***
Тихое тиканье на грани слышимости разбудило Арлетт быстрее, чем мог бы любой другой звук. Она точно знала, что, кроме древних машин, называемых часами, такой звук производить ничто и никто не мог, а поскольку у них в посёлке часы были только у старосты… Распахнув глаза, поспешно огляделась и едва сдержала раздосадованный стон — место, где она находилась, не походило ни на что, ранее виденное. Ровные прямые стены белого цвета, две лежанки странной конструкции, на одной из которых спящая Лисабес, какие-то неизвестные приборы… Больше всего это походило на дом древних людей, но вряд ли могло быть им. Осторожно сев на постели, Арлетт свесила ноги на пол и почувствовала под пальцами холодную поверхность камня. Обуви на ней не было, как не было и комбинезона, и какой-либо другой одежды — только тонкая тканевая рубашка длиной до колен. В тот момент, когда она уже едва сдерживалась, чтобы не заплакать, в одной из стен распахнулась ранее незамеченная дверь и в комнату шагнула Магда. Теперь она была одета совсем иначе, чем когда приходила в посёлок, но не узнать её Арлетт не могла — совиные глаза ярко выделялись на миловидном лице. У Магды оказались ярко-рыжие волосы, подстриженные по плечи, и светлая кожа, так что Арлетт утвердилась в мысли, приходившей к ней и раньше — Магда из старших Путников, потому что только они игнорируют благословение солнца. — Зачем вы забрали нас? — хрипло буркнула Арлетт, настороженно глядя на Магду. — Путники ведь не забирают силой, а мы не хотели идти! Вы видели! — Для начала давай познакомимся? — с улыбкой предложила Магда, игнорируя вопросы. — Меня зовут Матильда и я старший научный сотрудник реабилитационного центра «Надежда». — Вы говорили, что вас зовут Магда, — Арлетт нахмурилась и поджала ноги. — Зачем вы постоянно врёте? — Магда — это рабочее имя, — ничуть не смутилась женщина, подтаскивая стул и усаживаясь напротив кровати. — Так меня зовут на заданиях, но, когда мы в центре, я предпочитаю настоящее имя Матильда. — Мне наплевать, — грубовато оборвала её Арлетт, — Объясните, почему нас забрали! Матильда пожала плечами, поправила волосы и спокойно продолжила, как будто бы слова Арлетт для неё пустой звук: — Сейчас вы с сестрой пройдёте небольшое обследование, которое необходимо для того, чтобы присвоить вам индекс опасности, а потом я провожу вас обеих в комнаты вашей группы. Тебе что-то известно о наследственных болезнях у тебя или сестры? Арлетт сжала зубы, мысленно считая до десяти и подавила детский порыв заявить «Ничего я вам не скажу!». Поведение Матильды явно показывало, что никакие слова и требования уже ничего не изменят в случившемся, а значит ей лучше быть вежливой и покорной, если она хочет найти способ сбежать. Пусть думают, что она подчинилась, а она пока придумает, что делать дальше — к родителям возвращаться нельзя, но и оставаться здесь… Нет, Арлетт обязательно придумает, как сбежать. — Я ничем не болею, а у Лисабес плохо сворачивается кровь. Ма… Нина, — называть ту, которая продала их за талоны матерью Арлетт просто физически не могла, в груди всё сжималось от ненависти. — Нина говорила, что это наследственное и её отец тоже страдал таким. — В таком случае, мир за стенами центра смертельно опасен для твоей сестры, — Матильда внимательно взглянула в глаза Арлетт и нахмурила точёные брови. — Разбуди её и идём, нас уже ждут. Арлетт послушно слезла с постели, обула найденные рядом белые туфли непривычного вида и подошла к кровати, где лежала её сестра. — Лисёнок… Просыпайся, — не сдержавшись, Арлетт всё же всхлипнула, но тут же поспешно вытерла глаза кулаками и заставила себя перестать, боясь напугать сестру. — Арлеттик? — Лисабес сонно хлопнула ресницами