Вельвет — Прости Ближе к краю, в памяти боль стирая, Послушным пламенем — ведь, что такое смерть? Я не знаю, я ничего не знаю, Я просто вижу свет, и в нём хочу сгореть… Пусть все мосты сгорят в огне, Нет выживших в моей войне… …Прости за тот недолгий путь, Пожалуйста, постой… Прошу — не уходи, побудь Ещё немножечко со мной.
«Тройное уточнение»
— Хочешь взять вина? Кир наблюдал уже пять минут, с каким задумчивым видом Миледи изучал стройные ряды бутылок в алкогольном отделе. Брал одну, вертел в руках, читая состав, ставил на место. — Я бы… — парень смущенно опустил глаза в пол, рассматривая новенькие кроссовки. Выбор одежды у него был очень однозначным — все черное, без ярких красок и лишних деталей. Легкая кофта, кожанка, джинсы, кроссы. Но, тем не менее, Кир чуть слюной не захлебнулся, когда увидел, как именно это все сидит на Миледи. Джинсы были совсем немного зауженные, но так подчеркивали длинные стройные ноги и накачанную задницу, что можно было кончить даже не прикасаясь к себе. Косуха добавляла образу дерзости и охеренно контрастировала с трогательными кудряшками, спадающими на лоб. Будто бунтующий ангел: внешность херувима, душа панка. — Я просто вспомнил, как когда-то давно готовил романтический ужин для девушки, — улыбнулся Мил, робко поглядывая на Кира из-под длинных черных ресниц. — Мне было всего лишь двадцать лет и я был влюблен. Отец тогда сказал, что я могу пригласить ее к нам в дом, когда они с мамой уедут на дачу. Я купил продукты, бутылку вина, зажег свечи… Мы слушали музыку, готовили и смеялись. Он мечтательно вскинул глаза и лицо его посветлело, а щеки зарделись. — Тогда у меня был первый неловкий подростковый секс под одеялом в полной темноте. Я так тщательно готовился к тому вечеру… снял все плакаты с супергероями со стен, убрал в шкаф комиксы, купил цветы. Все, чтобы произвести на нее впечатление. Кир подошел ближе. Он очень хотел потрепать Миледи по волосам, обнять, но все-таки не позволял себе это делать в общественных местах. — Просто я подумал, что мог бы приготовить для тебя что-нибудь… — совсем тихо прошептал Мил, робко взглянув Киру в глаза. — Ну, вроде романтического ужина. Если хочешь. Если это не совсем глупо… — Дурачок! — Кир все-таки не удержался и порывисто обнял его, наплевав на то, что их мог кто-то увидеть. — Я буду счастлив, если мы устроим что-то подобное. Они выбрали вино и пошли к мясному отделу. Долго и придирчиво изучали ассортимент и в итоге выбрали вырезку. Закупились овощами. Уже когда были на парковке, Мил вдруг дернулся, встал как вкопанный. — Черт. Я забыл купить свечи! И, оставив пакеты у машины, так быстро упорхнул обратно в супермаркет, что Кир ничего и сказать не успел. Он загрузил сумки в багажник, пытаясь подавить дурацкую улыбку, но она все никак не хотела исчезать с его лица. Предстоящий ужин будоражил кровь, а завтра, к тому же, должен прийти Михаэль. Впервые за столько лет он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Миледи рядом, у Эля тоже все хорошо, да и работать на Морозова они больше не будут. Он забрался на водительское сиденье и завел двигатель, прогревая. К машине он так и не привык, да и не стоило бы привыкать — ведь ее одолжил друг, пока Кир не купит свою. Вообще-то он мог купить в любой момент, но сейчас они с Милом были слишком заняты продажей джипа, чтобы тратить время на хождение по автосалонам. Они рассудили, что вырученные от продажи деньги положат в банк на депозитный счет, а проценты Миледи будет использовать, как ему заблагорассудится. — Все, можем ехать, — запыханно произнес парень, запрыгивая на сиденье. — Надеюсь, у тебя есть какой-нибудь подсвечник! — Найдем, — улыбнулся мужчина, выезжая с парковки. — Итак, ты будешь готовить? — Да, давно мечтал попробовать что-нибудь эдакое… — Мил взмахнул рукой и весь подался вперед, вглядываясь в наползающие сумерки. — Включим музыку. У тебя есть диски? — У меня есть ютуб, — хмыкнул Кир, а потом вдруг понял кое-что до банальности очевидное. — Блин. Мил, надо купить тебе телефон и ноут. Парень рассмеялся и кивнул. На самом деле он вообще немного боялся современной техники. В Польше у него был старый компьютер и кнопочный телефон, а вот смартфоны с сенсорным дисплеем он не использовал никогда и переживал, что будет выглядеть как придурок. Но Кир же не станет над ним смеяться, а значит, все нормально. С трудом дотащив пакеты до квартиры, они принялись выгружать продукты. Купили очень много, ведь завтра придет Михаэль и, быть может, не один. Ну, это если судить по его загадочному «мы будем». Отвечать на вопрос, кто это «мы» он не стал, только рассмеялся. Уж над выбором подарка они оба заморочились. Объездили все музыкальные магазины, прочитали все отзывы на сайтах, в итоге выбрали одну, заказали по интернету, потому что в наличии не было черной, под цвет смоляных волос Михи. Акустическая гитара, да. Больше о ней Кир не знал ничего: в музыке он был полный ноль. — Я в душ! — крикнул Миледи, когда наконец-то все продукты заняли свои места на кухне, скрываясь в ванной комнате. Вышел оттуда спустя полчаса, вытирая влажные кудряшки полотенцем. Щеки его были гладко выбриты, а сам он приятно пах гелем для душа и чистотой. В домашней одежде, босиком, он выглядел таким уютным, что Кир не удержался, поймал его в крепкие объятия, щелкнул по чуть вздернутому кверху аккуратному носу. Миледи замер на секунду, напрягся всем телом, упираясь ладонями в грудь мужчины, так что Кир уже собирался отпустить его, чтобы не принуждать ни к чему, но Мил вдруг тихонько заурчал, зажмурился, прогибаясь в спине. Он на секунду подумал, что Кир поцелует его, и эта мысль не вызывала в нем отвращение, только неясное волнение. Очень приятное волнение, как тогда, в двадцать лет, когда он впервые пригласил девушку домой. Он прогнулся в спине, понимая, что целовать его никто не будет, а потом улыбнулся непринужденно, зачесывая пальцами волосы назад, пытаясь скрыть смущение. Он ведь правда чуть не потянулся к губам Кира. — Включи музыку, — немного хрипло попросил он, выпутываясь из объятий и направляясь к кухне. Кир мотнул головой, сбрасывая оцепенение. Его все еще немного трусило от внезапного ударившего по мозгам возбуждения, поэтому он буквально заставил себя двигаться, взять ноутбук, зайти в ютуб. — А что включить-то? — крикнул он, бездумно листая ленту. — М-м, на свой вкус. Я уже не помню, что слушал раньше, а диски все мне осточертели. Почему-то Киру захотелось послушать альбом Radiohead и он нажал на первую попавшуюся часовую подборку самых популярных песен. Он понес ноутбук на кухню, где Мил уже успел разложить продукты на столе и теперь с деловым видом их рассматривал. Таким сосредоточенным он обычно был, когда чистил свой пистолет или точил нож. Единственным источником света была лампочка над вытяжкой, хотя можно было бы, конечно, включить точечные светильники, но в таком полумраке все казалось гораздо более теплым и интимным, будто где-то рядом горел