло. Я предлагал Меган пропустить игру, а она уперлась, едем и все. А дочку оставить было не с кем, вот и пришлось взять с собой… И вот нате вам! Дети это такая головная боль! — он посмотрел на Франциска, надеясь на понимание и родительскую солидарность. — Да. Но это приятная головная боль. — Усмехнулся ему в ответ блондин. — Так, мужчины, я понимаю, что у вас сейчас сердце где-то в районе копчика, — к ним быстро подошла Кейси, которая как раз вернулась из туалета, где оказывала моральную поддержку мамочкам и рыдающим малышам, — но Меган и Мария велели продолжать игру. Давай, Бред, мы с тобой теперь играем за двоих. Нужно определить победителя, потому что придется быстро сворачиваться. Дети все решили за нас. Франциск фыркнул, наблюдая за чокнутыми игроками. Он не мог понять, как их могла интересовать победа, если ребенку плохо! Ему жутко захотелось кофе, чтобы взбодриться и успокоить нервы. Самого крепкого кофе, какой только был в этом клубе. Парень уже крутанул колеса в сторону кафетерия но, увидев Шона, все еще отсиживающего пятую точку возле бара, резко остановился. Мужчины прожгли друг друга воинственными взглядами. Вспомнив, что видел кофейный автомат неподалеку от служебного выхода, Франциск решил поехать туда, лишь бы не пересекаться с бывшим Марии. Ничего хорошего они сказать друг другу не могли, и промолчать тоже вряд ли сумели бы. Автомат находился в уединенном отдалении, прямо у поворота в небольшой мрачный коридор, заканчивающийся служебным выходом из здания боулинг-клуба. Франциск замер у огромной кофейной машины, размышляя, какая из предлагаемой автоматом бурды, способна удовлетворить его потребность в крепком напитке. Из глубины бокового коридора доносились отдаленные голоса. Парень заинтересовано взглянул в их сторону. Возле служебного выхода беседовали знакомый ему долговязый, дерганный бармен и двое огромных широкоплечих мужчин в кожаных курточках. Отметив про себя, что ни за что не надел бы кожанку в такую жару, Франциск сразу потерял к ним интерес, вернувшись к выбору кофе. — Майки, ты кажется не понимаешь, что мы тебе говорим? — бритоголовый верзила с длинным уродливым шрамом, пересекающим всю правую щеку, жестко прижал задыхающегося бармена к стене. — У тебя проблемы с восприятием речи, малыш Майки? Майкл открыл рот, но не мог издать ни звука. Парень готов был обмочиться от ужаса. Он надеялся, что эти гориллы не заявятся к нему на работу. Все таки в клубе была охрана! Но эти двое смогли беспрепятственно войти в клуб и увести «своего друга Майкла» для дружеской беседы. И ведь знали куда вести: к служебному выходу, в котором как раз накануне сломалась камера слежения! Хотя Майкл уже сомневался, что она сломалась случайно. — Майки, ты должен был отдать долг еще пару дней назад. И это я говорю о долге Пэму… — «Шрам» склонился ниже, обдавая Майкла зловонным запахом давно не чищенных зубов. — А ведь есть еще твой личный долг… мне! И его я хочу получить прямо сейчас. Мне нужны мои деньги, мальчик. Гони бабло, или мы заберем тебя с собой и вырежем тебе почку… Сначала одну… а потом, если не заплатишь вовремя, и вторую. — Я уже отдал все что у меня было, Конни..! — на повышенных тонах верескнул Майкл и замолк, задохнувшись от боли, потому что его изо всей силы приложили затылком о стену. — Не. Называй. Меня. КОННИ!!! — гаркнул «Шрам». Его приятель мерзко захрюкал от смеха, беззвучно повторяя дурацкое, девчачье имя дружка. — Если отдал все, значит иди и возьми деньги с кассы! Мне нужны бабки! Срочно! СЕЙЧАС! — Я не могу взять деньги с кассы! Меня уволят! Или вообще посадят! — быстро затараторил Майкл. — Я все верну! Скоро! Уже… завтра! Клянусь… Все трое умолкли, услышав подозрительный шум, и уставились в сторону входа в коридор. Там у кофейного автомата замер парень в инвалидной коляске. Бросив на них мимолетный взгляд, он сосредоточился на автомате. — Это еще что за перец? — «Шрам» грубо ткнул Майкла кулаком под ребра, не сводя взгляда с блондина. — …кошелек на колесиках… ой, то есть, посетитель! — испуганно пролепетал бармен. — Как ты сказал? «Кошелек на