и, зевнув, села на постели. — Мы дома? — Нет, Лисёнок… — тяжело вздохнув, Арлетт обняла сестру и уткнулась носом в её макушку. — Мы не дома, мы в центре. И тётя Матильда просит нас идти, нужно, чтобы врачи посмотрели, как наше здоровье и выписали нам лекарство. Не плачь, ладно? Это ненадолго. Мы поживём здесь немного, а потом вернёмся домой. — А мама и папа? Они будут нас навещать? — Лисабес с надеждой вцепилась в сестру, заглядывая в лицо умильным взглядом. — Будут же, да? Медленно отстранившись, Арлетт посмотрела на Матильду поверх головы Лисабес и, зло прищурившись, произнесла: — Нет, малыш. Маме с папой сюда нельзя. Обув всхлипывающую и шмыгающую носом сестру, Арлетт сняла её с кровати и за руку повела туда, куда указала Матильда. Слёз не было, но в груди свернулся тугой комок боли, круто замешанный на обиде, разочаровании, презрении и страхе — под сердцем тянуло, горло перехватывало спазмами, так что с трудом удавалось дышать… Проходя мимо окна в коридоре, Арлетт скользнула безразличным взглядом по стеклу, уже уверенная, что не увидит там ни одной черты знакомой местности. Разглядеть удалось только волнующуюся под ветром летнюю степь.Пролог. Путями звёздными
26 апреля 2020 г. в 23:26
В тишине отсека оглушительным казалось даже дыхание. Арлетт поёжилась и постаралась плотнее закутаться в одеяло: холод стоял зверский, лужи уже покрывал ночами тонкий ледок, а снаружи на защитную плёнку входа намерзал иней.
Где-то сбоку прошуршал песок, и к сестре скатилась Лисабес. В руках у неё Арлетт рассмотрела несколько сероватых нашлёпок грибов и облегчённо выдохнула: значит родителям всё же удалось сегодня добраться до зарослей солнечника, и теперь они ещё неделю не будут экономить мясо, а сухпайки удастся растянуть до следующей выдачи.
Лисабес улыбнулась и, скинув тёплую куртку, скользнула под одеяло — второго у них не было, да и вдвоём теплее.
— Спасибо, — прохрипела Арлетт, переворачиваясь на бок и осторожно принимая ужин из маленьких ладоней.
— Поправляйся, Арлеттик, — ласково попросила Лисабес, доверчиво прижимаясь к сестре и тыкаясь ледяным носом ей в плечо. — Мама сказала, что без тебя будет очень сложно.
Арлетт вздохнула. Конечно, без неё сложно — Лиса ещё слишком маленькая, чтобы поручать ей что-то серьёзное, а готовить одна мама не сможет. Даже в свои пятнадцать Арлетт понимала это как никогда хорошо и очень жалела, что простуда свалила её так не ко времени.
В горле снова запершило, и Арлетт закашлялась, едва не выронив драгоценную пищу. К счастью, Лисабес ловко перехватила выпавшие из ослабевших пальцев грибы, не позволив им коснуться грязноватой подстилки, на которой девочки спали.
— Арлеттик, ну что ты? — Арлетт с трудом удалось подавить приступ кашля и изобразить на лице что-то вроде улыбки.
— Всё хорошо, Лисёнок, скоро я поправлюсь. Папа же обещал найти лекарство.
Эти слова немного успокоили сестрёнку, и Арлетт снова принялась жевать такие невкусные, но полезные грибы… А в отсек вернулась тишина — Лисабес тихо сопела, положив головку на живот старшей сестры, и Арлетт не хотела её будить — сегодня на долю малышки наверняка выпала большая часть сбора коры, ведь больше заняться этим было некому.
Очередной шорох заставил Арлетт приподнять голову, когда она уже совсем было провалилась в сон. Рука сама нашарила рядом почти разряженный лазер…
— Милая, мы принесли лекарство, — голос отца Арлетт узнала бы из тысячи и потому расслабилась, чувствуя себя в полной безопасности рядом с ним.
Лисабес села, потирая глаза кулачками — звуки разбудили её.
— Кто это, папа?
Арлетт смотрела на женщину в тёмном комбинезоне, совершенно новом, сверкающим чистотой и свежестью… В их посёлке таких обновок давно ни у кого не было.