камин. Оставив ноутбук на столе, он направился в ванную, планируя быстренько ополоснуться и вернуться, чтобы не пропустить ничего интересного. Справившись в рекордно короткие сроки, он вскарабкался на высокий барный стул и подпер голову рукой, наблюдая за действиями Миледи. Музыка заполнила пространство небольшой кухни, стучала в висках, переливалась через край, и Кир решил, что ему немного не хватает вина для полной картины. Он взял бутылку, штопор. Мил оторвался от готовки, достал с верхней полки бокалы и поставил их на стол, мягко улыбаясь. Аккуратно наполнив бокалы, Кир повертел в руках свой, рассматривая вино. Насыщенный красный цвет, аромат ягод, а на вкус чуть терпкое, благородное. Отличный выбор, но оно бы не было таким вкусным, если бы пить пришлось в другой обстановке. С другим человеком. Свет гладил их по головам своими теплыми лучиками-ладонями, делал кожу золотистой, будто загоревшей, а еще убирал темные тени под глазами от недосыпа. Как же чертовски хорошо… Он сделал глоток, неотрывно глядя в улыбающиеся глаза Миледи. Парень вдруг подмигнул и, подхватив свой бокал, вернулся к готовке. Сделав чуть тише газ под гриль-сковородой, кинул на нее кусок мяса, обваленного в специях. В духовке уже запекалась картошка. — Хорошая песня, — произнес он, не оборачиваясь. Кир оторвал взгляд от бокала и посмотрел на экран ноутбука. Как раз играла «Lucky». — Она немного печальная, — заметил Кир, просматривая список последующих композиций. — Да, но мне нравится, — хмыкнул Миледи. Он так редко говорил, что ему нравится, а что не нравится… Мил тихонько подпевал, когда знал слова, и порхал по кухне от холодильника к плите и обратно. За ним было очень интересно наблюдать и не только потому что Кир облизывал взглядом обтянутые тканью футболки бицепсы, покатые плечи, узкую талию, крепкие бедра, но и потому что при всем этом Миледи был таким легким, таким воздушным, таким одухотворенным, будто готовка — это все, что он хотел в данный момент. Иногда он покачивался в такт музыке, и прикрывал глаза, делая глоток вина, а потом оборачивался, улыбался, стреляя глазами. Кир едва дышал, когда их взгляды встречались. Ему казалось, что у него поднялась температура, когда Мил провел язычком по губам, кажется, прекрасно осознавая, как это подействует. Да! Да, черт возьми, он знал, что красив, знал, что с ума сводит, и пользовался этим вовсю! Во рту у Кира пересохло, и он почти залпом допил вино, едва не захлебнувшись. Фантазия уводила не в ту степь, но он не мог не думать, что будь они чуть в другом положении, он бы уже обязательно прижал Миледи к ближайшей поверхности, не важно вертикальной или горизонтальной, вцепился поцелуем в эти соблазнительные губы, зарылся бы пальцами в кудряшки, чуть оттянув… — Уснул, что ли? — хмыкнул парень, ставя на стол две тарелки. О, да, Кир был голоден. Ужасно голоден во всех смыслах этого слова. Он опустил глаза вниз, на поблескивающее мясо с темными полосками от гриля, овощи, дольки картошки присыпанные расплавленным сыром… Мил взобрался на стул и взял бутылку вина, наполняя пустые бокалы. Мелодия сменилась на тягучую «Man of War», и он сделал чуть тише, отодвинул ноутбук подальше. — Спасибо, — улыбнулся Кир, принимаясь за еду. Все было достаточно простое, но сам факт, что это готовил Миледи… — Подожди, а свечи?! Они быстренько установили одну в подсвечник, и кухня наполнилась теплым дрожащим сиянием, которое будто согревало их, наполняя душу необъяснимым восторгом. — Никогда не ужинал при свечах, — с улыбкой произнес Кир, отпивая вино. — Правда? — Мил вскинул бровь, прикусил губу и наконец-то попросил: — расскажи мне о своих отношениях. Ты встречался с кем-то серьезно? Вообще-то говорить о бывших Кир не любил. Он даже старался о них не вспоминать, да и не так много их было, но послушно кивнул и произнес, отрезая кусочек мяса: — Первой была девушка. Я был курсантом военной академии, а она просто студенткой колледжа. Познакомились на танцах, повстречались пару месяцев… Ну, я даже не знаю, что о ней рассказать. У нас ничего не было, но я тогда впервые поцеловался… — он смущенно улыбнулся и продолжил: — потом тоже девушка. Мы познакомились через полгода. Она была продавщицей в магазине возле академии. На год старше меня, но очень симпатичная. Такая уверенная в себе, опытная… С ней мы впервые переспали и вообще из постели не вылезали. Миледи ухмыльнулся, покачал головой. Видимо, история была ему знакома. — А потом я понял, что девушки — это отлично, но меня тянет к мальчикам. Мой сокурсник решил так же, и мы… ну, переспали. Я был снизу, и это было не очень приятно, потому что мы нихрена не умели, очень торопились и смущались. Но это было быстро, и я толком ничего не понял. После окончания академии я ушел в армию. Война, все дела, там было не до сексуальных предпочтений, — он невесело ухмыльнулся и сделал еще глоток вина, давая себе время на размышления. — Когда демобилизовался, преподавал в академии. Ну, знаешь, там молодые мальчики, а я сам был еще молод и… начал встречаться с пареньком. Но долго не продержалось. Год, два, не больше. А потом стали набирать популярность клубы, появились заведения для геев, и я забил на отношения, снимал напряжение с легкодоступными мальчиками. Ну, а дальше — Михаэль. Миледи слушал его задумчиво, не сводя внимательного взгляда. И что-то в его глазах было такое… — М-м, и какую позицию ты предпочитаешь? — полюбопытствовал он, и голос его прозвучал хрипло. Кир мягко улыбнулся. — Я обычно был сверху, но мне попадались и очень умелые топы, так что бывал в разных позициях. — А почему тебе нравится быть именно сверху? Задавая такие вопросы, Мил был похож на любознательного ребенка, спрашивающего родителей о сексе, но Кир отвечал охотно, надеясь, что эти разговоры не навредят. — Я всегда любил доставлять удовольствие сильнее, чем получать его, — спокойно ответил мужчина, отодвигая пустую тарелку. Глаза Миледи расширились от удивления. — Что? — Кир взял бокал в руки, чувствуя легкость в голове, но одновременно с тем он не совсем догонял, что такого удивило парня в его ответе. — Я всегда думал, что тому, кто сверху, приятнее, — пробормотал он, покраснев до самых кончиков ушей. — Может, конечно, и есть какие-то нервные окончания, но само натяжение, да и просто... Ну, знаешь. Быть снизу — это больно. Кир помрачнел, мечтая набить морду уже давно сдохшему и сгнившему в могиле Владлену. — Нет, Мил, секс — это приятно. Если секс — это больно, то это не секс, — отрезал он, тщательно контролируя свой голос, чтобы он не сорвался на вполне угрожающее рычание. Миледи коротко кивнул, залпом допил вино и вдруг очень серьезно произнес: — Давай сделаем это? Кир едва бокал не выронил. Вино плеснуло через край, обливая и его, и стол, и все вокруг. — Что?! Мил, кажется тебе уже хватит пить, — он поставил бокал на стол и уже хотел встать, чтобы увести парня с кухни, включить сериальчик и поваляться на кровати, отвлекая от дурацких мыслей, но тот схватил