колесиках»?! — брови «Шрама» изумленно поползли вверх, прямо под низко нависающий, короткий лоб. Майкл нервно сглотнул и облизал пересохшие от страха губы. — Д-да… У чувака полный кошелек зелени. Сразу видно, денег куры не клюют! Там хватит чтобы вернуть мой долг в двойном объеме! Оба бугая оценивающе взглянули в сторону Франциска. — Камера не работает? — уточнил «Шрам» у напарника. Тот отрицательно мотнул головой. — Давай, Майки, иди. Тихо и спокойно. Вали и позаботься, чтобы охрана не сунула сюда свой нос, понял, малыш? Майкл кивнул. Хоть ему и было стыдно, и чувство вины мерзкими, холодными когтями пробиралось под кожу, но страх за собственную шкуру был сильнее. Тем более, богатенькому парнише просто нужно отдать громилам свой кошелек. Вряд ли они станут мараться об инвалида. Да, репутация «Прометея» получит урон, но они все это переживут. Майкл чуть ли не бегом проскользнул мимо коляски блондина. Франциск провел бармена удивленным взглядом и снова обратил внимание на автомат. Выбрав среди предоставленного списка напитков экспрессо, Франциск потянулся к кошельку… Внезапно, ему на плечи сзади опустились грубые, мозолистые ладони. — Не уделите ли нам минутку своего времени, сэр? — пробасило над ухом. — Что..? — возмущенно вскинулся парень. Но не успел он и глазом моргнуть, как его коляску грубо развернули и покатили вглубь затемненного коридора. — Что вы делаете?! — наконец сумел выговорить Франциск, хватаясь за колеса и пытаясь затормозить. — Тихо, чел, веди себя мирно и мы разойдемся полюбовно. — «Шрам» развернул коляску к себе и наклонился к лицу блондина, громко цокнув языком. — Знаешь, есть такой закон благочестия: богатым делиться с бедными. Ты – богатый. Мы – бедные. Вот и поделись с нами! Сейчас ты тихо-мирно отдаешь нам кошелек и телефон, и можешь спокойно катиться по своим делам, договорились? У Франциска от такой наглости дар речи пропал. Бывшего короля охватила ярость, ослепив и заставив забыть о своем откровенно невыгодном положении. — Я ничего не собираюсь вам отдавать! Уйдите прочь и я, возможно, соглашусь забыть о вас! — гневно заявил парень, свирепо сверкая глазами. Громили с секунду молча смотрели на него, не веря своим ушам. Потом начали тихонько ржать. — Слушай, чел, ты что, комик? Ты же не можешь это серьезно говорить? — похрюкивая спросил «Шрам», но уже через секунду резко стал серьезным и грубо встряхнул коляску. — Ты думаешь мы с тобой шутки шутим? Забери у этого придурка деньги, — кивнул мужчина своему подельнику. Стоило верзиле сделать шаг в его сторону и Франциск, побледнев и вцепившись руками в подлокотники, громко заорал: — Убирайтесь прочь!!! ОХРАН...!!! Огромный кулак тут же прилетел ему в лицо. — Парень, да ты совсем тупой! — присвистнул «Шрам», выдергивая блондина из коляски. У Франциска звезды заплясали перед глазами, когда его со всей дури приложили головой о стену. — Вот не хотел же бить инвалида, так ты ж сам захотел! — сквозь звон в ушах донесся до короля голос «Шрама» и в нем не замечалось ни капельки сожаления, скорее он сочился плохо скрываемым садистским удовольствием. Прежде чем Франциск осел на пол, соскользнув вниз по стене, кулак одного из верзил, кого именно парень уже не разбирал, ударил его в живот. Единственная мысль, страх, которые в этот момент пульсировали в голове у короля, были о Марии. Из-за собственной гордыни и глупости он снова подвергнет любимую женщину кошмару наяву. Почему он просто не отдал им проклятые деньги?!.. — ВЫ ЧТО ТВОРИТЕ, УРОДЫ?!? — вдруг эхом разнесся почти звериный рык. Мужчину, удерживавшего Франциска от падения, буквально смело в сторону. Коридор заполнила громкая брань и звуки драки. Почувствовав, как ясность сознание потихоньку возвращается в гудящую будто колокол голову, Франциск понял, что сидит на полу и рядом никого уже нет. Клубок из дерущихся тел извивался неподалеку. В конце концов, два урода в кожанках вывалились из кучи, напоследок пнув ногой помятого брюнета, и рванули к двери запасного выхода. Шон, а нежданным спасителем был именно он, сплюнул на пол кровь и поднявшись на ноги, быстро