— Меня зовут Магда. Я приехала из Родарика и привезла лекарства, продовольствие, одежду… — лицо женщины скрывалось за стеклом защитной маски, но Арлетт сумела разглядеть глаза удивительно яркого синего цвета, слишком большие для обычного человека и как-то по-совиному круглые. Такие глаза должны были бы пугать, но Арлетт почему-то хотелось верить, что Магда не желает им зла.
— Что мы должны сделать, чтобы получить лекарство? — прямо спросила Лисабес, хмуря брови. Она уже тоже знала, что бесплатно никто в этом мире ничего не делает. — У нас нет денег, но мама делает хлеб на продажу…
— Нет-нет, малышка, мне ничего не нужно! — Магда отмахнулась легко, как будто бы и действительно ни в чём не нуждалась. — Я из государственного научного центра, мы помогаем малообеспеченным семьям по особой квоте, так что для вас это бесплатно!
Арлетт после этих слов нахмурилась тоже: как это, по особой… квоте? Половину слов понять было нельзя, но последняя часть фразы звучала заманчиво. Хоть и отучали родители их верить в бесплатную помощь, но всё же… Ведь эту женщину привёл папа?
— Сейчас тебе сделают небольшой укол, будет чуть-чуть больно, но придётся потерпеть, — отец как-то странно кривил губы, но голос его был твёрд и Арлетт решила не сопротивляться. Послушно протянула руку и даже не вскрикнула, когда длинная игла, выскочившая из какого-то белого приборчика, вошла под кожу. Не так уж это было и больно. А затем ей вдруг очень захотелось спать, и отец, поцеловав её в лоб на прощание, ушёл вместе с незнакомкой, пообещав, что, когда Арлетт проснётся, ей станет лучше. Дальше помнилась только вязкая темнота сна…
Пробуждение оказалось резким, как будто она выскочила из темноты солнечниковых зарослей прямо на яркий свет дня. Распахнув глаза, Арлетт потянулась и вдруг поняла, что чувствует себя совершенно здоровой! Ушла тяжёлая, нудная боль в груди, ушел жар и озноб, мучившие её последние несколько дней… И голова была на удивление лёгкой. Правда очень хотелось есть, а ни еды, ни Лисабес рядом не было.
Пришлось встать, выбраться из отсека и отправиться на поиски пищи. Арлетт хорошо знала, как пройти к хранилищу коротким путём, и собиралась пробраться туда именно так — за счёт своего малого роста и худощавого телосложения они с сестрой могли пробираться по норам шуршанов, часто делающим путь намного короче.
А ещё — в норах очень хорошо слышно и можно узнать много интересного, если внимательно слушать.
В этот раз Арлетт повезло: путь к хранилищу пролегал мимо комнаты родителей, поэтому один очень важный разговор она не пропустила, а ведь могла бы…
— Ты уверена, что оно того стоит? Мы ведь можем отказаться, Нина, — голос отца звучал глухо, в нём явно прослеживалась усталость и грусть.
— Если мы откажемся, то что будет с ними? Это не жизнь, Франц! Ты хочешь, чтобы твои дети тянули лямку полунищенского существования? Путники хотя бы пытаются позаботиться о них! А что будет если кто-то из них подхватит ханаки, уберегите все боги, ты об этом думал? Я не могу так больше. Пусть хоть так, но они будут жить в достатке и у них будут лекарства, — мать почти кричала, и Арлетт как наяву видела её измученное лицо с огромными мешками синяков под глазами, искусанными губами и слезами на щеках… Мать всегда переживала за них с Лисабес, но ведь она не могла отдать их Путникам!
Арлетт испуганно сжалась и обняла себя руками. Голод пропал, как отрезало, и сейчас единственным её чувством стал страх — страх, что родители и впрямь отдадут её на опыты, о которых ходили самые разные слухи. Конечно, Путники приносили еду, помогали, опекали семьи тех, кого забрали в центр, но ведь никто и никогда не возвращался! Арлетт знала, что в их секторе забрали Дерека, мальчишку, с которым она играла в детстве, и, хотя теперь его родители ни в чём не нуждались… Что с ним? Где он? Как он? Она помнила только, как его вели по улице мужчины в скафандрах с затемнёнными щитками, так что нельзя было различить лиц, и как он махал рукой, на запястье которой недавно распустился первый цветок…
Арлетт всхлипнула от ужаса и зажала себе рот рукой — если услышат, точно поймут, что она всё знает и заставят идти силой!