его руку и упрямо заглянул в глаза. — Я не пьян, и у меня было достаточно времени все обдумать. — Какого черта? Эй, у нас даже нет презервативов и смазки! — Кир уже откровенно злился, но больше на себя, за то, что весь вечер пялился на него, как обезумевший от похоти мужлан, а только сейчас на самом деле в полной мере осознал, что Миледи ведь намеренно соблазнял! Теперь Мил молчал, упрямо сжимая губы. — Не заставляй меня делать это! Или… давай ты? Хочешь, ты меня? Это казалось единственным правильным решением, но парень вдруг отрицательно мотнул головой, опуская смущенный взгляд на свои руки. — Нет. У меня… он не встает. Совсем. Кир дернулся, как от удара током. Он, конечно, знал, что ситуация дерьмовая, но… — Что? Почему ты не говорил? — Это не важно. — Он сделал с тобой что-то? — в голове уже прокручивались сотни предположений, одно хуже другого. — Нет, думаю, психологическое, — Миледи закрыл лицо руками. Он уже и сам был не рад, что завел этот разговор. Игривое настроение улетучилось без следа, но он все еще был уверен, что должен сделать это, должен переступить порог. Просто потому что хотел жить нормально, а нормально — значит полноценной жизнью со взрослыми сексуальными отношениями. Он так чертовски хотел быть, а не казаться нормальным. Пусть даже с Киром. Никого другого он бы не смог к себе подпустить, просто потому что знал, что никто другой не сможет разглядеть в нем ничего, кроме искалеченной души и смазливой морды. Просто потому что что-то подсказывало ему — Кир по настоящему любит его. Возможно, еще слишком рано, возможно, стоит узнать друг друга получше, но страх неизбежного угнетал, и Мил хотел как можно скорее переступить эту черту. Кир отчасти понимал его, но тревога, что он сделает что-то не так, что причинит боль, навредит, навсегда отворачивая Милоша от себя, сжимали сердце в тисках тревоги. А потерять Миледи — значит потерять всё. — Ладно, — хрипло произнес он, протянув руку. Коснулся ладоней, закрывающих лицо, заставил посмотреть на себя и твердо добавил, решив, что настойчивость сейчас не будет лишней. — Но все будет так, как правильно, хорошо? Ты доверишься мне? Миледи с готовностью кивнул, хотя лицо его было бледным, а глаза круглыми от страха. — И еще одно уточнение. Надеюсь, это не способ выразить благодарность? Потому что ты должен знать, что секс — это важно, но ты для меня гораздо важнее. И даже если ты никогда не захотел бы лечь со мной в постель, я бы понял и не стал принуждать. Никогда, слышишь? Со слезами на глазах и с пылающими щеками, Мил прошептал, не сводя с мужчины благодарных глаз: — Спасибо. Но я хочу. Хочу тебя. Кир сдержанно улыбнулся. Он не был уверен, что Миледи действительно хочет именно его. Скорее, он просто желал прикосновений, ласки, удовольствия. Он не страдал иллюзиями, не верил, что переживший пытки человек действительно спустя пару недель будет полностью готов лечь с кем-то в постель, а уж тем более влюбиться в кого-то, но отказывать сейчас не решился. Все-таки слишком долго желаниями Миледи пренебрегали, чтобы снова проигнорировать его просьбу. Заставлять умолять его было бы слишком жестоко. — Хорошо… так я поеду за презервативами? — Киру было насрать, что он уже выпил и теперь планировал сесть за руль, но Мил вдруг покачал головой и улыбнулся пьяной шальной улыбкой. — Я не только за свечами возвращался. Он задул огонь, мягко спрыгнул на пол и взял Кира за руку, повел в спальню. — Какой ты предусмотрительный, — хмыкнул мужчина усаживаясь на кровать. Он наблюдал, как парень доставал из кармана косухи пачку и маленький тюбик смазки, а сердце его колотилось с каждой секундой все сильнее. — Я готовился, — признался Миледи подходя ближе. Кинув на постель презервативы и лубрикант, взялся за футболку и потянул вверх, медленно обнажаясь. Таким Кир его еще не видел. В тусклом свете из кухни он заметил, как что-то блеснуло, и потянулся к выключателю ночника. Щелкнул, не отрывая взгляда от силуэта Миледи. Ему все еще не верилось, что это происходит с ним. Теплое свечение залило спальню, позволяя рассмотреть желанное тело во всех деталях. Кир скользнул взглядом от темной дорожки волосков внизу живота к очерченным кубикам пресса, по косым мышцам и вверх к темным бусинкам сосков. — Пирсинг? Милош покраснел, опуская глаза. — М-м, да… — пробормотал он, касаясь серебристой штанги. — Можно я сниму их? Они болят. Кир сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Ему так хотелось заорать «это твое тело, ты сам решаешь, что будет на нем и в нем, а чего не будет», но он промолчал, коротко кивая. Разрушать шаткий мостик между ними было бы грубо. Мил облегченно вздохнул и принялся откручивать шарик. Зашипел, медленно вытаскивая штангу. Принялся за вторую… Наблюдая, как пальцы Миледи возятся с сосками, Кир чувствовал, как все сильнее возбуждается. У него и так уже крепко стоял, пачкая белье предэякулятом, но теперь и вовсе все сжималось от предвкушения при виде, как тонкие пальчики касаются затвердевших бусинок. Наконец-то ненужные блестяшки были отброшены на прикроватный столик, и Миледи вздохнул с облегчением, прижимая ладони к припухшим соскам. Кир с сожалением решил, что трогать их сегодня не будет, чтобы не доставлять лишней боли, но вообще… Он протянул руки к завязкам домашних штанов парня, и принялся неторопливо развязывать их, очень сосредоточено и медленно, потянул вниз вместе с бельем, но Милош вдруг схватил его за запястья, останавливая. — Подожди… — хрипло попросил он, отталкивая руки Кира от себя. Мужчина поднял голову, встречаясь встревоженным взглядом с испуганными глазами Миледи. Он был готов, что Мил скажет, что передумал, но тот пролепетал: — Я не возбужден, но только физически. Понимаешь? Это не значит, что я не хочу тебя. — Мы исправим это, — пообещал Кир, глядя на него снизу вверх. Он завел руки за голову, подцепляя футболку пальцами, и потянул, снимая одним движением. — Просто доверься мне, хорошо? Милош кивнул, смущенно отводя глаза. Грудь его быстро вздымалась, как при панической атаке, но он держал себя в руках. Схватился за штаны и потянул вниз, медленно обнажаясь. Переступил через них и только тогда позволил себе выдохнуть, оказавшись полностью голым и открытым. Сколько раз он вот так стоял перед хозяином?.. Кир мягко улыбнулся, обхватил его за бедра, наслаждаясь шелковистой кожей. Наклонился еще ближе, касаясь губами едва вставшего члена. Мил дернулся, будто его током ударило. Зарылся пальцами в светлые волосы, то ли отталкивая, то ли притягивая к себе ближе. Его прострелила волна стыда, потому что никто так не делал ему. Никогда. Он гнал от себя воспоминания, как сам насаживался головой на член хозяина, как толкалась в глотку головка, и он давился, задыхаясь. От таких мыслей возбуждение пропало окончательно, но Кир все равно поймал его вялый и жалкий член губами, без цели на самом деле сделать минет, просто… касаясь, лаская. Отстранился, поднимая глаза на испуганного Милоша. — Тише, иди ко