подошел к Франциску. — Эй! Ты как, живой? — парень кряхтя склонился над блондином. — Вроде… — тихо ответил Франциск, ощупывая ребра и убеждаясь, что кроме знакомства со стеной, удара в челюсть и живот, других повреждений он чудом избежал. У него уже даже в глазах окончательно просветлело. Посмотрев на Шона, Франциск присвистнул, тому досталось больше, но брюнет держался стойко. Подхватив его под руки, Шон рывком усадил «соперника» обратно в коляску. — Черт, эти отморозки что, твои приятели? — Шон вытер с подбородка кровь и вгляделся в лицо Франциска. У блондина была разбита губа и по щеке уже расплывался синяк. Красавец, одним словом. — Шутишь?! — громко возмутился Франциск и зажал ладонью рот. Увидев на пальцах кровь, он переменился в лице, побледнев от ужаса. — У меня что… следы побоев на роже? — он поднял на Шона всполошенный взгляд. — А сам как думаешь? Шон с ненавистью уставился на дверь, в которую убежали нападающие. Он похолодел от мысли, что мог бы и не пойти за Франциском. Но увидев, как тот демонстративно укатил прочь, хотя явно намеревался вначале ехать в кафетерий, Шон решил его догнать и прояснить неприятную ситуацию, возникшую между ними. Как бы тяжко не далось ему осознание того, что Мария действительно любит своего мужа, спорить с очевидными фактами было бессмысленно. Шон хотел «поднять белый флаг» и открыто признать поражение. Потому и пошел за блондином. Правда не сразу, к своему вящему сожалению… — Мария меня убьет! — простонал Франциск. — Нужно что-то сделать, чтобы она не заметила… — Ага. Пришить тебе новую голову. Шон внимательно рассматривал Франциска, с удивлением отмечая, что больше не чувствует негатива по отношению к блондину. — Слушай, ты же богатый… должен же быть кто-то, чтобы присматривать за тобой. Телохранитель там… — Наконец выразил он свое удивление произошедшим. Франциск поднял на него недоумевающий взгляд, прежде ему и в голову не приходило, что он нуждается в охране. — Я не ребенок, чтобы за мной присматривать. У меня есть водитель, но ходить за мной по пятам не входит в его обязанности. Да и вообще… раньше я почти из дому не выходил… — Зато теперь наличие жены обязывает к социальной жизни? Что же, думаю теперь ты убедился, что хоть ты и не ребенок, а в присмотре нуждаешься. Вот представь, если бы тут была Мария? Думаешь те отморозки ее бы не тронули? А ты бы ее не защитил, только и смог бы, что смотреть как твою жену… — Шон не договорил, но Франциск и так его прекрасно понял. И от ужаса у бывшего короля внутри образовался тугой узел, сдавивший тисками сердце и легкие, мешая сделать даже короткий вдох. — Эй, тихо! Ты побледнел, как мертвец!.. Давай, поедем в туалет, отмоемся. Если Мария сейчас нас застукает тут в таком виде, да еще вдвоем… Он не успел договорить, потому что то, чего он так опасался, случилось. — ФРАНЦИСК!!! — от громкого женского визга у обоих парней заложило уши. Шону показалось что его ударила молния, настолько быстро Мария преодолела разделявшее их расстояние и набросилась на него. Сейчас девушка походила на дикую кошку, которая не тратя время, чтобы разобраться в ситуации, бросилась защищать самое дорогое, своего любимого мужа. — КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! КАК. ТЫ. ПОСМЕЛ!!! — каждое слово сопровождалось ударом. К счастью для Шона, он успел заблокировать голову руками и ярость Марии пришлась на них. Пока она не поняла, что куда плодотворней быть в нижнюю часть тела и уже через мгновение, Шон осел на пол, зажимая ладонями самую стратегически важную зону, которую атаковала острая коленка девушки. — МАРИЯ! НЕ НАДО! Ты все неправильно поняла!!! — Франциск схватил ее и опрокинул себе на колени. — Шон помог мне! Меня хотели ограбить, а он выручил! Если бы не он… Франциск не договорил, но разгоряченное воображение Марии услужливо дополнило обрисованную мужем картину. С ужасом вглядываясь в его перепачканное кровью лицо и разбитые губы, Мария задрожала и через мгновение зашлась слезами. Стиснув Франциска в объятиях, Мария рыдала от страха и, одновременно, от облегчения. — Можешь не