Решение пришло мгновенно: собирать Лисабес и бежать. Арлетт знала, где можно было спрятаться, а значит им с сестрой просто нужно переждать несколько дней, пока Путники покинут город, и всё обойдётся. Осторожно, чтобы не шуметь, она развернулась в туннеле, больше не прислушиваясь к словам родителей, продолжавших обсуждать возможности Путников, и торопливо поползла дальше: единственное место, где может быть сейчас Лисабес — это хранилище, и Арлетт должна встретиться с сестрой прежде, чем та вернётся в их пещерку.
Холодный сквозняк, вызывающий толпу мурашек, скользнул по позвоночнику, и в тот же миг впереди с тихим шорохом осыпалась песчаная стенка, открывая выход на верхнюю полку стеллажа с солнечниковыми клубнями.
— Травы! — Арлетт зло уставилась на крупного, пыльно-серого шуршана, прядающего круглыми ушами. — А ну, пошёл вон отсюда! Убирайся! Мерзкая тварь, это не твоя еда, прочь!
Торопливо высунувшись из норы, Арлетт схватила животное за загривок и швырнула на пол, не обращая внимания на истеричные вопли и попытки извернуться так, чтобы задеть руку когтистыми лапами. Шуршаны трусливы и если согнать их с места, то не вернутся в ближайшие несколько дней, а их коготки оставляют всего лишь мелкие царапинки, так что бояться нечего.
— Арлеттик? — голос Лисабес донёсся с нижней полки, и Арлетт легла на живот, вцепилась пальцами в край полки и свесила голову, пытаясь разглядеть сестру. — Это ты?
— Да, Лисёнок, это я, — разглядев, что Лисабес стоит на полу с одной из корзин, предназначенных для разноса еды по отсекам, Арлетт уверенно развернулась и, держась за край, сначала повисла на руках, а затем и спрыгнула на пол. — Ты не знаешь, где Магда?
— Разговаривает со старостой, говорят, она привезла продукты, может будут раздавать… Сходим тогда? Вдруг достанется сахара хоть немного? — Лисабес просительно уставилась на сестру, и Арлетт вздохнула.
Разбивать надежды очень не хотелось, но иного выхода просто не находилось. Если их отдадут путникам, то сахара сестре не достанется больше никогда, а не только в этот раз.
— Прости, но в этот раз не получится, — Арлетт присела на корточки так, чтобы смотреть сестре в глаза и взяла её за руки. — Магда пришла от Путников, и она хочет забрать нас, понимаешь? Поэтому мы должны спрятаться. Ненадолго, всего на несколько дней, до наступления зимы вернёмся.
— Но мама не может нас отдать… — в глазах Лисабес стояли слёзы, и Арлетт закусила губу, понимая, что придётся соврать.
— Конечно нет, — нарочито беззаботным тоном произнесла она, уверенно глядя на сестру. — Но Магда очень хитрая и она может обмануть маму. Поэтому мы должны помочь родителям сделать так, чтобы нас не нашли.
— Будем играть в прятки? — неуверенно спросила Лисабес, и Арлетт кивнула.
— Да. Мы будем играть в прятки.
Подхватив корзину, в которой как раз лежало с десяток клубней, Арлетт добавила туда щедрой рукой пару крупных пресных лепёшек, три прессованных мясных батончика, целую пачку быстрорастворимых супов, горсть грибов и несколько коробок с овощами. Подумав немного, так же решительно сунула ко всему котелок, зажигалку, четыре крупных отреза плёнки, фонарь и материну шаль, которую та обычно доставала в самые лютые морозы и повязывала на больную поясницу. «В конце концов, если уж родители готовы продать нас Путникам, то нечего их жалеть» — решила Арлетт, задавив голос совести, шепчущий, что не стоит брать слишком много всего, ведь родители останутся тогда без припасов.
— Идём, — забросив корзину на спину и подтянув лямки, Арлетт взяла сестру за руку и почти бегом двинулась к двери.
Предстояло самое сложное — выбраться из посёлка, при этом никому не попавшись на глаза.