мне, — прошептал мужчина, заставляя растерянного Мила сесть рядом с собой. Он не нависал над ним, не подавлял, просто притянул за подбородок, давая возможность отстраниться в любой момент. Коснулся губами приоткрытых губ… Миледи с жадностью ответил и вдруг неожиданно для обоих навалился сверху, укладывая мужчину на кровать. Он целовал так, как давно хотел — напористо, жестко, кусаясь и постанывая, будто вымещая на нем всю свою обиду, будто отыгрываясь за все эти года издевательств над собою. Кир не противился, слегка приобнимая его за плечи. Он был готов уйти в пасс, если бы Мил хотел и мог, но увы, сегодня ему предстояло выдержать куда более сложное испытание. Рука Миледи легла на его голый торс, поползла вниз, сжала стоящий колом член через ткань штанов. Кир едва не застонал от удовольствия и одновременно с тем от досады. Природа его щедро одарила членом, который был сильно крупнее среднестатистического. Михаэль любил пожестче и всегда восхищался размером, но другие любовники жаловались, и вот теперь… Кажется, Мил тоже встревожился из-за размера. Поцелуй стал не таким напористым, рука напряженнее. — Ты всегда можешь отказаться, — шепнул Кир, чуть отстраняя парня. — Или мы можем попробовать разные другие варианты. — Нет, — твердо ответил Миледи, усаживаясь на кровать. — Прекратить всегда успеем, так что будем пробовать. Кир вздохнул и потянул штаны вниз, снимая, демонстрируя себя во всей красе. Он с жалостью прикусил губу, увидев, как расширились от страха глаза парня, когда он понял, что именно собирался добровольно в себя засунуть. Он уже чувствовал эту слишком хорошо знакомую боль… Правда, в нем бывали вещи и побольше. Например, рука. — Хорошо… — пробормотал Мил, вымучено улыбаясь. Решимость куда-то испарилась, оставляя после себя трусоватую мысль «а нужно ли оно мне вообще?», но он все равно взял тюбик смазки и выдавил немного на пальцы. Кир перехватил его за запястье, не позволяя прикоснуться к себе. — Растяжка, хорошо? Мы договаривались, что я буду сегодня руководить. Миледи закивал и отдал тюбик, а потом замер, не зная, что делать дальше. — Ложись, — мужчина надавил на его напряженные плечи, заставляя лечь головой на подушку. Закрутил тюбик и отложил его, а потом устроился между разведенных ног парня и потянулся руками к вялому члену. — Что на счет чувствительности? — поинтересовался он, касаясь головки. Потер щелочку уретры, прошелся пальцами по кожице, чуть сдвинув ее. Эти действия невольно вызывали ассоциации с теми моментами, когда хозяин решал поиграть с уретральным бужем, ведь только в такие моменты он касался руками члена Миледи. Но сейчас-то всё иначе! — Не так, как в молодости, — хмыкнул Мил, наблюдая за его действиями из-под ресниц. — Но я чувствую. — А если я сделаю так? — Кир медленно наклонился и направил член в рот, прикрыв глаза. Обвел языком головку по кругу, сжал губами. Ощущения были непривычными для него. Он никогда не сосал невозбужденный член. — Не знаю… — прошептал парень, прислушиваясь к себе. — Мне приятно осознавать, что это ты. Мне приятно, что тебе не противно. Кир снова едва не зарычал от злости на Сафира, который внушил этому мальчику, что секс — это больно и противно. Он снова взял тюбик смазки и выдавил немного на пальцы. Согрел в ладонях, а потом коснулся плотно сжатого колечка мышц, но не толкнулся вовнутрь, только покружил, пощекотал складочки. Миледи выдохнул от необычной ласки. Волна возбуждения в задетых нервных окончаниях прошлась по позвоночнику, и он шире расставил ноги, расслабляясь. — Теперь приятно, — прошептал он, наслаждаясь ощущением, как внизу живота медленно разгорается огонь. Кир хмыкнул и принялся неторопливо посасывать чуть затвердевший член. Он старался показать все свое мастерство, втягивая щеки, плотнее сжимая губы, активно работая языком, но так же и не забывал про пальцы, чуть надавливая на дырочку, но не проталкивая, пока не почувствовал, что Милош достаточно расслабился. Он толкнулся всего на одну фалангу, а с губ Мила сорвался такой стон, будто он был готов кончить прямо сейчас. Он схватился руками за изголовье кровати и тихонько заскулил, зажмурившись до разноцветных пятен перед глазами. Кир добавил второй палец, проталкивая чуть глубже, но Миледи будто и не замечал давления. Он прислушивался к себе, сосредоточенно дышал, но был так напряжен, будто при любой, даже малейшей боли был готов убежать. Как-то странно было осознавать, что дырка, которую так часто рвали, все еще оставалась до безумия чувствительной. Третий палец вошел с трудом, но член к тому моменту затвердел достаточно для того, чтобы Кир взял глубже, без труда пропуская в глотку. Он вообще-то гордился своим умением заглатывать глубоко. Михаэль пищал от восторга, однако сокрушался, что он сам не мог так легко принять своим маленьким ротиком крупный член Кира. — Да-а… — простонал Мил, утопая в давлении со всех сторон, теряясь в новых ощущениях. Он чувствовал, как пальцы мужчины толкнулись на всю длину, погладили простату, и тогда он понял, что это за ощущения. Его будто водой окатили. Он дернул бедрами, одновременно насаживаясь на пальцы и толкаясь в горячий рот. Ему хотелось больше, хотелось, чтобы Кир уже просто сделал хоть что-нибудь, потому что всего было слишком много, и это «всё» было слишком насыщенным, как для него, давно забывшего, что такое возбуждение. Он распахнул глаза и посмотрел на мужчину, самозабвенно вылизывающего его полутвердый член, поглаживающего простату, и к щекам прилила кровь. Неужели… неужели Кир правда его любит? Неужели действительно существует человек, который готов дать ему всё, что он захочет, и ничего не будет требовать взамен? Будто почувствовав его взгляд, мужчина оторвался от своего занятия и поднял голову, мягко улыбаясь. Поцеловал в тазобедренную косточку, в живот. Его пальцы надавили на простату, вышибая из головы Миледи связные мысли. — Ты готов? — шепнул он, массируя чувствительный бугорок. Мил был уже к чему угодно готов, лишь бы это продолжалось вечно. Он закивал, шире расставляя колени. Раненое бедро еще немного ныло, но он на это даже внимания не обратил. Кир достал пальцы, и дырочка сжалась, будто пытаясь удержать их. Ловко раскатав по члену презерватив, он выдавил достаточно смазки на руку и провел кулаком, но не сильно надавливая, чтобы не дразнить себя еще больше. — На животе будет легче, — предупредил он, замирая. Миледи покачал головой, приглашающе вскидывая бедра. — Я должен видеть тебя. Кир улыбнулся, кивнул. А потом взял подушку и подложил парню под спину. — В любой момент прекратим и продолжим как начали, хорошо? — произнес он, глядя в взволнованные глаза. Миледи улыбнулся, ощущая, как крупная головка коснулась сжатого в испуге колечка мышц, надавила. — Пожалуйста, скажи мне, когда захочешь прекратить, хорошо? — еще раз попросил Кир, уже не веря, что у них что-то сегодня получится. Но Мил кивнул, комкая в руках покрывало. Кир надавил сильнее, преодолевая сопротивление мышц, но