***
В тронном зале дворца царило напряжённое молчание. В нетерпении Его Величество Армитаж Первый нервно прохаживался взад-вперёд. Как всегда облачённый в чёрные одежды, царский лекарь Сноук мрачно безмолвствовал. И только советник Люк прятал в бороду лёгкую улыбку. Когда двери зала отворились, все присутствующие устремили свои взгляды на них. Стремительной походкой в зал вошёл Бен. Его бледное лицо раскраснелось от волнения, длинные тёмные волосы были чуть растрёпаны свежим утренним ветерком, а глаза сияли. Войдя, он остановился и молча поклонился присутствующим. — О, чудо! Ты жив! — воскликнул царь. — Посмотри же, Люк, это действительно чудо! — Ты прав, как всегда, государь, — согласно наклонил голову советник, — твой лекарь Сноук вправе гордиться своим учеником. — Он мне не ученик, — процедил сквозь зубы Сноук, — он обманом выведал мои знания и достоин только смерти! Лицо царского лекаря исказила гримаса ненависти и злобы. С грустью Бен взглянул в глаза своего учителя. — Давай! Давай сюда свой яд! — прохрипел Сноук, протягивая руку по направлению к Бену. — Нет! — воскликнул царь. — Я вовсе не хочу лишиться такого превосходного лекаря! — Если я не сделаю этого, государь, я буду опозорен, — гневно выпалил Сноук. — Я не могу позволить этому мальчишке, этому лгуну обойти меня! — Ну, хорошо, — опечаленно согласился Армитаж. Бен хлопнул в ладоши, и слуга внёс в зал серебряный сосуд и чашу. Бен налил в чашу какую-то жидкость и протянул её Сноуку. Чуть помедлив, Сноук взял чашу и медленно выпил всё её содержимое до капли. Какое-то время он не двигался, но затем вдруг пошатнулся и, схватившись рукой за сердце, с грохотом упал на пол. В ужасе Бен бросился к нему. — Этого не может быть! — вскричал он. — Ты убил его! — всплеснул руками в изумлении царь. — Нет! Это невозможно! Я не мог поднять руку на своего учителя! — в отчаяньи Бен запустил руки в волосы. — Я дал ему чистейшей ключевой воды! — Но он умер?! — продолжал изумляться царь. — Позволь мне, великий царь, — советник Люк подозвал слугу, который продолжал стоять, держа принесённый по зову Бена сосуд в руках, наполнил чашу жидкостью из сосуда и, несмотря на протестующий жест царя, отпил из неё. — Совершенно верно, — весело подтвердил Люк, переворачивая чашу и выливая последние капли на пол, — чистейшая ключевая вода. Точно такую же мне каждый день доставляют из горных источников. — Как же это возможно? — озадачился Армитаж, глядя на распростёртое на полу тело Сноука. — Он умер, потому что поверил, что это яд, и не смог распознать его, — медленно проговорил Люк, также глядя на бывшего царского лекаря. — Он умер от яда, который был в нём самом. Он умер от яда ненависти и злобы. — Да-да, — задумчиво покивал царь. Вызванные слуги вынесли тело бывшего царского лекаря из покоев. — Государь, теперь у тебя новый лекарь, — возвестил Люк, показывая рукой на печально опустившего голову Бена. Бен поднял на царя полные слёз глаза. — Да, — сказал царь, — конечно. И я благодарю тебя от всей души за то, что ты спас мою невесту, Рей! Лицо Бена стало белее мела. Он повернулся и медленно направился к выходу. И тут в покои царя вошла Рей в сопровождении каких-то пышно разодетых дам. Увидев Бена, Рей радостно вскрикнула и подбежала к нему. На щеках девушки играл лёгкий румянец, такой же нежный, как цвет платья, которое было на ней надето. Рей взяла Бена за руку и, потянув его за собой, решительно подошла к царю. — Царь! — сказала она, прямо глядя в глаза Армитажу. — Я не хочу за тебя замуж, царь. Я люблю другого! Бен смотрел на Рей во все глаза, крепко стискивая её руку. — Отпусти меня, Армитаж, — попросила Рей уже мягче, — зачем тебе жена, которая любит другого? — Но я же не знал, — растерянно пролепетал Армитаж, широко распахнув глаза в изумлении, — конечно, иди… Но как же я? — Великий царь! — вновь вмешался советник Люк. — Счастливый лекарь гораздо лучше несчастного. Ведь в его руках здоровье всех нас! — Конечно, конечно, — печально согласился царь, провожая взглядом Бена и Рей, которые, взявшись за руки и весело смеясь, побежали прочь из царских покоев. — Государь! — Люк взял Армитажа под локоть