К счастью, днём все, как обычно, были заняты делами, так что сёстры добрались до окраинных пещер вполне спокойно, так никого и не встретив. На поверхности Арлетт почувствовала себя спокойнее и позволила замедлить шаги, видя, что сестра уже устала. У них с Дереком было тайное место, оборудованное ещё прошлым летом, и сейчас Арлетт мысленно благодарила Солнце за то, что никому так и не рассказала об этой захоронке, даже Лисабес. Если бы родители узнали — у них не было бы ни шанса, а так можно надеяться, что всё обойдётся.
Сёстры пробрались между камнями, по еле заметной тропке, ведущей к солнечниковым зарослям, затем свернули в бок у ручья и, обмотав ботинки кусками плёнки, некоторое время шли по воде. Арлетт помнила, что отец рассказывал, как находят людей по запаху и надеялась, что вода поможет оборвать следы, если их будут искать.
На мелководье, где ручей разливался, постепенно переходя в болотце, они вышли на противоположный берег и пробрались мимо нескольких страшных, корявых кустов, которые пугающе зеленели ещё живыми листьями. Арлетт уже не раз ходила здесь, но всё равно всегда вздрагивала, а Лисабес вообще пришлось вести за руку, потому что она зажмурилась от страха и отказалась открывать глаза.
Но за кустами снова начинался песок, такой родной и привычный. Дереку пришлось потрудиться, чтобы избавиться от всей зелени здесь, а Арлетт — чтобы затем выкопать отсек, зато теперь достаточно было отодвинуть камень, закрывающий вход, чтобы попасть в тёплое и уютное нутро, устроенное почти так же, как дома. Арлетт с любовью обустраивала это маленькое убежище, в тайне надеясь на то, что когда-нибудь они с Дереком останутся жить здесь… Путники разрушили все мечты, отобрав у неё лучшего и единственного друга.
— Арлеттик, а этот домик ты сделала? — Лисабес с интересом оглядывалась вокруг, очень быстро привыкнув к новому месту и перестав бояться.
— Мы вместе с Дереком. Ты немного поспи, ладно? Я должна сходить за водой, чтобы сделать нам горячего, есть очень хочется, — Арлетт погладила сестру по волосам и вздохнула. В отличие от младшей, она понимала, как много опасностей и проблем ждёт их в ближайшие две недели, но готова была терпеть, чтобы только уберечь сестру.
Она не может потерять ещё и её!
Решительно поднявшись, Арлетт подхватила котелок и поспешила наружу. Стоило запастись водой заранее, пока ещё ручеёк не сковало льдом и это достаточно легко.
Чтобы наполнить кипятильник и оставить полный котелок, Арлетт пришлось сходить к ручью два раза, но эта монотонная работа помогла ей сосредоточиться и вспомнить всё, что рассказывал Дерек.
Выбрав куст, на котором были такие листья, как показывал Дерек, Арлетт дрожащими руками оборвала с него один лист и, порвав на несколько кусочков, тщательно растёрла в пальцах, принюхиваясь к запаху. Пахло знакомо, хотя и не сильно, но достаточно для узнавания.
— Смо-ро-ди-нья, — по слогам проговорила Арлетт странное слово, которым Дерек называл этот куст. — Три горсти на котелок.
Поспешно набрав листьев и набив ими карманы комбинезона, Арлетт вернулась в отсек и, тщательно пряча руки от сестры, добавила найденное в кипятильник. Пальцы её немного дрожали, но не сильно — раньше опасное действие всегда брал на себя Дерек, но она ведь тоже пила ту штуку, которую он получал в итоге, и с ней ничего не случилось, значит это не очень опасно.
Когда вода вскипела, Арлетт тщательно вытащила из неё листья с помощью двух палочек, ради этого хранившихся в убежище, и разлила напиток по чашкам. Лисабес так и не заснула, поэтому они уселись рядом и принялись мелкими глотками пить обжигающую воду, изредка перебрасываясь тихими фразами.
На небосводе медленно ползло к закату солнце — Арлетт следила за тенью, наползающей на плёнку, закрывающую отсек сверху… Они так и уснули, склонив головы друг к другу.