взгляда от лица Милоша не отрывал, отслеживая эмоции. Он боялся перейти грань, понимая, что даже если будет очень больно, парень, охваченный идеей заняться сексом, да еще и под хмельком, не скажет. Он протиснул внутрь головку и замер, поморщившись от того, как плотно мышцы обхватили ее. Вообще-то он был удивлен, что сумел возбудиться. Наверное, так на него действовало осознание, что он наконец-то может заняться сексом с Миледи, пораженный доверием, чуть пьяный. Если бы не все это, он бы никогда не смог достаточно расслабиться, зная, что Милу больно. Зафиксировав бедра, чтобы ни дай бог не двинуться дальше, подался вперед всем телом, целуя приоткрытые губы, отвлекая. Скользнул языком в горячий рот, вылизывая, увлекая в поцелуй. Миледи старался отвечать, но боль и страх держали его за горло, утягивая в свою пучину. В голову лезли воспоминания, как член хозяина врывался в его тело, терзал нежные стеночки. Сейчас боль была такая же, но тем не менее ощущалась как-то иначе. Он был готов терпеть ее, лишь бы только Кир целовал его, даруя призрачную, зыбкую надежду. Прошло бессчетное количество секунд, пока Кир не почувствовал, что Милош расслабился. Он двинул бедрами, имитируя движение, но не продвигаяся на самом деле, и Мил не напрягся, а это был верный зеленый свет. Он почти лег сверху, удерживая вес на руках, прижимаясь животом к животу, зажимая снова мягкий член парня между их телами, и углубил поцелуй, ласкающе переплетая их языки. А потом качнулся вперед, толкаясь глубже, почти до половины. Внутри было так горячо, так тесно, что он застонал и вошел еще немного, не совсем контролируя себя в этот момент. Михаэль любил сразу на всю длину. Он всегда тщательно готовился, а потом визжал от восторга и боли, но вот Милош поморщился, сжался, зашипел, резко опуская руки вниз, и оттолкнул, поднял бедра, пытаясь снять себя с члена Кира. — Больно, — задушено прошептал он, зажмурившись. — Но не выходи. Просто замри. Кир послушно замер, боясь даже дышать, чувствуя, как судорожно сжимается колечко. Он был в самой широкой части, в который раз проклиная свой елдак, который доставлял по жизни одни проблемы! Кажется, только Михаэлю и нравился его размер! — Тише, тише, — забормотал он, сцеловывая слезы, которые вот-вот были готовы скатиться по щекам с глаз Миледи. — Давай не будем полностью, давай до половины? Парень зажмурился, но потом все-таки кивнул. Кир двинулся назад, с сожалением отмечая вздох облегчения, сорвавшийся с побледневших губ Мила. Ничего, это ничего. Когда-нибудь, если, конечно, это «когда-нибудь» вообще будет, они обязательно привыкнут друг к другу. Мышцы эластичны, а у Кира достаточно опыта. Если миниатюрному Михаэлю нравилось, значит, это может нравиться, так ведь? Да, и если он будет предельно нежен и осторожен, когда-нибудь Миледи снова сможет возбуждаться, и они поменяются ролями. Кир был даже готов навсегда отказаться от роли актива, если только Мил захочет этого. В любом случае, он готов был сделать что угодно, лишь бы Мил был доволен. — Так лучше? — прошептал он, вытаскивая так, что внутри осталась только головка. — Да, — ответил Миледи, поелозив, устраиваясь поудобнее. — Давай попробуем еще раз. — Конечно, — Кир выпрямился, усаживаясь на пятки, и, чуть придерживая парня за колени, принялся медленно продвигаться вперед, почти доходя до середины и снова возвращаясь к головке. Вообще-то это было правильно — он как раз упирался в простату, но сам мучился от неудовлетворения, ведь так хотелось толкнуться на всю длину… Однако, Мил расслаблялся. Он уже не зажимался так сильно, да и глаза позволил себе прикрыть, качаясь как на волнах. Губы его наконец-то округлились не в бесшумном крике, а в стоне удовольствия, пока что едва ощутимого, но тем не менее. Кир вообще забыл о собственных ощущениях, отслеживая каждую малейшую эмоцию на лице Миледи. Он видел, как парень морщился, когда член входил до половины, или жмурился, когда ударял по простате. Мил наконец-то потянул руку вниз и коснулся своего члена, немного неуверенно обхватил ладонью и медленно сдвинул кожицу вниз, а потом вверх, пусть даже он и был совершенно мягким, так что казалось, что движения бессмысленные. Но Кир знал, что не совсем бессмысленные. Он чувствовал, как сжалось колечко мышц при этом, слышал, что Милош задышал чаще, запрокидывая голову. — Пожалуйста… Что он просил Кир не понял, он продолжил двигаться, немного ускоряясь. Кажется, именно этого Мил и хотел. Он закусил блестящую от слюны губу и резче задвигал кулаком, и лицо его приобрело то самое предоргазменное выражение, когда люди такие беспомощные и милые. Не отрывая взгляда от дрожащих черных ресничек, белых зубов, кусающих и так искусанные губы, покрасневших щек, Кир двигался в одном темпе, боясь сбить настрой. Он мельком опустил глаза вниз, замечая, что член Миледи еще немного затвердел, головка покраснела, набухли венки… — Да-а… — прошептал он выгибаясь. Белые капли выплеснулись ему на грудь, и он дернулся, хватаясь свободной рукой то за изголовье, то за покрывало, то за бедра Кира. Мужчина в последний раз толкнулся и тоже кончил, почти не заметив этого. Все его внимание было поглощено тяжело дышащим, ошарашенным Миледи, который будто вообще не осознавал, где находится и что делает. Он стискивал в кулаке свой член, так до конца и не вставший, и пытался восстановить дыхание. Кир аккуратно вышел из него, стараясь не доставлять лишней боли, и лег рядом, притягивая к себе.***
Миледи проснулся первым. Но не так, как обычно просыпался — подрывался на кровати и вскакивал на ноги, готовый бежать или сражаться. Нет, в этот раз он проснулся от того, что на самом деле выспался. Майское солнце пробивалось сквозь плотно задвинутые шторы, луч широкой полосой пересекал комнату и падал поперек кровати, согревая тела, но не бил в глаза. Тяжелая рука Кира лежала у него на животе, придавливая к кровати, но ее вес был таким приятным и уже знакомым, что он удовлетворенно вздохнул, желая прижаться еще ближе, закутаться в объятия, как в одеяло. Он пошевелил ногами, стараясь не разбудить мужчину, и вдруг почувствовал что обнажен, а зад немного саднило, как бывало в самые безболезненные разы с хозяином, когда он был в хорошем расположении духа и… Зло сжав зубы, Миледи отпинал идиотские воспоминания в самый дальний угол черепной коробки и повернул лицо к Киру. Теперь все иначе, пусть даже и болело точно так же. Кир не сделает ему по-настоящему плохо, он сделает ему только хорошо. Ну как этот бородатый мишка может навредить намеренно? Он действительно только ласкаться и умеет. Миледи поднял руку выше и коснулся пальцами покрытой светлой щетиной щеки. Пушистые ресницы дрогнули, глаза медленно раскрылись, тут же сфокусировавшись на нем. В них появилась тревога, будто Кир был готов прямо сейчас подорваться и лететь спасать мир. Нет, нахер мир. Лететь спасать своего homme fatale*. — Что случилось? — хриплым ото сна голосом спросил он, притягивая Мила к себе