[ \\\\\\ ]
онегин выключил воду и посмотрел на себя в зеркало. противный. столь всегда приятное лицо сейчас казалось уродливым. и вот этим все всегда восхищались? нет. должно быть, он точно безвозвратно поменялся. наступающие 30 лет произойдут однажды. женя подозревал, что скорее пустит пулю в лоб, чем допустит себя в старости. вечной молодости не бывает, а очень хотелось. капелька слишком громко ударилась о раковину и женя очнулся. так, ладно. хватит. серая хлопковая футболка, джинсы, линзы вместо очков, старые кроссовки и тёмно-зелёный кардиган. незамысловатый наряд, полевые цветы в руке и 10-минутная разминка лица, что кажется разучилось улыбаться, а не злобно скалиться и успех обеспечен! не то чтобы онегин правда испытывал благодарность к маме володи. не то чтобы ему не плевать, но пора перестать вечно пялиться в стену и ходить только к реке. можно для разнообразия и к людям сходить. скрип ключа и женя на улице, он был здесь ещё утром… потом спал… потом… а потом он тут. тёплый вечер, суббота и все деревенские или работают на участках, или сидят в гостях. онегин надеялся, что ленские из числа первых и не прогадал. софия павловна поливала свои обожаемые цветочки в ярком жёлтом платье и с забавной шляпкой на голове, роман эдуардович в рабочей одежде что-то разбирал в своей машине, а поэт сия современности в коротких шортах и майке лежал на пледе и что-то рассказывал маме. — здравствуйте. женщина подняла голову и узнала в фигуре… соседа? софия приняла цветы и её губы растянулись в улыбку, на щеках появились ямочки: — ох! здравствуйте-здравствуйте, дорогой мой! ну и долго же мы вас ждали! рома! рома! иди сюда! отец володи комично высунул голову из-за двери гаража: — да-да, моя госпожа? — да оставь ты госпожу! с соседом знакомиться будем… ленский младший смотрел на открывшуюся картину с круглыми от шока глазами. а что с дедом? а где дурацкие огромные очки? а грубые слова об оле? может, сейчас евгений александрович покажет своё истинное лицо и сожрет его? так много вопросов и так мало ответов… крепкие мужские рукопожатия, представления друг-другу, девичье хихикание от софии павловны и володя, уже вставший с пледа, стоящий за спиной мамы. — ой! владимир! спрятался! — женщина обернулась и потянула мальчика за руку. юноша оказался прямо перед онегиным, — ну вы уже знакомы, это золотце моё… он же вам лишнего не наплёл о нас? владимир романович смотрел на евгения александровича, как на врага народа. словно он лично пришел и дом родной его сжёг. онегин натянул дежурную улыбку, что всегда работала безотказно. володя аж обомлел: — ну здравствуй, владимир. — светловолосый протянул ладонь и младший ленский с неохотой пожал её, — нет-нет, не беспокойтесь, ваш ребёнок действительно «золотце». единственное, что спасло женю от обвинений, что вот-вот должны были посыпаться изо рта вовы, это внезапное «ой!» от софии: — что же я за хозяйка такая?! пойдёмте в дом! давайте-давайте![ \\\\\\ ]
вкусный травяной чай, что они с бабушкой собирали вместе, приятно грел тело изнутри. булочки, которые мама только пару часов назад испекла и белая кружевная скатерть. чёрный кот по кличке «кант» спал на подлокотнике дивана. володя поглаживал его одной рукой, а второй только успевал хватать ещё одну сласть. софия павловна неодобрительно посмотрела на ленского, тот в свою очередь с набитым ртом пробормотал: — мамофка, профто буфки обфадеть фкуфные… — ешь-ешь, бог с тобой. софиюшка, ну отстань от ребёнка, ты действительно на славу постаралась, вот и получай благодарность — сытого сына, — роман эдуардович перевёл взгляд на онегина, — и чем вы занимаетесь, евгений александрович? как вас вообще к нам в деревню занесло? сами понимаете, сейчас все стремятся уехать, а вы наоборот… — я? работаю в одном из петербургских университетов, психологией занимаюсь, отпуск дали до середины августа… вот и приехал отдохнуть. дом-то не мой. — владимир чуть не поперхнулся. этот? в университете? страшное дело! а ему ведь документы подавать в следующем году… слава всем святым и не очень, что не на его направлении, — здесь дышится легче. вранье. не только про то, что он психологией занимается в каком-то универе, но и про дыхание. вряд ли ему теперь вообще будет легко дышаться хоть где-то. вечно скучающий мудак, такой вердикт можно вынести этому товарищу. хотя, знаете, лично мне — такие товарищи не нужны. спустя пару часов разговоров, в которые временами влезал володя, спрашивая абсолютную глупость, но которая почему-то была интересна тане, чета ленских пришла в полный восторг от нового знакомого. начитанный, красивый, вежливый и обаятельный… таких уникумов очень мало в наши времена. даже кудрявый поэт, изначально настроенный враждебно, начинал оттаивать. ох, вы только не подумайте! ленский до сих пор с радостью бы утопил онегина, просто, возможно, не стал бы привязывать три камня к ногам. достаточно и двух. роман эдуардович, подводя итог кухонным посиделками, предложил: — а может мы с вами на задний двор переместимся? у нас отличная беседка… женя кивнул, соглашаясь. это было удивительно. ему не хотелось зевать от каждого слова собеседников… давно такого не было.[ \\\\\\ ]
прошло ещё около часа, во дворе уже горели садовые фонарики, а в беседке остались только сам женя и немного разомлевший от неизвестно какой по счёту кружки чая ленский. родители долго-долго извинялись, но пришлось уехать помогать дедушке. правда, никто кроме деда, так и не понял с чем ему там срочно надо помочь. — володя, я пойду. — подождите! евгений александрович… — владимир наклонился вперёд, настойчиво игнорируя обращение к себе, ближе к онегину, что сидел напротив, — вы можете исполнить мою маленькую просьбу? пожалуйста? светловолосый остановился и посмотрел на юношу. весь румяный, кудри в разные стороны, взгляд мутный. мужчина кивнул, слегка прищурив глаза. — а вы можете… погулять с моей подругой? она с вами это… ну того самого хочет… дружбы! во! дружбы желает! ленский отчётливо понимал, что ларина (и ещё неизвестно какая) прикончила его на месте, если бы услышала, что он тут несёт. — а твоей подруге сколько лет? тоже четырнадцать? малыш, я с детьми никаких дружб не вожу… — эй! какой тоже! во-первых, тане девятнадцать, во-вторых мне восемнадцать! я уже совершеннолетний и ваши насмешки неуместны! — какой злой… а вот возьму и не соглашусь даже на дружбу с твоей девятнадцатилетней таней. что делать будешь? владимир прикусил губу, попытался скрыть недовольство и успокоиться. тоже мне! так и верь людям! а при родителях такой учтивый и приятный был… уже хотел себя обвинить за суждение книги по обложке, а обложка то, оказывается, всё содержание отражала! надо было что-то срочно придумать и володя не придумал ничего лучше, чем надуть губки и посмотреть так невинно-невинно: — ну согласитесь… на прогулочку хотя бы? она много книжек прочитала, хорошая… умнее и даже красивее меня! — это, знаешь ли, не такое сложное дело для человека. и мой ответ — нет. онегин встал с места и отвесил издевательский поклон: — ариведерчи, володя. свидимся ещё. — сами вы володя! — напоследок крикнул уже удаляющемуся онегину в спину парень, — я владимир! нет, ну точно бесчувственный чурбан! но главное… что тане в своё оправдание сказать?