и стал осторожно направлять его в сторону кабинета. — Возможно, стоит вернуться к портрету принцессы с Востока, Роуз? Ведь ты так и не взглянул на него? — Правда? Ну что ж, возможно, возможно, — машинально повторил всё ещё пребывающий в раздумьях Армитаж. — Помимо того, что она благоуханна, как цветок, в письме ещё говорилось, что она играет на нескольких музыкальных инструментах и прекрасно поёт, — добавил Люк. — Неужели? Почему ты сразу об этом не упомянул? — оживился государь. Советник подвёл царя к портрету и откинул с него вуаль. Государь замер, разглядывая лукавые глаза, луноликое лицо, украшенное ярким румянцем, густые тёмные волосы, уложенные в причудливую причёску, оттенённые воткнутым в них сбоку красным цветком. Люк осторожно отошёл от государя и на цыпочках вышел из кабинета.***
Миновала весна и наступило весёлое лето. И вот, когда жнецы уже сжали последние колосья с нивы, а виноградари только собирались снимать первый урожай, столичный город стал готовиться принимать важную делегацию с Востока. Бен торопливо шёл по узким улочкам, сжимая в руке новенький саквояж. Он спешил на постоялый двор, где по-прежнему жили Маз и её дети, дожидаясь окончания лечения. Бен еле сдерживался от того, чтобы не побежать: сегодня он должен был проверить, подействовало ли его лечение и сможет ли Маз снова ходить. А ещё его ждала Рей, и ему было вдвойне тревожно, ведь от его мастерства сейчас зависела, прежде всего, его судьба и его жизнь. Рей встретила его у самых ворот. — А я жду тебя, жду, а ты всё не идёшь, — попеняла она, обвивая руками шею Бена. — Прости, — пробормотал Бен, зарываясь носом в волосы Рей и целуя её макушку, — срочно вызвали во дворец к государю. — Что-то серьёзное? — полюбопытствовала Рей, чуть отстраняясь. — Серьёзнее некуда, — вздохнул Бен, — на царственном носу вскочил прыщ, и это накануне визита важных гостей. Рей звонко рассмеялась и потянулась к губам Бена. Но тут проходившая мимо по улице монашка громко хмыкнула, неодобрительно зыркнув на молодых людей, и девушка поспешно отпрянула от Бена. Но почти тут же она взяла его за руку и потянула за собой. — Пойдём, матушка уже заждалась тебя. Войдя на постоялый двор, юноша застал Маз на её неизменном месте — сидящей на высоких ступенях крыльца. Поздоровавшись, Бен поставил свой саквояж и приступил к осмотру. Когда он закончил осмотр и поднял голову, то увидел, что возле Маз собралось уже всё семейство: Рей успела позвать братьев, и сейчас все трое окружили мать, во все глаза глядя на Бена. — Маз, — сказал лекарь, — ты здорова. Ты можешь ходить. — Нет, не могу, — покачала головой старая женщина. Братья и Рей стали наперебой спорить с ней, увещевая матушку послушаться Бена. — Бен же говорит, значит, можешь, матушка, — убеждала её Рей. — Нет, не могу, не могу, — неверяще мотала головой Маз, отмахиваясь от детей руками. И тут Бен звучно произнёс, перекрыв голоса всех, кто находился рядом: — Посмотри на меня, Маз! И, повинуясь неожиданной властности голоса Бена, По, Финн и Рей оторопело замолчали, а Маз поражённо уставилась на своего лекаря. Бен протянул к ней руки и так же звучно продолжил: — Слушай меня, Маз! Ты. Можешь. Ходить. Встань и иди! Трясущимися руками нашаривая опору вокруг себя, Маз стала подниматься и, подхваченная под руки своими сыновьями, выпрямилась и сделала шаг вперёд. — Иди! — повторил Бен, сделав пас руками. Слёзы лились по лицу Маз, когда она сделала ещё несколько неуверенных шагов дрожащими ногами. — Я иду, — всхлипнула она, — иду? — Да, — хором радостно подтвердили По и Финн, — идёшь! Маз сделала ещё шаг и, обессиленная счастьем, опустилась на скамью. А Бен, обхватив голову руками, развернулся и, увидев кем-то принесённую бадью с водой, окунул в неё разгорячённое лицо, боясь, чтобы огонь ликования не спалил его дотла. — Мы сыграем свадьбу завтра же, — с самым серьёзным видом сообщила Бену Рей, когда он вынырнул из бадьи, — и я надеюсь, что и другие свои обещания и клятвы ты выполнишь так же, как выполнил эту. Бен молча улыбнулся и кивнул, не в силах вымолвить и слова, но только сейчас он не мог говорить от охватившего его безграничного счастья.