ближе. — Ничего не болит? — Немного, — не стал скрывать Миледи, мягко улыбаясь, заметив, как взгляд голубых глаз стал виноватым. — Но всё отлично. Он переместил ладонь с щеки на плечо, скользнул по руке, к талии. Повернулся на бок, прижимаясь животом к животу. Соски все еще были чувствительные после того, как он снял пирсинг, но это должно было скоро пройти. Мил давно никого не обнимал сам. Он вообще последние десять лет предпочитал не касаться людей, да и сам избегал прикосновений, но Кир — это Кир. К нему хотелось прижаться, свернуться под боком калачиком и спрятаться от всего мира. Его тепло, ласка, забота, совершенно бескорыстная помощь странным образом действовали на Миледи. Он порой казался себе таким уставшим, будто бежал всю жизнь от чего-то и вот наконец-то достиг цели. — Точно всё хорошо? — взволнованно прошептал Кир, удивленный таким нехарактерным для Мила выражением эмоций. Парень только кивнул в ответ, утыкаясь носом ему в шею. Закрыл глаза, проваливаясь в сон еще на какое-то время. Второй раз он очнулся, разбуженный звоном. Дернулся, отталкивая от себя Кира, вскочил, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. — Это дверной звонок, — простонал мужчина, потирая лицо руками, пытаясь скинуть сонливость. — Черт, мы все проспали! — Кто это? — рявкнул Миледи, рассерженный на себя, за то, что такой дерганый, на того, кто за дверью стоит и трезвонит, даже на производителей таких громких звонков. — Доставщик, — хмуро ответил Кир, спуская ноги на пол. Нащупал штаны, натянул. — Гитару привезли. Мил смущенно сел на кровать, понимая, что тоже обнажен. — Пистолет возьми, — на автомате произнес он, прикрывая пах одеялом. Кир только отмахнулся и ушел в коридор. — Вот черт… — прошептал Миледи посмотрев на свою ладонь. Вся она была в засохшей сперме, как, собственно, и живот. Они вырубились сразу же, пьяные и счастливые. Идиоты. Схватив штаны и чистое белье, он прошмыгнул в ванную, не прислушиваясь к разговорам в коридоре. Было ужасно стыдно за свой испуг, но он надеялся, что однажды это пройдет, и он не будет дергаться каждый раз, когда что-то падает или хлопает. Включив горячую воду, он шагнул под душ, подставляя горящее от смущения лицо тугим струям. Оттирать засохшую сперму приходилось и прежде, но никогда это не вызывало такого коктейля эмоций. Немного с сожалением, что приходится смывать напоминания о ночи, он тер мочалкой живот, а потом скользнул ладонью между ягодиц, к саднящей дырочке. Коснулся пальцем, проталкивая самый кончик. Мышцы не сжались, оставаясь расслабленными. Он заулыбался как придурок, поглаживая себя, наслаждаясь осознанием, что для него не всё потеряно, что с Киром он соберет по кусочкам свою нормальную жизнь и построит будущее… В дверь постучали, едва ли касаясь костяшками пальцев, чтобы не напугать резким звуком. Мил убрал руку от своих ягодиц и ответил: — Входи! Дверь медленно открылась, и Кир скользнул в ванную комнату, запирая за собой дверь. — Можно к тебе? — с улыбкой произнес он, облизывая взглядом подтянутое сексуальное тело Миледи. — Я могу вымыть тебе голову. Хочешь? Мил задумался. Он любил нежиться в ванной, особенно после слишком болезненного секса, но никто не предлагал ему помощь. Представив, как Кир будет водить руками по его телу, массировать голову, расчесывать пальцами волосы, он уже знал, что не сможет отказать себе в удовольствии, поэтому кивнул, опускаясь вниз, на дно. Мужчина подошел ближе. Нажал на кнопку, закрывая слив. — Как ты в таком кипятке купаешься? — удивленно пробормотал он, подставляя ладонь под струю воды. Миледи только хмыкнул, откидываясь спиной на прохладный бортик. Запрокинул лицо, прикрывая глаза. Губ коснулся поцелуй, и он замер на секунду, но потом с жаром ответил, приоткрывая рот, двигая языком, будто в танце. Кир умел целоваться, умел заниматься сексом, умел убивать, умел готовить. Он, казалось, умел делать всё на свете. Они оторвались друг от друга только тогда, когда вода уже набралась до половины. Раскрасневшиеся, с припухшими губами и блестящими от возбуждения глазами люди, которым всегда будет мало друг друга. — Так, кхм, если мы продолжим, то Михаэль лишится праздничного ужина, — смущенно кашлянул Кир, доставая из шкафчика шампунь. Он сел на бортик и взял в руки лейку. Миледи выпрямился, откидывая голову назад, давая пространство для маневра. Горячая вода полилась на макушку, намочив кудряшки. Волосы потяжелели, выпрямились, стали совсем темными, только на висках серебрились проседью. Хмыкнув, Кир выдавил немного шампуня на руку и принялся растирать по всей длине, массируя кончиками пальцев голову, прочесывая ногтями. Он никогда не мыл никому голову, да и сам никогда особо не парился, стараясь сделать все максимально быстро, но теперь понял, что это самое настоящее искусство. И, кажется, у него неплохо получалось. Миледи тихонечко заскулил, не ожидая, что обычное мытье головы может оказаться таким приятным. Он скосил глаза на голый торс Кира, на его косые мышцы пресса, крепкую грудь, бицепсы и простонал на польском: — Wykurwiście! ** Мужчина тихонько рассмеялся, чуть потянув за волосы, намылил за ушами… По шее стекала мыльная пена, щекоча кожу, заставляя мурашки табунами бегать по плечам. — Ты такой красивый, — прошептал Кир, смывая шампунь водой. Его сильные пальцы давили именно так, как это было нужно. Необходимо. — Весь, везде. — Звучит жутко, — тихонько хохотнул Миледи, самодовольно улыбаясь. Ему нравилось чувствовать себя желанным. В этом было что-то волнующее. — Но мне приятно это слышать.***
— Ебать мой лысый череп, Миха, ты говорил, что мы идем к твоим друзьям, а не мужикам, похожим на уркаганов из бандитского сериала двухтысячных! — вскричала невысокая, светловолосая девчонка, переводя почти испуганный взгляд с Кира на Миледи и обратно. Мил смущенно кашлянул, поглядывая на Михаэля поверх ее плеча. Ну, правда, странная компания получилась. Два сорокалетних мужика, двадцатилетний парень и молоденькая студентка. — Эль, ты не предупреждал, что будешь с девушкой, — растеряно пробормотал Кир, зачесывая пальцами назад волосы. Миха только глаза закатил. — Да, прости, что твой член все-таки не покорил мое сердечко окончательно, но, может, покорит другое? — он ухмыльнулся и указал быстрым ехидным взглядом на вконец смущенного Миледи. — А ты как всегда выражения не выбираешь? — нахмурился Кир пропуская гостей в дом. — Ой, да брось, — Эль обнял подругу за плечи. — Маш, хватит придуриваться, эти старые пердуны не понимают твоих шуток, — а потом с укором посмотрел на мужчин. — Ребята, она репетировала ее в такси, так что могли бы и оценить. Девушка надула пухлые губки и захлопала ресницами. Выражение ее хорошенького личика стало плаксивым. — Ну вот, опять все старания коту под хвост! Теперь весь день буду ходить как оплеванная! Они весело беззлобно переругивались, а Кир и Миледи обменивались ошарашенными взглядами, совершенно не ожидая такого поворота событий. Они привыкли к совсем