благодарить. — Прокряхтел Шон, поднимаясь на ноги. — Ох, Шон, прости! Прости меня, пожалуйста! Я подумала что ты, что вы… — Мария слезла с колен мужа и бросила обнимать его спасителя. — Что мы подрались? Ты серьезно решила, что я мог поднять руку на… человека в инвалидной коляске? — Шон с удивлением отметил, что больше не хочет называть Франциска калекой. Просто язык, почему-то, не поворачивался. — Прости… И спасибо! Спасибо тебе огромное!!! Только спустя время, отмыв лицо мужа от крови и выслушав тонну извинений от администрации «Прометея», Мария смогла немного успокоиться. Она проклинала все на свете за то, что поехала в этот проклятый боулинг-клуб и за то, что потащила с собой Франциска и Джона. — Больше никаких турниров! Никакого боулинга! — громко ворчала девушка, пытаясь унять нервную дрожь во всем теле. — Ужасный день! Один из худших!.. Она с трудом нашла в себе силы подойти попрощаться с друзьями и поздравить внезапных победителей, которые и сами были шокированы собственной победой и совсем ей не радовались. Ведь получили ее только благодаря тому, что обе пары фаворитов выбили из игры, одни из-за болезни ребенка, вторые из-за происшествия с Франциском. Пока Мария говорила с друзьями, Франциск с сыном ждал ее в джипе. Энтони и Джон испуганно рассматривали его лицо. И если Энтони приходилось делать это исподтишка, то Джон, сидя на коленях отца, в впритык изучал ссадины и распухшую губу Франциска. Мальчик даже отважился осторожно дотронуться до раны. — Папа, тебе больно? — тихо спросил малыш. — Немного. — Франциск попытался ободряюще улыбнуться сыну. — Ты упал? — продолжал расспросы Джон. — Да, солнышко, упал… — Не падай больше! — Джон крепко обнял Франциска и ткнулся носом ему в щеку. — Хочешь секлет? — громко зашептал он в ухо блондину. — Клалу на меня стошнило. И тепель от меня воняет! Джон на полном серьезе заглянул ему в глаза и Франциск едва сдержал смех. — Я обещаю, что сохраню это в тайне! — торжественно поклялся Франциск и Джон величественно кивнул ему. Увидев, что из здания «Прометея» вышел Шон, которого общими усилиями тоже привели в более-менее божеский вид, Франциск открыл дверь автомобиля и громко позвал парня. — Хотел еще раз поблагодарить, — искренне произнес бывший король, когда Шон подошел к джипу. — Ты мне натурально жизнь спас! Спасибо! — Да… и тебе спасибо… — внезапно произнес брюнет и Франциск удивленно поднял брови. — Спасибо за то, что любишь Марию. И за то, что она счастлива с тобой. Мне было сложно это принять, но я же не слепой. — Он замолк, осматриваясь по сторонам и собираясь силами. — Я обещал, что оставлю ее в покое, если буду уверен, что она счастлива в браке с тобой. Я сдержу слово. Я больше вас не побеспокою. Прости за все гадости, что я наговорил в тот раз, в твоем доме. Франциск кивнул. Джон молча переводил взгляд с одного мужчины на другого. — Ты хороший человек, Шон! Я бы хотел, чтобы ты стал моим другом. Брюнет сглотнул и отвернулся, стискивая кулаки в карманах джинсовой ветровки. — Возможно… когда-нибудь. Когда боль от потери любимой женщины уляжется. Сейчас я могу сказать только одно: мы больше не враги и не соперники. Лучше, чем ничего. Я желаю вам счастья. — Спасибо. — Франциск внимательно смотрел на него. Шон отвернулся и уже сделал шаг в сторону, но вдруг резко вернулся и наклонился к автомобилю. — Береги ее, слышишь! Если сам не можешь, то найди людей, которые ее уберегут! — горячно потребовал парень, едва поборов желание схватить блондина за шкирку. – Узнаю, что не уберег – собственными руками прибью! Франциск улыбнулся, он слишком хорошо понимал чувства Шона. С каждой минутой этот парень все больше нравился ему. Он напоминал королю Баша. Такой же преданный, такой же честный. Жаль, что они пока не могли стать друзьями. — Я буду беречь ее! Клянусь! Видимо, что-то в его голосе убедило Шона. Парень кивнул и выпрямился. И наконец ушел. Франциск долго смотрел ему вслед. — … даже ценой собственной жизни… — тихо пробубнил Франциск себе под нос, уткнувшись губами в макушку Джона. — Но в этот раз мы будем жить!.. Наперекор судьбе…