Следующие несколько дней слились в бесконечную череду одинаковых действий. Утром Арлетт просыпалась ещё до восхода, бегом добиралась до ручья, приносила воды в кипятильник и котелок, заваривала листья, приловчившись делать это прямо в чашках, заливала в мисках оставшейся частью кипятка супы и отламывала по кусочку лепёшки и гриба. До обеда они с Лисабес рисовали на стенах и играли в фишки, которые принёс в убежище ещё Дерек, затем съедали по кусочку мясного батончика и снова пили воду с листьями, а после ложились и Арлетт рассказывала сказки.
Раньше ей их рассказывал Дерек, но теперь его не было, и она сама стала рассказывать о далёких временах, когда люди жили в больших каменных домах, когда везде был бетон и стекло, можно было есть фрукты и овощи, а растения специально выращивали, чтобы собирать по своему желанию.
Конечно, в это никто не верил на самом деле, но как же хотелось иногда представить, что ты — древний человек, живущий в большом каменном доме, где никто не может выскочить прямо из стены, где не нужно экономить плёнку и где спят не на полу, а на деревянном возвышении, которое зовётся кровать. Арлетт плохо представляла себе, как это, но всегда мечтала узнать…
Тайком от матери она обменивала часть своих лепёшек на капсулы, рассказывающие о древнем мире, и у неё уже было целых три фильма — в одном было про животных, в другом про любовь, а третий Арлетт любила больше всего, потому что там рассказывали как готовить. Всего одно блюдо, но очень подробно, с описанием каждого шага — как же Арлетт хотелось попробовать приготовить такое! «Если древние люди могли есть такие вкусные вещи, как это мороженое, то, наверное, они были очень счастливыми» — думала она каждый раз, как фильм заканчивался.
Арлетт нравилось всё, что напоминало о древнем мире, и это связывало её с Дереком… А теперь и с Лисабес.
Засыпали они после того, как в очередной раз напились горячей воды и съели по кусочку драгоценных солнечниковых клубней. Арлетт пела сестре колыбельную, каждый раз обещая, что совсем скоро они вернутся к родителям, и очень жалела, что они не смогут остаться в убежище вечно.
Приближаться к посёлку или хоть как-то следить за ним Арлетт опасалась, но на всякий случай раз в три дня ходила к дороге, ведущей в Родарик, и проверяла, какой знак там оставлен. Обычно, если ждали гостей, то староста вешал красную тряпку, а если кто-то уже был в городе, то тряпка была синей.
И вот, наконец, дождались! В очередной раз выбравшись к дороге, Арлетт обнаружила, что на столбе победным светом сияет красное полотно, так похожее на маленькое солнце. Радостно взвизгнув, она почти бегом бросилась в убежище, и, торопливо растолкав спящую Лисабес, принялась собираться.
Впрочем, собрались они быстро, взяв с собой только то, что и уносили из дома. И шли к посёлку гораздо быстрее, чем уходили из него — даже Лисабес не показывала признаков усталости, забыв обо всём от радости, что скоро она вернётся к матери.
Уже перед самым входом в пещеры Арлетт подумала, что неплохо было бы, наверное, на всякий случай, проверить как-то ещё, действительно ли уехали Путники, но затем отмахнулась от этой мысли — насколько она знала, насильно в центры никого не позволено было забирать и значит, не найдя их, все должны были понять, что они просто не хотят уходить. А следовательно, оставить в покое.
Разве не так?
Увы, оказалось, что Арлетт недооценила собственную мать. Добравшись до выделенного им отсека, они с Лисабес весело закричали, спеша обрадовать родителей:
— Мама, папа, мы дома! Мы вернулись!
Арлетт сбросила корзину с плеч и бросилась к матери, силуэт которой уже видела в отсеке, отведённом под приемы пищи, однако на пороге замерла, с ужасом понимая, как ошиблась.
Рядом с матерью сидела Магда, а за её плечами стояли двое незнакомцев в шлемах с затемнёнными щитками.
— Назад, Лисабес! Бежим! — резко развернувшись, Арлетт попыталась вырваться из западни, но в спину её что-то резко ударило, и она поняла, что неудержимо проваливается в сон. — Они нас обманули…
Последним, что удалось ей разглядеть, лёжа на полу и неудобно вывернув голову, стал отец, передающий царапающуюся и кусающуюся Лисабес в руки Магды и получающий в обмен от человека в чёрном пачку листов такого знакомого синего цвета… Жетоны для обмена на лекарства и одежду…