другому Михе. Сдержанному, язвительному, взрывному, но никак не заботливому и ласковому, да и взгляд… он очень изменился. — Кхм, так, — наконец-то выдавил из себя Кир, когда ребята наконец-то замолчали. — Мих, мы решили не выпендриваться и подарить тебе гитару. — Я знаю! Я тащился через всю страну ради нее! — весело напомнил Эль, потирая ладони. — Ну? И где моя красавица? Миледи принес подарок, удерживая ее на вытянутых руках, будто боялся повредить. Было немного неловко. Последний раз они виделись в гостинице, там, в Забайкалье, и все трое были не в лучшем расположении духа. Их еще держала в рамках едва ли закончившаяся битва, над ними еще висела угроза мести, а теперь, в мирной обстановке, они совершенно не знали, как себя вести. Одна только Машка была будто в своей стихии. Она порхала по кухне, помогая Киру с готовкой, совершенно не переживая по поводу достаточно странного состава их маленькой компании. Мил устроился на диване, поджав под себя ноги, а Михаэль сидел рядом, самозабвенно перебирая струны, подкручивая что-то на слух. — Я хотел спросить… — наконец-то прервал гнетущую тишину Миледи, сжимая пальцы в кулак. — Она знает? Ну, обо всем. Эль поднял глаза, не прекращая перебирать струны. Покосился на приоткрытую дверь кухни, за которой слышался Машкин смех и голос Кира, что-то вещающего о робокопах. — Я рассказал, что мы все убивали людей, работая на бизнесменов, но про тебя она не знает. Ну, про Сафира и… Миледи облегченно вздохнул, отвернувшись к окну. Лицо его посветлело. — Фух, спасибо. — Но я сказал, что вы с Киром встречаетесь… Мужчина дернулся, вжимаясь лопатками в спинку дивана и настороженно косясь на дверь. — А вы не встречаетесь? — невинно захлопал ресницами Михаэль. — Мы… нет, не совсем, — пробормотал Мил неуверенно. — Да неужели? — удивленно протянул мальчишка сладким голоском, а потом ехидно поинтересовался: — Шарики ночью водой наполняли и с балкона скидывали? Он ткнул пальцем на приоткрытую дверь спальни, где виднелся край аккуратно заправленной кровати. — Пачка презиков под столиком. Вон мне ее отлично видно. Видать, упала туда. И без того круглые глаза Миледи распахнулись еще шире. Щеки залил румянец, будто он был молодым мальчиком, впервые разговаривающем с родителями о сексе. — Да ладно тебе! — фыркнул Эль, касаясь напряженного плеча. — Я рад, что у тебя все хорошо. Он хоть не сильно тебя достает? А то меня порой его забота выводила. Мил закусил губу, смущенно улыбаясь. — Нет, то, что нужно. — А размер? Как тебе? — Великоват, — совсем шепотом ответил Мил и поспешил сменить тему: — И о вас с Киром она тоже знает, как я понял. Миха кивнул. — Я решил ничего от нее не скрывать. Хватит этих дворцовых интриг. Я устал. Будто почувствовав, что о ней говорят, девчонка выпорхнула из кухни, удерживая в руках одновременно три бокала. — Мальчики, это вам, потому что мы с Киром уже приговорили полбутылки и намерены открыть еще одну. Она всунула в руки Миледи и Эля по бокалу и, танцуя, обошла комнату, рассматривая интерьер. — Мы тут подумали, — Кир тоже вышел в зал, но держался более сдержано, — что можно пойти на крышу. У меня есть ключ. Там диваны и столик — малолетки притащили. Думаю, погода прекрасная, звезды, романтика. — Охеренная идея, не правда ли? — Машка чмокнула Михаэля в щеку и, смеясь, заметила: — тем более, что ваше мнение никто не спрашивает. Мы уже переложили еду в контейнеры и собрали в пакеты. Пришлось идти, но идея в итоге все-таки оказалась и правда чудесной. Погода была прекрасная, над головой рассыпались звезды, а внизу засыпал город, раскинувший паутину улиц, чтобы поймать в свои сети вот таких вот романтиков-полуночников. Они устроились на диванчиках и ели, накладывая еду прямо из лоточков в пластиковые тарелки. Только бокалы были настоящими, стеклянными, наполненными дорогим и вкусным вином. Крыша тонула в лунном сиянии, таком ярком, будто луна была прожектором, но этого света хватало. Миха самозабвенно перебирал струны своей гитары, забывая про все на свете, про вино, про еду. Только про Машку не забывал, то и дело поглядывая на нее из-под полуопущенных ресниц. Порой Миледи казалось, что лучше быть уже не может. Ему было вкусно, ему было тепло, он был в приятной компании, и даже саднящая боль в заднице была не унизительной и унылой, а какой-то желанной, будто доказывала, что это всё действительно произошло, что у него получилось, что ему понравилось. Он вполне осознанно прижался плечом к плечу Кира, и тот воспринял это как призыв к действию. Завел руку назад, обнимая, притягивая к себе. Стало еще теплее. — Так, Машонка, — произнес Михаэль, за что получил от Маши по голове кулаком. — Ай, не дерись Ма… ай! Я же ничего не сказал! — Сам мошонка! — беззлобно проворчала девушка, потрепав его по волосам. — Ладно, ладно! Ай! Ну, а теперь-то за что?! — Да просто так, по склочности характера. Кир тихонько засмеялся, делая глоток вина. Мил под боком тоже задрожал от смеха. — Окей, всё! — крикнул Эль, целуя девушку в пухлые губки. — Все, хватит песен для тебя, теперь песня для Кира. И, не давая себе времени на разогрев, запел, вплетая слова в музыку, как девушки вплетают ленты в косы. «Чему вовсе не быть, так того не сгубить, а чего не сгубить, тому нету конца на Земле…» Пальцы его невесомо скользили по струнам, нога отстукивала ритм. «Тонких улиц иглу пальцем переломлю. Будь свободна душа, но меня не лишай легких крыльев, ведь кажется мне…» Миледи еще теснее прижался к Киру, закрывая глаза. Голос Михи вовсе не был похож на чуть хриплый голос Эдмунда Шклярского, в чьем исполнении он слышал эту песню в комнате на шестнадцатом этаже. Он танцевал под нее очень часто. Тягучая, с переливами, она будоражила кровь, но успокаивала изрезанную душу. «Будто я египтянин, и со мною и Солнце и зной, и царапает небо когтями легкий Сфинкс, что стоит за спиной…» Мил зажмурился, решаясь на очень странный поступок. Но потом вдруг вскочил на ноги, чтоб не передумать. Схватил ничего не понимающего Кира за руку, вынуждая встать. — Давай потанцуем? — выпалил он, грудью прижимаясь к груди мужчины. Кир выглядел немного растерянным, но все равно улыбнулся и кивнул. Положил одну руку на прогнувшуюся в пояснице спину Миледи, позволяя вести. Но вести было некуда. Мил просто хотел прижаться к нему, утопая в неторопливом гитарном переборе. Михаэль понятливо кивнул и продолжил играть, кидая беглые взгляды на двух совершенно счастливых людей. Миледи опустил голову вниз, утыкаясь носом в район ключицы Кира. Запах, ставший родным, странным образом действовал на него, а в животе вдруг зародилось то самое томление, что в женских романах называют порой «бабочками». Он не верил, что какие-то чешуекрылые поселились внутри его тела, но он точно знал, что в сердце навсегда поселился этот странный бородатый мужик, так заботливо относящийся к нему, будто своей лаской пытался стереть, перекрыть, все дерьмо, что происходило в жизни Миледи (подумать только!) всего лишь две недели назад. Он слабо застонал, зажмурился до цветных кругов перед глазами. Вспомнилась та судьбоносная поездка. Солнце тогда только начало проваливаться за горизонт, дорога была пустая и ровная, а потом перестрелка, смешанные эмоции, боль в раненом бедре, мертвое тело хозяина, теплые руки Кира… В глазах противно защипало, и он снова заморгал, покачиваясь в ритм мелодии. — Ты чего? — шепнул Кир, целуя его в кудрявую макушку. Он чувствовал, с какой силой Миледи обнимал его, будто пытаясь вдавить в себя. Впаять в себя. На последних аккордах он сам освободился от объятий и под растерянными взглядами Михаэля и Маши, отвел Миледи в сторону, к краю крыши. Остановился у парапета, развернул несопротивляющегося апатичного парня к себе лицом и поднял голову за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Хочешь уйти? — просто спросил Кир, готовый уже сказать ребятам, что пора по домам. Миха поймет, как нибудь выкрутится, объясняя Машке. Все на самом деле просто устроить. Просто сказать, что так нужно. Если это действительно нужно. — Я… — Миледи вымучено улыбнулся, пытаясь подобрать слова. — Просто я подумал вдруг, что очень благодарен тебе за всё, что ты делаешь для меня. Не знаю, как тебя отблагодарить. — Тш-ш, — Кир коснулся пальцами его приоткрытых бледных губ, погладил подушечками, лаская без какого-либо сексуального подтекста. — Ты веришь мне? Мил кивнул. — Тогда поверить в то, что я скажу тебе. Пожалуйста, — он прижался ближе, желая подарить еще кусочек тепла в эту ночь. — Я говорил тебе и буду говорить снова до тех пор, пока ты не заткнешь меня. Я люблю тебя. Я буду любить тебя всегда, слышишь? Мне не нужна благодарность, только то, что бы ты был счастлив. Я готов на всё, хорошо? Мил снова кивнул. — Я никогда не верил в судьбу, но она все равно подарила мне тебя. Ничего не отвечай, я не жду от тебя того же. Не сейчас это точно. Мил кивнул в третий раз, с благодарностью глядя в голубые глаза. Он не был уверен в том, что чувствовал, а врать Киру не хотелось. Они вернулись к друзьям и увалились на диван. С того момента Миледи все больше налегал на алкоголь, быстро пьянея. Его кудрявые волосы рассыпались по плечам, глаза покраснели, а длинные пальцы то судорожно сжимались в кулак, будто он вспоминал что-то, то разжимались, как если бы он силой заставлял себя расслабиться. Кир видел, но не мешал, позволяя наконец-то напиться, переосмыслить вещи, которые невозможно переосмыслить на трезвую голову. Поза, движения, а особенно прищуренные серые глаза, глядящие в пустоту ночного неба говорили о том, что он очень устал, но когда Кир предложил расходиться, вскинулся, запротестовал, почти умоляюще глядя во встревоженные глаза. Он не участвовал в разговоре, но был несказанно благодарен этой малознакомой Машке, что она безостановочно шутила свои странные пошлые шутки, увлекая Кира и Миху в запутанные рассказы со своей веселой студенческой жизни, как яркий фейерверк приковывала взгляды к себе, отвлекая от Миледи. А Миледи очень не хотел, чтобы на него смотрели сейчас. Он перемывал и перемалывал свое прошлое, вспоминая каждый год поэтапно с самого первого знакомства с хозяином. Тогда он еще не был хозяином, а был веселым молодым мужчиной чуть за тридцать. Он явился в лагерь боевиков и казался спустившимся с небес светловолосым голубоглазым ангелом в своей белой рубашке и светлых джинсах, так контрастирующий с грязными, небритыми черномазыми террористами в замызганном камуфляже. Он разговаривал с главой боевиков, пока Милош сидел, прикованный к столбу, голодный и умирающий от жажды. Взгляд Сафира вдруг упал на него. Пронзительный, оценивающий. Мил тогда хотел понравиться. Он, воспитанный в толерантной Европе, сразу подумал, что блондин гей, вот только не знал… ничего не знал, впрочем. Думал, что этот человек с улыбкой пастыря заберет его из лап террористов, спасет, а он запер его в подвале своего дома и бил, вколачивая мысль, что Миледи даже не собака, он даже не жалкая букашка, он просто вещь. Оружие. А потом они переехали в новый офис. Мил был зашуганный. Шарахался в сторону, когда хозяин тянулся в карман за сигаретами и вздрагивал он любого малейшего звука, а еще впал в настоящую истерику, увидев кровать. Он уже знал, как именно его теперь будут наказывать. А еще машина. Он отказывался ездить на ней. Отказывался принимать этот подарок, но хозяин снова надавил там, где надо надавить. Остальные года слились в сплошную кашу из тренировок, убийств и боли. Непрекращающейся боли в заднице и глотке, такой унизительной, будто все, на что он теперь годился — это подставлять дырку, сосать и стрелять в людей. В каждой из трех вещей он стал профессионалом, а теперь, получается, Кир не хочет видеть его навыки ни в сексе, ни в минете, ни в убийствах. Правда, Миледи мог терпеть боль. Мог насадиться кровоточащей задницей на член, мог засунуть в себя что угодно без смазки, мог заглотить до упора, мог попасть цель с дальнего расстояния и задушить голыми руками тоже мог, но Кир… Кир хотел только, чтобы Миледи был рядом. Нет, убийца и шлюха не заслуживает такого отношения к себе, и дело тут вовсе не в «судьбе», а в морали. Он не заслуживал любви, уважения, доверия, ласки, терпения. Ему было место в тюрьме или психушке, а лучше — на кладбище. Но никак не в компании веселой студентки, милого мальчика, у которого все еще впереди, и Кира, который ничего не просил и не требовал. Он залпом допил оставшееся в бокале вино и жестоко улыбнулся своим гнусным мыслям. Нет, он не заслуживал, но если Кир так хочет… Если ему так нужно, чтобы Мил просто был рядом, то он сделает это. Воспримет как приказ, но сделает это. Будет рядом, даже если однажды (что вряд ли) сам захочет уйти. — Эй, может, тебе не стоит больше пить? — мягко поинтересовался мужчина, погладив Миледи по бедру, заметив, как тот снова тянетется к бутылке. — Хорошо, — прошептал он сжимая пальцы в кулак. Может, и не стоит. Алкоголь делал его печальным и злым по отношению к себе. Так странно было злиться. Будто это было что-то постыдное и недостойное, будто он не имел права даже на это. Слушая щебетание Машки, он доверчиво нырнул в крепкие объятия Кира, прижимаясь к теплой груди, наслаждаясь ощущением защищенности в таких сильных руках, обещающих слишком многое. Но Миледи верил. А вот Милош Ковальски внутри него не верил. Он все еще был тем до смерти напуганным мальчиком, слишком слабым человеком, который однажды уже позволил себе поверить в чудо, поверить, что голубоглазый блондин с ангельской улыбкой послан ему богом. Но Миледи знал, что если не доверится Киру, если не позволит ему собрать себя по кусочкам, как скучный пазл, то ему точно нечего делать среди живых. А он хотел жить. Сдохнуть можно, как хотел жить. ____________ * Нomme fatale — (фр. роковой мужчина). Аналог «femme fatale». Имеется в виду не «донжуанство» Мила, а влюбленность Кира в его красоту, силу характера, профессионализм. ** Wykurwiście — польская версия русского «охуенно».